***
После небольшого перекуса Хёкджэ и Хичоль направились в океанариум, который, как оказалось, по праву считается самым большим в стране — только глянув на карту океанариума, которую предусмотрительно вывесили у касс, парень понял, что им действительно может даже не хватить дня, чтобы обойти все эти резервуары с подводными обитателями. Но Хичоль, возможно после откровений «Ынхёка», был настроен слишком решительно, так что он и потянул обомлевшего Хёкджэ к кассам, не слушая никаких его тихий возражений, полных сомнений. — Итак, с меня билеты сюда и в кино, а с тебя — вкусняшки к сеансу, — безапелляционно заявляет парень, уже доставая кошелёк, чтобы купить два билета. — Так будет быстрее. С такой аргументацией, не позволяющей парировать решение Хичоля, действительно было трудно спорить, потому Хёк покорился обстоятельствам, наблюдая за тем, как парень покупает билеты, по двадцать восемь тысяч вон каждый. Хёкджэ крайне не любил, когда кто-то пытался за него заплатить, будь то Рёук или даже Ынхёк во время каких-то совместных посещений продуктового магазина, к примеру, но с Хичолем его брат явно установил свои правила и взаимоотношения по части оплаты товаров или услуг, так что здесь проще смириться, чем переучивать старшего мембера. Конечно, когда люди находятся в равных условиях по части зарплат, им намного проще найти общий язык и как-то договориться по поводу того, как платить друг за друга, но Хёкджэ к подобной системе пока ещё сложно привыкнуть. Зато Хичоль чувствует себя вполне комфортно, поворачиваясь к Хёку и помахивая билетами, зажатыми в руке, призывая парня следовать за ним к пункту контроля. — Вот это да… — присвистнул старший мембер, когда после небольших и классических резервуаров с подводными обитателями они приближаются к огромному тоннелю, который окружён по бокам и сверху впечатляющим аквариумом со скатами и акулами. И Хёкджэ был полностью согласен с Хичолем: у него возникло ощущение, словно они, как и другие посетители, находятся на морском дне, потому что красота таких видов, с камнями, подводными растениями и кораллами, была действительно неописуемой. Ещё и необычный траволатор, который везёт посетителей вперёд, создаёт интересный эффект плавания, так что насладиться этой атмосферой можно в полной мере. — «Так вот, что так привлекало Донхэ…» — понимает Хёкджэ, восторженно любуясь тем, как большой скат проплывает мимо, за толстым, но практически прозрачным стеклом. — «Наблюдать за подводным миром и вправду так увлекательно… Это так успокаивает и расслабляет…» Для Хёка даже не кажется удивительным, что лидер группы ищет возможность хоть где-то получить это ощущение покоя и отрешённости: возможно, как и в океанариумах, Донхэ пытается отыскать покой и в церкви, и теперь парню кажется, что, будучи даже далёким от религии, Хёкджэ может понять это желание. — «Если столько лет быть тем самым мостом между ребятами и стаффом…» — задумывается Хёк, еле сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к стеклу пальцами. — «Неудивительно, что он подсознательно ищет любую возможность побыть в покое, чтобы хватало сил и нервов выдерживать все эти трудности…» — И я опять оказался прав насчёт акул, верно? — посмеивается Хичоль, с любопытством наблюдая за проплывающей неподалёку небольшой акулой. — Как в воду глядел. О, забавный каламбур вышел — надо будет запомнить. — Твоя проницательность — это всегда что-то за пределами умов простых смертных, — охотно отзывается Хёкджэ, обернувшись через плечо и посмотрев на старшего мембера, сразу же почувствовав странную неловкость от того, как тот на него смотрит. — Я что, сказал что-то не то? — Да нет, — Хичоль пожимает плечами, продолжая улыбаться. — Просто я наконец вижу этот огонь в глазах, который ещё не скоро надеялся увидеть. Наконец-то ты оживаешь, котёнок. Хотя бы ради этого уже стоило сюда прийти. — Да… сюда действительно стоило прийти, — признаёт Хёкджэ, смущённо одёрнув ворот своей толстовки. Ему сложно поверить, что хоть в чьих-то глазах может загореться такое же яркое, всепоглощающее пламя, как это было у Ынхёка — особенно в глазах Хёка, которому до сих пор кажется, что не скоро у него появятся силы так радоваться хоть чему-то. Но этот удивительный подводный мир и правда немного отвлекает от тяжёлых мыслей — особенно когда в океанариуме столько разнообразных резервуаров, зачастую даже нестандартных, как, например, телефонная будка, холодильник или светофор. А аквариумы «с сюрпризом» и вовсе отлично отвлекают вообще от любых мыслей — Хёкджэ успел в этом убедиться, когда из соседнего резервуара неожиданно зазвучали громкие звуки арфы, отчего Хичоль с перепугу чуть было не запрыгнул ему на руки, шарахнувшись от «музыкального» аквариума, как от призрака в фильме ужасов. Конечно, после выяснилось, что мелодия, сыгранная на арфе, начинает звучать, когда какая-то из рыб проплывает мимо определённого места, рядом с которым закреплён специальный датчик, реагирующий на движение, но пока парни это выяснили с помощью консультанта, который оказался неподалёку, Хичоль натерпелся страху от периодического звона аквариума, чем только насмешил Хёка, наблюдающего за паникой старшего мембера. — Нет, дорогой, ты как хочешь, но мы идём восстанавливать мои нервные клетки путём просмотра мелодрамы в кинотеатре, — шутливо ворчит Хичоль, уже, безусловно, отойдя от шока, но продолжая бурчать исключительно ради порядка. — Музыкальные аквариумы, вольтметры, показывающие, сколько энергии вырабатывают угри — это ж надо было такое выдумать… — Скорее, угри не вырабатывают энергию, а генерируют электрический разряд, — Хёкджэ задумчиво поправляет старшего мембера, припоминая, что рассказывал экскурсовод группе туристов, которые находились неподалёку от них. — А вольтметр нужен, чтобы фиксировать уровень напряжения, так как угри способны его контролировать и уменьшать при необходимости. Удивительные создания, правда? — И полезные, — важно добавляет Хичоль, уверенно следуя в сторону кинотеатра и утягивая Хёка за собой. — Вот умел бы Кюхён электричество вырабатывать, цены бы ему не было. Подключили бы к нему лампочку в аквариуме — светила бы круглые сутки, знай подбешивай его. — Ну нет, Кюхён и электричество — это опасное сочетание, — хихикает Хёк, послушно шагая следом за старшим мембером и стараясь не отставать, что было довольно легко: пакеты с покупками они ещё до океанариума оставили в камере хранения, и единственной сложностью была лишь необходимость не потерять ключ от камеры — и потом не забыть вернуться, чтобы забрать все эти вещи. — Ещё закоротит ненароком — тогда проблем не оберёмся. — А ведь точно, котёнок, — смеётся Хичоль, оборачиваясь и подмигивая «Ынхёку». — Тогда лучше не ему, а мне это умение. Всем неприятелям и мозги, и задницы поджарю. Ну и макнэ нашему тоже, разумеется — в целях профилактики, чтоб не расслаблялся. — И как ты это провернёшь? — Хёкджэ становится весело от одной только мысли, что старший мембер сможет вырабатывать электрические разряды. — «Тогда к нему можно будет всю аппаратуру на сцене подключить. От него исходит столько энергии…» — думает Хёк, но развивать свою гипотезу вслух не планирует — не хочет ненароком обидеть Хичоля своими предположениями. Но, судя по всему, этот возмутительно красивый корейский солист додумывает любые предположения на несколько тысяч шагов вперёд, так как, останавливаясь перед входом в кинотеатр, Хичоль деланно встаёт в важную позу, с хитринкой посмотрев на Хёка: — А я уже всё продумал. Надо взять угря, искупать его в химических отходах, и потом дать ему меня укусить. А там у меня проснутся сверхспособности и я стану супергероем… — Давай ты лучше останешься суперартистом, — предлагает Хёкджэ, припоминая, что о каком-то похожем сюжете фильма, только не с угрём, а с пауком, ему рассказывал Ынхёк. — А то если после угря ты потеряешь свои сценические сверхспособности — ну где мы ещё такого солиста найдём? — Всё шутишь, дорогой, — старший мембер согласно покачивает головой, улыбаясь ещё шире: признание истинных достоинств, видимо, приятно даже такому уверенному в себе человеку, как Хичоль. — Ладно, твоя правда. Пошли, поглядим, что сейчас в прокате и на какое время. Нужно же сообщить Ёнуну, во сколько нас забирать. Ещё и Донхэ небось до телефонов доберётся и тогда конец нашей прогулке. И опять с каждым из пунктов с Хичолем было бы сложно поспорить: старший мембер предусмотрительно напоминает Хёкджэ, что, прикинув время окончания сеанса, нужно будет сказать Ёнуну, во сколько подъехать на подземную парковку, да ещё и парням сообщить о том, во сколько они вернутся с прогулки, чтобы те не ждали их и обедали спокойно. — «Им всем только новых поводов для волнений не хватало…»Шопинг.
3 апреля 2023 г. в 20:48
Как Хёкджэ и опасался, прогулка с Хичолем наедине с самого начала была обречена стать катастрофой. Старший мембер напялил на себя чуть ли не самые лучшие по своим меркам вещи, что, по мнению Хёка, только больше начало роднить Хичоля с самцом райской птицы, но спорить в этом вопросе с этим модником Хёкджэ так и не рискнул. Но, видимо, его обречённое выражение лица то и дело становилось для мемберов слишком очевидным: Йесон многозначительно хмыкал за столом, Кюхён откровенно издевательски посмеивался, но от комментариев всё-таки воздержался, и только Донхэ смотрел с пониманием и явно пытался хоть как-то приободрить «Ынхёка» и придать ему сил на то, чтобы парень выдержал это крайне эмоционально затратное мероприятие. А вот Хичоль сиял, как начищенная до блеска сковорода, бодро уплетая завтрак и тщательно контролируя, чтобы Хёк тоже плотно поел.
— Нам потребуется много сил, чтобы обойти все твои любимые магазины, котёнок, — с поистине материнской заботой произносит Хичоль, потрепав Хёкджэ по волосам. — Оторвёмся на всю катушку.
— Кхм, Хичоль, — Донхэ сухо кашляет в кулак, чтобы привлечь внимание старшего мембера к себе, но Хёкджэ вовремя решает скорректировать их маршрут, потому и торопливо произносит:
— Знаешь, Хичоль, давай ограничимся каким-нибудь одним торговым центром. Обойти все магазины мы можем и в другой раз.
— Поезжайте в Старфилд Молл, — предлагает Чонун, невозмутимо пожав плечами. — Лотте Ынхёк и правда не потянет сейчас. Да и Молл вроде Донхэ хвалил.
— Он его хвалил, потому что там океанариум, — ворчит Хичоль, задумчиво покосившись на Хёкджэ, но, чуть подумав, вздыхает и согласно покачивает головой. — Ну, там хотя бы есть кинотеатр. Можем и на какой-нибудь фильм заодно сходить. Верно я говорю, дорогой?
— А… да, Старфилд Молл нам сегодня вполне подойдёт, — соглашается Хёкджэ, обрадовавшись предложению Чонуна: одна мысль о Лотте, высоченном небоскрёбе, так любимом иностранцами и местными жителями, приводила его в ужас, а вот подземный комплекс, который ещё и нравится Донхэ, вполне может оказаться более подходящим для их прогулки вариантом. — «Может, удастся и в океанариум Хичоля позвать?» — задумывается Хёк, но вслух своё предложение пока не озвучивает: ему только новых недоумевающих взглядов от остальных не хватало для окончательной катастрофы.
Но зато к внешнему виду Хёкджэ у Хичоля вроде как не было претензий, или же тот просто сделал скидку на не очень крепкую психику «лучшего друга»: понимая, что в подземном комплексе скорее всего теплее, чем на улице, Хёк натянул первую попавшуюся толстовку Ынхёка, подкатав вытянутые рукава, и к ней выбрал относительно целые джинсы брата, с тонкими, но обширными прорезями по коленям, в которых само тело практически не было видно. Удобство толстовки было в том, что в ней всё-таки теплее, чем в какой-нибудь майке с пальто поверх, и кулон можно было не доставать поверх одежды, так что он останется под толстовкой и не привлечёт лишнего внимания, ведь даже если Хёкджэ наденет маску на нижнюю часть лица, знакомый фанатам кулон может выдать «Ынхёка» и Хичоля с головой, а им сейчас это не нужно.
— Ну что, дорогой, сперва по магазинам, а потом в кино? — предлагает старший мембер, когда Ёнун отъезжает с парковки Молла, и поправляет свою тёмную чёлку, попадающую в глаза. Хёкджэ бы сказал, что Хичоля даже маска не спасёт от фанатов: парень так по-особенному подводит свои суженные, лисьи глаза, что его можно узнать за километр, если увидеть этот пронзительный тёмный взгляд в толпе.
— Хичоль, а как думаешь, у нас найдётся время, чтобы взглянуть… на океанариум? — несмело вопрошает Хёкджэ, поправляя на себе солнцезащитные очки брата: по его мнению, такая деталь тоже вполне может выдать «Ынхёка» какому-нибудь особо наблюдательному фанату, но в целом так у парня хотя бы больше шансов остаться неузнанным. Хёк надеется, что его вопрос про океанариум не вызовет у Хичоля подозрений, но, к сожалению, проницательность старшего мембера Хёкджэ не учёл: замолчав и пристально уставившись на него, Хичоль многозначительно произносит:
— А я-то всё понять не мог, чего ты так за столом оживился, когда Чонун про Молл сказал.
— Хичоль, мне было просто любопытно, — спешно отмазывается Хёк, поправляя на плече сумку брата, чтобы занять себя и не смотреть на старшего мембера. — Если не хочешь, то мы туда не пойдём.
— Да расслабься, котёнок, взглянем мы на твою рыбку, — мягко смеётся Хичоль, сменив подозрительное выражение лица на привычно расслабленное и игривое, похлопав Хёкджэ по плечу. — Но сперва магазины, потом где-нибудь перекусим, а после океанариума идём в кино. Руки так и чешутся подобрать тебе что-нибудь новенькое. Идём, нам давно пора развлечься.
Оживившись, Хёк спешно зашагал следом за Хичолем, стараясь не отставать. Его так и подмывало наконец сообщить старшему мемберу, что «Ынхёк» определился со своим будущим, но Хёкджэ решает потерпеть до какого-нибудь кафе, где они будут перекусывать перед океанариумом. Там, в более спокойной обстановке, без лишней суеты, и можно будет всё рассказать старшему мемберу. — «Раз Хичоль уверен, что перед ним его лучший друг, такие новости он обязательно должен узнать именно от «Ынхёка», верно?» — напоминает себе Хёкджэ, послушно шагая рядом с Хичолем и силясь запомнить названия тех магазинов и брендов, которые перечисляет старший мембер. Уже на восьмом все названия стали смешиваться в голове Хёка в заклинания на непонятном языке, так что Хёкджэ уже сомневается, что он сумеет запомнить хоть что-то. — «Я просто перед тем, как отрывать бирки от новых вещей, запишу себе названия брендов — и где я покупал эти вещи», — в голову парня приходит вполне неплохое решение: в принципе, если посетить вместе с Хичолем модные магазины пару-тройку раз, то какие-нибудь магазины и бренды Хёкджэ точно сможет записать себе и запомнить. — «Главное — не перепутать, какие бренды какие элементы одежды производят…»
— Так, дорогой, с чего начнём? — Хичоль останавливается на этаже с магазинами одежды и довольно потирает руки, словно он выбирает жертву для их визита. — Куда ты хочешь?
— Вообще, мне нужны джинсы, — припоминает Хёкджэ, после чего, немного подумав, он тихо добавляет:
— А ещё — я хочу купить хорошую тёплую пижаму. Знаешь какие-нибудь магазины с одеждой для сна?
— Что, стало холодно спать в одних трусах, милый? — посмеивается Хичоль, задумчиво почёсывая подбородок через маску. — Шёлковые тебе не подойдут: они красивые, но будешь по постели кататься, как намасленный. Хм… есть у меня один магазин на примете. Пошли.
С этим суждением Хёкджэ был вполне согласен: Ынхёк как-то покупал себе на квартиру шёлковые простыни, и наблюдать за тем, как брат посреди ночи с лёгким матерком скатывается с кровати, было довольно забавным зрелищем. Подобные воспоминания, к сожалению, до сих пор приносят Хёку не только тепло, но и весьма тяжёлую тоску, но, как Донхэ и говорил — это нужно просто пережить. — «Однажды станет легче… спустя время — станет легче», — напоминает себе Хёкджэ, потому и больше не кричит от боли, потому и продолжает улыбаться и идти за Хичолем, ничем не выдавая своего замешательства. — «Однажды Ынхёк перестанет приходить ко мне лишь в кошмарах — и станет легче…»
— Вот, котёнок, здесь продают лучшие пижамы на свете, — с гордостью заявляет Хичоль, ухватив Хёкджэ за руку и затаскивая его в магазин с вывеской «Gelato pique» . — Ты когда речь о пижамах завёл, я вспомнил, как Сузука в Америке хвалила этот магазин. У них крупнейшие магазины в Нью-Йорке и Осаке, а у нас филиалы. Но она точно говорила, что качество халатов и пижам отменное. Идём, взглянем на них.
У Хёкджэ сразу возникли дурные предчувствия касаемо цены подобных вещей: конечно, рассчитывать, что Хичоль поведёт его на рынок, было бы глупо, но Хёк наивно надеялся, что всё-таки старший мембер заведёт его не в самый дорогой магазин. — «Хотя хорошие вещи и должны стоить дорого…» — с сожалением признаёт Хёкджэ, с плохо скрытым любопытством оглядывая поистине огромный магазин с множеством мелких светильников, равномерно распределяющих свет по магазину, и аккуратные столики, на которых выложена часть товара в аккуратно свёрнутом виде. Пользуясь тем, что в такое раннее время посетителей не очень много, Хёк практически со входа с интересом рассматривает ряды вешалок и стендов с пижамными штанами, шортами, футболками, полноценными рубашками, и, безусловно, пушистыми халатами и даже тёплыми мохнатыми тапочками, которые в общежитии наверняка быстро придут в негодность, если парни снова забудут про уборку. — «Когда я «вступлю в наследство» и верну доступ к своим счетам, я верну на счета Ынхёка всё, что потратил — и впредь буду более экономным», — решает Хёкджэ, останавливаясь у ближайшей вешалки и с интересом прикасаясь рукой к мягкой ткани пижамных штанов. — «Но, раз даже девочки из BABYMETAL хвалят этот магазин, то, возможно, это мой шанс, чтобы таким образом отблагодарить ребят за их заботу…»
— Чего задумался, дорогой? — Хичоль с любопытством косится на выбранную Хёком модель — нечто бесформенное и плюшевое, и морщится, покачав головой. — Ну нет, это не твой размер. Ты точно хочешь пижаму в виде штанов? Ты же обожаешь открывать свои ноги.
— Да, но… знаешь, в этот раз я хочу что-то подлиннее, — опасливо отвечает Хёкджэ, неловко пожав плечами. — В этом году весна выдалась холодной. Я… всё никак не могу согреться.
— Котёнок, ты же понимаешь, что это не из-за погоды, — вздыхает Хичоль, пригладив отросшие рыжие пряди Хёка, через которые у корней пробивался натуральный пшеничный оттенок. — Но раз ты так хочешь, подберём тебе что-нибудь подходящее. Иди в примерочную.
— Может, я сам? С этим истощением у меня мог немного измениться размер одежды… — нерешительно тянет Хёкджэ, будучи неуверенным в том, что варианты, выбранные Хичолем, ему подойдут, ведь тот наверняка будет выбирать размер одежды, исходя из габаритов Ынхёка. Но Хёк и представить не мог, насколько Хичоль дотошен в этом вопросе: тут же отступив назад на шаг, парень тянет Хёкджэ за плечо, заставляя его покрутиться перед ним, а затем, придирчиво цокнув языком, Хичоль подходит ближе, бесцеремонно попытавшись обхватить парня руками в области живота, а затем, чуть подумав, выносит свой вердикт:
— Вообще, ты даже слегка поправился в талии и бёдрах. Удивительно, что я это проглядел. Но это даже хорошо, теперь на тебе девяносто пятый размер так болтаться не будет. Неудивительно, что ты новые джинсы захотел. Небось, в эти то еле втискиваешься.
— Срочно в спортзал и на диету, — посмеивается Хёкджэ, отступив в сторону, чтобы пропустить других посетителей, так как к этим вешалкам у других клиентов тоже возник интерес, но Хичоль, тоже подвинувшись и уступив место какой-то модно одетой паре, недовольно морщит нос, покачав головой:
— Никаких тебе диет сейчас, котёнок. Фанаты вполне переживут, если ты не разденешься перед камерой на этом концерте. Это тебе не Америка, всё-таки. А в зал мы явно ещё нескоро пойдём. Тебе силы нужны, а не новое истощение, понял меня?
— Понял, не ворчи, — Хёк робко улыбается: нравоучения старшего мембера кажутся такими забавными, если вспомнить, сколько правил этики и порядка в общежитии регулярно нарушал сам Хичоль, как вместе с Ынхёком, так и уже непосредственно при Хёкджэ. — Давай займёмся выбором пижамы. И ещё… я хочу купить пижамы тебе и ребятам.
— Это ещё зачем? — Хичоль удивлённо косится на Хёкджэ, пока шарится на ближайшей вешалке, придирчиво осматривая предложенные модели и тут же отметая варианты с пижамными шортами, раз «Ынхёк» хочет именно пижамные штаны. — Тебя вроде никогда не раздражали мои трусы. Или Кюхён начал после душа к аквариуму нагишом по ночам шастать?
— Нет, всё не так, я просто хочу как-то отблагодарить вас за то, что вы для меня делаете, — признаётся Хёк, еле слышно хихикнув от шутки Хичоля и мысленно порадовавшись, что макнэ не ранит психику рыбок, и психику Хёка заодно, своим обнажённым внешним видом. Но Хичоль выглядит настолько озадаченным, что Хёк уже догадывается, что его слова могут создать множество проблем в диалоге со старшим мембером, потому парень решает пояснить своё решение более подробно:
— Без вашей поддержки я бы не справился… и дальше тоже не справлюсь.
— Котёнок, ты меня пугаешь, — настороженно произносит Хичоль, сняв пару пижам с вешалок и перекинув их через свою руку. — Признавайся, чего ты удумал? Ты же знаешь, что мы всегда готовы тебе помочь, безо всех этих условностей.
— Скажи, на моём месте ты бы просто принял всю эту помощь и не был бы благодарным? — напрямую спрашивает Хёкджэ, вздыхая и нерешительно уставившись на старшего мембера. — Вы рвётесь готовить вместе со мной, не разрешаете помочь с чисткой аквариума… Так как мне быть, чтобы не чувствовать себя каким-то домашним питомцем? Я… хочу что-нибудь сделать для вас. Думаешь, это плохая идея?
— Даже не знаю, что тебе сказать, милый… — Хичоль посерьёзнел, обдумывая услышанное, а после парень с опаской решает наконец задать явно мучающий его вопрос. — Конечно, я понимаю тебя, и ты придумал неплохой план, но… скажи мне, дорогой — это же не прощальный подарок, правда?
— «Он действительно переживал из-за этих тяжёлых мыслей всё последнее время… Наверное, даже больше, чем Донхэ», — понимает Хёкджэ, из-за чего его планы немного меняются: придётся сообщить своё решение Хичолю здесь и сейчас, а не в кафе, так как иначе старший мембер может неправильно всё понять и расстроиться. Потому, спешно оглядевшись и увидев, что поблизости нет ни других посетителей, ни продавцов-консультантов, Хёкджэ, собравшись с мыслями, отвечает:
— Нет, Хичоль, это не прощальный подарок. На самом деле, я хотел сказать тебе сегодня, что… после конца траура я постараюсь справиться со всеми испытаниями. Я… принял решение двигаться дальше, даже если мне тяжело. Я знаю, что вы беспокоились о том, не захочу ли я уйти из группы после траура… и я хотел сказать, что я остаюсь.
— Ох, милый… — не выдержав, Хичоль крепко стискивает Хёкджэ в объятиях, наплевав на то, что они привлекают к себе таким образом лишнее внимание — для старшего мембера сейчас словно всё становится таким не важным, ведь «Ынхёк» говорит о столь серьёзных вещах. — Я должен был догадаться, что ты всё поймёшь и… Какое же это счастье. Я так волновался о тебе, мой малыш…
— Хичоль… — устало вздохнув, Хёк улыбается, чувствуя приятное тепло от объятий старшего мембера. — «Он никогда тебя не укусит», — говорил Ынхёк, и теперь Хёкджэ кажется, что он наконец понимает, что имел в виду его брат: Хичоль всегда будет рядом с тем, кого все считают Ынхёком, потому что он замечательный и преданный друг. Хёк считал и Рёука отличным другом, но особая его ценность, пожалуй, была в том, что Хёкджэ и его друг часто расходились во мнениях, и такими, противоположными, они друг другу даже больше нравились. Хичоль же вёл себя так, словно у него на всё есть своё мнение и он обязательно навяжет его любой случайной жертве, но стоит Ынхёку или тому, кто похож на Ынхёка, с ним не согласиться — как этот парень тут же переменит свои убеждения и будет отстаивать мнение «лучшего друга», словно это его собственное. — «Потому что ему так дорог Ынхёк…»
— Да-да, мы тут по делу, я помню, — ворчит старший мембер, разжимая руки и с беззлобным осуждением уставившись на парня. — И долго ты молчать собирался, дорогой? Мы же невесть что думали обо всём этом и о твоём будущем…
— Я… я хотел сказать тебе сегодня, в каком-нибудь кафе, куда мы бы зашли перекусить, — Хёкджэ бессильно пожимает плечами, украдкой бросая взгляд на ценник одной из пижам, отчего на лбу Хёка сразу же выступил холодный пот. — «Сто шесть тысяч пятьсот сорок вон за одни только штаны…» — цена оказалась великовата для представления Хёкджэ о разумных ценах, но, как парень с опаской предполагает, джинсы от брендовых марок обойдутся ему ещё дороже, так что привередничать не приходится. Вдобавок Хичоль сказал, что купить для всех хорошие пижамы в знак признательности за заботу парней о нём — это хорошая идея, так что стоит перестать беспокоиться.
— Ну, в кафе ты мне всё подробно расскажешь, — предлагает Хичоль, потрепав Хёка по волосам и с явным облегчением улыбаясь ему. — И раз ты хочешь купить всем пижамки — я могу себе сам выбрать, да? Только с парнями засада получилась, я их размеры одежды не знаю. Может, Сонмину позвонить? Он хоть у стилистов спросит…
— Да, выбери себе самую лучшую пижаму, — посмеивается Хёкджэ, снимая с лица солнцезащитные очки, так как ему придётся примерять пижамную рубашку, и очки будут только мешать. — Нет, звонить Сонмину не нужно. Я… знаю размеры.
— Серьёзно? — Хичоль даже чуть пижамы из рук не выронил, уставившись на «Ынхёка», как на привидение. — Я должен поинтересоваться, откуда сия информация?
— Ну… я же не зря получил прозвище «маньяка соцсетей», верно? — Хёк выкручивается практически мгновенно, так как ему в голову приходит отличная идея — и Хичоль с ним сразу же соглашается, энергично закивав головой и вернувшись вниманием к вешалкам с пижамами:
— Тогда понадеемся на твою память. Сперва определимся с тобой, а там и остальным пижамки подберём. Ты у нас — дело первостепенной важности, между прочим!
И на такой расклад Хёкджэ был более, чем согласен: он знает размеры одежды парней благодаря фанатским сайтам, Хичоль отменно разбирается в предпочтениях мемберов, так что результаты их поисков должны увенчаться успехом. — «Главное, чтобы парни не начали задавать вопросы…» — запоздало думает Хёкджэ, проходясь вдоль рядов вешалок и с интересом перебирая модели пижам, вежливо отказавшись от помощи продавца-консультанта. — «Возможно, стоило сказать Хичолю, что я позвонил Сонмину…» — хорошие идеи, как оказалось, всегда приходят поздно, а выдумывать новую ложь уже глупо, так что парень надеется, что остальные вопросы задавать не будут, ну или старший мембер отвлечёт их внимание на себя.
Но, к облегчению Хёкджэ, шопинг прошёл вполне удачно и не так изнурительно, как парень боялся: Хичоль, несмотря на его довольно специфичное чувство стиля, подобрал для «Ынхёка» отличную пижаму, которая села на него как влитая. В итоге по совету Хичоля Хёк купил для себя тёмно-синюю пижаму с белоснежным минималистичным рисунком на одной штанине и на середине пижамной кофты с длинными рукавами: тонкая белая линия, обозначающая сугробы, две аккуратные ёлочки и крохотные точки, которыми дизайнер пижамы изобразил снегопад. Было в этой пижаме что-то по-своему уютное и тёплое — Хёку даже казалось, что ему от одного взгляда на эту пижаму становится теплее, хотя она сама по себе не очень тёплая — не плюшевая и не флисовая, просто из плотного и мягкого материала. — «Но всё равно становится теплее…»
Все остальные пижамы тоже пришлось выбирать, опираясь на знания Хичоля, так как Хёк встревал только в вопросах размеров: самому Хичолю они подобрали пижаму крайне быстро, старший мембер даже примерять её не стал, заверив Хёкджэ, что она сядет на его великолепное тело самым наилучшим образом. Хичоль подобрал для себя мятную длинную футболку с рукавом в три четверти, с повторяющейся надписью HALF SLEEP, и такого же цвета удлинённые шорты, на которых эта надпись шла мелким рисунком, словно диагональные полосы. Старший мембер был так доволен подарком «Ынхёка», что, пока они подбирали пижамы для других участников группы, он чуть ли не приплясывал от нетерпения, уже будучи готовым надеть её и пойти по торговому подземному комплексу прямо так, в пижаме.
Главной проблемой, пожалуй, стал выбор пижамы для Донхэ — Хёкджэ знал из интервью группы, да и по собственным наблюдениям, что парень любит спать в одном белье, но в прохладную погоду лидеру группы нужно надеть что-то потеплее, а с подбором штанов всё было не так просто. Бёдра Донхэ имел потрясающие, прямо выдающиеся и округлые, потому на штанах должна была быть большая резинка, чтобы парень хотя бы влез в эту пижаму, и при этом штаны должны быть свободными, раз лидер группы регулярно посещает тренажёрный зал и качает не только мышцы торса, спины и рук, но и мышцы ног. Ну и самым сложным и решающим фактором стало то, что у Донхэ, пожалуй, самые короткие ноги из всех мемберов, тогда как большинство пижам рассчитаны на более, чем среднюю длину ног.
— Может, тоже шорты ему возьмём, а? — ворчит Хичоль, придирчиво перебирая модели пижамных штанов и с силой растягивая их в области живота, там, где резинка, чтобы понять, налезут ли они на задницу Донхэ. — С шортами явно будет проще.
Но Хёкджэ уверенно топал вдоль рядов с вешалками, так как надеялся, что «те самые» штаны он обязательно здесь найдёт. Пока они проводили свои исследования, парни успели подобрать пижамы для двух гитаристов: Кюхёну Хёкджэ выбрал футболку оверсайз песочного цвета с большим рисунком медвежонка — и штаны длиной до колена, на которых чередовались широкие горизонтальные полосы песочного и кремово-белого цветов. Йесону же досталась яркая классическая пижама, состоящая из рубашки и полноценных штанов с прямыми штанинами, с хаотичным рисунком из множества разноцветных треугольников.
— Вот, нашёл! — радостно восклицает Хёкджэ, снимая с вешалки штаны с просторной резинкой в верхней части, с совсем маленькой и аккуратной резинкой внизу штанин, и их размер и длина, как парню показалось, вполне подойдут такому «фигуристому» парню, как Донхэ.
— А ну-ка, — Хичоль заглядывает через плечо, со взглядом критика оценивая на вид укороченную длину штанов, которая вполне может и подойти лидеру группы, и дизайн этих пижамных штанов — серо-белый цвет, на котором виднеются тонкие вертикальные линии, идущие с верхней части штанов до самого низа штанин. Причмокнув губами, парень согласно покачивает головой, вынося свой вердикт:
— Неплохо-неплохо. А что с верхом?
— С верхом… Ну, хорошо, что здесь можно комбинировать части пижамы. Верх Донхэ явно нужен побольше, чтобы все мускулы влезли, — шутит Хёкджэ, отдав штаны Хичолю и шарясь на той же вешалке, выудив с неё футболку серого цвета, на которой словно наложены друг на друга две большие буквы «G» и «P», обозначающие первые буквы в названии данного бренда.
— Вот тут точно все его бицепсы влезут. Только накачанной грудью посветить не сможет, но он пусть это на сцене делает, верно, котёнок? — Хичоль явно одобряет выбор Хёкджэ, собирая все пижамы вместе, выбранные штаны к выбранному верху, и активно подпихивает парня к кассе, желая поторопить его. — Мы тут и так долго проторчали. Теперь идём тебе за джинсами, и я себе какую-нибудь новую футболку присмотрю. Раззадорил ты меня этими своими подарками, теперь тоже хочу себе ещё обновку.
Хёкджэ лишь тихо смеётся, не возражая и послушно доставая карточку Ынхёка для оплаты покупок. Общая сумма, конечно, вышла немаленькой, но Хёк старается успокоить свою совесть тем, что он потратил деньги на хорошее дело. — «Если мне хватит сил оставаться здесь и дальше, то рано или поздно я верну на счёт Ынхёка все свои траты…» — напоминает себе Хёк, чтобы не чувствовать себя транжирой. — «Да и ребята спят не пойми в чём… Так я хоть смогу как-то поблагодарить их за всё, что они делали для меня…»
Конечно, Хёкджэ хотел бы как-то отблагодарить и родителей ребят, особенно маму Донхэ, госпожу Ли. Несмотря на то, что госпожа Ким, как говорили парни, была очень близка с Ынхёком, а родители Кюхёна дали много хороших советов касаемо того, как лучше всего устроить безопасную и спокойную обстановку для «барабанщика» в больнице, именно мама Донхэ чаще всего сидела с «барабанщиком» в больнице, сменяя ребят. К тому же, добрая женщина приготовила очень вкусный пирог для них всех, и за это Хёкджэ тоже ей крайне признателен, но что именно придумать для родителей ребят, чтобы выразить свою благодарность — парень не знает.
Но об этом он подумает позже: возможно, сами ребята подкинут ему отличную идею перед концертом, когда все свыкнутся с мыслью, что парень никуда не уходит и останется в группе. А пока стоит озадачиться поиском подходящих джинс, пока Хичоль не подобрал ему какие-нибудь очередные драные тряпочки, так что Хёкджэ приходится поспевать за старшим мембером, да ещё и пожелания свои успевать высказывать. Благо, к желанию купить менее драные джинсы, у Хичоля не было никаких претензий.
— И то верно, дорогой. Весна нынче холодная, лето тоже нежарким будет, а ты хоть и горячий парень, но простывать не должен, — с поучительным видом произносит старший мембер, уверенно проходя мимо бутиков, которые, по его мнению, ничего хорошего двум артистам предложить не смогут. — Классика тоже всегда в моде. Наконец-то и до тебя это дошло. Сейчас найдём джинсы на твою жопку.
Хёкджэ бы посмеялся над формулировками Хичоля, если бы слова о «классике» в понятии одежды не звучали так печально, с болезненными воспоминаниями Хёка о разговорах с братом — уже не в первый раз Хёкджэ вспоминает, что Ынхёк говорил о своём отношении к классической одежде и в каких исключительных случаях он её наденет. — «Прости, Ынхёк, но мне придётся нарушить твои убеждения… В привычной тебе одежде мне всё ещё некомфортно», — думает Хёк, ничего не говоря и, притихнув, послушно примеряет одни джинсы за другими, слушая комментарии Хичоля. Для парня все эти джинсы выглядят абсолютно одинаковыми, разве что отличается оттенок ткани, но старший мембер решительно отметает модель за моделью: то джинсы были слишком длинными для Хёка, то слишком широкие штанины «как из нулевых» портили весь сложившийся стиль «Ынхёка», а то, как оказалось, джинсы совершенно не сидели на заднице «Ынхёка» и только придавали ей форму раздавленной картофелины. Но зато Хёкджэ смог хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей, ведь такому задору и энергии Хичоля необходимо соответствовать целиком и полностью, чтобы старший мембер остался доволен прошедшей прогулкой и шопингом.
Наконец, им удалось подобрать пару джинс без прорезей — правда, Хичоль не сумел удержаться, чтобы не выбрать для «Ынхёка» модель с цепочками на поясе, которые причудливо позвякивали при каждом движении и мягко бились о бедро парня. Но Хёкджэ в целом не возражал: по сравнению с подранными штанинами, какие-то аксессуары не раздражали парня и не мешали ему двигаться свободно, а другие неудобства вполне можно и потерпеть. Правда, одними лишь джинсами дело не ограничилось — после Хичоль захотел выбрать джинсы и себе, а затем парень начал подбирать к этим джинсам футболки, как будто случайно найдя заодно несколько интересных по мнению старшего мембера футболок и маек для «Ынхёка». Хёкджэ сперва скептически отнёсся к этим вещам, но, немного подумав, парень пришёл к выводу, что пара новых футболок всё-таки будут лучше и комфортнее сидеть на нём, чем майки Ынхёка с вытянутыми боковыми проёмами, из которых раньше торчали рёбра барабанщика.
Но зато после, когда с покупками было завершено, Хёкджэ наконец-то мог отдохнуть от хождений по бутикам, ведь Хичоль вывел парня на этаж с различными мини-кафе и ларьками с едой. Сперва Хёк опасался того, что старший мембер подсунет ему какую-нибудь жареную в масле, солёную и крайне калорийную еду, но Хичоль придирчиво выбрал мясную пиццу на тонком тесте, два больших стакана с напитками — себе банановый лимонад, а «Ынхёку» колу со вкусом ванили, и два стаканчика с пломбиром. Подобный набор Хёк не причислил бы к списку полезной и здоровой еды, но в целом такой перекус парня устроил больше, чем если бы Хичоль взял какую-нибудь курицу гриль, лапшу рамен или даже гамбургер. — «Тогда бы точно идея перекусить была бы обречена на провал…» — думает Хёкджэ, откусывая небольшой кусочек от треугольника пиццы. — «Пожалуй, стоит как-нибудь перевести Хичоля на тот же салат «Цезарь», а там и к лёгким салатам можно будет перейти. Пока это будет слишком заметно».
— Ну, рассказывай, дорогой, что у тебя в голове творится и как давно ты знаешь, что мы опасаемся твоего ухода, — Хичоль развязно начинает разговор, обмакивая корочку от пиццы в свой пломбир и уверенно откусывая от неё кусочек. — И когда ты намерен поговорить с ребятами об этом?
— Да нечего рассказывать, честно говоря, — Хёкджэ пожимает плечами, с любопытством уставившись на столь непривычный для него способ доесть суховатую корочку пиццы. — Ваши опасения были слишком заметны, да и я сам об этом много думал… Но я всё же решил, что хочу остаться. Музыка… всегда была мне дорога. Брата я уже потерял, и я не могу потерять ещё и всё это.
— Котёнок, мы так волновались, — вздыхает Хичоль, даже чуть отставив стакан с лимонадом от себя, чтобы случайно не опрокинуть его. — Ты нас очень напугал. Ты был таким тихим и даже сам на себя не походил. Конечно, мы бы приняли твою сторону, даже если бы ты послал всё это к чертям, но… Как же мы без тебя, а ты без нас — у тебя же никого не осталось…
— Да, я об этом тоже думал, — Хёкджэ очень старается превратить своё решение в шутку, чтобы Хичоль не решил, что парни вынудили его остаться в группе. — У меня остались только вы, а вы нигде больше не найдёте такого барабанщика. По крайней мере, я постараюсь раскачаться и хоть немного походить на себя прежнего, но ты сам понимаешь — мне потребуется много времени.
— Раскачивайся, сколько тебе нужно, дорогой, — Хичоль спешно вытирает руки влажной салфеткой, чтобы уже чистыми пальцами похлопать парня по плечу. — Мы тебя во всём поддержим. И когда ты планируешь сказать об этом остальным?
— Честно — я надеялся, что Донхэ всё объяснит им сегодня, пока мы с тобой ходим по магазинам, — признаётся Хёк, задумчиво рассматривая свою корочку от пиццы и пока сдерживая желание попробовать съесть её таким же способом, как ел Хичоль. — Он всё-таки лидер группы, так что я рассказал об этом Донхэ прошлым вечером. Мы договорились, что Йесону и Кюхёну он скажет наедине, а тебе я расскажу сам. Ты… не злишься на меня?
— На что мне злиться, милый? — Хичоль понимающе покачивает головой, даже ехидно улыбнувшись от виноватого вида «Ынхёка». — Ты всё правильно решил. Пусть Донхэ сам выслушивает стенания Кюхёна, а то он же от шуток своих не сдержится. Да и приятно знать, что вы с Донхэ начали ладить. Уж слишком долго вы с ним цапались по любому поводу. Теперь ты его хотя бы слушаешь.
— Я его всегда слушал, — вяло возражает Хёкджэ, потянувшись свободной рукой к стакану с холодной колой и делая небольшой глоток: напиток слишком газированный и сладкий, но всё же лучше, чем какой-нибудь лимонад, в котором будет чувствоваться лимонный привкус, от которого Хёку снова станет плохо. — Только слушать Донхэ и позволять ему себя контролировать — это всё-таки разные вещи. Он в этом вопросе немного… навязчив.
— Немного? — хохотнул Хичоль, даже хлопнув рукой по столу в порыве эмоций. — «Немного» там и не пахнет, мой дорогой. Но всё равно я рад, что вы нашли общий язык. Хватит вам уже собачиться… особенно после такого.
И в этом Хёк был согласен с Хичолем: корейский солист как-то удивительно точно подбирает формулировки, особенно когда от него меньше всего этого ждут. К тому же, до Хичоля о вопросах навязчивости Донхэ уже заводили речь как Чонун, так и сам Донхэ, оставаясь с Хёкджэ наедине. — «Были ли они также откровенны с Ынхёком или же парни разговорились из-за того, что мне… так тяжело справляться со всем этим?» — недоумевает Хёк, но, уступив своему любопытству, парень всё-таки желает отвлечься на еду, потому и несмело подцепляет краешком корочки от пиццы небольшой кусочек пломбира и засовывает всё это в рот, принимаясь активно жевать.
На удивление, такое неожиданное сочетание вкусов ему даже понравилось: остывающая сухая корочка в сочетании с холодным пломбиром с отчётливым сливочным привкусом оказалась вовсе не так плоха, как Хёку показалось на первый взгляд. Конечно, вместо колы парень не отказался бы от прохладного чая или хотя бы свежего фреша, но раз приходится соответствовать Ынхёку и его пристрастиям, Хёкджэ отпивает немного колы из стакана, стараясь игнорировать сладкий вкус. — «Всяко лучше, чем кофе без сахара…»
— И вообще, чего тебя вдруг так на рыбку потянуло? — любопытствует Хичоль, отпивая ещё немного от своего лимонада, в прозрачном стакане которого кружатся ровно нарезанные банановые кружочки. — Сперва аквариум припёр, никого, как обычно, не спросив, с Кюхёном в аквариумный магазин гонял и даже ему трусы на уши не натянул, теперь океанариум… котёнок, что происходит?
— А что такого? — Хёк даже закашлялся от неожиданности: стуча по своей груди, парень отставляет стакан с колой в сторону и думает, как бы поубедительнее вырваться из западни, в которую его загоняет Хичоль, казалось бы, безобидными вопросами. — Аквариум, вроде, всем понравился… или нет?
— Да всем-всем, — Хичоль вздыхает, покачав головой и потянувшись к ещё одному кусочку пиццы. — Я и подумать не мог, что такие люди, как мы с Чонуном, сумеем привязаться к столь крохотным существам без мозгов. Хотя, мы же к Кюхёну привязались в своё время — а он с рыбками точно на одном языке разговаривает. Но мой вопрос всё равно остаётся в силе. Откуда у тебя такие пристрастия к подводному миру вдруг открылись? А завтра что, заявишь, что хочешь заняться дайвингом и поплавать в клетке среди акул?
— Я уже среди акул, Хичоль, — отшучивается Хёкджэ, наконец, откашлявшись и жадно хватая ртом воздух, чтобы дышать полной грудью. — Разве нет?
— Опять увиливаешь в своей манере, — Хичоль снисходительно улыбается, но, кажется, не сердится, хоть и продолжает пристально наблюдать за парнем рядом с собой. — Даже не знаю, рад ли я этому. Наверное, это даже хорошо. Скоро и в себя придёшь окончательно.
— Извини, я… — замявшись, Хёк отодвигается дальше на мягком сидении диванчика и уклончиво смотрит на свои руки, не зная, что сказать. — Я просто не знаю, что тебе на это сказать. Просто дело в…
— Дело в Донхэ, верно? — старший мембер мягко кладёт свободную руку парню на плечо. — Понимаю, что тебе не до этого, но между вами определённо что-то происходит. Поделиться не хочешь? Я думал, ты его терпеть не можешь.
И вот к этому разговору Хёкджэ точно оказался не готовым: если до этого момента он надеялся, что получится как-то выкрутиться в вопросе с аквариумистикой, то теперь, когда Хичоль начал задавать прямые вопросы, да ещё и о лидере группы, Хёк понимает, что увильнуть не получится. — «Может, и правда — рассказать ему о моих сомнениях?» — соблазн наконец хоть с кем-то поговорить о Донхэ становится практически невыносимым. Только одно держит Хёкджэ от желания тут же выпалить всё, что у него на сердце — Хичоль вполне может захотеть обсудить услышанное с ребятами, а этого Хёк никак допустить не может.
— Ясно, снова твои секреты, — в голосе Хичоля нет осуждения, но лёгкое разочарование старший мембер очевидно не может скрыть, что, пожалуй, неудивительно. — И опять мой малыш держит всё в себе. Ладно, как скажешь. В любом случае я буду на твоей стороне, ты же знаешь.
— Хичоль, всё гораздо сложнее, чем кажется, — теперь Хёкджэ чувствует себя виноватым: ему неизвестно, до какой степени Ынхёк доверял своему лучшему другу, но Хичоль определённо устал от всех этих тайн «Ынхёка» и его недоверия. Проблема была лишь в том, что рядом со старшим мембером не Ынхёк, потому и доверять ему в полной мере Хичолю не следует, но как при этом сохранить расположение столь самоуверенного и острого на язык парня, который всегда готов защитить «Ынхёка» и поддержать — Хёк не знает.
— Я действительно не знаю, что тебе сказать, — признаётся Хёкджэ, сжимая пальцами свои колени и надеясь, что его не охватит паника, в таком людном месте, вдали от общежития и лекарств, которые парень оставил в комнате. — Всё так непросто. Вы все рядом со мной и я благодарен за это, но ты был прав — без Донхэ я бы не справился со всем этим. Он столько всего для меня делает, и я…
— Он всегда готов на всё ради любого из нас, — Хичоль коротко пожимает плечами, не находя в словах Хёка ничего удивительного. — А ради тебя и вовсе в лепёшку расшибётся, но ты и так это знаешь. И меня удивляет, что ты не просто не сопротивляешься его влиянию — тебе как будто даже нравится, что он крутится рядом с тобой. Или я не прав?
— Я… не знаю, — Хёкджэ зажмуривается, понимая, что ему не хватает воздуха: старший мембер фактически спросил его о симпатии к Донхэ, и Хёк не уверен, что ответ, который ему хочется сказать, разрешит ситуацию. — Произошло столько всего, и так глубоко я не хочу копать, понимаешь? Просто… с вами мне не одиноко, с тобой надёжно, а рядом с ним — спокойно. Это звучит эгоистично, но…
— Котёнок, ты за все эти шесть лет просил о чём-то любого из нас от силы пару раз — остальное всё сам делал, — напоминает Хичоль, накрывая руку Хёка своей и ощутимо сжимая пальцы. — И ты знаешь, что не таким образом мы хотели бы узнать, что нужны тебе. Но мы всё-таки тебе нужны, и ты это наконец-то понимаешь. Сейчас это важнее всего. А что у вас там с Донхэ — это не моё дело, и не следовало мне туда лезть. Просто я не понимаю, что у вас происходит и… я не хочу, чтобы в итоге кто-то пострадал, особенно ты.
— Спасибо, Хичоль, — Хёк вздыхает, понимая, что старший мембер разрешил часть его сомнений: если уж даже Хичоль заметил, что Донхэ чересчур опекает его, то так и есть на самом деле. Но к тому же Хичоль сказал ещё одну важную вещь — никто в итоге не должен пострадать, потому все свои догадки о симпатиях и собственную влюблённость Хёку стоит выбросить из головы. — «Они все — просто близкие люди для Ынхёка, и Хичоль должен быть ближе всех… Вот и всё…» — понимает Хёкджэ, и, получив некое облегчение от этого откровенного разговора, парень придвигается ближе и устало кладёт голову на плечо Хичоля, наблюдая за тем, как старший мембер крутит трубочкой кусочки банана в стакане, создавая некую воронку. — «Хичолю можно доверить практически всё… А моим чувствам здесь не должно быть места. Никто не должен пострадать… Ынхёк уже пострадал из-за меня».