***
— …Потом Лу забрал меня оттуда, и я позаботилась о его ранах, пока Рори не вернулась. Вот, как всё было. Кристофер и Лили сидят за обеденным столом напротив Рии. Джейкоб сидит не подле отца, как обычно, а рядом с ней: эмпатия — определённо его конёк, раз он чувствует её потребность в поддержке даже острее, чем она сама. Сосредоточенный вид и напряжённые переглядки старейшин Общины время от времени разбавляются басистым хохотом Вольфганга: — Ну ладно, маленькая мисс, — он закрывает кран и ставит перед ней стакан воды, а сам возвращается на своё место. — Глотни, а то выдала всё на одном дыхании. Рия с благодарностью принимает предложенную воду и опустошает стакан наполовину. Кристофер смотрит перед собой и чешет бороду. — Хорошо, что ты нам всё рассказала, — говорит он слегка неуверенно, — но вчера мы уже слышали почти всё то же самое, только без деталей. Джейкоб рассказал нам, что узнал от Клыков, так что мы просто решили дать тебе отдохнуть от всего. Не стоило просыпаться так рано, чтобы… — Вы правда слышали всё? — перебивает Рия. От внезапной твёрдости её тона Джейкоб немного вздрагивает, и она тут же виновато поводит плечами. — А что ещё, дорогая? — спрашивает Лили, беспокойно сводя седеющие брови вместе. Рия сглатывает. Нет, они не слышали всё. Значит, и Рори тоже…? Она смотрит на сидящего рядом Джейкоба в поисках ответа, но на его лице находит лишь больше замешательства. Её пальцы начинают подёргиваться под столом. — Кристофер… — Рия смотрит на него взглядом человека, который ещё надеется повернуть назад, но уже понимает, что это невозможно. — Там, у озера, Грег… Он назвал меня Марией. Джейкоб, только теперь поняв причину её спешки, смотрит на неё широко раскрытыми глазами. Так же вскоре поступают и остальные. Всеобщее молчание обещает затянуться, так что Рия, пользуясь им, делает глубокий вдох и продолжает: — Буквально только что Джейкоб назвал имя вашей матери, Кристофер, — следующие готовые прозвучать слова неприятно щиплют ей гортань, и от этого ощущения она слегка морщится. — Дело в том… тьфу. Вы наверняка и сами давно это поняли. Я — эмигрантка. И моё настоящее полное имя — Мария Романовна Морозова. Она берёт паузу, чтобы собравшиеся за столом пропустили через себя новую информацию. Вместе с осознанием того, что подвергались лжи и недомолвкам всё это время. Когда Кристофер начинает хмуриться — на помощь приходит Вольфганг: — Это правда. Я видел инициалы на её посадочном талоне. Рия тяжело выдыхает. Всё-таки в тот раз он успел разглядеть больше, чем она надеялась. Джейкоб, реагируя на её напряжение, кладёт руку ей на плечо, и только звёздам известно, насколько она за это благодарна. Поддержка сейчас как никогда кстати. — Это… показалось мне личным, — объясняет Вольфганг, звуча виновато и скованно, — так что я решил, что мисс Фрост сама расскажет о себе, когда… если сочтёт нужным. — Выходит, — подал голос Джейкоб, — не Фрост, а Морозова? Это звучит очень похоже на… — Да, — подтверждает Рия, не дожидаясь, пока он сформулирует свою догадку. — Я сменила фамилию как только покинула родину. Чтобы окружающим было привычнее с произношением и… чтобы меньше обращали внимание на моё происхождение. И, похоже, Мария Волкова в своё время беспокоилась об этом не так сильно, как я. Все за столом заметно напрягаются. Рия видит, как морщина на переносице Кристофера становится всё глубже. Скорее всего он уже всё понял, но Рия так или иначе намерена закончить мысль. — Её фамилия, — Рия по очереди смотрит на Кристофера и Джейкоба с поправкой на то, что теперь они её носители, — и её аура на том портрете… Нет сомнений, что Мария или её предки были выходцами из моих краёв. Из мест, куда… — …куда не падает зелёный свет, — заканчивает за неё Кристофер. Ни голос, ни выражение лица никак не пытаются скрыть его глубокой задумчивости. — Всё верно. Мама мне рассказывала. Она рассталась со своей семьёй и покинула те места, как только обнаружила в себе магический дар. Вольфганг ахает: — Ты никогда не говорил, что у Марии осталась семья где-то там! — Она не то, чтобы любила это вспоминать, — оправдывается Кристофер. — С тех пор, как она встретила отца и стала оборотнем, вся её жизнь была посвящена Общине. Но в её происхождении никогда не было сомнений. — О, Смотрящий, где мой блокнот?.. — Вольфганг второпях хлопает себя по всем карманам. Рия не может не улыбнуться про себя этой знакомой мании учёного. — Я точно не зря прогулял школу сегодня, — отмечает Джейкоб, пока библиотекарь суетится в поисках канцелярии для записей. Рия делает глубокий вдох и на выдохе убирает волосы с лица на затылок. Кристофер делает нечто похожее, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по щеке. — Значит, мне не показалось… — произносит он после короткой паузы. Брови Рии напрягаются. Она сосредотачивает взгляд на Кристофере, слегка наклоняет голову набок. И, кажется, понимает. Кристофер не заставляет её догадки долго ждать: — Я в тебе сразу учуял что-то знакомое, — он пожимает плечами с усмешкой. — Но решил, что это от ностальгии по тем временам, когда я точно так же нашёл Лили, Рори и Джейка. Называй это комплексом опекунства, или как хочешь… Просто каким-то образом я точно знал, что твоё место в Общине. И не ошибся. То, как ты держишь голову, поворот твоей шеи, осанка — всё напоминает маму. Вольфганг возвращается на кухню с найденной записной книжкой и садится за стол, щёлкая ручкой. — Забавно, — посмеивается он, — нам ты говорил немного другое. Рия приподнимает бровь в ожидании объяснений, но милый смех Лили отвлекает на себя её внимание. — Он рассказывал, как ты поделилась с белкой своей последней едой, — Лили слегка нависает над столом, будто ничтожное изменение в дистанции как-то скроет сказанное от Кристофера. — Это так его тронуло! Кристофер прочищает горло, пока Лили продолжает хихикать. Вспоминая свою самую первую ночь на заправке у Мунвуд Милл Рия не может не улыбнутся, хотя быстро краснеет и начинает мямлить: — Вот и зря. У меня просто не было выбора: та пушистая воришка сама утащила мои орешки. — О, но потом ты беспокоилась, что они могут навредить её здоровью, вместо того, чтобы сердиться! — Лили сердобольно улыбается и кладёт руку на грудь. — Немногие молодые люди так себя ведут в наши дни. А Кристофер очень хорошо разбирается в людях. Нет смысла отрицать, что даже Рия, едва услышав его фамилию, тут же бессознательно доверилась ему. Желание быть ближе к своей диаспоре, даже когда ты бежишь от своего народа из родных краёв — странная черта, объединяющая всех путешественников. Нелогичное качество, свойственное тем, кто не вписывается в картину патриотизма, становится чужим среди своих; бежит из дома, чтобы найти дом. Здоровое и естественное чувство, не смотря на всю свою ироничность. У Рии оно оказалось хорошо проявлено. Наверняка оттого, что за всё время в этих местах ей так и не встретилось ни одного земляка. Вот почему она так быстро узнала его в Кристофере. И в Марие. Лицо Рии мрачнеет под тяжестью мыслей. Помимо Волковых Мунвуд Милл населяют и другие, никак не связанные с нею оборотни. То происшествие у озера… что же это, чёрт возьми, было? — Но Грег… Он ведь никак не мог знать моё имя… верно? — Только если никто не успел его разболтать, — Лили косится на Вольфганга так, чтобы он заметил. И он замечает. — Что? Я? — он театрально прижимает руки к груди. — Думаешь, я секретничал с Грегом, пока ты тут играла в мамочку?! Смотри внимательней, я вроде цел, и голова на месте! И потом: я видел только инициалы. Откуда мне было знать её полное имя? — Лили, прошу тебя… — Кристофер смотрит на мисс Чжу устало, но строго. Она только посмеивается и машет рукой. — Само собой, Грег не мог это узнать. Но… Что ж, это дикость, но, полагаю, в бреду он мог принять тебя за мою мать. Всю свою молодость она носила длинные волосы того же цвета, что твои. Рия пропускает вдох. Образ Марии Волковой появляется перед глазами: отчётливее, чем когда-либо прежде. И пугающе узнаваемо. — Они были знакомы? — Рие приходится часто моргать, чтобы увлажнить пересушенные глаза, а её брови сводятся к переносице. — Выходит… Грег тоже очень-очень старый? Кристофер размыкает губы, но быстро понимает, что на этот вопрос так просто не ответить. Он переглядывается сначала с Лили, затем с Вольфгангом, после чего кивает и встаёт из-за стола. — Сначала — завтрак, — объявляет альфа Общины, — а после нас ждёт очень долгий разговор. Обратно наверх Рия поднимается на тяжёлых ногах. Снизу всё ещё различимы голоса и копошение, но переполненный информацией мозг наотрез отказывается воспринимать хоть что-то сверх уже полученного. К счастью, остальная часть Общины тоже хорошо это понимает. Сейчас всё это просто нужно переварить… На последних ступеньках приходится даже замедлиться и взяться руками за балясины, потому что весь обзор застилают навязчивые образы и сцены прошлого Мунвуд Милл. Хотя — теперь она знает — в те времена он назывался просто Мунвуд. Определённо, ей только предстояло понять, с какой стороны подступиться к систематизации полученных знаний, но это будет неплохой разминкой для извилин после длительного перерыва без обучения. Кристофер уже вручил ей одну книгу по истории из собственной коллекции: это труд самой Марии Волковой, и сейчас Рия несёт его с собой в комнату, бережно прижимая к груди. Вольфганг также пообещал принести ей парочку полезных книг из библиотеки (сразу же после оформления читательского билета: этот мужчина чрезвычайно серьёзно относился к своим профессиональным обязанностям). Всё это… на самом деле, кажется многообещающим. И как только Рия получит свой необходимый короткий отдых и около получаса бездумно посмотрит в стену — сразу же приступит к книге Марии. Она какое-то время смотрит на её портрет через щель в дверях, после чего всё же закрывает её, подпирая спиной. Затылок глухо ударяется о древесину, когда она откидывает голову назад и шумно выдыхает в потолок. Не успевают её лёгкие вновь набрать воздуха, как по левую руку раздаётся голос: — Значит, Мария Морозова? Рия отскакивает от двери и на автомате поднимает перед собой готовые к бою кулаки, пока глаза ищут постороннее присутствие. От испуга пульс гулко ухает в ушах, а зрение никак не может сфокусироваться, пока голос не переходит в смех. — Расслабься, котёнок! Это же всего лишь я. Рия быстро опускает кулаки, краснея: — Рори?! Девушка лежит, скрестив ноги и устроившись поудобней, на заправленной кровати, когда-то принадлежавшей ей самой. По расслабленной позе и дерзкому взгляду можно решить, будто Рори пребывает сейчас в своём обычном расположении духа: небрежные движения и уверенная, слегка насмешливая, но одновременно загадочная улыбка, которая чуть оттеняет лёгкой грустью, но в целом всё ещё сохраняет задорную двусмысленность. И Рия была бы рада обмануться этой оболочкой, если бы забыла прозвучавшие до этого слова. — А ты у нас боевая малышка! — прежде, чем Рия успевает хоть что-то спросить, Рори перекидывает ноги через кровать и, поднявшись, принимается медленно мерить комнату шагами. Пространство заполняется звуком скрипящих половиц и стуком её тяжёлой подошвы о них. — Я это всегда знала. Теперь хоть не придётся гадать, откуда это могло взяться у такого-то ботана. Рия наблюдает, как Рори проходит к окну и прислоняется к высокому секретеру, наполовину присев на столешницу. Берёт в руки лежащую рядом записную книжку. Всё ещё не смотрит на неё. — Значит, ты всё слышала… — «ботан» решает перейти сразу к сути. Непоколебимость Рори в данный момент подвергается испытанию, и по напряжению её мышц заметно, что она не особо довольна своим положением. — Не то, чтобы я подслушивала… Нет, хорошо, я подслушивала, — Рори закатывает глаза и с улыбкой мотает головой. — Ненавижу оправдываться, но для заметки скажу, что тяжело подавить свой слух, будучи наполовину зверем. О, имеет смысл. Но опять же: вызывает вопросы. — Так и здесь не простые люди живут, — напоминает Рия. — Тебе не опасно находиться на территории Общины? Мне казалось, ты и твоя стая этого избегаете. Рори машет на это рукой: — Никто не станет искать у себя под носом. К тому же, — она закрывает записную книжку и кладёт её на место, — они привыкли к моему запаху на тебе. Если будем тихими — меня не заметят. Сказав это Рори подмигивает, а Рия, как бы ни старалась сфокусироваться на этом, хмурится. Стало быть, теперь её используют, как щит для проникновений? Не заметив её поджатых губ и прищуренных глаз, Рори проходит в центр комнаты и вертится вокруг, осматриваясь: — Значит, они сюда тебя поселили, хах. Не сказать, что удивительно… К этому моменту у Рии не оставалось уже никаких сомнений в том, что Рори росла именно в этой комнате. Правда, это, опять же, узналось не от неё. Сколько скрытности таилось в этой женщине? Могла ли она вести какую-то двойную игру за спиной Рии? И что ей на самом деле нужно здесь и сейчас? Чего она, в конце концов, ждёт от этой встречи? — Ты пришла за этим? — Рия кивает на закрытый блокнот и незаметно прочищает горло, удивляясь, как быстро назревшие подозрения изменили её голос. Рори оглядывается на секретер, а после снова смотрит на Рию, изогнув бровь: — Вообще я думала, что было бы неплохо навестить тебя после вчерашнего. Но вы там внизу так разболтались, что я даже решила прилечь, пока тебя жду… — Рори топчется на месте, будто не решаясь подойти ближе, и начинает раскачиваться на ступнях, неловко похлопывая опущенными ладонями перед собой; совсем ей несвойственно — подмечает Рия. — Так… Узнала много нового, ха? Рия смотрит в сторону и опять поджимает губы. Рори улавливает этот знак. — Слушай… — она вздыхает. — Я знаю, как это выглядит. Но мне-то уже давно известно всё, что тебе только что рассказали. О лунных чародеях, оборотите, Греге, — она указывает на книгу в руках Рии. — В детстве из того же учебника всё познавала. Его мать Кристофера написала. — Твоя бабушка, — Рия не сдерживается и поправляет. Для неё всегда было важно, чтобы вещи называли своими именами. — Джейкоб называет её так, хоть и не был с ней знаком. Раз это твоя семья — значит, и тебе следует. После сказанного она прикусывает язык. Вот, снова лезет не в своё дело. Снова дерзит. Рори может отреагировать как угодно, и, откровенно говоря, она имеет на это полное право. Не для того она взрослела и создала собственную стаю, чтобы сейчас её учила жизни какая-то автостопщица, которая сама точно так же оставила всё позади. Скорее всего, Рия снова всё испортила. Но она собирается с силами и не подаёт виду: не всё одной лишь Рори развлекаться, верно? Как и следовало ожидать — Рори не намеревается спускать ей это с рук. — А тебе, — она вскрикивает непроизвольно, тут же втягивая голову в плечи и косясь на дверь, — следует не быть маленькой грубой занозой и называть своё настоящее имя новым друзьям! — выпаливает она, понизив голос до «кричащего шёпота». Слово «друзья» обезоруживает Рию быстрее, чем ей того хотелось бы. Бесшумно открывая рот, как выброшенная на берег рыба, она в конце концов лишь отворачивается к стене на резком выдохе. Если Рори слышала всё — она должна была уловить и ту часть, которая объясняла, почему Рие приходится так делать. Если ей, конечно, не всё равно. Повторять это второй раз за день Рия точно не собирается. Возможно, Рори и не поймёт; это ведь она оставила своё имя без изменений и не взяла фамилию Кристофера, даже не смотря на то, что родные родители буквально бросили её на произвол судьбы. Вряд ли хоть кому-то стоит говорить с ней о семье. — Прости, — роняет Рия, не оборачиваясь. Рори втягивает воздух носом: медленно и глубоко. Её рука несколько раз поднимается и опускается, прежде чем она наконец делает шаг к Рие. — И ты меня, — говорит она, и снова обезоруживает Рию. — Знаешь, это правда, что я частенько бываю… вспыльчивой. Рия не может сдержать улыбку: — Знаю. За её спиной слышен тихий хохот и шаги. — Тогда знаешь и то, что бабуля Волкова определённо не была для меня примером, — Рори как можно мягче берёт Рию за руку, чтобы развернуть к себе лицом. Столь быстрая перемена в её настроении… какого-то чёрта даже не тревожит. — Не отрицаю — та Мария была по-своему крутой. Но сейчас я здесь ради другой. Рори смотрит ей в глаза — удивительно спокойная, и нельзя точно сказать, что именно, но Рия чувствует в воздухе между ними что-то топлёное и сладкое, будто кто-то склеил их поджаренной на костре зефиркой. Чем дольше они смотрят друг на друга, тем ближе ей хочется подвинуться, чтобы не разрывать эту связь. Непонятно. Совершенно непонятно. — И… что ты думаешь? — Рия сглатывает и задаёт первый пришедший в голову вопрос, чтобы чем-то заполнить паузу и не выкинуть ничего более глупого. Рори увереннее сжимает её руку и улыбается: — Думаю, за сегодня Община дала слишком много информации для такой хорошенькой маленькой головки, — она тычет Рию пальцем в лоб, а потом шагает спиной вперёд и тянет её за собой. — Тебе стоит отдохнуть. Рия как всегда послушно следует за ней, не имея сил сопротивляться, даже если бы ей захотелось. В итоге Рори усаживает их на когда-то свою кровать. Всё это время её ладонь не покидает своего места на руке Рии и большим пальцем втирает в неё маленькие успокаивающие круги. Рия почти не замечает ничего из этого, вновь погружаясь в мысли: — Но… Рори, — она смотрит перед собой, пытаясь ухватиться за быстро сменяющие друг друга образы, — всё это так поразительно! Я имею в виду… Чародеи? Вампиры? То заклинание на вершине скалы и основание Общины… Кто бы мог подумать, что у вас, оборотней, такая богатая и захватывающая история! Я жду не дождусь, когда смогу изучить эту книгу. Не успев перевести дух Рия поднимает том «истории Мунвуд Милл», тыча ею прямо перед носом Рори. Та, растерявшись совсем ненадолго, снисходительно усмехается и двумя пальцами опускает книгу, чтобы видеть лицо Рии. — Ценю твой энтузиазм, котёнок, но разве сейчас не полезнее общаться с современными оборотнями, чем копаться в чужих пыльных историях? Рия мотает головой, несогласная: — И то, и другое одинаково важно. Как я научусь вас понимать, не разобравшись в том, откуда вы вообще взялись? Тут Рори начинает смеяться словно чему-то своему, и чем дальше — тем несдержаннее. — Что? — дуется Рия. Если её назовут ботаном второй раз за день — она стукнет чью-то голову этой же книгой. — Ох, просто… — Рори, видимо, вспомнив про стэллс-мод, успокаивается и утирает влагу с глаз. — Тебе никогда не говорили, что ты прелесть, котёнок? — Перестань сюсюкать, я ведь серьёзно! — Рия тычет ей в плечо, пытаясь сохранить строгое выражение лица. Становится ясно, что это не сработает, когда Рори крепко обхватывает торс Рии руками и, прижав к себе, падает на подушку позади неё. Рия безуспешно ворочается в попытке освободиться, но хватка у Рори железная. Наверное, лучше бы её снова назвали ботаном. — И я воспринимаю тебя серьёзно, — неожиданно твёрдо произносит Рори. — Никогда в этом не сомневайся. В конце концов Рия находит удобство в своём положении и тает в тепле Рориных рук. Скоро (пожалуй, даже слишком скоро) их дыхание синхронизируется, и обе расслабляются, наслаждаясь тишиной и покоем. Рия спрашивает о самочувствии Лу, на что Рори не без слышимой радости в голосе отвечает, что он в полном порядке, как она и обещала, а потом с гордостью показывает свой новый шрам на руке. На фоне её старых шрамов этот выглядит самым безобидным, хотя сам по себе всё равно больше любого, который мог бы найтись на теле Рии. И даже не смотря на это Рори воспринимает её серьёзно. Будет интересно выяснить, почему. Какое-то время они лежат вот так и болтают на отвлечённые темы: Рия рассказывает о вечеринке и спорном музыкальном вкусе Лу, с чем живо соглашается Рори, вспоминая, как сильно он нервирует этим несчастную Бьянку. Как оказалось, музыкальный вкус Рии и Рори совпал: они обе без ума от метала. Рори слабо хихикает, когда вспоминает, как Кристофер скулил от её громкой музыки во времена её подросткового периода. — Не думала, что однажды снова окажусь в этой комнате. Рори осматривает стены и потолок. От её мягкого голоса и тепла клонит в сон, а невесомые поглаживания по спине только больше этому способствуют. Убаюкивающий запах, древесный и терпкий, смешанный с мёдом, землёй и хвоей, действует как снотворное. Глаза начинают неумолимо слипаться, но Рия делает глубокий вдох и напрягает мышцы, чтобы взбодриться ещё хотя бы на минуту. — Ты в самом деле не была тут с детства? — спрашивает она. С этого ракурса ей отчётливо видны старые следы от когтей на стене. Рори слегка качает головой и тоже глубоко вздыхает, будто пробуя воздух. — Здесь совсем ничего не изменилось. Будто время застыло, — Рори ёрзает, чтобы улечься поудобнее и поближе прижать к себе сонную Рию. — Надеюсь, это не слишком далеко от твоих стандартов, куколка. — Жаль, что меня не было рядом, когда ты ещё жила здесь, — бездумно бормочет Рия, игнорируя её шпильку из-за утраты последних сил: борьба со сном безнадёжно проиграна. Последнее, что проносится в её угасающем сознании, это однажды сказанная фраза Рори о том, что спать с девочками — обычное дело, даже если они уже взрослые. Рия надеется, что раз у Рори нет с этим никаких проблем, то она тоже отдохнёт здесь, рядом с ней. Хоть немного. Маленький мир, который они ненароком создали в этой комнате, будет очень жаль разрушить рано или поздно. Скорбя о грядущей потере, Рия сжимает пальцами рукав футболки Рори и засыпает.Глава 10. На пороге
31 июля 2023 г. в 22:00
Перед сном Рия никак не может избавить себя от мыслей о Рори: образы, отрывки событий и память о её прикосновениях обволакивают утомлённый разум, погружая в глубокий сон. Но когда она просыпается — она одна. Кажется, будто воздух в комнате так сильно пахнет Рори, и, вспоминая, в чьей она комнате, это кажется более, чем естественным.
Она хорошенько потягивается под одеялом, разминая мышцы и позволяя реальности медленно нахлынуть на себя. Сквозь брезентовую занавеску в комнату проникают холодные бледные лучи нового утра. Сонное марево быстро рассеивается под ними, когда сознание Рии восстанавливает события вчерашней ночи. Тревожные вспышки быстро сменяют друг друга, неприятно щиплют током под кожей. Она резко садится.
Лу!
Вчера ночью, по возвращении в дом Общины, Рия была вымотана настолько, что все разговоры было решено перенести на утро (Лили просто утащила её мимо Волковых прямиком в спальню и настойчиво пожелала спокойной ночи. Всем). А теперь… Что ж, настало то самое утро. И как бы сильно ей не хотелось проведать Клыков — сначала предстоит понять, с чего начать разговор с Кристофером.
…и какого чёрта это было так сложно?
«Грег напал на нас у озера». Простое предложение, ёмкое и содержательное, его одного было бы вполне достаточно для начала. Но любая, даже косвенная мысль о Греге после вчерашней ночи сжимает ей глотку. Наверное, в этом нет ничего удивительного, с учётом того, каким ужасающим он предстал перед ней. Потом — эта его странная фраза… Ещё вчера Рия поглубже спрятала тревогу, которую она вызвала, чтобы ненароком не впасть в ступор и не вызвать лишних вопросов. Убедила себя саму, что ей всё послышалось, ведь симлиш всё ещё таит в себе сюрпризы, а в сочетании с рычанием и лаем — и подавно. Дальше было проще отвлечься на что-то посерьёзнее: ранения Лу, анализ пережитой ситуации, Рори. Одно лишь то, как бесстрашно альфа Клыков бросилась на Грега, после всего этого ещё и… поцеловав её в лоб?
Звёзды, эти оборотни определённо делают с ней что-то.
Поторапливая саму себя, Рия спрыгивает с постели. Касание ледяных половиц босыми ногами бодрит достаточно, чтобы не задерживаться, поскорее одеться и спуститься в гостиную. Она вылетает из комнаты так стремительно, что совсем не разбирает дороги и с ходу врезается в Джейкоба.
— Ну, что-то не меняется, — со смехом замечает он, возвращая им обоим равновесие.
— Джейкоб! Ты сегодня не учишься?
— Пропускаю «по болезни», — объясняет он. — С моими оценками один прогул позволителен. Отец хочет, чтобы я присутствовал сегодня. Ты идёшь вниз?
Она задумчиво потирает бровь, словно пытаясь что-то вспомнить, но машинально кивает и следует за Джейкобом по коридору. Внезапно её охватывает острое ощущение, будто ей что-то снилось. Что-то важное…
Джейкоб рассказывает что-то о вчерашнем вечере и Лили, но Рия толком не разбирает слов. Она рассеянно проводит рукой по столбу балюстрады, заворачивая к ступеням. Память не поддаётся, и на угасшее сновидение смутно намекает лишь интуиция, остатки ощущений.
— Ты в норме? — Джейкоб спрашивает, стоя на первой ступеньке, и только теперь Рия понимает, что уже какое-то время стоит неподвижно.
— Абсолютно, — пытаясь звучать как можно убедительнее, она, впрочем, не спешит сдвинуться с места. Джейкоб поворачивает голову, чтобы проследить, на что, как он полагает, она уставилась.
— А, я тоже часто смотрю на этот портрет, — Джейкоб складывает руки на перилах и кладёт свой подбородок сверху. — Она выглядит такой спокойной и уверенной, правда? Настоящая альфа. Один вид бабули Марии вдохновляет меня, как ничто другое. Хотел бы я стать таким же хорошим лидером, как она.
Рию прошибает холодный пот. Зрение резко туманится.
— Как… как ты сказал?
Джейкоб напрягается от резкой смены её тона.
— Э-э… Что хотел бы стать, как она? Ну, ты знаешь, она всегда была той, кто…
— Нет-нет, до этого.
Юноша выгибает бровь:
— …Бабуля Мария меня вдохновляет?
О звёзды над головой.
Вот оно.
— Твой отец дома?
— Эм, да… он, кажется, был в саду, и я…
— Нам нужно поговорить. Сейчас.