О структуре табунов новой формации
https://i.imgur.com/pkL9Lnt.jpeg Несколько слов о смешанных земнопонячье-единорожьих табунах. Захватывая табун, жеребцы-конкистадоры вливались в него, вне зависимости от способа захвата (мирного или военного), примерно тем же путем, что и при дикарском “завоевании табуна”: захватчики становились табунной элитой, но кобылки покоренного табуна по-прежнему оставались свободными поньками и законными владелицами табунных угодий. Так что, в глазах других пони именно кобылы-единорожки оставались владелицами табунных земель и, собственно, табуном. “Табунные топоры” (так как, жеребец новой табунной элиты имел право голоса только при наличии с собой оружия, что показывало его боеспособность) же, с точки зрения общества, были какие-то пришлые никто. Да, они могли удерживать эти земли силой, да, они, по факту, могли их купить, да, с точки зрения окружающих, кобылки обязаны были передать себя жеребцам из простых порядочности и чувства благодарности. Но, нет, права на табун от этого у бывших авантюристов не появлялись. Что новую табунную элиту совершенно не устраивало. И потому, она принималась всячески проталкивать идеи отсчета родства жеребят (хотя бы жеребчиков) и наследования по отцу. Не сказать, чтобы такие идеи особенно нравились лесовушкам, но лес… Лес диктовал свои условия: с “бродячими хвостами” в лесу туго. Так что, поняшки окружающих селений, в итоге, соглашались с жеребцами, и принимались отсчитывать родство их сыновей по отцу, что делало всех законнорожденных (по новым обычаям) жеребчиков признаваемыми всеми членами “табунных топоров” - новой элиты подчиненных авантюристами табунов. В конце концов, сами кобылки с этого ничего не теряли. Просто, теперь совершеннолетнего жеребчика вылягивали не на вольные хлеба, а в банду его отца. Но, с другой стороны, это же меняло и весь расклад сил в табунах. Ведь, банда, к которой теперь принадлежал юный понь, одновременно была и, по-факту, элитой, управленцами табуна. А, значит, жеребята-мальчики, по-прежнему, имели все права на землю матери, которые ранее анулировались по достижению совершеннолетия, так как в прежние времена жеребчик покидали табун. Ведь, теперь он никуда не уходил, а оставался на землях, что принадлежали ему по праву, и с родственницами, чье кровное родство юному “табунному топору” признавали все. В общем, очень скоро, уже в следующем поколении, у новой, жеребцовой, элиты табуна появлялась вся необходимая легитимность, а сама элита становилась не менее лояльной своему табуну, чем до этого были кобылы-вожачки. А вот для незаконнорожденных жеребят мужского пола (то есть, зачатых не от “табунного топора”) ситуация не менялась: как они были безродными, когда родство считалось только по матери, так они ими и оставались при родстве по отцовской линии. Хотя, стоит заметить, что в новых табунах их, как и законнорожденных, с самого детства готовили быть воинами, рассчитывая на то, что по достижению совершеннолетия эти юные жеребчики предпочтут избегнуть судьбы “бродячего хвоста”, присоединившись к табунной дружине на правах “вольных хвостов”. Что касается табунных кобыл, то новая система родства (жеребчики — по отцу и матери, кобылки — по матери) закрывала им доступ в управленческую элиту табуна, но не отбирало у них свободу и право на землю. Кобылки подчинялись вождю табуна и остальным “табунным топорам” так же, как ранее они подчинялись вожачке и ее “совету старейшин” (кое-где они выполняли вспомогательные функции при вожде, кое-где полностью исчезали), то есть добровольно признавая их силу и авторитет. Небольшое пояснение, что это означает: если единорожка отказывалась выполнять распоряжения вождя, то он имел полное право ее наказать, но не за то, что она отказалась выполнять его волю, а за то, что наносила этим вред интересам табуна. То есть, никаких прав на кобылок, кроме тех, что они сами признавали, у “табунных топоров” не было. Но и этих им за глаза хватало. Если же что-то не устраивало единорожку, то, как и прежде, она могла свободно покинуть табун. И первый же, кто попытался бы ей помешать, получил бы хорошего пинка от вождя. То есть, порядки были точно теми же, что и в прежние времена, только кобылу-“вожачку” заменил жеребец-“табунный топор”. Но в новых табунах была и третья категория понек. Жизнь в Вечносвободном лесу сложно назвать легкой или безопасной, хотя лес и приносит огромные барыши. Причем, ряд товаров, спрос на которые из-за сложности их добычи всегда превышал предложение, обогащали табун гораздо лучше, чем все остальное, что он предлагал торговкам. Вот только, добыча этих товаров была или чрезмерно опасна, или чрезмерно утомительна и грязна, а потому большой популярностью в табуне не пользовалась (да и жеребцы своих кобылок берегли). Но у пришельцев с равнин уже был опыт того, как похожую проблему решали табунчанки там: “отработкой ущерба”. Правда, на пути “из земнопони в единороги” перед этой практикой вставало несколько проблем: 1) отпускать пленниц по отработки срока нельзя, так как их восполнение в этих местах, все таки, шло очень медленно (не так-то просто захватить лесных понек в плен, а потом еще и транспортировать по Вечносвободному лесу), 2) отпускать пленниц по отработки срока, опять же, нельзя, так как это слишком жестоко для поняшек — отпущенных, попросту, съедят обитатели леса, а отправлять их под эскортом слишком накладно и тоже небезопасно (кто сказал, что парочка молодчиков с топорами что-то в волшебном лесу гарантирует? да и бандюки всякие в поисках пленниц пошаливают...), 3) но и не отпускать их нельзя, так как поньки эти, все-таки, свободные. В итоге, появлялся своеобразный компромиссный вариант: понек по отработки срока отпускали, но с условием их постоянного проживания на территории табуна их бывших хозяев, что должно было защитить их от опасностей Вечносвободного леса и снять с табуна любые претензии соседей о жестокости к своим бывшим пленницам. Земля табуна, ясен пень, не принадлежала этим бедолажкам, и за проживание на ней надо было платить (обычно, своим трудом), а покидая ее они наносили табуну ущерб (так как, нарушали свое слово), который требовалось отработать. Таким образом, оставаясь формально свободными, эти поньки оказывались зависимы от воли табуна. Эти же обязательства, по факту, распространялись и на их потомство, ибо жило она на чужой земле. Таких понек называли “подбочницами” или “подстенницами”, так как, обычно, им не разрешали селиться в поселении табуна, дабы не смешивались с табунчанками, а потому им приходилось проживать под его стенами, формируя отдельный “квартал”. Правда, надо отдать табунчанам должное: обносить стеной селение своих бывших пленниц и помогать защищать его от зверья они не забывали. В целом, больших прав на табунной земле у “подбочниц” не было, а единственным средством к существованию было выполнение по заказу табуна тех работ, которые по каким-то причинам не желали выполнять сами табунчане.Небольшое отступление: О структуре табунов новой формации
24 декабря 2022 г. в 13:39