Будни лорда-грибника

— Итак, вы всё-таки соизволили посетить наше скромное празднество. Тьюксбери говорит безукоризненно вежливым тоном, но в его улыбке сквозит тщательно скрываемая ирония. Неужели твоё появление настолько ему не по нраву? В конце концов, он сам отправил тебе приглашение — пусть теперь не жалуется! Наверное, это его матушка настояла, чтобы он проявил великодушие и позвал даже тех, чей род обеднел. Твоё дворянское происхождение обязывает его вести себя по-джентельменски, но за любезной маской наверняка таится пренебрежение… По крайней мере, ваши беседы — всякий раз, стоит вам столкнуться, — выходят крайне неловкими и натянутыми, словно вы соревнуетесь в том, кто кого сильнее заденет, не выйдя при этом за рамки норм этикета. — Не принижайте собственные заслуги, виконт. Бал организован великолепно. — Ну, это заслуга моей матери, не моя. Так ты и думала, он даже дежурный комплимент от тебя не желает принимать! — Уверена, вы преуменьшаете свою роль, — настаиваешь ты из чистого упрямства. — Зал украшен цветочными композициями, и только вы могли подобрать столь изящные и оригинальные сочетания растений. Его тёмные выразительные брови ползут вверх. — Откуда вам известно, что я интересуюсь ботаникой? В горле становится сухо. Ты попалась, ужасно глупо попалась на пустом месте, неосторожно проговорившись… — Разве это секрет? — поспешно пытаешься отвести подозрения, невинно улыбаясь. — Если не ошибаюсь, как минимум в трёх газетах писали об этом. Вы ведь завидный холостяк, нет ничего удивительного в том, что в прессе постоянно всплывают те или иные факты, связанные с вами. — Сомневаюсь, что кому-то удалось разведать об этом, это слишком… личное. На его лице промелькивает странное выражение — ты не успеваешь разгадать его. Что теперь делать? Не признаваться же, что если вам случается где-то пересечься, твой взгляд помимо воли то и дело обращается в сторону Тьюксбери — поэтому ты подмечаешь детали, на которые остальные могли и не обратить внимания… На твоё счастье, к вам подходят несколько молодых леди с компаньонками, и Тьюксбери ничего не остаётся, как переключиться на них: его буквально обступают со всех сторон и начинают щебетать о всякой бессмыслице вроде погоды или последних светских сплетен. Ты незаметно отступаешь, смешиваясь с другими гостями. Теперь можно перевести дух, но вместо этого ты почему-то продолжаешь наблюдать за виконтом исподтишка, хотя ни одной приятной эмоции тебе это не приносит. Тьюксбери богат и неприлично хорош собой, поэтому, разумеется, девушки так и вьются вокруг него, надеясь впечатлить такого блестящего кавалера. Если бы ты считалась выгодной невестой, то тоже могла бы попытать удачи… Нет, вздор! Ты бы не стала так себя вести, даже будь в твоём распоряжении все титулы и все доходы мира. Заискивать, жеманничать, строить из себя ту, кем не являешься… Абсолютнейшая чепуха. Передёрнув плечами, ты проходишь вглубь зала, надеясь отыскать неприметное место, где будет поменьше суеты. Однако тебя замечает виконтесса Дэвенпорт. Подавив обречённый вздох, ты отвечаешь на её приветствие: хоть виконтесса занимает куда более высокое положение в обществе, нежели ты, она слывёт неуёмной болтушкой, и для неё, в сущности, не имеет значения, на кого именно обрушивать поток сознания. — Вы слышали, какой конфуз приключился с графом Кларенсом? — громким шёпотом спрашивает она, с притворной стыдливостью прикрываясь веером. — Признаться, не слышала, — сдержанно отвечаешь ты, не теряя надежды, что виконтесса найдёт более благодарную слушательницу. Увы и ах, ближайшие несколько минут тебе приходится провести в компании этой дамы, в попытках сочинить предлог для того, чтобы сбежать. — На следующем балу случилось и вовсе нечто невообразимое!.. — продолжает она делиться какой-то сплетней, которую ты тоже планируешь пропустить мимо ушей, но неожиданно перед вами возникает Тьюксбери. — Виконт? — кокетливо хлопая ресницами, виконтесса тут же забывает о тебе. — Леди Дэвенпорт, — он легко кланяется. — Вы не будете против, если я ненадолго отвлеку вашу собеседницу? Разочарованно выдохнув, она кивает и удаляется на поиски новой жертвы. Ты, не понимая, что происходит, озадаченно смотришь на Тьюксбери. — Вы позволите вашу бальную книжку? Если, разумеется, у вас ещё есть свободные танцы. Вероятно, он издевается. Виконт не может не понимать, что джентльменов, желающих танцевать с бесприданницей, днём с огнём не сыскать. Вот бы придумать какую-нибудь изящную колкость в ответ! Но он стоит напротив, высокий и стройный, настолько безупречный в своём элегантном костюме, с идеально прямой спиной и аккуратной причёской, что у тебя перехватывает дыхание. Хочется то ли надеть ему на голову один из горшков с цветами, то ли поцеловать его в губы, по-девичьи яркие. Проклятье, ты на них глазеешь — рано или поздно Тьюксбери это заметит! — Сколько угодно свободных танцев, — наконец выдавливаешь ты, опуская ресницы и протягивая карточку. Увидев, что тебя почти никто не пригласил, виконт меняется в лице и смущённо мнётся. Неужели он всерьёз считал, что ты нарасхват?! — В таком случае… Возможно, вы подарите мне не только котильон, но и вальс? На несколько мгновений ты застываешь, ошеломлённая его просьбой. Кавалер, за которым охотится добрая половина светских дам, ангажирует тебя дважды?! Либо здесь кроется какой-то подвох, либо… Ты нерешительно поднимаешь глаза на Тьюксбери и вдруг осознаёшь, что он с неподдельным волнением ожидает вердикта. На его щеках проступает румянец — и на твоих, судя по ощущениям, тоже. — Почту за честь, — шепчешь ты. К моменту, когда начинается первый танец, тебе удаётся преодолеть смятение. По крайней мере, тебе так кажется — до того момента, как ладонь Тьюксбери занимает своё место на твоей талии. — Мне следует поблагодарить вас за моё спасение, — выпаливаешь ты прежде, чем успеваешь подумать. — Если бы не вы, леди Дэвенпорт рассказала бы мне все сплетни, накопившиеся с сотворения мира. Боже, что ты несёшь? Это непочтительно по отношению к виконтессе и вообще нелепо — вряд ли во время танцев обсуждают подобные темы. Однако улыбка Тьюксбери на миг становится больше похожей на плутовскую ухмылку. — Рад вам услужить. — Я не имела в виду, что она… То есть, мне… Я… — Моя дорогая, — теперь он говорит мягким тоном. — Вам не о чем беспокоиться. Я знаю, что виконтесса порой несколько… более общительна, чем, прочие гости, и я в самом деле предположил, что вы, возможно, слегка утомились, и в моих силах выручить вас. Однако вы ничем мне не обязаны, поскольку в первую очередь я всё же действовал в своих интересах. Встретив твой непонимающий взгляд, Тьюксбери с очаровательной улыбкой поясняет: — Давно мечтал о танце с вами. Это неожиданное заявление ничуть не помогает тебе успокоиться. Однако ты, даже сбитая с толку, тем не менее не сбиваешься с шага — музыка всегда была твоей страстью, так что ты чувствуешь ритм и следуешь за ним. К тому же, Тьюксбери — прекрасный партнёр, он ведёт деликатно и умело, поэтому ближе к концу котильона ты уже полностью погружаешься в мелодию и перестаёшь думать о том, с чего вдруг виконту проявлять к тебе благосклонность. — А теперь расскажите мне, откуда вы на самом деле узнали о моём увлечении ботаникой? — тихо спрашивает он, доказывая, что ты зря потеряла бдительность. Но пока музыка играет, пока вы двигаетесь в унисон — ты не можешь обманывать. Танец словно обязывает тебя быть искренней. — Я неоднократно подмечала, что вы внимательны к растительному миру, — застенчиво шепчешь ты. — Например, на предыдущем балу обнаружили редкий цветок в букете леди Гришэм, ей очень это польстило… Понимая, что случайно выдала ещё и свою ревность, ты поспешно продолжаешь: — А на приёме у лорда Гаррисона вы явно были удручены состоянием комнатных растений в зале… — ещё ты могла бы добавить, что однажды случайно увидела, как Тьюксбери сосредоточенно зарисовывает цветы в парке, но тогда он точно подумает, что ты за ним следишь, а это неправда! — Наконец, оформление сегодняшнего бала говорит само за себя. Тьюксбери скользит по твоему лицу задумчивым взглядом, чуть плотнее обхватывая твою талию. — Что ж… Выходит, что вы, вдобавок ко всему прочему, ещё и наблюдательны. — Вдобавок ко всему?.. — Вы замечательный собеседник, вы ослепительно красивы, кроме того, не заносчивы и не манерны. Мне импонирует ваша манера держать себя, — с впечатляющей откровенностью принимается перечислять он. Дальнейшую нить разговора ты теряешь, поражённая его признаниями — а Тьюксбери не прекращает заваливать тебя комплиментами. — Наконец, вы восхитительно танцуете. Последняя фраза звучит уже после того, как музыка стихла — и поэтому её слышат те, кто оказался неподалёку от вас. Ты краем глаза замечаешь, как два джентльмена заинтригованно перешёптываются. Один из них подходит к тебе, осведомляясь, свободен ли твой следующий танец. Ты машинально киваешь, провожая глазами Тьюксбери, который только что… Описал тебя так, словно не знает женщины прекраснее? Но как следует поразмыслить над случившимся тебе не удаётся. Вскоре в твоей бальной книжке появляется столько записей, сколько, пожалуй, не было с момента твоего первого выхода в свет. И когда дело доходит до вальса, обещанного виконту, ты чувствуешь себя не столько взбудораженной, сколько утомлённой. — Вынужден просить у вас прощения, но больше комплиментов о ваших танцевальных навыках вы от меня не услышите, — мрачно сообщает Тьюксбери, начиная вальс. — Вы изменили свою точку зрения? — Ничуть, — он понижает голос так, чтобы его точно расслышала только ты. — Но я никоим образом не рассчитывал на подобный, кхм, побочный эффект. — Вы говорите о том, что ваше внимание сделало меня более привлекательной для других мужчин? Тьюксбери нервно поджимает губы — и ты снова не можешь никуда смотреть, лишь на них. — Да, это совершенно возмутительно. — Но… Я не думала, что такой пустяк вызовет у вас такую бурную реакцию. Вам не понаслышке известно, каково это — быть в центре внимания. Разве это так уж плохо? — Малоприятно, — отвечает он, продолжая плавно кружить тебя по залу. — Однако намного хуже — увидеть в центре внимания девушку, которая… Которая похитила все мои мысли. Его щёки раскраснелись, и всё же ему хватает смелости смотреть прямо в твои глаза. Это практически открытое признание, и ты не знаешь, что сказать — ведь до этого вечера и допустить не смела, что можешь претендовать на сердце виконта Тьюксбери, маркиза Бэзилуэзера. — Ну… — наконец произносишь ты неуверенно. — Здесь я, возможно, сумею вам помочь. У меня большой опыт в этом деле. Молодой человек, который похитил все мои мысли, постоянно окружён воздыхательницами. На губах зарождается лёгкая застенчивая улыбка. Тьюксбери улыбается в ответ, немного виновато, но в то же время — благодарно и с робкой надеждой. — Я настоящий простофиля: перечисляя ваши достоинства, забыл упомянуть, что ваше чувство юмора и ваша самоирония приводят меня в восторг. — Едва могу поверить во всё это, — признаёшься ты. — Всё это время я полагала, что вы меня едва переносите. — Действительно простофиля, — вздыхает Тьюксбери. — Это же надо — настолько неумело выражать свои чувства. — Это скорее моя ошибка — так превратно их понять. Вальс подходит к концу, и Тьюксбери склоняется, целуя твою руку. — Надеюсь, у нас впереди ещё множество встреч, чтобы исправить это недоразумение.