Ясное сознание возвращалось медленно, а мысли парили в голове разрозненно и плавно, с трудом и как бы нехотя. Что с ней случилось? Было так спокойно, хорошо, будто все проблемы разом ушли, а впереди — светлое будущее без забот, лишений и потерь. А самое главное, когда именно сегодня это все произошло. Все было так постепенно, что грань совсем не желала находиться, а ощущения путались и стирались. Из оцепенения Камиллу вывел разговор прямо под ее ухом.
— Надо ехать намного быстрее, иначе мы никогда не вырвемся!
— Куда не вырвемся?
«Действительно, куда это?»
— Я много лет мечтал нажать эту кнопку. И вот дождался. Вверх и наружу!
Сначала осознание приходило постепенно, и сержант изо всех сил пыталась помочь ему в этом. Но ее усилия были похожи на попытки собрать воду ситом.
— И вы действительно хотите? — голос звучал обеспокоенно.
— Да, хочу!
— Но лифт стеклянный! Он разобьется на миллион кусочков!
— Что, черт подери, тут происходит? — с нажимом на каждое слово произнесла сержант, глядя на кондитера.
Истина вдруг навалилась на нее весом в пару сотен тонн. Она была будто под наркотиками. И она понимала, кто ей подсунул эти наркотики.
— Оу… — протянул Вонка.
Лифт тем временем все набирал высоту. Оценив ситуацию, Камилла в одно движение достала пистолет и навела на кондитера.
— Остановите лифт. Сейчас же.
— Пистолет — это не игрушка! — с опаской произнес мужчина.
Чарли выглядел совсем испуганным, он не мигая смотрел то на кондитера, то на пистолет. Дедушка Джо обхватил его сзади руками и прижал к себе, отходя в угол лифта. Камилла щелкнула предохранителем.
— Остановите. Лифт.
Но Вонка будто не слушал ее. Было похоже, что процесс движения «Вверх и наружу» для него куда занятнее, чем пистолет, маячащий перед носом. На его лице застыла ужасающая маска-улыбка. В этот момент он был похож на маньяка. В этот момент Камилла без труда могла представить, как этот самый человек без каких-либо сомнений глотает заветные таблетки, готовые обеспечить конец его существованию. А сейчас — она была уверена — он хочет убить всех их. Но зачем? И что делать? Стрелять в него? И чем это поможет? И ребенок — она не хочет стрелять при нем. Пока Камилла решалась, лифт разбил потолок и по инерции еще какое-то время летел вверх, но спустя пару мгновений завис и начал падать.
Сержант посмотрела за спину кондитера, окинула первый ряд кнопок, второй…
«ВКЛЮЧИТЬ ТУРБИНЫ»
Гласил один из указателей. Не отводя оружия от Вонки, сержант дернулась вперед и нажала на заветную кнопку, ни на что в особенности не надеясь. Сверху загудел двигатель, и лифт плавно остановился в воздухе.
— Отвечайте на вопросы. Что было в той конфете? Зачем вы только что пытались убить всех нас?
Кондитер, наконец, удосужился посмотреть на нее.
— Убить вас? Что за абсурд? Зачем бы мне заниматься подобным совершенно бесполезным делом? — удивился он.
Камилла начинала закипать — ситуация серьезная, а этот… ведет себя как учитель, отчитывающую ученицу, не понимающую элементарных вещей. Но от праведного гнева ее тут же отвлекла пугающее осознание — почему-то пистолет в ее руках неумолимо опускался вниз, будто сам по себе. Она с заметным усилием подняла руки, почувствовав что пистолет мало того, что опускается сам собой, так еще и жутко тяжелый.
— Если бы я не включила двигатели, мы бы упали и разбились.
Лифт тем временем плавно опускался вниз — похоже, он жил своей жизнью и летел туда, куда душа велит.
«Душа у лифта… Что за вздор!» — подумала Камилла, снова с усилиями поднимая руки. Эта борьба пугала ее все больше, особенно принимая новый факт — ее ноги будто потяжелели. Захотелось сесть, а лучше — лечь.
— Я собирался включить турбины на 5 секунд позже, чем это сделали вы! Вы вообще понимаете что-то в правильном построении представления? Зрителям нужно дать время понервничать, иначе будет скучно. Что за бестактность — испортить мне все шоу!
— Что со мной происходит? — в ужасе спросила Камилла.
Ее ноги больше не могли удерживать ее в вертикальном положении. Как бы она ни старалась, она сползала по стене, да и держать вертикально пистолет тоже больше не получалось. Все тело налилось свинцом, и каждая попытка напрячь любую мышцу отзывалась тупой болью. Казалось, что единственное, чем она еще в состоянии управлять, были веки и легкие. Девушка прерывисто дышала, думая о том, что будет, если у нее больше не будет сил сделать следующий вдох. Затем она повалилась на бок и посмотрела вниз — вверх-то смотреть она больше не могла.
Непонятно, от чего именно в итоге она отключилась — от действия той же самой конфеты или от того, что она увидела внизу. А внизу было две фигуры. Камилла сразу догадалась, что сейчас из Фабрики могут выходить только Майк Тиви и его отец — все остальные покинули ее еще в прошлые дни. Одна из фигур действительно была похожа на мистера Тиви, вторая же… Это больше походило на какой-то рекламный плакат, но оно… двигалось. Лифт медленно парил над внутренним двором Фабрики, опускаясь все ниже. Камилла что есть сил всматривалась в фигуру, шагавшую — теперь она видела, что оно шагает — рядом с мистером Тиви. Чем ближе они становились, тем сильнее раскрывались глаза сержанта — от охватившего ее ужаса. Там шагал двухметровый и совершено ПЛОСКИЙ Майк Тиви. Они пролетели совсем близко, и Камилла видела отчетливо, что Майк был не шире 5 сантиметров. Это зрелище было столь ужасно, а веки стали столь тяжелы, что глаза ее наконец закрылись, и она погрузилась в темноту.
***
Неизвестное место. Неизвестное время.
Камилле показалось, что она очнулась почти сразу. Однако ни лифта, ни страшного видения с Майком Тиви, ни Вонки, ни Бакетов тут не было. Тут вообще ничего не было. Темно — хоть глаз выколи. Она провела рукой по поверхности того, на чем она лежала. Это было похоже на кровать.
«Я дома, а вся история с Фабрикой — это просто страшный сон…»
Камилла резко подняла плечи и голову, опираясь на локти, и тут же ее замутило так сильно, что она повернулась к краю кровати (конечно, она только предположила, что у кровати с этой стороны есть край) и прерывисто вздохнула. Перед глазами забегали белые круги, и она со страхом легла снова, в полуповороте, чтобы не делать лишних движений. Но стоило ей закрыть глаза, она тут же вырубилась, даже не поняв, где она, и почему ей так плохо.
Через… через невесть сколько времени — потому что определить это хотя бы примерно мешало то, что там, где она находилась, не было окон или иных видимых источников солнечного света — она снова проснулась. Или правильнее сказать — пришла в сознание. На этот раз она не спешила двигаться, а вместо этого молча смотрела в потолок, открыв глаза. Она пару раз моргнула, чтобы убедиться, что глаза действительно открыты. Кромешная тьма и тишина вокруг начали действовать ей не нервы. Сержант медленно, без резких движений, провела рукой по боковой часть того, на чем она лежала — это действительно походило на кровать, и у нее бесспорно был край. Пару раз вздохнула — в воздухе витал едва уловимый запах шоколада. Это немного испугало. Ей даже не хотелось думать, что она действительно находится на Шоколадной Фабрике, и все, что она помнила — не было сном.
— Тут… — она начала говорить, но голос не слушался, и вместо слов вышли какие-то невнятные хрипы.
Камилла прокашлялась и вдруг поняла, как сильно ей хочется пить.
— Тут кто-то есть? — все-таки смогла произнести она.
Тишина осталась такой же гнетущей, ответа не последовало. Вставать было страшно. Закрыв глаза, сержант попыталась собраться с мыслями — с этим тоже были проблемы, мозг отказывался работать в правильном темпе. Минута, вторая… Кажется, прошло минут десять, прежде чем послышались какие-то звуки. И, кажется, это было похоже на открывшуюся дверь.
«Кажется, слишком много кажется…»
— О, вы очнулись! Отлично, просто отлично, — голос принадлежал Вильяму Вонке. Сомнений быть не могло.
