Клюква после вареников.

Просыпаюсь я еще до звонка будильника. Это, конечно, странно, мой организм обычно с трудом перестраивается на новый часовой пояс, брыкаясь от непривычного времени, как необъезженный скакун от седла, но я и не такое от него повидала, пока жила в Японии. В тишине пустой квартиры слышно, как где-то за стенкой тикают часы. Надо бы достать батарейку, а то впредь заснуть не смогу. Вчера мне было все равно, сначала мы пили пиво, потом откуда-то из запасов Санни с фразой "а теперь чтоб ты почувствовала, что ты в Корее" достала соджу, потом, когда все закончилось, я вызвалась отправиться в поход за добавкой, и, судя по моему теперешнему состоянию, добавка влилась в нашу компанию как нельзя лучше - я ни черта не помню. Лениво потягиваюсь. Можно открыть глаза и потопать собираться, но ведь никто не запрещает поваляться, пока будильник не закукарекает. И из двух возможных вариантов я выбираю второй. Я всегда его выбираю. В течении минут десяти я лежу, умиротворенно и спокойно, как иссохшая тушка вождя в мавзолее, не переворачиваясь и практически не дыша, позволяя солнцу проникать сквозь щели между веками и рисовать на красном фоне белесые круги. День начинается отлично, впервые после стольких перелетов и переездов наутро я не чувствую себя престарелой проституткой, зарабатывающей на обучение внучке. Может, всегда напиваться вдрызг? Три вещи нарушают мое титаническое спокойствие: очень чешется между лопатками (полцарства тому, кто сделает массаж!), правая ступня вылезла из-под одеяла и мерзнет (ничего себе здесь кондер пашет!) и еще совсем под боком я слышу храп. Санни, деточка, сегодня я тебя прощаю, но я ненавижу спать с кем-то еще, кроме себя самой, тем более у тебя собственная комната с кроватью и иконостасом. Интересно, как ей спится, когда на нее столько глаз смотрят? Или она эротично раздевается и танцует стриппластику каждый раз? От воспоминания об алтаре Джиди настроение у меня почему-то портится. Надо вставать. Нет, так не работает. Вставай, тряпка! Сегодня ты встречаешься с начальницей, подписываешь контракт, знакомишься с коллегами, рабочим местом и тебе выдают бейджик - самое главное за всю программу. У тебя дел по горло, харэ валяться. На раз, два три, глазки открываются. Комната вчера казалась мне куда меньше. И я точно-преточно не обратила внимания на эту стремную люстру, похожую на перевернутого стеклянного дикобраза. Судя по виду, она дороже всей этой квартиры. Странно, что вчера я ее не снесла спьяну. Санни под боком заходится в заливистом храпе. Бог мой, как такая мелкая девица может храпеть так, что только шторы не шевелятся? Аккуратно приподнимаюсь на локтях, чуть выгибаюсь и совершенно из дикой позы а-ля камасутра ожесточенно чешусь между лопатками. Тяжела жизнь у Фредди Крюгера, небось, с его коготочками без позвоночника останешься, если с такой силой и амплитудой пару раз пройдешься. Ах, хорошо! Я удовлетворенно сажусь, окончательно сбрасывая с себя одеяло и накрывая храпящую Санни с головой, отчего храп превращается в урчание кастрированного кота, и понимаю, что что-то вчера пошло не так. Я не знаю эту комнату. Я не знаю эту люстру не потому, что я вчера была слишком занята другой зрительной информацией. Просто этой люстры там не было. Я никогда не была в этой комнате, я не знаю эту кровать, этот вид из окна и... до меня доходит. Осторожно, чтобы не разбудить храпящего, приподнимаю одеяло. Передо мной задница и спина, и это точно не Санни. Эти плечищи точно не могут принадлежать пятидесятикилограммовой австралийке и вообще женщине. Я переспала с каким-то мужиком. В первый день в Корее после полугодового отсутствия. Бурно, до малиновых ушей, я краснею. Несколько нецензурных оборотов проносятся в голове, как выстрелы. Но ругать себя, жалеть и устраивать показушные нравоучения нельзя, ни в коем случае. Нужно валить, как можно быстрее. На носочках, тихо и невесомо (хоть на что-то пригодились пять лет танцев!) я вылажу из кровати. Длинный и упитанный мужик под одеялом продолжает храпеть. Сбор одежды по комнате составляет из себя сложнейший квест без подсказок, но где-то минут за десять я справляюсь. Балетки - под кроватью, платье - на подоконнике, лифчик - на ручке двери, труселя находятся очень не сразу, и даже со всем разгулом своей фантазии я не понимаю, как они оказались в потайном кармане моей сумки. Я с ужасом представляю, как бы могла снимать их в магазине... Стоп. Или не в магазине. Где я покупала алкоголь-то? Гудящий узел в голове не дает никакой информации. Будь О'Хара, подумай об этом завтра. Телефон выключен, сколько времени - неизвестно, надеюсь, на выходе из этого дурацкого лав-отеля будут часы. На носочках, как вор в комедийных фильмах, я дохожу до двери, миллиметр за миллиметром открываю ее, высовываю голову и понимаю, что это ни разу не лав-отель. Если уж это и гостиница, то как минимум Хилтон. Твою ж мать, надеюсь бритозадый любитель иностранок расплатился до заселения. Несколько секунд уходит на то, чтобы разобраться, в какую сторону идти. Впрочем, корейские отели построены так же, как и корейские жилища. Туда, где пол спускается на ступеньку и видна гора тапок, мне и надо. Тихонько, не сопи, полной грудью отдышишься, когда свалишь отсюда. Осторожно закрываю за собой дверь, язычок неприятно щелкает, слишком громко, как мне кажется. Однако храп из комнаты продолжается. Отлично. Двадцатиметровый холл я пересекаю чрезвычайно медленно и неслышно, словно от малейшего шороха активизируются ловушки в духе Индианы Джонса. Ступенька, сейчас надо собраться с духом и открыть эту злосчастную дверь, причем так быстро, чтобы на писк не прибежал обладатель извращенных фантазий, и бежать. Через завалы какой-то обуви я добираюсь до самой двери и берусь за ручку. Мой палец тянется к кнопке разблокировки на пульте (хоть на что-то мне сгодился опыт работы в компании по установке этих систем сигнализаций), нажимаю, слышу писк... - Стоять где стоишь, - слышу я за спиной. - Мобилу сюда быстро! Успею! Успею! Я швыряю дверь от себя, она с грохотом бьется о стену где-то там, в неизведанном еще холле, выскакиваю туда и... нет, не выскакиваю. Одна моя нога уже вылетела за пределы огромного номера, вторая все еще висит внутри, висит в основном потому, что меня держат за шкирки, как месячного котенка. В руках извращенца хрустит и трещит мое платье, я покачиваюсь в каких-то трех сантиметрах от пола, и хотя старательно вытягиваю носочки, чтобы хоть как-то стабилизировать свое состояние бешеного маятника, ничего не помогает. - Телефон, тебе говорят. - Села батарейка, - он говорит неформально, но я не могу ответить так же. Проведенная вместе ночь еще не повод для перехода на дружеский вариант общения. - Ничего страшного, я подзаряжу. - Вы мне платье сейчас порвете! - Я поставлю тебя на пол, как только увижу в своей руке твой телефон. А он не может позвонить из телефона-автомата? Гордость не позволит? И вообще, в таком-то номере должен быть телефон. Впрочем, человек, который из всех дам в магазине (нет, все-таки, где я покупала алкоголь?) выбрал именно меня, логикой может и не пользоваться. Все еще покачиваясь из стороны в сторону, я шарюсь в сумке. Интересно, извращенец пробовал найти хоть что-то в женской сумке из положения пиньяты? В ней и в нормальном состоянии фиг что найдешь первые десять минут. - У меня рука уже устала, давай в темпе. - Да ищу я, ищу! Да вы хоть знаете, что такое найти в сумке... - И тут же я обнаруживаю телефон в том кармане, в котором уже трижды смотрела. - Нашла. Но он правда сел. - Ничего страшного, у тебя же самсунг, у меня тоже... Один из телефонов, - и вовсе незачем было это добавлять, мне наплевать, сколько у тебя там мобил. Давай, звони, кому там ты хочешь. Моя рука, начавшая движение к затылку, замирает. А он точно хочет просто позвонить кому-то? Он же может хотеть мой номер. Он же не думает, что я переносчик всяких там гонорей и сифилисов? Нет, я понимаю, что любая иностранка в Корее - автоматически проститутка или хостесс, но, ребята, это будет не смешно. Я не собираюсь давать ему свой номер, я не собираюсь отвечать ему и разговаривать с ним, и уж тем более брать ответственность или что он там себе удумает. - А зачем вам мой телефон? - груша в зале для бокса не должна задавать вопросов, я знаю. Но может быть, его руки устанут. Они уже должны устать. Мои догадки подтверждаются вполне ощутимым шорханием моей подошвы о пол. Еще тяни время! давай! потом вырвешься - и бегом, бегом. - Не твое дело, давай сюда, что зависла? Я уже почти на земле. Еще немножко! А потом резким рывком... Дальше все происходит лавиной. Я ощущаю, как мой загривок отпускают, ноги чувствуют твердую поверхность, по уже заверенному с мозгом плану я дергаюсь вперед, впрочем, чуть позже, чем надо - извращенец за моей спиной вытягивает длинную лапищу вперед и хватается за сжатый с телефоном мой кулак, да так, что у меня начинают хрустеть пальцы. Скотина. Я пытаюсь вырваться, дергаюсь всем телом вперед, а рукой - вниз, гладкая подошва балеток на чем-то подскальзывается, я юлой прокручиваюсь на месте, ноги путаются, подкашиваются, и я больно торможу подбородком о пол. Если бы этот козел отпустил мою руку, я бы могла приземлиться на ладони, но он вцепился, как бомж в золотую карточку с пинкодом на обратной стороне. Плюс он всей своей тушей навалился на меня, дышать мне нечем, он тяжелый, потный и совершенно голый, отчего становится еще более мерзко. Надеюсь, вчера я была сверху, очень хочется в это верить. - Картина маслом, - произносит кто-то над моей головой женским голосом. Я попробовала секс втроем и не вспомню об этом? Невосполнимая потеря. - Малявка, ты б может ради нуны хоть причиндалы прикрыл? Он приподнимается, давая мне воздух и ощущение свободы. Я радостно выдыхаю и расслабляюсь. Зря. Тушка извращенца, видимо, ощущает спад моего напряжения и моментально выхватывает из моей вспотевшей ладони телефон. Отжал бы мобилку у нуны своей, гопник ты корейский, что ж ты к моему прикопался-то? - Агасси, вы б, может, того, попробовали б сменить лежачий образ жизни на вертикальный? Я понимаю, что вам будет сложно, но вы попытайтесь. Может, вместо того, чтобы трахаться и воровать, работу себе найдете, по жизни устроитесь, замуж выйдете... К моменту произнесения слова "замуж" я уже поднялась. Болит все, колени, локти, подбородок очевидно кровоточит, потому что по шее стекает липкая теплая капля. Я отряхиваюсь и заправляю волосы за уши. Стерва. Я тебе сейчас! Кого ты тут проституткой назвала? Я открываю рот, чтобы высказать все, что я думаю по этому поводу и замираю. Из всех возможных вариантов, которые ты только можешь представить, этот - худший. Ты знаешь эту нуну. Ты знаешь ее последние полгода. Ты знаешь ее скайп, номер ее телефона, место работы и полное имя. Это твоя начальница Ли Ру Ми. Я криво улыбаюсь. - Здравствуйте, начальник отдела.