Равнины единорогов в период с 2800 по 2552 годы до Э.Г.
В предыдущей главе мы взглянули на первые шаги цивилизации в известной пони части Эквестрии. В этой же главе мы посмотрим на то, как они продолжили свой исторический путь. И начнем мы с мирка равнинных единорогов.Равнины единорогов
https://i.imgur.com/ggXbjhV.jpg Вместе с цивилизацией на равнинах единорогов постепенно развивались торговля, ремесло, магия и земледелие: были созданы многие новые ремесла и произошел значимый прогресс в уже известных, рогатые пони научились обрабатывать считавшиеся ранее бросовыми земли, волшебницы открыли весьма полезные (но и весьма непростые) способы волшебного управления погодой над своими землями, обширная сеть сухопутных торговых путей связала между собой каждый уголок единорожьих земель, торговля окончательно отошла от простого мена и повсеместно признала деньги, а ранее небольшие торговые поселения превратились в многопонные торгово-ремесленные города. И, конечно же, шло дальнейшее классовое расслоение общества рогатых поняш: теперь не только магессы, но и жительницы недавно разросшихся городов не желали отождествлять себя с землепашицами. Да и сами поньки-земледелицы уже давно не были однородны. Они, по-прежнему, были разделены на три неравных слоя: гнобимых и презираемых одноплеменницами “нищегривок”, зажиточных крестьянок, бывших костяком племен, и немногочисленные неприлично богатые “ростки”, поньки которых считали свой успех достаточным основанием для того, чтобы смотреть на своих менее обеспеченных родственниц как на грязь. По факту, произошло окончательное утверждение классового общества, отодвинувшее родоплеменные отношения на n-ный план. Само собой, такая гремучая смесь из новых хозяйственных достижений, назревших классовых противоречий и старинного уклада жизни земледелиц не могла не рвануть. И она рванула. Достижения рогатых пони в земледелии, магии и торговле накладывались друг на друга и давали новое качество в виде резкого увеличения выгодности крупных хозяйств, обрабатываемых трудом рабынь, тягаться с которыми мелкие хозяйства свободных понек-земледелиц не могли при всем своем немалом на то желании. В итоге, получалось так, что прежде зажиточные “ростки” сельских поняшек, обрабатывавших свою землю собственными копытами, беднели и, даже, разорялись. Этому способствовали и затяжные, циклически текущие войны между единорожками: в межсезонье поняшки-земледелицы часто призывались в ополчение, и те, кто не мог позволить себе обладать рабынями, попросту не мог в это время восстанавливать свои элементы племенных гидротехнических сооружений, да и проводить прочие работы по хозяйству тоже. А без этих необходимых работ их наделы начинали постепенно деградировать. Таким положением дел не могли не пользоваться “ростки” богатых земледелиц и семьи магесс — начиналось ранее невиданное: земля, самое святое, что было у единорожек, начинала за крохи отторгаться в пользу богатеек и волшебниц. Это приводило сразу к нескольким очень значимым подвижкам в социуме и экономике равнинных единорогов: Во-первых, происходило укрупнение хозяйств и окончательное утверждение рабского труда как основного способа обработки земли. Табунное землевладение уходило в прошлое. Во-вторых, формировался класс крупных землевладельцев, более известных ныне (благодаря, конечно же, Империи Эр) как магнатки или пони магна (“большие/важные пони”, но не чародейки). В-третьих, семьи магесс приобретали крупные землевладения, что укрепляло их финансовую независимость и еще более отделяло их от остальных рогатых поняшек. В-четвертых, образовывался достаточно крупный и весьма мобильный слой безземельных нищих понек, потерявших свои наделы. Так называемые “ненужные хвосты/пустые места”, которые превратились в огромную проблему для растущих единорожьих государств вообще и семей магесс в частности. В-пятых, усиление позиций магнаток и горожанок и озлобление обнищавших свободных земледелиц и “пустых мест” подтачивали власть магесс, расшатывая сами основы единорожьих государств и открывая замечательные возможности для силового передела власти и пересмотра границ. https://i.imgur.com/HHJ552j.png Кстати, несколько слов о судьбе согнанных с земли единорожек. Массовое отторжение наделов земледелиц путем их выкупа за копейки оставляло последних без средств к существованию. Это создавало очень мобильный и довольно солидный слой нищих пони без места в жизни и каких-либо корней, которым было совершенно нечего терять, кроме своих жизней. Само собой, эти непристроенные единорожки начинали искать себе новое место в меняющемся понячьем мире. И они его находили. Причем, путей к нему в новом обществе у них оказывалось даже несколько: Во-первых, одним из таких путей стала добровольная продажа самой себя в рабство. Собственно, часто выкуп земли подразумевал то, что ее бывшие владелицы становятся рабынями покупателей, сохраняющими кое-какие поньские права: право на жизнь, на продолжение рода, на потомство, на движимую собственность, а также приобретали право на выкуп самой себя из рабства. Все эти права сохранялись и за потомками продавшей себя поньки. В остальном же добровольные рабыни были подобны своим подневольным товаркам и так же считались “говорящими вещами”. Во-вторых, часть безземельных понек подавалась в равнинные единорожьи города и поселения магесс, а также в города полуострова Отрожий, где они выполняли роль неквалифицированной рабочей силы. Само собой разумеется, что там эти поньки формировали совершенно бесправный класс городской бедноты, так называемых “живущих вокруг” (обычно им запрещалось селиться в черте города) или “негров/негритянок” (слово введено в оборот Херопоном из Экв, как антипод слову “гражданин/гражданка”). В-третьих, другая их часть присоединилась к единорожкам-добытчицам предгорий, Мисс Сурского и Картохского Вечносвободных лесов, принеся в эти места немало элементов равнинной культуры, а также направилась на освоение гиблого Сан-Паломинского Вечносвободного леса (в котором до сих пор несложно, если задаться целью, натолкнуться на останки рогатых пони тех времен – петрифицированные куролисками тела отлично сохраняются даже в таких условиях). В-четвертых, часть отчаявшихся поняшек подалась на большую дорогу, в “романтики копья и дележа”. Это создало огромную проблему по всем единорожьим равнинам: хоть бандиткам-“пустым местам” сильно не хватало выучки, дисциплины и организованности “дорожных братьев” земнопони, но это явление носило столь массовый и повсеместный характер, что ограбление путешественников становилось частью повседневности. В это время значительная часть единорожьих сил бросалась на борьбу с разбойницами, но постоянная их подпитка сгоняемыми с земель крестьянками, вечно угнетаемыми “тощехвостками”, “негритянками” и беглыми рабынями не позволяла единорожьим государствам добиться хоть сколько-либо долговременного успеха в решении этой проблемы. В-пятых, оставшиеся без земли кобылки связывали свою жизнь с военной службой и воинским ремеслом, нанимаясь в армии единорожьих государств, прибиваясь к ватагам налетчиков с пути “из земнопони в единороги” и пиратам Отрожьего, вливались в ряды недавно возникших наемникиц-мерценар. Отбор земель у свободных земледелиц значительно усилил позиции магнаток и семей магесс в социуме равнинных единорожек, сведя при этом влияние простых табунниц-землепашиц практически к нулю. Высвободившаяся при этом масса обездоленных поней, готовых работать за одну только пищу и место в загончике, обеспечила дешевейшей рабочей силой торгово-ремесленные города и поселения семей волшебниц, что способствовало росту их благосостояния и оживлению торговли. Но одно лишь разорение собственных земледелиц не могло надолго удовлетворить жажду единорожьей элиты к дальнейшему увеличению своих владений и власти. Так что, взгляды богатых и властных единорожек устремились на земли соседей. Таким образом, начиная примерно с 2800 и по 2552 годы до Эры Гармонии (в дальнейшем, до Э.Г.) по всем единорожьим равнинам между единорожьими государствами начались и практически непрерывно бушевали войны за землю. Одновременно с этим процвела и работорговля: с одной стороны, латифундиям магнаток и магесс требовалось все больше рабов, с другой стороны, непрекращающиеся войны обеспечивали этот спрос живым товаром (Конечно, в ущерб самому рогатому племени. Но, разве, это может волновать тех, кто на страдании сородичей набивает свои сундуки? И речь тут не о работорговках, которые — лишь малый винтик рабовладельческой экономики.). Небольшое отступление: Об институтах гражданок и негритянок в городах равнинных единорожек, появление института “мастеровых жеребцов” https://ficbook.net/readfic/12819458/34750855#part_contentИзменения в военном деле
А теперь перейдем к собственно военному делу, которое подверглось значительным метаморфозам. Как изменились цели, стратегия и течение войны https://i.imgur.com/5RZrlpP.jpg В это время понимание войны единорожками подверглось очень глубокому пересмотру, сотрясшему сами устои военного дела. Во-первых, войны теперь велись не племенами, а государствами. Обезземеливание свободных понек и возвышение немногочисленных классов богатеек нанесло жесточайший удар племенному ополчению, уменьшив его и раздробив интересы поняшек племени на множество осколков-интересов различных классов. Войны теперь даже отдаленно не преследовали цели улучшения жизни всего племени, а только небольшой части богатых и властьимущих, которые еще и грызлись за лучший кусок между собой. Причем, последнее принимало особо ожесточенные формы, так как, по-факту, господствующий класс еще не выделился: власть в государствах делили между собой магнатки, магессы и города. Причем, интересы даже первых двух во многом не совпадали: все магнатки были землевладелицами-латифундистками, а вот чарессы — нет. Лишь некоторые из семей магесс обладали достаточными владениями, чтобы прекратить полагаться на магию в вопросе зарабатывания на жизнь. Подавляющее же большинство чародее, по-прежнему, кормилось с торговли магическими услугами, а обрабатываемые рабами или, гораздо реже, вольнонаемными пони земли были для них лишь приятным подспорьем. Во-вторых, значительно возросли масштабы военных конфликтов, так как увеличились аппетиты их начинающих. Этому же способствовал и переход на преимущественно наемную армию, который ликвидировал цикличное течение единорожьих войн: наемницы могли воевать и во время сельскохозяйственных сезонов — только биты плати. В-третьих, претерпели качественные преобразования цели захватнической войны: теперь захватывалась не только земля, но и все ее жительницы. Это было обусловлено новыми хозяйственными и социальными реалиями: захват угодий теперь шел не для дочерних табунов свободных понек, а в интересах отдельных богатых “ростков” и семей магесс. А они сами эту землю обрабатывать не собирались — для этого были рабыни. Так что, захват просто земли был еще половиной дела, так как требовалось раздобыть для ее обработки рабочую силу. Само собой, самым доступным и дешевым способом было, попросту, обратить в рабство бывших хозяек захваченных наделов. В-четвертых, появились две новые виды войн: партизанская и междуусобная. Партизанская война появилась как ответ земледелиц произволу властьимущих единорожек и представляла из себя малоэффективные без поддержки извне, но достаточно раздражающие и наносящие убытки налеты и террор. Партизанили как согнанные с земли племенные “пустые места”, жаждущие вернуть свои наделы или, хотя бы, справедливости, так и укрывшиеся от обращения в рабство иноплеменницы, земли которых были захвачены, а сестры превращены в рабынь. Партизанские войны могли тянуться очень долго, вредя единорожьим государствам, но без стороннего помощника шансов на успех не имели. Впрочем, часто такие помощники находились — партизанщина ослабляла противника и не требовала серьезных затрат, что и использовалось единорожками в захватнических и междусобойных войнах. Другое дело, что при победе их покровителей партизанок обычно ничего хорошего не ждало: конечно, им могли предоставить землю и статус лимитанок (о них ниже), но нередко покровительницы предпочитали предать “просторогих дур” и обратить их в рабство. Что касается междуусобных войн, то единство племени в этот период значительно ослабло, а семьи магесс перестали быть бесспорным центром силы — поднялись и набрали силу магнатки и общины торгово-ремесленных городов. Так что, силовые попытки пересмотреть государственное устройство не были редкостью. Причем, в них магессам далеко не всегда удавалось удержать власть в своих копытах. В-пятых, изменилось отношение к рейдам за рабами и произошла их формализация и профессионализация. Что было обусловлено существенно возросшим значением рабского труда на единорожьих равнинах. Увеличившиеся аппетиты рабовладелиц и расширение границ известного единорожкам мира обелили рейдеров-работорговцев, сделав их уважаемой частью единорожьего общества, но при этом ограничив некоторыми формальными рамками: налеты на союзных и “нейтральных” пони были строжайше запрещены, а нарушение этого запрета могло послужить поводом для начало войны. Другое дело, что понятие “нейтральных” пони было довольно узким и часто не включало жительниц отдаленных земель, а также под него совершенно не подпадали безрогие (особенно, зебры). Так как, налеты за рабами, как способ получения стратегического ресурса, стали приносить существенный доход и влияние, а требования к организации дальних рейдов возросли, то табуны “нищегривок” от этого дельца были отстранены. Организацией походов занялись купчихи и магессы. Причем, сами налеты часто осуществлялись при помощи наемников-профессионалов (о них чуть позже, когда доберемся до дел на Отрожьем), специализировавшихся на захвате живого товара. И, да, именно в это временной период у единорогов начало формироваться представление о себе как об избранном понитипе, высшей волей назначенном властвовать над безрогими “недопони”, и взгляд на земнопони и зебр как на “прирожденных рабов”. Армия равнинных единорожек https://i.imgur.com/kylJl8j.jpg В эти времена изменилась и армия рогатых равнинниц, подстраиваясь под новые задачи и возможности. В результате повсеместно происходящего процесса обезземеливания свободных земледелиц армиям равнинных единорожек в это время был нанесен сильнейший удар под дых: основой военной мощи племенных государств ранее было ополчение, которое теперь резко уменьшилось в размерах — бывшие земледелицы потеряли все и разбрелись в поисках хоть какого-то заработка. Даже если не учитывать сложности с их сбором и вооружением, то доверять озлобленным “пустым местам” оружие было попросту опасно. Само собой, такой замечательной ситуацией не преминули воспользоваться налетчики с с торгового пути “из земнопони в единороги” — в тот небольшой промежуток времени, пока равнины единорогов были практически беззащитны, они подверглись настоящему разору. Особенно от налетов страдали магнатки, хозяйства которых не были защищены вообще ничем. Но “ростки” магнаток обладали весьма солидными средствами и совершенно не желали терпеть убытки по вине “лесных варваров”. Так что, они вплотную занялись поиском антидота для своей напасти. Таким противоядием стали недавние земледелицы, которых магнатки только вчера согнали с их наделов. Богатые землевладелицы стали нанимать, вооружать и содержать “пустые места” как охранниц своих владений, так называемых протект. Протекты обучались, вооружались и содержались на средства “ростков” магнаток. Другое дело, что землевладелицы часто пытались съэкономить на военных расходах, закупая самое дешевое вооружение, жадничая на тренировках и недоплачивали своим воительницам, что сказывалось на их мотивации и боеспособности. Так довольно скабрезная шутка о некоторых, не будем называть имена, представителях нынешнего кантерлотского света “У нас древнейшая в Эквестрии профессия — мы сопим за биты” изначально была выдумана в те далекие времена о протектах и имела совершенно другой смысл: будучи не слишком заинтересованы в качестве выполнения порученного им дела, охранницы во времена ночных дозоров часто предпочитали вздремнуть вместо того, чтобы выполнять свои непосредственные обязанности. Кстати, интересным образом был устроен сам наем протект: магнатки нанимали только одну или нескольких понек, которым вменялось нанять все остальное войско, для чего им доверялись определенные средства. При этом поньки-нанимательницы становились командирами над нанятыми ими единорожками. Которые в свою очередь нанимали других лошадок. И так далее вплоть до полного формирования отрядов протект. Само собой, такая форма организации не способствовала эффективному расходованию средств, что негативно сказывалось на боеспособности сформированных подразделений. Структурно подразделения протект напоминали единорожье ополчение старых времен и были представлены копейщицами и застрельщицами. Минимальной структурной единицей было подразделение из восьми понек, выполнявших на поле боя одну роль (копейщицы или застрельщицы) — окта, во главе которой стояла октавия, которая их и нанимала. Однотипные окты объединялись в дицию (диция копейщиц или диция застрельщиц), во главе которой стояла эквула дицика, нанявшая окт своего подразделения. Диции могло придаваться судно для несения службы на реках, тогда она называлась навикула протекта. Диции входили в состав протектис прадиум, который возглавляла юнгера дицика. Причем, обычно это было не одно лицо, а целая группа поняшек, нанявших эквул своих диций. Протектис прадиум был самой крупной единицей в распоряжении “ростка” магнаток и мог входить в легион непосредственно или отдельными своими дициями. О вооружении и тактике протект мы поговорим ниже. https://i.imgur.com/05vykMa.jpg В результате настоящей волны разбоя, вызванной напрямую или опосредовано сгоном крестьянок с земли, серьезному удару подверглись торговицы, которые теперь могли чувствовать себя в безопасности только в крупных поселениях и близ крепостей. В дороге же торговки становились легкой добычей даже для вчерашних земледелиц, которых было особенно много. Караванщицам требовалась защита в пути. Причем, особых боевых качеств от защитников не требовалось: противниками были, в основном, “ненужные хвосты”, пустившиеся в разбойный промысел. Смотря на магнаток, торговки так же начинали нанимать “пустые места” себе в охранницы. Благо, те, периодически призываясь в ополчение, имели минимальную военную подготовку. В отличии от магнаток, торговицы не брали на себя обязательств по вооружению и обучению своих наемниц: для их нужд вполне хватало небольших группок кое-как владеющих дешевенькими копьями поняшек, с которыми торговки заключали кратковременные контракты типа “пока не дойдем из пункта А в пункт Б”. Со временем такие поняшки-охранницы накапливали кое-какие сбережения, организовывались и, “снюхивались” с бывшими протектами, другими разорившимися крестьянками, непринятыми в аукзилы сорвиголовами и, просто, различными шатающимися по равнинам непонятными личностями — формировали класс профессиональных наемниц, так называемых мерценар. В условиях хронической нехватки войск, постоянной военной угрозы и наличии приличных богатств в единорожьих государствах, ремесло наемниц быстро становилось достаточно выгодным и оттягивало на себя немало различных беспокойных понек. Мерцинары использовались богатыми единорожками для множества разнообразных военных нужд (в том числе, внутри этого класса существовал целый слой профессиональных охотниц за рабынями) и исполняли широкий спектр задач на поле боя, зависящий от их обученности и вооружения, в которых царили совершеннейший разнобой и полное отсутствие единообразия. Условия найма воительниц также были весьма разнообразны и при каждом заключении наемнического договора оговаривались заново. Воительницы обычно нанимались в услужение к работадателю целыми подразделениями — терциями. Которые, правда, почти ничего общего с прежними ополченческими терциями, кроме названия, не имели. Терции мерценар были крайне разнообразны по царящим в них нравам (от жесткой, не уступающей унгулисам стражниц, дисциплины, до полного DERP-раздолбайства), способам организации внутреннего управления (от тирании жадной до власти командирши до своеобразной демократии) и численности (от группки в десяток с небольшим понек, до отрядов, чья численность переваливала за тысячу хвостов). При этом, в структуре большинства терций присутствовала некоторая похожесть, обусловленная тем, что львиная доля первых наемниц были вчерашними крестьянками, копировавшими знакомую им структуру родового ополчения. Не смотря на полнейший разнобой в обученности и вооружении, отряды мерцинар разделяли на четыре основных типа, для удобства. Молодые терции — подразделения еще нищих и неопытных наемниц, не имевших ни опыта, ни путнего вооружения, а потому выполнявшие на поле боя роль массовки. По факту, это были наемные легкие копейщицы или паршиво экипированные застрельщицы. Терции застрельщиц — достаточно опытные, но не слишком отягощенные битами мерцинары становились застрельщицами. Впрочем, нередко встречались крайне опытные и высокооплачиваемые терции наемниц-застрельщиц, выбиравшие себе такую роль на поле боя не из-за финансовых проблем, а потому что они в ней преуспевали. Часто такие высокопрофессиональные застрельщицы были охотницами за рабынями, формировавшими соответствующую терцию. Терция копейщиц/фалангиток — самые обеспеченные наемницы могли позволить себе дорогое тяжелое вооружение, что давало им возможность участвовать в построении фаланги. Наемные фалангитки были одними из самых высокооплачиваемых мерценар, что заставляло многих молодых наемниц мечтать о приобретении фалангиального доспеха и вооружения. Терция мечниц/танцорок — подразделения наемниц, использовавших полулунный и “рогатый” мечи. Меч, уже давно известный единорогам, был дорогим и требовательным к навыкам владелицы, предполагал длительное обучение владению и тщательный уход за собой, но показывал настоящие чудеса в телекинетической хватке стражниц и аукзил. Что не могло быть не замечено недавно появившимся классом наемниц. Правда, стоимость и длительность обучения делали меч не самым доступным для мерценар оружием, а потому им вооружались отнюдь не неофитки, а имевшие на это средства и время (с детства) наемницы во 2-3-м поколении. Да и то далеко не все: дороговаты меч с доспехом, а удовольствий в жизни много — на все битов не хватает. В целом, мечницы были уважаемыми в своей среде и очень хорошо оплачиваемыми наемницами. https://i.imgur.com/YlQzwww.jpg Налеты развеселой братии с торгового пути “из земнопони в единороги”, разгул местных разбойниц и усиление магнаток с торгово-ремесленными городами очень сильно дестабилизировали единорожьи государства, угрожая их целостности. Что, само собой, совершенно не радовало семьи магесс, стоящие во главе этих самых государств. Но сил у волшебниц для наведения порядка не было: от племенного ополчения остались “копыта да ушки”, а стражи семей никогда не были особенно многочисленны. На меркантильных и ненадежных мерценар же полагаться было делом слишком безрассудным. Если как армия они еще годились, то как полицейские силы были совершенно негодны: мелкие поборы, взяточничество, веселые гулянки с сидром и жеребцами, а также другие формы наплевательства на несение порученной им полицейской службы были визитной карточкой наемниц. В таких условиях магессы, для того, чтобы обеспечить хоть какой-то порядок в своих государствах, пошли на очень необычный шаг: они начали раздавать земли свободным понькам. Не за просто так, конечно. Сначала, только отставные аукзилы, а потом, и все желающие поньки, умеющие левитировать копье и верные семьям волшебниц, начали получать весьма неплохие наделы далеко не последней земли в различных стратегически важных местах единорожьих государств и на их границах. Заодно, счастливые поняшки освобождались от любых материальных повинностей перед государством. В обмен на все эти ништяки они должны были служить магессам как полицейские и, при необходимости, военные силы. Таких поняшек называли лимитанками, а их поселения — лимитными фортами, что указывало на их основное предназначение: ограничение понячий бардак в своей зоне ответственности. При этом стоит отметить, что статус лимитанок не был наследственным. Хотя, жеребята воительниц по достижению совершеннолетия могли претендовать на получение этого статуса без испытания (считалось, что “яблоко от яблони не далеко падает, если поблизости не шарится пегас”, что во многом верно). Как уже было сказано, в лимитанки набирали лояльных магессам понек, и лояльность была основным требованием к кандидаткам. Поэтому, если понька чувствовала, что быть “лимитной воительницей” не ее, то ее с легким сердцем отпускали, не чиня никаких препон. Правда, права на землю и освобождение от повинностей она при это теряла — халявы никто не обещал. Точно так же поняшки могли вступать в общину лимитанок, проходя испытание на верность магессам и воинское мастерство. Причем, лимитанкой могла стать даже рабыня (что ее освобождало), лишь бы она была верной волшебницам единорожкой, способной держать телекинезом копье. Поселения лимитанок, лимитные форты, закладывались в стратегически важных местах внутри государств, на их границах, а также на вновь завоеванных территориях, и подчинялись тому роду магесс, который отторгал в его пользу долю своих земель. Каждому форту выделялась довольно обширная как в плане площади, так и в плане функций зона ответственности: на подконтрольных землях лимитанки должны были обеспечивать безопасность на дорогах и реках (то есть бороть бандюков и партизанок), следить за любыми угрозами (от стай собак до армий вторжения) и, при возможности, нейтрализовывать их, ловить беглых рабынь (что часто не выполнялось — лимитные форты не даром слыли надежным убежищем для беглянок, которые потом сами часто становились лимитанками), шпионить в пользу магесс за магнатками, горожанками и торговками, служить судьями низшей инстанции и так далее, и тому подобное. Также, если магессы решали, что имеющихся у них сил недостаточно для формирования адекватного целям войска, лимитанки на время призывались для несения службы в составе легиона, где они подчинялись только его командующей, но не эквитариям из покровительствующего данному поселению рода. Это правило в субординации легиона было создано, дабы исключить склоки волшебниц между собой, но, впрочем, соблюдалось отнюдь не всегда. Для выполнения всех этих функций требовалось четко структурированное и хорошо организованное войско. Структурно войско лимитанок копировала схему организации подразделений стражниц, но не обходилось без собственных “вариаций на тему”. Военнообязанные представительницы одного “ростка” или “табунчика” (одинокие неродственные, но дружески настроенные друг к другу поняшки объединялись в названные семьи, ведя общее хозяйство, деля между собой жеребцов и сообща растя жеребят — так жить было гораздо проще) объединялись в унгулис, которым командовала наиболее опытная и уважаемая из них, выбираемая своими подчиненными из их же среды. Все унгулисы поселения объединялись в эквитию, имевшую двойное командование: непосредственно эквитией командовала вожачка поселения, выбиравшаяся его жительницами, но при мобилизации лимитанок для выполнения ими задач в составе войска волшебниц, к ней на правах советницы и координатора приставлялась опытная стражница. https://i.imgur.com/SxeLZhK.jpg Помимо этих новых типов войск, по-прежнему функционировали подразделения стражниц и аукзил, а также ополчение. Вот об ополчении и надо сказать пару слов — оно тоже претерпело существенные изменения, разделившись на две неравные части: сельское и городское ополчения. В это время, из-за массового разорения свободных земледелиц и наглого присвоения их наделов магнатками и волшебницами, доля крестьянок в племенном ополчении резко падает, как и их лояльность государству (среди крестьянок становятся популярны идеи возврата к “старым добрым временам, когда земля принадлежала пони”, в уходе которых, не без основания, крестьянки обвиняют нынешнюю единорожью элиту: магесс, магнаток, богатых горожанок). Горожанки же, приобретшие в это время богатство и влияние, перестают видеть для себя смысл в участии в формировании племенного ополчения — их интересы начинают расходиться с интересами магессс, а, значит, и с интересами государства. Но если ополчение крестьянок было крайне ослаблено и напоминало лишь убогое подобие прежнего единорожьего ополчения, то вот ополчение горожанок, в виду их финансового и политического усиления, стремительно развивалось, превратившись в весьма сложноорганизованное и эффективное войско. Изначально ополчение торгово-ремесленных городов ничем не отличалось от крестьянского, так же будучи представлено терциями фалангиток, застрельщиц и легких копейщиц. Но с развитием и обогащением городов происходило все большее имущественное расслоение их понинаселения: “ростки” среднего достатка стали исчезать, либо богатея и превращаясь в зажиточные семьи, либо разоряясь и опускаясь на социальное дно. В целом, большая часть горожанок становилась зажиточными поньками, беднота же росла куда медленнее (тем более, что табунные чувства еще не покинули рогатых лошадок окончательно, а на смену им уже подоспел институт граждан — богатые поняшки зачастую старались “вытянуть” своих менее удачливых дальних родственниц), а “ростки” среднего достатка и вовсе исчезали. И это имело сразу два, очень важных для комплектации армии, последствия. Во-первых, в городском ополчении исчезали застрельщицы: их, попросту, не из кого было набирать. А фаланга с оголенными флангами (прикрывать их без застрельщиц некому) это просто витрина толстеньких рабынь с дорогими цацками. Во-вторых, горожанкам стало откровенно не хватать рабочей силы (желательно, дешевой). А тут, на удачу ремесленниц и торговок, магнатки с волшебницами погнали крестьянок с их наделов — толпы поняшек без бита за душей ломанулись в города, готовые выполнять любую работу за самую мизерную плату. Эти безземельные поньки селились вокруг городов, в которых и работали за сущую ерунду (нередко, просто за еду), становясь так называемыми неграми или негритянками. И было их много, а деваться им было, по большому счету, некуда. Это не только утоляло голод городов по рабочей силе, но и открывало перед ними замечательные перспективы в военном плане: негров можно было легко заставить служить в ополчении просто пообещав мизерную плату или пригрозив прогнать от городских стен (последнее было не очень-то и популярно, причем не столько из-за вполне объективных причин, сколько из-за природной понячьей незлобивости и мягкосердечия). Проблема же с вооружением пригнанных призванных в ополчение негритянок решалась через создание городских оружейных складов, на которые с гражданок периодически собирались обязательные взносы. В результате всего этого ополчение городов оказывалось опять сбалансировано: в его основе лежала терция фалангиток, формировавшаяся из зажиточных гражданок, которую прикрывала терция застрельщиц, набиравшаяся из негритянок (так называемая терция нигра, чьи низкие боевые качества даже вошли в единорожьи поговорки: “Если в строю все одинаковые — это стражницы. Если в строю жеребцы — это варвары. Если в строю никого нет — это негритянки.”). Впрочем, на этом видоизменения городского ополчения не закончились, добавив к этим двум еще терцию арбалетчиц (последнюю из всех по численности, но не по боевым качествам) и терцию дозорщиц. И об этих двух последних стоит сказать пару дополнительных слов. С началом развития цивилизации прогресс механики и не думал останавливаться, постоянно выдавая что-то новенькое для понячьего хозяйства. Одной из таких новинок стало постепенное уменьшение в размерах торсионной баллисты, которая в итоге превратилась в торсионный арбалет — небольшую, но мощную баллисточку, которую, хоть и с трудом и нехорошими поминаниями Дискорда, могла утащить на своем хребте единорожка. В целом, это было ультимативное оружие против тяжелой понилерии, чьи снаряды с легкостью пробивали любые доспехи и щиты (включая магические), а значит, обесценивали фалангиток и сателл. Но торсионный арбалет имел и ряд серьезных недостатков, не давших ему прижиться нигде, кроме городов и крайне редких терций мерцинар-арбалетчиц: 1) торсионный арбалет был просто умопомрачительно дорог в производстве, и не то что бы дешев в обслуживании, 2) он был громоздок и тяжел — с него даже стрелять без подпорки было нельзя, не то что бы убежать от застрельщиц, 3) а темп стрельбы был крайне низок, 4) и еще этот арбалет требовал очень хороших физических и телекинетических данных вместе с длительным обучением расчета ( стрелять-то с него было проще простого, но вот быстро подготовить оружие к стрельбе было большой проблемой, кое-как решавшейся длительной дрессировкой арбалетчиц). Само собой, такой агрегат был не нужен стражницам, в дальнем бою полагавшихся на, может быть, и не такую мощную, но куда более удобную боевую магию. Крестьянкам-ополченкам он был не по карману. Не идеально организованные протекты попросту не сумели бы правильно распорядиться таким требовательным к слаженному взаимодействию войск оружием (да магнатки такую дороговизну им бы и не купили, предпочтя нанять еще протект или мерценар). А мерценары часто жались и на мечи, что уж говорить о дорогущих торсионных арбалетах. В итоге, это оружие оказывалось востребовано только городскими единорожками. Причем, сразу по нескольким причинам: 1) у горожанок были деньги на покупку арбалетов и подготовку арбалетчиц, 2) ценности горожанок были компактно расположены за стенами городов, что позволяло городским единорожкам иногда отсидеться за укреплениями, которые практически снимали вопрос о недостатках торсионного арбалета, 3) горожанки, вместе с магессами, наиболее активно вели речную войну против налетчиков с пути “из земнопони в единороги”, где арбалет так же демонстрировал себя превосходно, 4) горожанки испытывали серьезные проблемы с тяжелой понилерий противниц, так как их собственная легкая понилерия либо оставляла желать лучшего (терция нигра), либо была слишком малочисленна (терция дозорщиц), а потому часто не могла полноценно помогать фалангиткам в бою против серьезных копытопашников противника, 5) ополчение городских понек было достаточно хорошо организовано для того, чтобы обеспечить прикрытие маломаневренным арбалетчицам. Так что, неудивительно, что арбалетчицы стали неотъемлемой и очень важной частью армии торгово-ремесленных городов равнинных единорогов. Правда, арбалетчицы-то ополченками и не были. Торсионный арбалет для своего эффективного использования требовал профессиональной подготовки и постоянных тренировок для поддержания навыков, что никакими периодическими военными сборами не обеспечишь. Так что, зажиточные горожанки быть арбалетчицами не могли. Но и доверить такое дорогое оружие кому попало тоже нельзя — нет никаких гарантий, что после тренировок чужачка не смоется, прихватив с собой и арбалет. Решением стал найм на постоянную “общественную службу” бедных гражданок городов, что решало сразу две проблемы: обеспечивало лояльность арбалетчиц, считавших себя естественной частью городской общины, и давало бедным гражданкам постоянный доход. Что касается терции дозорщиц, то она также была профессиональной и являлась логичным продолжением развития “дорожной стражи”: рано или поздно в городах складывалось такое положение вещей, что службу в “дорожной страже” несли только бедняки, которых нанимали для отбытия повинности вместо себя богатые поньки. Со временем этот лицемерный фарс надоедал и богатым (найм каждый сезон в “дорожную стражу” вместо себя бедной родственницы был еще той нервотрепкой) и бедным (само время службы приносило кое-какой доход, а вот между призывами...) гражданкам. И поньки совместно приходили к выводу, что лучше отменить повинность и учредить постоянную службу за плату, чем так “дергать саму себя за хвост”. В итоге, “дорожная стража” как общественная повинность отменялась, а на ее место приходила “терция дозорщиц”, набиравшаяся из граждан города, которые желали служить в ней на постоянной основе (чему способствовало небольшое жалование), но выполнявшая те же самые функции. Таким образом, горожанки одновременно пристраивали к делу свою бедноту, получали весьма лояльную и боеспособную стражу на дорогах и реках, а в военное время в их распоряжении оказывалось небольшое, но очень качественное подразделение застрельщиц, а также городская община наконец-то избавлялась от постоянных махинаций с отбыванием “дозорной повинности” и всех с ними связанными “прелестями” в виде неразберихи, скандалов и откровенного надувательства. Как изменилось полевое сражение https://i.imgur.com/nd3HsDe.png Основы полевого сражения на большей части равнин единорогов в это время не изменились: все так же этаким мобильным бастионом были ряды фалангиток, которые обеспечивали надежный тыл и укрытие многочисленной легкой понилерии, ведшей основное сражение, но крайне зависящей от своих тяжеловооруженных товарок. В связи с профессионализацией чувствительной части единорожьей армии, тактическая составляющая сражения приобрела еще большее значение, а мобильность частей в бою повысилась. Также, в связи с утерей единорожьими воинами цикличности, в военное искусство единорожек вернулась идея генерального сражения. Но не все было так радужно, разношерстность войска и острые классовые противоречия между командующими разных его частей делали управление очень громоздким и сложным, а отдельные части армия чрезмерно автономными в принятии решений – обычной была ситуация прямого неподчинения приказам. В общем, власть командующей легионом поньки в значительной мере упала, и ни о каком безусловном единоначалии, как это было ранее, говорить не приходилось. Вооружение, снаряжение и место новых видов воительниц на поле боя https://i.imgur.com/RlZZjgh.png Протекты Итак, протекты — средне обученные, когда как мотивированные вольнонаемные воительницы на службе и содержании “ростков” магнаток. Основными их функциями была охрана владений своих нанимательниц от грабительских набегов кого угодно (в первую очередь, от налетчиков с пути “из земнопони в единороги”) и предотвращение побегов рабынь с полей магнаток. Для выполнения этих функций какой-то высокой личной подготовки, хорошего вооружения или первоклассных навыков тактического взаимодействия от единорожек не требовалось, но крайне важна была качественная постановка работы службы наблюдения и оповещения, а также умение оперативно принимать решения стратегического уровня и, собственно, численность вооруженных понек (чем больше — тем лучше). С этим были связаны ,несомненно, очень сильные черты протектис прадиум: обширная сеть наблюдательных пунктов и сторонних осведомителей, передовая для своего времени служба скороходок и сигнальных костров, доставлявших сообщения в центр, очень хорошо поставленная работа штаба юнгера децика, постоянно обрабатывающего поступающую со скороходками и дымовыми сигналами информацию и оперативно принимающего решения, большая численность протект-комбатанток (то есть, тех, кто непосредственно участвует в ведении боя). Но из этого же проистекали и хорошо всем известные слабости протект: средненький для профессионалок уровень военной подготовки, низкокачественное вооружение, часто, низкая мотивация, плохо поставленное взаимодействие между различными частями армии и ее тактическая негибкость. Но перейдем к протектам-комбатанткам, каковых можно разделить на два вида: застрельщиц и копейщиц-фалангиток. Хотя иногда жадность магнаток приводила к появлению и протект-легких копейщиц. Сама по себе такая разбивка на два (иногда, три) вида воительниц делала протектис прадиум вполне самодостаточным в бою, могущим, при необходимости, обходиться только собственными силами. Протекты-застрельщицы, как становится ясно из их названия, выполняли роль застрельщиц. А так же несли основную часть дозорной и караульной службы, ловили беглых рабынь и, при необходимости, выполняли роль надсмотрщиц (впрочем, слабо мотивированные протекты большим желанием следить за рабынями не горели). Для чего они были вооружены копьеметалкой и несколькими “волчьими дротиками” (более дорогое метательное оружие у них встречалось редко), а как вспомогательное вооружение несли короткое копье и малый круглый щит (в том числе, и сплетенную из прутьев его разновидность — устаревшую, но ультрадешевую) или щит из плетенки, оживший благодаря не самому лучшему финансированию со стороны магнаток и не самому честному использованию средств командиршами протект. Впрочем, бывали случаи, когда застрельщицам не доставалось даже щита из плетенки, и им приходилось довольствоваться только дротиками и копьем. Защитного снаряжения протекты-застрельщицы обычно не получали, а потому поножи или плащи на этих воительницах можно было практически всегда идентифицировать как их личную собственность. Легковооруженные протекты были достаточно многочисленными и относительно неплохо обученными воительницами. Но их слабая мотивация, слабое вооружение и не лучшее взаимодействие с другими союзными войсками делали их скорее “кувалдой”, пригодной для смятия вражеской легкой понилерии, чем тонким инструментом для расстраивания рядов противника и нанесения ударов в уязвимые места. Из застрельщиц формировалась основная часть протектис прадиум. Протекты-копейщицы/фалангитки были, хм, фалангитками. В отличие от застрельщиц, фалангитки использовались, в основном, для военных операций и имели некоторые привилегии и лучшую, чем у их легковооруженных соратниц, оплату. В бою они выполняли вполне обычную роль фалангиток, формируя фалангиальное построение. Вот только их вооружение годилось для этого, на первый взгляд, не слишком хорошо: протекты-фалангитки своим внешним видом очень напоминали прежних равнинных варварок-копейщиц. И это не комплемент. Вооружение протект-копейщиц состояло из фалангиального копья и большого круглого щита (обычно, очень среднего качества). Что было крайне недостаточно, а потому понькам приходилось докупать оборонительные дротики на свои средства. Доспех был не менее примитивен: маска из металла или прессованной ткани (дорогую маску импортной кожи пожадовала бы оплачивать почти любая магнатка) с решетчатыми наглазниками, крыльями и прищепками для ушек, пластинчатый нашейник из все той же прессованной ткани, нагрудная матерчатая ширма и поножи из, опять же, прессованной ткани. Подобное снаряжение очень неплохо бы смотрелось в период варварства, но к рассматриваемому моменту уже безнадежно устарело и не отвечало требованиям времени. Но было дешево и позволяло таким эконом-копейщицам быть весьма быстрыми и выносливыми подразделениями по сравнению с остальными равнинными фалангитками. В целом, фаланга протект-копейщиц была, по меркам времени, очень слабой и прямого удара других фалангиток выдержать не могла. Но для этого и не предназначалась — основными противниками протект-фалангиток, против которых этот вид войск и был создан, были налетчики с торгового пути “из земнопони в единороги”. А эти разномастные отряды грабителей в большинстве своем предпочитали бой врассыпную или в неплотном строю. Причем, со средствами дистанционного боя у них по традиции было туго. Так что, для сдерживания атак подобного противника протект-копейщиц вполне хватало — громили-то врага не они, а застрельщицы. Их основной задачей на поле боя было обеспечить своим легковооруженным соратницам свободу маневра и безопасный тыл. К тому же, легкое вооружение этих фалангиток помогало решить еще одну очень важную в войне с грабителями задачу: вовремя прибыть на перехват или, если не успели перехватить, догнать и прописать подкрупников. Лимитанки Лимитанки представляли из себя, если говорить земным языком, регулярное ополчение, что-то навроде лимитрофных войск Западной Римской империи периода ее развала или устоявшегося казачества Российской Империи. Лимитные форты создавались семьями магесс для поддержания порядка в единорожьих землях, а в военное время лимитанки являлись составной частью воинства волшебниц, в отрыве от которого нет никакого смысла рассматривать их боевое применение. Основной же функцией лимитнанок было отнюдь не участие в боевых действиях (хотя использовались они в них постоянно), а несение полицейской службы в зоне ответственности своей общины. Что не могло не накладывать вполне определенный отпечаток на их вооружение и манеру боя. В бой лимитные воительницы шли с копьем, напоминавшим фалангиальное, но не имевшим шипа для упора в землю (так называемое “копье волшебниц/копье стражниц”) или с протазаном, успешно мигрировавшим от лесных единорожек, а также с набором метательных снарядов, в котором преобладали более легкие и менее громоздкие плюмбаты и метательные ножи. Вооружение лимитанок было довольно интересно тем, что они рассматривали и копье, и оружие дистанционного боя как равноценные части своего арсенала, не отдавая предпочтение чему-то одному. Еще одним обязательным элементом их вооружения был либо большой сердцевидный щит, мигрировавший с пути “из земнопони в единороги”, либо прутяной большой круглый щит, изобретенный достаточно недавно и представлявший из себя большой выпуклый круглый щит, получаемый путем плетения упругих прутьев на деревянной или прутяной раме. Доспех был также очень легок и состоял из металлической или кожаной шлема-маски с наглазниками из прозрачных камней (как войска магесс, лимитанки получали существенные скидки от своих покровительниц на зачарованные линзы-наглазники) и защитными приспособлениями для ушей, легких нашейника и наплечников (нередко это была дорогая импортная кожа комбинированная с чешуей, кольчугой или “равнинным ламинаром”), а также поножей на передние ноги. Нагрудники и попоны лимитанки обычно не носили, но плащи надевали нередко — покрасоваться друг перед другом и перед встречными-поперечными. Стоит правда отметить одну их “попонную” особенность: в подражание стражницам и аукзилам, лимитанки старались во время несения службы скрыть свои кьютимарки. Но плащи для этого были не очень удобны, а потому поньки закрашивали свои крупы специально приготовленной краской или сажей (ясень пень, что делали они это только на службе, а вне ее с удовольствием красовались своими кьютимарками). Позже стали красить и хвосты, что стало отличительной чертой желающих пофорсить лимитанок, подарившей им прозвище “кисточки”. Подобное вооружение очень подходило для несения полицейской службы: не утомляло излишним весом, почти не сказывалось на скорости передвижения поньки, не стесняло движения, позволяло эффективно драться как в строю, так и вне строя, было универсальным, позволяя как закидать ножами стаю собак, так и поколотить бандиток в копытопашной, а также выглядело достаточно солидно для впечатлительных поняшек, придавая лимитанкам достаточно внушительный вид и побольше уверенности в своих силах. На поле боя же лимитанки, ввиду особенностей своего вооружения, неплохой подготовки и наличия таких союзниц как стражницы и фалангитки-любого-другого-происхождения, выполняли функции этакой средней понилерии: против тяжеловооруженного противника они действовали как застрельщицы, закидывая его различными метательными снарядами, а против легких противниц сходу разворачивали упрощенную версию фаланги. Кстати, вполне обычным явлением были совместные действия лимитанок и подразделений стражниц и их аукзил. https://i.imgur.com/mIPjaug.jpg Мерценары Недавно появившиеся мерценары, формировавшихся по принципу “с бору по сосенке”, крайне сложно подогнать под какие либо стандарты, так как у наемниц полнейший разнобой царил даже среди терций, казалось бы, одного и того же назначения. Но попробовать стоит. Во-первых, стоит сказать, что это был, действительно, крайне разношерстный сброд. Источниками мерценар служили вчерашние крестьянки, согнанные со своей земли, “тощехвостки” различного пошиба, протекты, решившие попробовать себя в свободном плавании, не принятые в аукзилы или лимитанки сорвиголовы, беглые рабыни, разбойницы, решившие пойти по более безопасному пути, дочери самих мерценар и так далее и тому подобное. В общем, все те непоседы и авантюристки, которые в землях земнопони присоединялись к дружинам и ватагам “беззаконных хвостов”, в землях единорогов подавались в мерценары. Во-вторых, внутренне разные терции наемниц имели не так уж и много общего между собой: если в каких-то из них творился форменный кавардак, то в других могла царить железная дисциплина, если какие-то из терций были “семейным бизнесом” и представляли из себя понячий табун на новый лад, то в другие были временным сборищем совершенно неродственных понек, и список подобных различий можно продолжать очень и очень долго. В-третьих, численность разных терций могла очень сильно варьироваться. В терции могло быть как пара десятков понек, так ее численность могла переваливать и за тысячу комбатанток. Соответственно, варьировались и условия найма, которые каждый раз при заключении договора оговаривались заново. В-третьих, единого стандарта вооружения не существовало (даже внутри одной терции мерценары могли иметь очень разнящееся вооружение и снаряжение). Впрочем, как-то подгонять свое снаряжение под предполагаемые задачи наемницы все же пытались, что позволяет разделить их отряды на несколько наиболее устойчивых типов. Основными типами терций мерценар были молодая терция, терция застрельщиц, терция копейщиц/фалангиток и терция мечниц/танцорок. Конечно, существовали и другие типы терций (арбалетчиц, нелегальных волшебниц, “полосатые терции” из беглых рабынь-зебр и земнопони и тд. и тп.), но были они достаточно редки и на общую картину военного дела единорожек заметного влияния не оказывали. Особое место занимали терции охотниц за рабынями, но боевыми их в полной мере назвать нельзя. Молодая терция — подразделение неопытных и безденежных наемниц. Обычно молодые терции формировались из наемниц-неофиток как дочерние подразделения более опытных и успешных банд мерценар, набиравших их для собственного прикрытия и обслуживания. Соответственно, воительницы молодых терций были достаточно плохо обучены и вооружены, представляя из себя либо легких копейщиц, либо очень плохо вооруженных застрельщиц. В бою молодые терции были подразделениями строго вспомогательными, выполняя роль сил прикрытия флангов. Основная же их служба шла вне боя: они охраняли лагерь, патрулировали пути снабжения, использовались как инженерные войска и выполняли различные другие грязные и тяжелые, но необходимые поручения, таким образом экономя силы более ценных воительниц. Терция застрельщиц — подразделение опытных, но все еще не отягощенных битами наемниц, выполнявших на поле боя роль застрельщиц. Достаточно многие кобылки-мерценары, со временем набираясь опыта, совершенно не улучшали своего материального положения, что было обусловлено их образом жизни: все заработанное махом спускалось желающими “пожить по-понячьи” наемницами. А, так как, вооружение наемницы покупали на свои кровные, то эти кутилы не могли позволить себе ничего более серьезного, чем дешевое снаряжение застрельщиц. Но, в отличии от молодых терций, застрельщицы имели уже достаточный опыт и потому представляли из себя на поле боя реальную силу даже с таким легким вооружением. Терция копейщиц/фалангиток – подразделение опытных и обеспеченных наемниц, являвшихся тяжелой понилерией и выполнявших на поле боя функции фалангиток. Стать высокооплачиваемой фалангиткой было голубой мечтой большинства мерценар. Тем более, что наемной копейщицей могла стать любая понька разжившаяся тяжелым снаряжением и прибившаяся к соответствующей терции. И это порождало совершенно неконтролируемое мародерство на полях сражений: наемницы были готовы начхать на прямые приказы командования, но разжиться ценным снаряжением прямо во время сражения, пока его не увел кто-нибудь еще. Подобный подход так же приводил к тому, что немалая часть фалангиток фалангиального-то доспеха и не имела, а была облачена в совершенно стороннее снаряжение: в ходу были содранная со стражниц легкая чешуя, переделки отбитых у налетчиков-варваров тяжелых доспехов жеребцов, экзотичные доспехи зебр западного побережья и, просто, какие-то непонятные гибриды, сварганенные задешево кузнецом из припертых ей наемницей разномастных фрагментов. Терция мечниц/танцорок – подразделение наемниц-мечниц, выполняющее на поле боя функции сходные с таковыми эквитии стражниц. Мечницами обычно становились наемницы во втором и более поколениях, которые с самого своего рождения вместе с молоком матери впитывали в себя дух мерценар, а потому наемническая вольница не ударяла им в голову и они, как правило, не погружались в столь обычное для вчерашних крестьянок прожигание жизни. В результате, эти воительницы не только были превосходно подготовлены, но и имели средства для приобретения меча (полулунного или “рогатого”), малого круглого щита, набора метательного вооружения и доспеха, каковой делился на два типа: “наряд”, аналогичный доспеху стражниц, и “платье”, аналогичный, в зависимости от местности, либо доспеху аукзил, либо легкому доспеху профессиональных рубак с пути “из земнопони в единороги”. Впрочем, периодически использовалось и различные экзотические вооружение (полулунная коса, грифоньи мечи и тд.) и доспехи (включая заморские зебрианские). Мечницы по праву считались сливками разношерстного сообщества мерценар, а их услуги стоили весьма недешево. По свои боевым качествам они ничем не уступали аукзилам, а в плане снаряжения частенько их и превосходили, соревнуясь по качеству оружия и доспеха со стражницами. На поле боя мечницы выполняли те же функции что и стражницы с аукзилами, используя те же самые тактику и приемы. Как правило, танцорки в битве были крайне дисциплинированы (хотя, вне боя терции мерцинар часто напоминали балаган на выезде) и весьма инициативны, превосходно приспосабливаясь к меняющимся условиям поля боя. Также мечницы часто стремились овладеть боевой магией, изучая ее у нелегальных волшебников, веселой братии с пути “из земнопони в единороги” или эксперементируя самостоятельно. Это, само собой, крайне не нравилось семьям волшебниц. Так что, ситуации, когда терциям мечниц приходилось срочно уносить ноги из владений недоброжелательно настроенного рода магесс, редкостью не были. Стоит, правда, отметить, что даже при очень удачном стечении обстоятельств уровень владения мерценар-мечниц боевой магией не дотягивал до такового стражниц. Это было обусловлено как неполноценностью обучения волшебству за пределами сообщества магесс, так и генетическими причинами: магессы на протяжении многих поколений подвергали самих себя отбору по силе магического потенциала, так что средняя, по меркам своих родственниц, в плане телекинетической силы понька-волшебница запросто могла состязаться “на рогах” с самыми сильными телекинетиками-“просторожками”. Ну, и стоит так же упомянуть о такой разновидности наемниц как “мерценары-на-обещании” — поньки, нанимаемые и вооружаемые семьями волшебниц на одну кампанию, в конце которой им в качестве платы обещали надел земли и статус лимитанок (иногда бывало, что только обещали). Само собой, такие наемницы набирались из вчерашних крестьянок, мечтающих вернуться к своей прежней жизни, и потому были представлены либо застрельщицами, либо легкими копейщицами. Кроме терций мерценар-комбатанток различные силы на единорожьих равнинах часто нанимали себе на службу и командиров различного уровня из числа мерценар. В том числе, наемницы нередко становились главнокомандующими или членами штабов армий горожанок и магнаток. Войско горожанок Уже много было сказано о том, как в это время войско торгово-ремесленных городов эволюционировало и из кого оно набиралось, теперь поговорим о вооружении и месте на поле боя его комбатанток. Терция фалангиток – подразделение тяжеловооруженных копейщиц-ополченок, формировавшееся из зажиточных гражданок, покупавших снаряжение на собственные средства. Вооружение фалангиток состояло из фалангиального копья, большого круглого щита и набора метательных ножей для защиты от застрельщиц (впрочем, могли использоваться и более традиционные дротики — любовь горожанок к ножам более обуславливалась желанием облегчить и без того тяжелое снаряжение, чем какими-то особыми оружейными изысками). Доспех был представлен шлемом-маской с наглазниками и приспособлениями для защиты ушей, пластинчатым нашейником, пластинчатым нагрудником с наплечниками (нагрудные ширмы уже окончательно стали анахронизмом и нормальными фалангитками не использовались), поножами на две передние или на все четыре ноги и плотной попоной (нередко усиленной дополнительными броневыми элементами или закрытой сверху седлом), прикрывавшей спину, бока и круп поньки от метательных снарядов. Кстати, в это время появился и стал популярным такой защитный элемент как “седло”, изобретателем которого, по легенде, был Дискорд. Седло представляло из себя овальную или прямоугольную пластину из многослойной кожи или плотной ткани с нашитыми на нее броневыми элементами, реже это была цельнометаллическая пластина, которая выгибалась по форме поняшкиной спины и крепящуюся на спине же при помощи ремня, который уже сам закреплялся пряжкой или системой узлов на животе воительницы. Небольшое отступление: Легенда о появлении седла https://ficbook.net/readfic/12819458/34750876#part_content Терция дозорщиц — подразделение профессиональных воительниц-застрельщиц, набиравшееся из бедных гражданок города, которым за несение службы выплачивалось жалование, а вооружение предоставлялось за счет городской казны. Основными функциями этой терции было наблюдение за владениями ее города (особенно, за торговыми путями) и борьба с беззаконием в них. В военное время дозорщицы угрожали тылам вражеских войск, совершая вылазки из своих крепостей, а также входили в армию города на правах подразделений застрельщиц и разведчиц. При этом, функции дозорщиц несколько отличались от функций остальных застрельщиц: фалангитки и арбалетчицы совершенно доверяли своим сестрам-гражданкам, а потому дозорщицы занимались прикрытием флангов первых и маневров вторых. Что касается вооружения дозорщиц, то ничего особенного в нем не было: короткое копье, малый круглый щит (иногда плетеный из прутьев) и набор метательного оружия (довольно богатый, кстати говоря). Доспехи дозорщицы не носили или довольствовались облегченной маской и поножами (столь популярные среди понек цветастые плащи вряд ли все еще можно причислять к доспехам). Терция арбалетчиц — подразделение профессиональных воительниц, вооруженных торсионными арбалетами и набиравшихся из среды бедных гражданок города, вооружение и содержание которых оплачивал город. Терция арбалетчиц, в отличии от терции дозорщиц, была изначально предназначена для ведения боевых действий, хотя часто и выполняла функции надзора за соблюдением общественного порядка внутри города и на ярмарках. В следствии этого тренировки этих воительниц были гораздо более интенсивными и специфическими, а вооружение заточено под нужды борьбы с серьезным противником: с тяжелой и средней понилерией. Собственно, боевой единицей терции была не арбалетчица, а расчет арбалета, состоявший из поньки-арбалетчицы, переносящей арбалет и ведшей из него огонь, и ее ученицы-помощницы, переносившей подставку под арбалет и запас снарядов, а также помогавшей с перезарядкой орудия, подносившей боеприпасы и выполнявшей другие вспомогательные функции. При этом, расчет был вооружен достаточно специфически: арбалетом с запасом снарядов и парой коротких копий (по штуке на мордочку). Щиты и доспехи арбалетчицы обычно не носили — нагрузки и так была чрезмерной. Впрочем, при наличии у горожанок достаточных средств и мотивации, расчету мог придаваться и третий член, переносящий с собой запас кольев, которые он вкапывал на позиции так, чтобы их острия торчали вовне — это довольно сильно мешало легкой понилерии противника атаковать арбалетчиц. В бою основными функциями арбалетного расчета были борьба с тяжелой и средней понилерией противника, расстройство ее рядов, для чего применялась довольно интересная тактика: пони-арбалетчицы занимали позицию на возвышенности, собирали свое громоздкое оружие и начинали обстрел противника, при приближении которого они отступали. Отступающих арбалетчиц горожанки всегда старались прикрыть своей легкой понилерией, так как скоростными качествами нагруженные тяжелыми метательными машинами поньки не отличались. Стоит сказать пару слов и про сам торсионный арбалет. По факту, торсионный арбалет представлял из себя до предела уменьшенную баллисту, которая устанавливалась на местности при помощи простейшей треугольной подпорки. Торсионный арбалет метал в противника миниатюрные дротики, а его механизм взвода был представлен громоздким воротом. В целом, торсионный арбалет представлял из себя нечто среднее между полевой артиллерией и тяжелым стрелковым оружием, страдая излишней громоздкость, дороговизной и слишком низким темпом огня. Впрочем, выбирать арбалетчицам на тот момент времени было не из чего. Терция нигра — подразделение ополченок-застрельщиц, формирующееся из живущих в пригороде негритянок, которых во время службы вооружает, обучает и содержит город, иногда выплачивая им небольшое жалование. Как и терция фалангиток, терция нигра созывалась только в военное время. Сами по себе застрельщицы-негритянки выдающимися боевыми качествами или высоким боевым духом не обладали, и представляли какую-то ценность на поле боя только за счет своей относительно большой численности. Впрочем, выбирать горожанкам не приходилось, и потому воительницы-негритянки были неотъемлемой частью армии любого торгово-ремесленного города, выполняя на поле боя обычные для застрельщиц задачи. Вооружение негритянок было идентично вооружению протект-застрельщиц, то есть было оно очень дешевым. Фортификация и осада https://i.imgur.com/HQSitpM.jpg В этот временной период на равнинах единорогов продолжалось дальнейшее совершенствование механики, кузнечества и строительства, что вылилось в постепенные эволюционные изменения в искусстве фортификации и осады: строительство становилось дешевле, формы укреплений геометрически совершенствовались, метательные машины строились точнее и мощнее и прочее, и прочее. Но кроме этих, эволюционных, изменений появляются и два интересных революционных новшества. Одно из которых с военным делом вроде бы и не связано, но оказало огромнейшее влияние на дальнейшее развитие всей понячьей архитектуры вообще и фортификационного дела в частности. Первым из этих изменений стала разработка волшебницами заклинания телепортации по расчетным координатам, что позволяло высококвалифицированной волшебнице телепортироваться на приличное расстояние (порой, до нескольких километров) в точку вне пределов прямой видимости. А сильная волшебница могла делать то же самое, но еще и с небольшой группкой спутниц или умеренным количеством упакованного груза груза рядом с собой. В сочетании с боевыми качествами сателл, стражниц и аукзил подобное заклинание было сильнейшим козырем волшебниц при осаде и штурме вражеских укреплений. Само собой, поньки, как магессы, так и не якшающиеся с чародейством, тут же стали искать способы противодействия такому безобразию. Первейшим из таких методов стало сокрытие истинного расположения строений внутри крепости при помощи распространения дезинформации и завешивания/заставления всех видимых со стороны элементов укрепления различными декорациями. Что, впрочем, помогало не очень — волшебницы оперативно ввели в заклинание элементы-ограничители, не позволяющие единорожкам телепортироваться в какой-то плотный объект (любителям кексиков из понины: картинок с застрявшими в стене поньками тогда не наблюдалось, так как несколько первых случаев заставили магесс исправить эту недоработку). За счет введенных ограничителей, рассчитываемое заклинание телепортации позволяло буквально прощупывать вражескую крепость на предмет пригодных для телепортации участков. Так что, при наличии соответствующего времени, магессы рано или поздно находили пригодный для магического штурма клочок крепости. И это требовало новых способов противодействия. Каковыми стали постоянное патрулирование всей территории укреплений и, что практиковали только магессы, строительство в крепостях специальных “залов ощущения” — небольших помещений специальной постройки, облицованных изнутри зачарованными драгоценными камнями-резонаторами, реагирующими на значительные выбросы магии. В военное время в “залах ощущения” постоянно дежурили стражницы или незанятые ничем другим “домашние” волшебницы, что позволяло определять место телепортации противника внутри крепости и оперативно направлять туда силы защитниц. Так же “залы ощущения” использовались для дистанционного наблюдения за магической активностью расположившейся под стенами армии. Другое дело, что этот инструмент разведки был весьма далек от совершенства, и другие магессы могли дурить осажденных коллег, колдуя совершеннейшую бессмыслицу в разных точках от предполагаемого местоположения “зала ощущения”. Стоит также упомянуть, что применение заклинания массовой телепортации по расчетным координатам очень сильно утомляло волшебниц и требовало значительного времени на подготовку: необходим был сбор большого объема разведданных, сами предварительные расчеты требовали значительных затрат времени, а также много времени уходило на подготовку (в первую очередь, психологическую) волшебниц и воительниц, участвующих в предприятии. Все это подразумевало высокий риск при проведении подобных операций (зачастую, при развитии событий по нежелательному сценарию вымотанные магессы не могли телепортировать и самих себя, не говоря уже о стражницах), а также невозможность воспользоваться этим заклинанием в полевом сражении (хотя, к этому времени массовая телепортация в пределах прямой видимости уже была излюбленной оборонительной тактикой корнусов). Второе новшество было связано с массовым переселением горожанок за стены городов и оставление пригородов негритянкам. А за городскими стенами, какими бы они темпами не достраивались, всегда катастрофически не хватало места. А потому поняшкам-горожанкам пришлось отказаться от привычных им крытых загончиков и начать строить двух- и даже трехэтажные дома, а также оснащать дома подвалами и чердаками, которые теперь заменяли традиционные для равнин амбары. Что довольно сильно изменило жизнь в понячьих городах. Дом, как это ни странно, дает поньке гораздо больше места для жизни, чем загончик, что обусловлено его многоэтажностью (правда, потолки, по человеческим меркам, были очень низкими). А также дом можно одновременно использовать как склад и магазинчик (горожанки ведь кем были? мастеровыми), для чего очень пригождался погреб и всяческое, не годящееся для размещения понек, пространство (кладовочка — там, кладовочка — тут). Кстати, имели место быть и одноэтажные дома, служившие символом неприличного богатства и шика: “Смотрите какой наш „росток“ богатый — мы даже можем позволить себе пространство не экономить!” Хотя, конечно, к фортификации и осадному ремеслу это большого отношения не имело… пока не имело. Ну что ж, пришло время подвести итог новшествам в развитии военного дела равнинных единорогов в период с 2800 по 2552 годы до Э.Г. Во-первых, вследствие продолжающегося развития классового общества произошли отказ от всеплеменного ополчения и фрагментация армии единорожьих государств. Единорожьи армии стали преимущественно наемными. Все это крайне затруднило управление ими. Во-вторых, изменился характер войн за землю, утеряв цикличность течения и вернув к жизни идею генерального сражения. К тому же, цели ведения войны теперь окончательно ушли от удовлетворения нужд племени к удовлетворению нужд небольшого властьпредержащего меньшинства. В-третьих, наметилась тенденция к укрупнению единорожьих государств через силовое присоединение к ним новых владений. Одновременно это увеличивало масштаб войн между единорожками. В-четвертых, появились такие новые формы ведения войны как война междуусобная и война партизанская (в том числе и типа “разбойницы против всех”). В-пятых, появились и пышным цветом расцвели институты наемничества: терции мерценар и диции протект. В-шестых, возникла практика учреждения и использования регулярного ополчения (лимитанки). В-седьмых, появились элементы регулярной армии, каковые использовались единорожками торгово-ремесленных городов (терции арбалетчиц и дозорщиц, воительницы которых зарабатывали себе на жизнь военной службой, но при этом были привязаны к городу-нанимателю тем, что были его полноправной частью). В-восьмых, существенный прогресс произошел в области организации связи на стратегическом уровне. В-девятых, изменилось отношение к операциям, ведущимся только ради захвата в плен пони и обращения их в рабынь. Теперь эта практика оправдывалась, признавалась и становилась общепринятой.