Утоли мою печаль

Бобби с ужасом глядел на Дина, приникшего к прутьям клетки, в которую его посадили, словно опасное животное. Диана предупреждающе сжала его руку. Из-за этого договора было множество споров, заключив его, обе стороны получали огромную выгоду. Число жертв должно стремительно уменьшится, если Повелитель нелюдей будет сотрудничать с Гильдией. Казалось бы отдать ему одного человека, это сущие пустяки, тем более в Гильдии никто не верил, что Сэм сможет навредить Дину, многие видели как юные охотники держались друг за друга, поэтому с условиями Сэма согласились все. Даже Джон, который, все знали, очень дорожил старшим сыном. Бобби тоже понимал, что так будет правильно, что так будет верно. Но что-то внутри противилось такому решению. Тем не менее, если уж Джон считает, что Дину ничего не угрожает, то все должно быть в порядке. Бобби надеялся, что эта клетка нужна только для того, чтобы впечатлить гостей. Однако бледное, почти пепельное лицо Дина, его пальцы, судорожно вцепившиеся в прутья клетки и шальные глаза, с безумной надеждой глядящие на Джона, заставляли сомневаться в правильности решения. Бобби протянул руку, чтобы дернуть Джона за рукав, чтобы тот обратил внимание на сына, но тот уже шагнул вперед. - Приветствую вас – Сэм шагнул навстречу приемному отцу и протянул тому руку. Джон в ответ медленно кивнул, ответив: - Мы рады видеть тебя. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. - Не сомневаюсь – Сэм пожал плечами и посмотрел на Дина, замершего в клетке и беззвучно открывающего рот, пытаясь что-то сказать – Гильдия принимает мои условия? Джон повернул голову, холодно посмотрел на своего сына, тянущегося к нему, сквозь прутья клетки, и громко ответил: - Гильдия принимает все твои условия. И я, Джон Винчестер, как отец, передаю своего единственного сына, Дина Винчестера, в качестве залога мира между Гильдией охотников и Теневым кланом, Сэму Винчестеру, отрекаясь от своей крови, я передаю свои права Повелителю клана. - Нет! Папа, НЕТ! – Дин бился в клетке, под насмешливым, самодовольным взглядом Сэма, не в силах поверить, что отец только что добровольно отдал его, как какую-то вещь, Сэму, зная, как Сэм к нему относится. Он кричал, пытаясь пересилить заклинание, царапал прутья клетки, но все безуспешно, отец словно не замечал его, словно теперь у него не было сына. - Я, Повелитель Теневого клана, Сэм Винчестер, принимаю от Джона Винчестера, представителя Гильдии охотников, права на Дина Винчестера – произнес Сэм, подойдя к клетке и, широко улыбнувшись, ласково провел рукой по щеке пленника. Тут же Дин почувствовал, словно спину ошпарило кипятком, он выгнулся, попытался содрать рубашку, чтобы это пламя прекратилось, и закричал, отметив, что Сэм вернул ему голос, который разнесся по всему залу. Боль длилась недолго, буквально через минуту он без сил упал на пол. Дин с трудом поднял голову, глядя Сэму в глаза, не замечая ни гомона нелюдей, ни Джона, пытающегося удержать Бобби на месте. Внутри медленно разливалось осознание того, что сейчас произошло. - Вот видишь – Сэм, широко улыбаясь, присел рядом с клеткой на корточки и тихо заговорил – Твой отец тебя предал. Он отдал тебя мне еще в детстве, а теперь ты принадлежишь мне полностью. Каково это, Дин, чувствовать, что тебя предает самый близкий тебе человек, которому ты полностью доверял? Тебе так же больно, как было мне тогда у ворот Ада? Надеюсь, что да. Ведь именно ради этого и состоялось это маленькое представление. Чтобы ты почувствовал, какую боль ты мне причинил, братец. Сэм встал, взмахнул рукой и на несколько мгновений рубашка Дина стала совершенно прозрачной, чтобы все увидели черные символы, идущие вдоль всего позвоночника. - Все здесь присутствующие являются свидетелями, что ритуал состоялся! А теперь мы можем отпраздновать! Да здравствует наш союз! – и нелюди и представители Гильдии, убедившись, что с Дином все в порядке, подхватили этот крик. Дин не заметил, как заиграла музыка, как появились столы с едой и напитками, не видел, как Сэм в стороне серьезно разговаривал с Бобби, не обратил внимания на то, что после проведения ритуала в зал ввалились остальные члены Гильдии, которые не хотели присутствовать на церемонии. И вот уже охотники, выпив лишнего, непринужденно болтают с вампирами, оборотнями и другими представителями нечисти. Естественно были и косые взгляды и недоверие, но обе стороны так устали от войны, что стремились как можно скорее наладить отношения друг с другом. Дина выпустили из клетки вскоре после проведения ритуала. Он хотел уйти в комнату, но Анэ подхватила его под руку, усадила на диванчик в маленькой темной нише и притащила пару бутылок виски. Сначала спиртное шло плохо, Дину казалось, что его вырвет, он отказывался, но кицунэ, глядя на него огромными зелеными с вертикальными зрачками глазами, упрямо продолжала его спаивать. Когда это виски закончилось, девушка сбегала за второй порцией, и теперь они в обнимку полулежали на диване, наблюдая за набирающей обороты пьянкой и лениво переговариваясь. - Анэ, ты ведь влюблена в Сэмми, признайся – пьяно хихикает Дин, пытаясь подавить мутную кляксу разочарования, растекающуюся внутри. В ответ кицунэ давится спиртным и долго откашливается и отфыркивается. - Больно надо! Мой род однолюбы, а если бы я влюбилась в Сэма, мне пришлось бы всю жизнь терпеть его блядство! - В смысле? – Дин с удивлением увидел двух целующихся вампирш, подбадриваемых улюлюканьем охотников – Он же вроде как верный… - Угу – Анэ икнула – Тебе верный… - Надо запомнить – пробормотал Дин, пестуя внутри ярость и обиду на Сэма, на отца, на Гильдию. Но больше всего на Сэма. Надолго кицунэ не хватило, ближе к полуночи она, шатаясь, ушла к себе в комнату, оставив Дина в одиночестве и пожелав ему удачи. Дину тоже не хотелось оставаться на этом празднике жизни. Он с трудом встал, чувствуя, как его ведет из стороны в сторону, и поплелся в комнату. Сэма он заметил не сразу. Бурча себе под нос, он стянул джинсы, непослушными пальцами попытался расстегнуть мелкие пуговички, в итоге, рассердившись, рванул полы рубашки в стороны, оторвав половину, и хлебнул виски из горла, с удивлением отметив, что прихватил с собой бутылку. Спиртное обожгло горло и показалось горьким, Дин обиделся и с силой швырнул бутылку в стену, с наслаждением услышав звук бьющегося стекла. Его мутный взгляд скользнул вдоль испорченной стены и споткнулся о Сэма, сидящего в кресле и с интересом смотрящего на буянящего Дина. Когда Дин увидел этот оценивающий, торжествующий взгляд собственника, у него в голове что-то перемкнуло, внутри вспыхнуло яркое солнце, которое скользнуло по граням чего-то разбившегося внутри, блеснуло в глазах, и мгновенно погасло, оставив внутри выжженную пустыню. Он поймал жадный взгляд Сэма, медленно подошел к креслу, явно рисуясь, позволив рубашке соскользнуть с одного плеча, и уселся младшему на колени. Глаза Сэма стали почти черными, а дыхание потяжелело, его руки тут же скользнули по спине Дина, пробегая по позвоночнику и повторяя узоры, уродующие его спину. Дин послушно выгнулся, притянул своего повелителя к себе и поцеловал. Впервые. Сам. Он вылизывал рот Сэма, покусывал его губы, дразнил языком, послушно принимая судорожные объятья младшего, большие руки, то сжимавшие до боли, то пробегающие кончиками пальцев, едва касающиеся разгоряченной кожи. Дин поерзал по выпуклости на штанах брата и услышал гортанный стон. В голове снова что-то перемкнуло и он, глядя Сэму в глаза и облизывая губы, сползает вниз, на пол, на колени и тянется руками к ширинке младшего. Не давая себе задуматься, что он делает, он резко стягивает вниз брюки вместе с нижним бельем, и, не позволяя Сэму отвести от себя взгляд, он берет в рот. Сэм тут же шипит, сжимая руками подлокотники, чтобы не вцепиться Дину в волосы и не насадить на себя до конца, чтобы достать до глотки, чтобы увидеть его губы растянутые его членом. Но он сдерживается, позволяя старшему вести. Дин же с удивлением констатирует, что не чувствует желания проблеваться в туалете от ощущения большого твердого члена во рту. Он судорожно вспоминал все просмотренные порнушки, всех своих бывших подружек, пытаясь все в точности повторить. Он старательно облизывает Сэма, впускает его настолько глубоко, насколько может, сдерживая рвотный рефлекс. И все это время он смотрит Сэму в глаза, иногда отстраняясь, чтобы провести языком по покрасневшим губам, слушая сдерживаемые стоны младшего, и снова склоняясь вниз. Он целует головку, щекочет ее языком и вновь впускает в себя большой, горячий член. Сэм так и кончил, глядя Дину в глаза. Дернул бедрами, из-за чего старший подавился, задержал дыхание и излился Дину в рот. Сэм тут же подхватил его за локти, втаскивая обратно себе на колени. - Глотай… - зарычал Сэм, жадно наблюдая, как Дин, морщась, глотает его семя и облизывает губы. Дин сейчас так красив. Встрепанные волосы, покрасневшие опухшие губы, мутные зеленые глаза, горящие каким-то безумным огнем и частое дыхание. Сэм сорвался. – Хороший мой! – он крепко сжал Дина в объятьях, целуя везде, куда дотягивался, гладя большими ладонями, лаская и благодаря за полученное нежданное наслаждение – Спасибо… Сам пришел… Я так хотел… - захлебывался он словами, не договаривая, начиная сначала, перескакивая с фразы на фразу, пытаясь выразить то, что он чувствовал – Люблю… Я… Так счастлив… Посмотри на меня… Красивый… Дин, молча, смотрел на него потухшими глазами, почти не слушая судорожных признаний младшего. Он послушно принимал признания Сэма, его чувства, его объятья, не чувствуя ничего, кроме разъедающей внутренности горечи. - Хозяяяин… - протянул он, запуская руку Сэму в волосы, глядя пустыми глазами в окно. Сэм окаменел. В одно мгновение превратился в застывшую статую, казалось, даже его кожа стала ледяной. - Хозяин… - равнодушно повторил Дин.