Изменить прошлое

— Девочки, а кто может аппарировать к ребятам и проверить все ли у них хорошо? Я всё-таки переживаю, что после мальчишника они все ещё спят, — обеспокоенно сказала Алиса, пока Марлин укладывала ее волосы. — Мне только что Гид прислал патронуса. У них все хорошо, Фрэнк почти готов, — успокоила ее Дороти.— А вот нам стоит поторопиться. Около церкви нам нужно быть через полчаса. — Кас, помоги мне застегнуть платье! — прокричала Эммелина из соседней комнаты.— Мэри, просто скажи, что букет невесты и наши цветочки полностью готовы. В ответ Мэри лишь промычала, собирая цветы в единый букет. ЕЙ постоянно не нравился какой-нибудь вылезший из ниоткуда лепесток или стебель, который был не одной длины с другими. Наконец композиция была собрана воедино. Алису, одев в платье, оставили одну в комнате лишь на минуту, но когда к ней зашла Дороти, вид невесты был совсем не радостным. — Мерлин, какая же ты красивая, Лис. Ты такая лёгкая в этом платье, — заметив замешательство подруги, она подошла ближе.— Эй, что случилось? — Это ведь так глупо, — поежилась Алиса.— Жениться в разгар войны, когда нам едва исполнилось 18. Устраивать праздник тогда, когда по всему Лондону сплошь и рядом гуляют убийцы. Я уверена во Фрэнке и в свои чувствах, но… — Нет. Это не глупо. Может сейчас, когда каждый день может стать последним, самое время стать ещё ближе друг к другу? — попыталась успокоить ее Нотт.— Вы нужны друг другу, особенно сейчас. У вас все будет хорошо, — она аккуратно стёрла слезинку на ее щеке и обняла за плечи.— Вы ведь с третьего курса вместе, неужели ты думала, что сейчас ещё рано? Глупышка, сейчас вы просто необходимы себе и миру. Идём вниз, пора отправляться. Алиса действительно успокоилась, а на лице ее появилась улыбка, как только мистер Стоун ввел ее в зал церкви. Передавая руку дочери, он шепнул что-то на ухо Фрэнку, а тот в ответ лишь серьезно кивнул, одним взглядом что-то пообещав. Но как только его глаза встретились с Алисой, все вокруг исчезло, и осталась только ее красота и тепло ее ладоней, которыми она легонько сжимала его пальцы. Заветные «да» прозвучали эхом в большом зале церкви, и его стены тут же наполнили громкие аплодисменты гостей. — Ну что, давайте выпьем за наших мистера и миссис Лонгботтом! Живите дружно, страстно, любите друг друга крепко и ни за что не расставайтесь ни на минуту, — поднял бокал с шампанским Сириус, и все вокруг поддержали его тост. Пьяные и счастливые все разбрелись по домам, лишь Фабиан и Эммелина никак не могли подняться с опушки, на которой лежа рассматривали звёзды, и уйти домой. — Знаешь, — совсем тихо заговорил Фаб, прижимая к себе девушку, — я никогда не думал, что кого-то так полюблю. Думал, что всю жизнь буду гордым одиночкой. Это Гид любовник-романтик, а я ведь вообще не такой. — Это в тебе говорит простой ты или пьяный ты? — засмеялась Лина. — Во мне говорит я, который тебя любит. Получается, я простой, всегдашний, потому что я тебя всегда люблю. Знаешь, что? — Эммелина чуть выбралась из-под его объятий и привстала на локтях, чтобы заглянуть в лицо. Фабиан как-то расстерянно улыбнулся, а потом перевел взгляд с неба на девушку.— Совсем скоро мы тоже поженимся. Вот я выйду на стажировку в Аврорат, накоплю денег, куплю тебе самое красивое, самое лучшее кольцо, и мы поженимся. А потом у нас родятся маленькие Пруэтты. Близнецы, я уверен. — А близнецы мальчики или девочки? — Мальчики. А потом у них будет маленькая сестрёнка. Ладно? — Ладно. Эммелина громко засмеялась и в следующую секунду поцеловала Фабиана. В груди бешено билось сердце, а в животе плясали бабочки. Если бы у нее спросили: разве можно влюбляться в человека каждый день ещё сильнее — она бы без раздумий ответила, что можно. — Дружище, брат, нам нужно домой, иначе Молли опять пошлет за нами Артура, — нарушил идиллию влюбленных Гидеон, подошедший к ним в обнимку с Дороти. — Знаешь ведь, она с рождением близнецов помешалась на нашей безопасности. Давай, давай, подъем, братец. Эммелина и Фабиан ещё долго не расходились просили хотя бы минутку, у ожидающих Дороти и Гидеона. Перед тем, как аппарировать в свою квартиру Вэнс услышала громкое «люблю тебя, любовь моя». Если бы ей позволила жизнь, она бы влюблялась сильнее в этого человека каждую секунду. Лишь бы он всегда оставался рядом. *** Чуть больше, чем через месяц, отгремела свадьба Поттеров. Трепетные клятвы, слезы у алтаря, слова о вечной любви, а потом безудержное веселье, радость и пьянящее счастье. А через день всех из ждало новое собрание в Ордене. — Встречаем молодоженов! Мистер и миссис Поттер собственной персоной! — объявил Сириус входящую парочку. Лили смущённо улыбнулась, а Джеймс крепче обнял ее за плечо и поцеловал в макушку, пока вокруг громко апплодировали и улюлюкали. Люди медленно подтягивались, и одними из последних пришли Дороти и Гидеон. В проходе команды, где проходило собрание они остановились, и Гидеон негромко прокашлялся, желая привлечь внимание: — Всем привет, у нас новости. В общем…— они одновременно подняли левые руки, на безымянных пальцах которых были надеты одинаковые тонкие колечки. Вокруг послышались радостные крики, поздравления и вопросы: а когда успели-то? — Вчера проснулась после празднования, а он лежит, на меня смотрит и говорит: а выходи за меня. Я чуть с кровати не упала, — засмеялась Дороти, вспоминая свое сонное непонимание, когда Гидеон вытащил из своей тумбочки небольшое колечко. — Я, конечно, всех поздравляю, — гаркнул Грюм за столом, — но нам нужно начать собрание. События прошедших дней были не утешительными: участились нападения на маглов и маглороженных, все больше вызовов приходило в Аврорат о черных метках, которые красовались над домами убитых людей. Орден распределялся на новые задачи: кто-то должен был отправиться в Министерство, кому-то стоило проверить пару объектов, а кто-то шел на патрулирование. — Мне тут пикси напели, что на магловский детский дом планируется нападение. На патрулирование участка со мной идут Поттеры, Лонгботтомы, Блэк, МакКиннон, Петтигрю, Люпин, Медоуз, МакДональд, Пруэтты, Нотт и Вэнс. В Ордене остаются Дирборн, Кингсли, Тонксы и Уизли — на случай если понадобиться подкрепление ваше или Аврората. Парни было запротестовали: никто не желал, чтобы их девушка или жена шла на опасный участок, куда в любой момент могли напасть. — Это война! Здесь нет женщин и нет мужчин. Есть люди и нелюди. Они сами выбрали вступить в Орден, а значит я буду решать, кто и когда идёт на бой. Да и я смотрю, они не очень-то против. Девушки действительно не слушали парней и поудобнее фиксировали одежду, крепче брали в руку палочку. Перед ними стояла первая серьезная опасность: первый серьезный бой, где нельзя стыдливо сбежать, спрятаться за стеной или более опытным бойцом. Это был бой за жизни маленьких детишек, которые ни в чем не виноваты. Территория детского дома была достаточно большой. Грюм с помощью в лице Сириуса и Фрэнка пошел к директору, дабы убедить его завести всех детей в один большой зал, чтобы обеспечить их безопасность. Не обошлось без крика Аластора, но как только директор согласился и начал заводить детей в спортивный зал, на улице послышались звуки борьбы. Выбежав на улицу, они увидели несколько схваток и порядка двадцати людей в масках и плотных черных мантиях. Суета, страх и ненависть быстро расползались по всей площади. Бешено стучало сердце, дрожали ноги и руки, а изо рта сами выскакивали заклинания. Схватка перебралась в само здание: от стен отлетали куски штукатурки, с потолка падали лампы. Страх отуманивал голову и не давал понять, что сейчас происходит. Лили сражалась в одиночку с Пожирателем. Он наступал: она просто не успевала атаковать, едва отбивая заклятия. В голове звучало наставление Грюма: «никогда не отрывайте глаз от противника, не оглядывайтесь, пока не убедитесь, что он обезврежен». Она смотрела на него в упор и совсем не заметила упавшей с потолка люстры. Лишь на мгновение она отвела глаз, как над ухом пролетел зелёный луч Авады. Страх атаковал тело и всего на секунду ее будто парализовало. Но за эту секунду из палочки пожирателя успел вылететь второй луч убивающего заклятия, направленного ей прямо в грудь. В следущий момент ее отбросило к стене, и она едва не потеряла сознание от удара, а луч промчался дальше и ударился в стену. Потом к стене отшвырнуло Пожирателя, и больше он не встал. За углом стоял второй Пожиратель, с головы которого упал капюшон. Черные длинные волосы спутались, силуэт был напряжён. Неизвестный накинул капюшон на голову и, переведя взгляд с Лили, скрылся в коридоре. — Северус…— прошептала она. С трудом она смогла встать, прежде чем ее нашел Джеймс. — Тихо, тихо, все хорошо. Как ты? Прибыли Авроры, все закончилось, — Лили, кажется, не слышала его, хотя пыталась сфокусировать свой взгляд. — Здесь был Северус. Он меня спас. — Тихо, тихо, — только и повторял Джеймс, поглаживая ее волосы.— Аппарируй в Орден, я помогу Аврорам. Сейчас, вон идёт Мэри, аппарируйте вместе. Девушки исчезли, а Джеймс ушел к Аврорам, которые уже арестовывали попавшихся Пожирателей. В голове звучали слова Лили о Снейпе. Если это правда, то это единственное в нем, чему был рад Джеймс. *** Поздно ночью домой вернулся Питер. Он долго пробыл в квартире Мэри, пока укладывал ее спать и уговаривал сегодня оставить ее одну, потому что матери снова стало хуже. Собственный дом встретил холодом и тишиной. Лишь из дальней комнаты слышалось тихое, еле уловимое дыхание матери. Питер снял джинсовку и прошел в ее спальню. — Мам, — совсем тихо, только проверить — спит ли она, — мама. Я дома. — Да, — хрипло, тихо, как ногтями по стеклу. — Вставай, пойдем, выпьем зелья. Питер помог матери встать и дойти до кухни, где лежало с десяток пилюль и зелий, которые она постоянно забывала принимать. — Почему так поздно? Ещё и уставший такой. — Был у Мэри. Сегодня был наш первый рейд. Пожиратели напали на магловский детский дом. Наши все целы, троих ПСов загребли в Аврорат. Лили немного ранили, да и я не совсем целый вышел. Но нас подлатали, поэтому как новенькие. — Питер, — женщина отпила из кружки, — вам не ждать победы. Я тебе говорила, что… — Мам, мы говорили об этом на прошлой неделе, и я тебе все сказал. — Но я же не говорю тебе идти убивать! Не говорю, что маглы и грязнокровые такие уж плохие, — ее хриплый голос неприятно царапал барабанные перепонки.— Просто они сильнее. Он сильнее. А вы кто? Шайка вчерашних школьников и несколько стариков. Будь на стороне тех, кто сильнее, Питер. — Мама, — Питер устало сел за стол и опустил голову на руки; пальцами слегка оттянул назад волосы, похлопал себя по щекам, не давая уснуть, — я не уйду. Как ты себе это представляешь? Там друзья, у которых я всегда под защитой, там моя девушка. Они мне доверяют, а я доверяю им. Я не могу уйти. Он хотел сказать «и не хочу», но что-то внутри его остановило. — Сегодня они тебя защитили? А завтра защитят? Это не школа, а взрослая жизнь. И здесь каждый сам за себя. Мать встала и ушла к себе в комнату. Питер услышал, как она легла и почти сразу уснула. Он ещё долго сидел на кухне под тусклым освещением почти перегоревшей лампочки и думал. Думал о словах матери, прокручивал в голове сегодняшний рейд. Мысли роились в голове, кусали извилины, словно осы, от чего голова начинала болеть. Питер встал. С грохотом задвинул стул, выключил свет и ушел в ванную. Стоя напротив зеркала, разглядывая себя, он опустился к раковине, облил лицо холодной водой и вновь поднялся. Рассматривать свое отражение так долго было странно. Внутри закипала непонятная злость на самого себя. «Трус. Постоянно прячешься за спины друзей. А без них ты кто? Никто. Без девушки своей ты никто. Сам по себе ты никто.» А так хочется быть кем-то. Стоить в этом мире чуть больше, чем один кнат. Странная мысль поселилась в голове: а что если мать права? Уйти на более сильную сторону, стать тем, кто важен, кто не прячется и кого бояться. Он, например, всегда побаивался Сириуса. А теперь он бы боялся его. Лампочка в ванной замигала, и Питер будто очнулся. Последние мысли остались в голове, но от них Хвосту стало жутко. Предать своих друзей, девушку, тех кто был с ним всегда, когда ему было и хорошо, и плохо. Уму не постижимо. — Мерлин… Это все мать со своими глупыми нравоучениями и сегодняшний рейд. Да, страшно, но нужно бороться. Друзья ведь борются. И он должен. Засыпая в холодной кровати, Питер думал, что завтра точно будет лучше и завтра эти мысли окажутся совершенным бредом сумасшедшего. Но он о них никому не расскажет, даже Мэри. Куда друзья, туда и он. Наверное.