На Бензиновой Тяге | Running On Gasoline

В выходные перед окончанием каникул по случаю Дня Благодарения Эндрю решил поехать в Эденс. Взял с собой всю семью и своих беспризорников. Он не ожидал увидеть Нила, однако тот пришел. Голубые глаза, темные волосы, черные зауженные джинсы и все такое. Эндрю отправил ему сообщение: «Тебе необязательно снимать линзы». И Нил ответил: «Поздно». Когда они добрались до места, Эндрю присматривал за Нилом. Он проработал в Эденс достаточно долго и потому знал, как свести к минимуму нежелательные прикосновения. Нил же таким навыком не обладал. Множество людей сталкивались с ним, один тип с сальным взглядом намеренно подошел к нему. Эндрю встал между Нилом и этим мужчиной, убийственно сверкнув глазами, чтобы заставить свалить. К тому времени, как они подошли к столику, Нил крепко держал себя за руку и дергал ногой. — Будь здесь, — сказал ему Эндрю. Нил с интересом посмотрел на него; в глазах плясали разноцветные огни. Образ нервного Нила не покидал мысли Эндрю, пока он пробирался к Роланду. Эндрю перегнулся через барную стойку и произнес: — После третьего захода сделаем перерыв. В глазах Роланда мелькнул азартный блеск, и он быстро приготовил им напитки. Пару заходов спустя большая часть компании Эндрю была настолько пьяна, что вряд ли кто-то из них был в состоянии вспомнить собственное имя. Нил напряженно сжимал в руках бутылку воды. Эндрю еще раз посмотрел на Нила, задержавшись, чтобы запомнить его пронзительный взгляд. — Присмотри за Кевином вместо меня, — сказал Эндрю. Глаза неотрывно следили за ним, пока Эндрю удалялся от столика. Роланд ждал в комнате отдыха для сотрудников. Существовало негласное правило не открывать дверь своими ключами, несмотря на то, что зачастую она явно была заперта. В одном из ящиков хранилась пара мягких наручников, Роланд отпер ящик и вытащил их. Эндрю выхватил наручники и приковал Роланда к столбу, к которому крепился один из светильников. Эндрю посмотрел на Роланда и, получив согласие, положил руку на его талию. Раздавшийся вздох, полный желания, вернул Эндрю в воспоминания о тяжелом дыхании Нила после утомляющей дневной тренировки. Услышав свое имя, Эндрю представил другой голос. Как бы звучал Нил, утопающий в удовольствии? Как бы ощущались его губы? Какими бы были на вкус? Наверняка клубничными. Чертов кролик. Эндрю запустил руку под рубашку Роланда. Кожа — чистая, без единой отметины. Тело — податливее и мягче. Нил — субтильный и сплошь в шрамах-следах бегства от целого мира. Даже после того, как Дрейк надругался над ним, Нил с вызовом доверился Эндрю — такому грубому человеку, и сказал ему: «Здесь». Будто хотел доказать всему миру, что он сильнее любых обстоятельств. Взял и голыми руками расколол ледяные стены, не дал мраку поглотить себя. Руками, за которые Эндрю цеплялся так сильно, что ныли шрамы. И теперь Эндрю изводил себя мыслями о Ниле. Представляя его голос, реакцию его кожи на касания губ. На то, как он покрывает поцелуями четко очерченную тазовую косточку, заставляя Нила содрогаться в удовольствии. Эндрю отогнал эти мысли и потянулся к джинсам Роланда, чтобы расстегнуть. Он представил, что они принадлежат Нилу. — Подожди, — сказал Роланд, заставив Эндрю немедленно остановиться. — Ты не здесь. Бестолковый Роланд обычно улавливал настроение Эндрю и подстраивался под него, когда тот был возбужден. Он и правда был не здесь, но отчаянно нуждался хоть в какой-то разрядке. Роланд наклонил голову. — Давай остановимся. Услышав отзы́в согласия, Эндрю убрал руки и снял наручники с Роланда. Роланд убрал их в ящик стола. — И удачи с тем, кем бы он ни был, — сказал Роланд. Эндрю уставился на него. Роланд самодовольно улыбнулся. — Ты никогда так не прикасался. «Верно». Эндрю был тороплив, груб и не тратил времени, чтобы прислушиваться к чьим-то чувствам. Раздраженный внимательностью Роланда и самим собой, Эндрю закрылся в туалете для сотрудников. Роланд бы понял. Но не так хорошо, как Нил, который смотрел на Эндрю так, как никто другой. Ваймак мог видеть людей такими, какие они есть, но даже для него Эндрю был закрытой книгой. Когда Нил смотрел на Эндрю, во взгляде не было ни осуждения, ни обиды, ни желания, ни страха. Порой даже высота не вызывала такого ужаса, какой вызывали у Эндрю глаза Нила. Он дал себе несколько минут, прежде чем отправился обратно к столику. Кевин чудом оставался в сознании. Нил взглянул на Эндрю, — дрожь побежала по спине. Если бы он только знал, о чем Эндрю думал несколько минут назад. «Расскажи ему», — подумал Эндрю. И тут же подавил этот порыв. Он был готов раскрыть любую правду, о которой бы ни спросил Нил. — Твоя очередь, — предложил Эндрю. Он наблюдал, как Нил барабанит пальцами по челюсти, перед тем как сказать: — Спрошу, когда вернемся. То, каким тоном это было сказано, заставило все внутри Эндрю перевернуться. Подавляя желание вдарить самому себе, он прокрутил в голове все возможные варианты, о чем Нил мог спросить только наедине. — Мы уходим, — сказал Эндрю. Он прошёлся по клубу, собирая вусмерть пьяных членов семьи, и с помощью Нила запихнул их в машину одного за другим. Эндрю позволил Нилу сесть за руль. Отчасти потому, что его голова была занята беспокойными мыслями, а отчасти потому, что хотел рассмотреть лицо Нила и отыскать в нем хоть какие-то недостатки. Когда они добрались до дома, все разбрелись по своим комнатам. Нил посмотрел на диван. В последний раз он был здесь после ситуации с Дрейком. Приступы сонного паралича все еще давали о себе знать; не спровоцирует ли сон на том же диване один из таких? Или что-нибудь похуже? — Идем, — сказал Эндрю. Не задавая вопросов, Нил прошел за Эндрю на крыльцо; они сели. Эндрю зажег сигарету и зажал между губами. Нил ждал, очевидно, пока Эндрю передаст и ему одну, но он этого так и не сделал. Пока Эндрю бесцельно глазел на уличные фонари, Нил бесцеремонно вынул сигарету у него изо рта своими покрытыми шрамами пальцами. Эндрю закурил еще одну и устремил взгляд на освещенный тротуар. Выдыхаемый сигаретный дым растворялся ярким облаком теплого дыхания в темноту. Снаружи было морозно. Нил дрожал в своих тонких джинсах. Теперь он уже мог сидеть, не испытывая боль. Нил прочистил пересохшее на холоде горло. — Скажи, если это слишком личный вопрос, но как ты понял, что тебе нравятся парни? Сердце Эндрю забилось чаще. И не из-за никотина. — Я уже знал об этом, но время, проведенное в колонии, помогло понять, что не все прикосновения неприятны. Почему ты спрашиваешь? — Просто любопытно, — сказал Нил. Эндрю протянул руку, чтобы дотронуться до его шеи. — Ты лжешь. Глаза Нила были слишком близко. В них отражалось крошечное пятнышко света — огонек сигареты Эндрю. — Что ж, — сказал он, — хочешь услышать правду? — Чего еще я могу хотеть? — Я думал, ты ничего не хочешь. Эндрю держал палец на пульсе Нила. — Ты сам говорил, что ты — ничто, поэтому любая правда, которую ты расскажешь, — это, в общем-то, тоже ничто. Теперь расскажи мне. Нил отвел удивленный взгляд и вдохнул немного дыма. — Думаю, я запутался. В смысле, то, что сделал Дрейк, это было… мне это не понравилось. Эндрю постучал пальцем по шее Нила, привлекая его внимание. — Я знаю. — Но я чувствую, что… Я хочу… — Нил умолк. Он не знал, как это сказать. — Я хочу разобраться… в том… кем я интересуюсь, — было очевидно, что Нилу непривычно говорить о подобных вещах. Эндрю убрал палец с его пульса. — Ты имеешь в виду в том, чем ты «не интересуешься». Нил кивнул. — Попроси того, кто тебе нравится, помочь с этим, — сказал Эндрю. Он не собирался пользоваться уязвимым состоянием Нила. Если Нилу нужно было поэкспериментировать, он найдет кого-нибудь для этого. Эндрю затушил сигарету. — Как раз это я сейчас и делаю. Он повернулся, чтобы уставиться на Нила, который, несмотря на свой непринужденный ответ, выглядел краснее, чем обычно. Из-за холода кровь прилила к его лицу. Стоп. Это не из-за холода. «Оу». Не отводя взгляд, Нил затушил свою сигарету рядом с сигаретой Эндрю. «Блять», — подумал Эндрю. Сердце забилось чаще. Слепота к очевидным вещам была заразной? Как иначе он мог этого не заметить? Сохранять самообладание стало труднее, чем когда-либо за последние годы. Кровь все приливала; все, что смог сказать Эндрю, так это: — Как я могу помочь? Глаза Нила распахнулись от такого вопроса. Как тогда, в их комнате, когда Эндрю согласился прикоснуться к нему. Он поклялся больше не использовать Нила таким образом, но теперь его просили об этом. Ему давали согласие. — Я думал, ты ненавидишь меня, — в замешательстве сказал Нил. — Но ты все равно просишь меня прикоснуться к тебе? Очевидно, не холод заставил кровь хлынуть к лицу Нила, окрашивая в алый. — То прикосновение… ничего не подразумевало. И ты бы не хотел… — Мне все нужно для тебя разжевывать? — Эндрю медленно закатил глаза. — Какой же ты ДРЕ-МУ-ЧИЙ. Нил по-птичьи склонил голову. — Не мучай? — спросил он, чем разозлил Эндрю. Затем его лицо прояснилось. — Дремучий. Я… почему? — Ты думаешь, я ласкаю талии людей, ничего под этим «не подразумевая?» — безэмоционально спросил Эндрю. На самом деле те прикосновения сложно было назвать «лаской», но Эндрю использовал это слово, чтобы правильно донести свою мысль. Понимание озарило лицо Нила, словно восходящее солнце. Было интересно наблюдать, как вращаются его шестеренки. Нил заключил: — Я тебе нравлюсь. Это заняло слишком много времени, Нил практически достиг девяноста двух процентов. Им обоим потребовалось время, чтобы принять признания друг друга. Ночь стала летом. Сидя рядом на бетонных ступеньках. Они поняли друг друга. — Спроси меня, — сказал Эндрю, наклоняясь ближе. На мгновение Нил приоткрыл рот. Взгляд метнулся с лица Эндрю на его грудь, любезно предоставляя Эндрю возможность поглазеть. — Можешь ли ты… Можно мне… Эндрю поднес руку к подбородку Нила — «плечи и выше» — и развернул его лицом к себе. Нил должен был спросить, как бы трудно ему ни было. Эндрю не мог позволить себе сократить это расстояние между их телами, ведь он уже касался его руки и талии. Эндрю почувствовал, как челюсть Нила дернулась, когда его шепот преодолел незначительное расстояние между ними. — Можно тебя поцеловать? Не выдержав, Эндрю ответил «да» телом, сократив расстояние, и прижался к его губам. Он забылся, утонув в поцелуе с Нилом. Холодная преддекабрьская погода не могла унять жар, разносившийся по венам. С каждым последующим поцелуем он притягивал Нила все ближе, изо всех сил стараясь запомнить каждую деталь. Теплое дыхание Нила. Его губы. На вкус оказались не клубничными — это были мята и кофе. Он запустил руку в волосы Нила. Прохладные, застывшие, мягкие. Они контрастировали с жаром плеч Нила и остротой его челюсти. Ни один из них не заметил, что с неба начали сыпаться легкие хлопья снега. В конце концов, пришлось отстраниться друг от друга, чтобы отдышаться. Эндрю посмотрел вниз и заметил, что руки Нила глубоко спрятаны в карманах. Он никогда не говорил Нилу, что не любит прикосновений. И, несмотря на это, тот держал руки при себе. Возникло желание достать их оттуда и продолжить. Он поднял голову и взглянул на Нила, ожидая увидеть в его глазах сомнение. Вид, открывшийся перед Эндрю, мгновенно прогнал эту мысль. Растаявшие капельки снега в мягких темных кудрях, обрамляющих лицо, красные губы. Горячее дыхание паром в воздух. Широко раскрытые, глядящие прямо в душу глаза. Этот взгляд пронзил Эндрю. «Под запретом», — напомнил он самому себе. Однако теперь Нил больше не был под запретом. Держа руку на плече Нила, убеждаясь, что тот рядом, Эндрю отстранился, чтобы лучше рассмотреть его. Когда он сделал это, освещение вызвало у Эндрю ужасное ощущение дежавю. Перед его глазами всплыл образ избитого Нила, покрытого синяками. Фиолетовыми и синими. Эндрю сразу же вернулся к своему привычному отстраненному состоянию. Блеск невинных глаз Нила пронесся сквозь Эндрю, когда тот вскочил на ноги и убрал свои руки с теплого плеча Нила и его мягких волос. Он оставил ошеломленного Нила на холодных ступеньках и захлопнул за собой дверь. Эндрю подавил жар настолько, насколько это было возможно, и направился в свою комнату. Запер дверь, открыл окно и упал на кровать. Не потрудившись снять обувь. Палец впился в предплечье Эндрю. Он отказывался сожалеть об этом. Это не было сожалением. Это был страх. Не обычный — тот, что подкрадывался сзади, заставляя кожу покрыться мурашками, и сводил все чувства к одному из трех инстинктов. Этот страх был другим. Эндрю сокрушался о том, что не мог распознать его. Злился на самого себя, осознавая, что это бесполезно. Он прикрыл глаза и позволил холоду умерить эту ярость. Эндрю отключился от этого мира. Уходя все дальше и дальше в логово, которое вырыл под снегом. Кто-то постучал. — Можно войти? — голос Нила звучал приглушенно. Он отскакивал от стен, будто пулька, выпущенная из рогатки. Эндрю достал свой телефон. «Да». Ручка щелкнула, и он быстро получил ответное сообщение. «Дверь заперта?» «Значит дай мне поспать», — написал Эндрю и отложил телефон в сторону. Полностью отстраниться от Нила означало самому стать кроликом, поэтому он дал такой противоречивый ответ. Прошло несколько минут и Эндрю услышал шевеление за окном. Звук распространялся вдали, эхом отдаваясь в ушах; что-то постукивало по крыше. Раздался скрежет, а после то, что вывело Эндрю из транса: послышался звук, будто кто-то поскользнулся, затем последовал глухой стук. Нил забрался в окно, припорошив комнату снегом. Небрежно отряхнул свои волосы и закрыл окно. — Господи, как здесь холодно, — сказал Нил. «Это ты вот-вот замерзнешь», — подумал Эндрю. Нил дрожал так сильно, что у него стучали зубы. Эндрю хотел наорать на него за то, что он залез на гребаную крышу, но он должен был сдержать эмоции, прежде чем те вырвутся наружу. Нил отыскал Эндрю в темноте и встал в метре перед кроватью. Включив обогреватель, он начал потирать руки. Эндрю ждал, пока тот скажет что-нибудь, но Нил молчал. Он согрелся, отошел назад и сполз по стене, позволяя тишине заполнить собою пространство. Через несколько минут Эндрю скинул ботинки. Они с грохотом упали на пол, и Нил обернулся. Голубые глаза сверкнули в темноте. — Пялишься, — сказал Эндрю. — Да, — сказал Нил. — Ты собирался превратиться в сосульку? — Возможно. На мгновение воцарилась тишина. Эндрю лег на бок, и Нил повернулся к нему лицом. — Не думаю, что я полностью ас. — Почему нет. — Потому что я поцеловал тебя. — Это ничего не меняет. — Думаю, я хотел бы поцеловать тебя снова, если ты не будешь против. Эндрю посмотрел вверх; полумрак размывал узоры на потолке. — Может быть, — он ощущал взгляд Нила на себе. — Эй, — сказал Нил. — Я не жалею об этом. — А может быть, стоило, — произнес Эндрю. Нил пожал плечами. — Ни вины. Ни стыда. И то, и другое — бессмысленно. — В твоей жизни нет смысла в принципе. — Мой главный смысл — экси. — Ого. Четыре буквы, — протянул Эндрю. — Лучше, чем ноль. Эндрю раздраженно вцепился в одеяло. — Ты меня утомил. Дай поспать. Свет из коридора проникал сквозь щель в двери, оставляя на потолке светлый треугольничек. — Если еще раз полезешь на крышу, я запру тебя там. Нить света исчезла, забрав с собой ауру самодовольного удовлетворения, витавшую в воздухе. «Гребаный наркоман». Эндрю сжал пальцы в кулак, обдумывая все ощущения, которые испытал. Которые ему позволили испытать. Нил позволил дотронуться до своего предплечья, своей талии, ощутить текстуру своих волос, уловить легкий вкус мяты, изучить изгибы своих плеч и шеи. Он отдал так много, получив лишь крупицы взамен. Поэтому Эндрю решил, что будет ждать столько, сколько понадобится Нилу. Эндрю был согласен на любой темп. Он было задумался заключить сделку, однако понял, что она больше не нужна. Не тогда, когда их безмолвное общение стало настолько плодотворным. Всю ночь он прислушивался к Нилу. Как обычно, дважды проверил, не накрыл ли Нила сонный паралич. Все было в порядке. Нил мирно проспал всю ночь. И, успокоившись, Эндрю сделал то же самое.