Здесь нет места герою, Здесь нет места лучшему человеку, Здесь герою негде позвонить домой. Short Change Hero — The Heavy
— Я оторву этой мразине голову! — орал Данте и размахивал Эбони, пытаясь прицелиться по движущейся цели, носящейся по всей гостиной. Он застал чёртового гнева, когда тот грыз Айвори, забравшись к нему на кровать: мелкими острыми зубами гнев зацеплялся за выжженные на стволе узоры. Тварь залила вязкой слюной всё дуло и поцарапала рукоятку — нефилим хотел свернуть шею Миносу прямо на месте, но шустрый гнев выскочил из комнаты и на всех парах кинулся на первый этаж. Вышедшая на шум из кухни Кэт застала орущего на неё Данте, которые требовал привести гнева добровольно или он найдёт его и выпотрошит самостоятельно, а так у твари есть шанс умереть безболезненно и быстро — какая-то небольшая пуля в наглый красный глаз. — Не надо было разбрасывать своё оружие, где попало, — просипела медиум, пытаясь отвести руку Данте в сторону от забившегося в угол Миноса. — Где попало? Они лежали, где обычно: под ёбанной подушкой! Ему пизда. Когда гнев пробежал достаточно близко, Кэт оторвалась от запястья нефилима и, подхватив Миноса под мягкий живот, бросилась на второй этаж. Данте, рыча, понёсся следом и схватил её за лодыжку на лестнице, но медиум отопнула нефилима, угодив в грудь, и он с оглушительным грохотом упал на паркет первого этажа, свалившись с двух ярдов. Ойкнув, Кэт, зажав рот ладонью, подползла на коленях к краю лестницы и, смотря сверху вниз на Данте, протянула: — Господи, прости. Данте покачал головой, прогоняя боль в затылке, и приподнялся на локтях, ища глазами пистолет, отлетевший к дивану. Маячивший рядом с медиумом Минос, вновь почувствовав опасность, сорвался вдоль коридора, в комнату хозяйки и забился под кровать, обвив себя длинным хвостом и бросая в сторону дверного проёма безумные взгляды. Всё так же стоя на коленях, Кэт наблюдала, как нефилим неспешно поднимается, берёт пистолет и поворачивается к ней лицом, хмуря брови. Хоть Данте и пытался придать ситуации серьёзность и напряжённость, уголки губ предательски лезли вверх, но если это он мог подавить, то прищуренные серо-голубые глаза выдавали его с головой. — Лучше беги, — спокойно произнёс нефилим и сорвался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Кэт пискнула, уворачиваясь от его рук и, пока он замялся, налетев на стену и словив затылком репродукцию картины Сальвадора Дали, добежала до своей комнаты, заперев дверь, и вцепилась в ручку, чтобы Данте не смог её повернуть. План оказался провальным: ему не составило труда отворить стоявшую перед ним преграду, и медиуму осталось только, смеясь, колотить по спине перебросившего её через плечо нефилима. Оперевшись на него ладонями, Кэт подняла корпус, дабы уменьшить боль в передавленном животе, но под смех Данте собрала затылком дверной косяк. — Сейчас я разберусь с тобой, а потом примусь за твоего сообщника, — серьёзно произнёс нефилим и перехватил ноги Кэт под коленями, чтобы она перестала его пинать. — Данте, у нас полно работы! — протянула медиум, безуспешно пытаясь вывернуться, но без толку — он даже не кренился в плечах. — Мятежник весит тяжелее, чем ты. Вернулись они вчера домой довольно поздно: Кэт достаточно долго задавала вопросы, которые помогли бы ей сложить чёткую картину ситуации. Агреас отвечал конкретно и без стеснения на всё, даже на то, что могло помешать и ему впоследствии. В самом конце разговора демон не без улыбки сказал Кэт, мол, с удовольствием продолжит наблюдать за её игрой, ибо игра действительно потрясающе просчитана на данный момент, и посоветовал искать остальные ответы там, где их обычно искали люди раньше. Когда медиум дождалась севшего в машину Данте, который до этого грузил в багажник ящики алкоголя и блоки сигарет, она терпеливо объяснила ему, что спрашивала далеко не всё и знает, что им делать дальше. Упоминание огромной библиотеки в башне Мундуса нефилим воспринял в штыки, разве что не оскалившись, мотивировав тем, что это самая верная дорога в «гнездо» тварей, охваченных безумием в отсутствие короля. Кэт потребовала лучшего решения, которое Данте, конечно, предоставить ей не смог. И после того, как нефилим уснул у неё на коленях, она, порывшись в старых записях, нашла добытые Вергилием перед штурмом карты здания. И наутро, после повторного предложения, Данте на удивление медиума легко согласился. Он так и проспал всю ночь на диване, около Кэт, которая продолжала работать, сидя на полу в окружении бумаг. Ей впервые пришлось видеть, как нефилим урывками спал неспокойно, тянулся рукой в поисках пистолета, и что его тоже мучили кошмары, от которых на расслабленном лице появлялось привычное хмурое выражение. Медиум гладила Данте по плечам или щеке, выдерживая пытливый сонный взгляд серо-голубых глаз. Кэт не хотелось думать, зачем она так поступила, но на душе становилось мерзко от осознания, что, по сути, медиум пыталась манипулировать нефилимом. Он доверял ей, и Кэт больше всего не хотелось давать никаких ложных иллюзий. Сама себе она пообещала: больше подобного не повторится. — Почему ты практически никогда не задаёшь вопросов, касающихся моих планов? — спросила медиум, когда Данте скинул её с плеча на кровать, а сам упал рядом. — Смысл? — пожал он плечами, смотря в потолок. — Я не силён во многих вещах, я не разбираюсь во всех этих манипуляциях, да и вряд ли бы полез во всё это дерьмо, если бы не вернувшаяся память и жажда мести. — Тебе стоило бы расспросить Вергилия раньше, чтобы не возникло… — Кэт замолчала, заметив, что лицо Данте исказила гримаса неподдельной ярости, тут же приглушённой безразличием. — По слишком разным дорогам мы пошли. Я доверился призраку прошлого — я промахнулся. — А если я выкину нечто подобное, — заключила медиум, пытаясь разрядить обстановку, — в самом конце. Данте рассмеялся, закрыв ладонью глаза, произнёс, имитируя голос Кэт: — Жалкие людишки у наших ног, Данте. Теперь мы будем править. — Всё так же улыбаясь, он повернулся к медиуму, которая, сложив руки на груди, смотрела на него, чуть прищурившись. — Вообще у тебя с Вергилием шансы отхватить Мятежника равные. Правда, Мятежники разные. Нефилим не без удовольствия наблюдал, как сказанные слова доходят до Кэт, как её лицо буквально в секунду вспыхивает, и как она отворачивается от него, свернувшись в клубок, так, что смущение выказывали только кончики покрасневших ушей. Данте вновь рассмеялся. Ему нравилось изредка вот так вот расслабляться; в последние месяцы жизнь приобрела совсем иные оттенки, и, если работа на «Орден» ещё как-то вписывалась в стабильное существование, то после слияния реального мира с Лимбо всё пошло под откос. Когда пропала медиум, Данте места себе не находил, искал её у всех знакомых демонов, выбивал из них информацию и уже почти потерял надежду, найдя её в психиатрической лечебнице. Вергилий умело заставил нефилима исчезнуть на время с намеченного пути и не мешаться под ногами. Данте никогда не жалел о прошлом, но, наверное, после нападения Охотника ему не стоило садиться к Кэт в машину — навалившихся проблем было бы куда меньше. Нефилиму совершенно не хотелось играть в героя. Медиум наконец отняла ладони от лица и села на постели, выжидающе смотря на Данте. Она взяла себя в руки, и её щёки уже не горели, приобретя привычный бледный оттенок. — Нам нужно разобраться со всем услышанным от Агреаса. — У тебя веснушки, — улыбнулся нефилим, вновь сбивая Кэт с толку. — Данте! — воскликнула она. — Прекрати валять дурака. Вчера демон сказал много вещей, которые могли бы сыграть нам на руку. Например, Спарда… — Я много думал о нём, — перебил медиума Данте, — ещё когда Вергилий впервые упомянул его на той детской площадке. Он сказал, что отец заточён навечно. Я тогда не придал его словам значения: плохо помнил прошлое, плохо помнил отца. Знаешь, всё, что у меня от него осталось, это то, как он заводит меня во двор детского дома, стирает память и уходит. Нефилим замолк, прожигая взглядом потолок. Ему было просто делиться чем-то с Кэт, действительно ценящей искренность и доверительное отношение. Она ободряюще коснулась ладони Данте, который сжал в ответ её вытатуированные пальцы. — Он даже не попрощался. Даже ничего не сказал мне. Просто ушёл. А я ничего не помнил, но отчего-то всё равно ждал. Ждал, как другие дети. Ждал, что за мной придут и заберут домой. Хей, Кэт, ты чего? Быстрым движением медиум стёрла выступившие слёзы и отрицательно покачала головой. Она и сама знала, что значит быть брошенной на произвол судьбы, не щадящей никого, поэтому, поймав мимолётный взгляд серо-голубых глаз Данте, отражавших зеркально всю печаль прошедших дней, Кэт не смогла сдержать эмоции. В детском доме и лечебницах дети смотрели на мир через одинаковую призму неоправданной надежды. — Тебя так мои слова задели, что ли? — усмехнулся нефилим. — Забей на всё и относись проще. И да, где этот мелкий засранец? Пора вспороть ему брюхо. Данте хлопнул в ладоши и поднялся с кровати, но медиум, потянув за край серой футболки, посадила его обратно на постель. Наигранно удивлённо вскинув брови и обернувшись на Кэт через плечо, он довольно протянул: — Я, конечно, люблю, когда девушки не выпускают меня из постели, но это уже слишком. — У него режутся новые зубы, — взмолилась она. — Сейчас у него их не будет. Медиум обхватила Данте со спины, сцепив руки на его груди, и прижалась щекой к метке между лопаток. Нефилим замер, скривил рот в улыбке, чувствуя, как Кэт обжигает кожу спины через футболку горячим дыханием, и тихо произнёс: — Ладно, пусть живёт. Она обняла Данте крепче и, прильнув к нему уверенней, закрыла глаза. Нефилим высунулся из окна машины и выдохнул дым, который тут же ударил ему в лицо: сигарета выпала из пальцев, когда колесо налетело на очередную глубокую трещину в асфальте, и Данте громко выругался. Чем ближе они приближались к центру города, тем реже встречались люди и тем чаще демоны. Последние настолько обнаглели, по мнению нефилима, что даже не обращали внимания на машину, несущуюся по улицам; только пара гневов увязалась на перекрёстке, но быстро получила пулю в лоб, не успев пробежать и трёх ярдов. Полупостапокалиптический город напоминал локации игр, а Данте невольно сравнил себя с главным героем, который вместо основной сюжетной линии занимался побочными миссиями, растрачивая время. Раньше он часто проводил время за приставкой или компьютером бездумно коротая время в ожидании ночи, когда можно было наконец завалиться в ближайший клуб; вероятность быть затянутым в Лимбо днём каким-нибудь демоном всегда оказывалась выше, а найти и убить тварь, сделавшую это, не всегда занимало пять минут. Временами Данте застревал в Лимбо на неделю, пока выслеживал демона, попутно изничтожая всё попавшееся на пути. Ночной образ жизни сказывался на его нервах и здоровье куда лучше. — Вот представь, Кэт, если бы мы были героями какой-нибудь книги или фильма, которые штопал Голливуд, пока не случилось всё это, — усмехнулся нефилим. — Или лучше игры. Представь, какой сюжет можно было бы развернуть. Улыбаясь, медиум покачала головой и, оторвавшись от дороги, посмотрела на Данте. — Боюсь, продажи бы провалились. — Сарка-а-азм, — протянул он. — Девочки бы клюнули на такого охеренного главного героя. Ты только вдумайся: несчастный без прошлого, не обременённый отношениями и моралями, уничтожает демонов вложенной в него великой силой. Кэт повернула на улицу с односторонним движением, которая должна была вывести их прямо к башне Мундуса. — Возможно, главный герой и был бы классным, но история его до неприличия банальна. — А вот это было обидно, — расхохотался Данте. — Если всё пойдёт так же банально и дальше, то герой должен получить власть над миром, женщину, свободу и признание. — Людям уже давно не нравятся счастливые концовки, Данте, — грустно подытожила Кэт, — но мне хочется, чтобы всё закончилось максимально хорошо. — Всё так и будет, — произнёс он, открывая дверь, остановившейся на парковке у башни машины. — Я обещаю. Улыбнувшись, медиум кивнула, поддерживая Данте, и вышла из авто следом, оставив ключ в замке зажигания и взяв лежавший на заднем сиденье рюкзак для книг. Машина демонам ни к чему — угонят её вряд ли, а если всё-таки подобный инцидент произойдёт, средство передвижения они достать всегда успеют: в разворованном городе сделать это будет не так сложно. Без дня декабрь окутал улицу в аномальный для Лимбо-сити холод. Кэт, укутавшаяся в кофту и куртку всё равно мёрзла, когда холодные порывы ветра достигали плохо защищённых участков тела; она даже шапку надела, спасаясь от зимних холодов, а Данте из дома рвался выскочить на улицу в одном протёртом плаще. Медиум насильно натянула на него свитер, выслушивая одну и ту же фразу по новой: «Я нефилим. Я не заболею». Убедить Кэт Данте не удалось, поэтому пришлось сверлить недовольным взглядом потолок, пока она завязывала вокруг его шеи шарф. Медиум и куртку бы на него надела, если бы он не успел выскочить на улицу и скрыться в машине от её бесконечной заботы. — Ни на шаг от меня, — строго произнёс нефилим, когда они поднялись по лестнице к главному входу в башню. — Ясно? Кэт торопливо кивнула и толкнула огромные двери, желая оказаться в тёплом помещении, температура в котором оказалась ничуть не выше, чем на улице, поэтому медиум подняла собственный шарф на нос и засунула озябшие руки в карманы куртки. Она прекрасно запомнила все коридоры, пока её волокли за ноги по начищенному полу, оставляя кровавый след за простреленным плечом. Библиотека находилась в самом большом блоке здания, под кабинетом Мундуса, где тот, привязав медиума к креслу, пытал её, засовывая жёсткие пальцы с короткими ногтями в прострел — Кэт кричала, срывая голос, пока боль стала невыносимой, и с её губ не сорвалось имя Вергилия. Тогда всё и остановилось: Мундус прекратил мучить медиума, отвязал и посадил напротив камеры, чтобы она произнесла только что сказанное. — Я думала, что умру здесь, — тихо произнесла Кэт, вызывая лифт, который со скрежетом рухнул вниз, и из-под закрытых дверей вылетел столб искр. Данте инстинктивно сделал шаг назад, усмехнулся и вызвал соседний лифт, медленно поехавший к ним. — Я бы не позволил, — ответил он и вошёл в кабинку. — Я бы в любом случае полез за тобой, даже если бы Вергилий всё же отказался помогать. — Отказался бы помогать? — переспросила Кэт, нажимая на кнопку сто сорок четвёртого этажа. — Ну, он же не хотел лезть за тобой, хотел оставить и… Данте осёкся, увидев, как медиум потупила взгляд и закусила нижнюю губу. Она до этого не спрашивала, как они с братом её вытаскивали, и как Вергилий пытался его остановить. Возможно, если бы не накалившаяся до предела обстановка после пришедшей видеозаписи, Кэт бы осталась в башне навечно. — Ясно. Нефилим мысленно проклял брата, ужасную музыку в лифте, свою непредусмотрительность — им бы вообще не стоило заговаривать о Вергилии больше, потому что каждый раз это заканчивалось одним и тем же. Когда раздвижные двери открылись, Кэт тут же выскочила из кабинки и направилась налево по коридору, вдоль многочисленных кабинетов. Вытащив из кобуры Айвори и положив палец на спусковой крючок, Данте вслушивался в тишину, не нарушаемую ничем, кроме их шагов, что было подозрительно: вся башня насквозь пропахла демонической кровью, причём, свежей — запах въелся во всё находившееся в коридорах, но присутствия тварей нефилим не чувствовал. Словно они в спешке покидали здание. Из огромных окон, освещавших путь, он видел, как по городу бродят демоны, а дальше к окраинам — люди. Всё происходящее безумие отказывалось складываться в логическую цепочку и быть осознанным. Кэт толкнула массивные двери в конце коридора, и они оказались в огромном помещении, наполненном доверху лабиринтом книг. И Данте шумно выдохнул, осматривая стеллажи, доверху набитые различным чтивом, — задержится он тут определённо надолго, пока Кэт будет искать нужную ей информацию. Медиум зашла за стол, стоявший вдоль восточной стены и открыла ноутбук, воткнув в разъем принесённую с собой флешку. Нефилим наблюдал, навалившись спиной на стену, как пальцы Кэт торопливо скользят по клавиатуре, и как с характерным звучанием спадает защита запароленных данных — простейшим навыкам взлома ещё в «Ордене» медиума обучил Вергилий. — И что там? — спросил Данте, когда Кэт разочарованно оторвалась от экрана. — В этом помещении только книги, ненужные нам, и архивы компании. Остальное — засекречено слишком хорошо. Мне не взломать, а искать в таком количестве информации — бессмысленно. Нефилим пожал плечами и кивнул в сторону стеллажей, вглубь помещения. — Если тебе это чем-то поможет, то там есть потайная дверь. Кэт закрыла ноутбук и засунула флешку с программами обратно в левый карман джинс. — С чего ты взял? — По ходу, там вентиляция находится, — хмыкнул Данте, опуская рубильник, включивший лампы над лабиринтом стеллажей, и направился туда, куда указывал, — я слышу, как свистит ветер. Молча Кэт наблюдала, как вспыхнувшая Эриксом рука нефилима пробивает стену вместе с полками книг, которые попадали на пол с прожженными страницами. Поджав губы, нефилим выдирал куски бетона, расширяя проход — он оказался прав: за стеной действительно находилась ещё одна комната, набитая ветхими томами. — Та-дам! — отряхивая ладони и плечи от бетонной крошки, произнёс Данте. Наклонившись, Кэт пролезла в дыру, оказавшись в полной темноте. Отправившийся за ней нефилим нащупал выключатель, и комнату залило болезненно-белым светом протянутых продольно низкого потолка длинных ламп. Вдоль стен в восемь ярдов квадратного помещения стояли стеллажи, набитые книгами. Подойдя к ближайшему, Кэт стёрла ладонью пыль с таблички, на которой римскими цифрами значился номер секции и арабскими — год, и аккуратно вытащила тяжёлый том, раскрыв его на середине. Старые пожелтевшие страницы зашелестели, открывая вид на пентаграммы, нарисованные вручную чернилами. Медиум, придерживая том одной рукой под кожаной обложкой, перелистнула на следующую страницу, рассматривая различные способы перемещения между Лимбо и реальным миром. Она вздрогнула, оторвавшись от чтения, когда Данте, подошедший со спины, опёрся подбородком ей на плечо, вглядываясь в книгу. С минуту он молчал, пытаясь разобрать написанное, а Кэт была слишком поглощена текстом, чтобы обратить внимание на нефилима. — И что это за каракули? — усмехнулся Данте, когда медиум вновь перелистнула страницу. — Это латынь. — И ты это понимаешь? — Нефилим удивлённо вскинул брови и отошёл от Кэт, задумчиво взяв в руку первую попавшуюся книгу. — Серьёзно? — Частично. Мне приходилось в «Ордене» переводить некоторые книги для остальных членов. Я просто запомнила. — Медиум подошла к столу в центре комнаты и положила на него книгу, которую намеревалась взять с собой. — Мы можем остаться тут на ночь, если придётся пересматривать книги самостоятельно? Данте совсем не хотелось торчать в подозрительно пустой башне бывшего Короля Демонов, болтаясь без дела, но, взглянув в полные мольбы глаза Кэт, он тяжело вздохнул и произнёс: — Конечно. Медиум ему тепло улыбнулась в ответ и села в кресло, включив компьютер, стоявший на том же столе, куда она положила книгу. База данных оказалась в свободном доступе и составлена достаточно грамотно, поэтому, если Кэт удастся быстро найти нужные книги, они здесь не задержатся. Медленно прошагав вдоль стеллажей, Данте отметил, что некоторые тома обтянуты человеческой кожей; он даже обернулся, чтобы сказать об этом медиуму, набиравшей в поисковик по системе нужную информацию, но передумал. Не стоило рассказывать Кэт вещи, от которых его самого передёргивало. — Я снаружи буду, — произнёс он, — проверю всё. Не нравится мне это место. Если что — кричи. Не отрываясь от работы, Кэт кивнула и вытащила из рюкзака свой блокнот, в котором она заранее сделала интересующие её заметки. Усмехнувшись, Данте пролез через дыру и направился по периметру библиотеки, вслушиваясь в тишину — ни души. Стряхнув с волос бетонную крошку и вытащив из кармана плаща пачку сигарет, нефилим закурил и подошёл к выходу. Ему откровенно нечем было заняться, только бездумно шататься по зданию и то, отойти от медиума Данте не мог — не мог оставить её одну в логове демонов, поэтому он направился обратно к Кэт в комнату: по крайней мере, у него наконец появилась возможность начистить пистолеты, у которых в резных рукоятках скопилось достаточно демонической и нефилимской крови. Он повернулся к выходу спиной и тут же замер, потянувшись за Мятежником — в коридоре снаружи раздавались тихие шаги двоих: и, судя по всему, нежданными гостями были мужчина и женщина. Чувствуя, как закипает в нём демоническая кровь в ожидании схватки, Данте с ноги открыл двери и схватился за меч — мозолистые пальцы сомкнулись на рукояти, но оружия так и осталось за спиной. Нефилим часто задышал, пытаясь унять сковавшую его ярость, и отпустил Мятежника, позволяя тому раствориться в метке на спине. — Здравствуй, брат, — произнёс ровный голос. Данте оскалился, смотря Вергилию прямо в глаза. Их было двое против его одного, но состояние брата оставляло желать лучшего: выжженная правая сторона лица с обнажёнными мышцами челюсти и, судя по всему, плохо слушающимися руками и ногами, да и глаз был повреждён, давая Данте преимущество слепой зоны с всё той же правой стороны. А вот девушка, стоявшая за спиной Вергилия и сверлившая его взглядом красного механического глаза, в данный момент внушала больше опасности, чем брат. — Хуёво выглядишь, — усмехнулся Данте, доставая новую сигарету из пачки, — и, смотрю, нашёл себе новую собаку. Вергилий бросил короткий взгляд через плечо на Пандион, которая спокойно отреагировала на оскорбление и с безразличным видом продолжила сканировать тело нефилима на наличие слабых зон. Механический глаз просветил грудную клетку, давая понять хозяйке, что сердцебиение Данте ускорилось, когда они с братом столкнулись. Несмотря на всю мощь нефилимов и демонов, один точный удар мог лишить жизни любого. — В этот раз я не сохраню тебе жизнь даже по чьей-то просьбе, — нарушил тишину голос Данте. — Я пришёл не сражаться с тобой. Я пришёл поговорить. — Оу, а кто сказал, что я буду слушать тебя? — Данте покачал головой, вытаскивая Айвори из кобуры. — Надо было пытаться повякать, до того, как твои люди утащили у меня из-под носа Кэт, а после и меня накачали какой-то неведомой хуйнёй. Тебе не кажется, что ты немного опоздал, нет? Данте наставил белое дуло, целясь брату между глаз, и выжидающе посмотрел на него, надеясь на сопротивление, но Вергилий замер, не обращая внимания на наставленное оружие, и даже сделал шаг вперёд. Рука у Данте дрогнула, и он оскалился — Пандион медленно потянулась за спину за широким двуручным мечом, появившемся во вспышке света, но Вергилий вытянул руку, призвал её остановиться, и она покорно отпустила рукоять. — Ты дал обещание, но ты бездействуешь, а мир готов сорваться в пекло Ада и окончательно превратить людей в безумцев. Пепел с сигареты сорвался и упал на ворот плаща Данте. Он не мог отрицать сказанного, но и не мог принять этого — всё, что так или иначе пересекалось с братом, вызывало в нём только неприязнь: по его приказу Кэт заперли в больнице и мучили, по его распоряжению старшего нефилима обкололи чужой кровью, по его вине сердце Данте остановилось на три долгих часа. Палец дрожал на спусковом крючке, но нефилим не решался нажать: в памяти всплывали слова Евы, умолявшей вернуть брата — Данте хотелось выть. — Снова скажешь, что тебе наплевать? — продолжил Вергилий. Зарычав, нефилим ринулся к брату и схватил того за ворот пальто, приставив Айвори к правой скуле: белое дуло пистолета соскользнуло на обнажённые мышцы и тут же окрасилось багровым цветом — кровь лентами заструилась по выжженным узорам ствола. Данте медленно опустил большим пальцем курок и выдохнул сигаретный дым Вергилию в лицо. — А ты как будто ради человечества задницу рвёшь, ублюдок? Ему ещё многое хотелось высказать брату, но все мысли сбились в кучу, когда женский крик донёсся из библиотеки. Данте отпустил ворот чужого пальто, резко обернулся к массивным дверям, за которыми, ко всему, зарычал демон, и едва слышно произнёс: — Кэт. Он ворвался в помещение в самый последний момент, когда массивный гнев уже наотмашь ударил медиума передними лапами — стукнувшись спиной о стеллажи и упав на холодный пол, Кэт закрыла голову руками, защищаясь от падающих сверху книг, и попыталась встать, но гнев оказался быстрее. Острые зубы впились в правый бок, медиум вскрикнула и инстинктивно вцепилась пальцами в морду демона, пытаясь разжать мощные челюсти. Гнев зарычал и полоснул ногтями Кэт по лицу, оставляя на щеке кровавые линии, она устало заскулила и откинулась назад, часто дыша. Пуля Айвори попала демону точно в глаз; голова твари по инерции дернулась, забрызгивая лопнувшей красной склерой стеллажи и пол, — гнев на секунду оторвался от медиума и почти моментально попытался запустить в мягкое человеческое тело зубы вновь, как над его головой, в двух ярдах, образовалось чёрное вязкое пятно, и из него вылетела взлохмаченная рыжая девушка, приземлившись демону на спину, и впилась в шерсть гнева свободной рукой, когда тот дёрнулся в попытке скинуть с себя чужака. Второй рукой незнакомка держала визжащую бензопилу, которая, распарывая мягкие ткани и мышцы, вошла в шею демону, распиливая позвоночник. Гнев задёргался в судорогах, его лапы подкосились, и он рухнул. Девушка мягко соскользнула на пол и двумя руками надавила на ручку — цепь, вращаясь, глубже вошла в плоть и голова с чавканьем отошла от тела. Явно гордая собой незнакомка отправила бензопилу за спину, отряхнула от ошмётков плоти руки, очистила ладони о джинсы и краем кофты с высоким горлом стёрла с лица кровь и пот. Кэт попыталась подняться, опираясь дрожащими руками на пол, но подоспевший Данте обхватил её за талию и помог встать на ноги; она не отпиралась и не возражала, когда нефилим поднял медиума на руки — сил стоять всё равно не было. Кэт дышала с трудом, рвано хватая воздух ртом, ко всему, её клонило в сон, она тихо стонала от обжигающей боли в правом боку и прижималась окровавленной щекой к плечу Данте, который не сводил с её лица взволнованного взгляда. Боковым зрением медиум заметила Вергилия, наблюдавшего за происходящим, и даже на секунду сочла его галлюцинацией, вызванной новой вспышкой боли. — Кэт, — тихо позвал её Данте, — не смей выключаться, слышишь? Он чувствовал запах свежей крови исходившей от Кэт: куртка и кофта с правой стороны пропитались ею. У нефилима дрожали руки. — Ей нужно помочь, — вкрадчиво произнесла девушка, — и как можно скорее. Слюна гневов ядовита. — Не вмешивайся, Плексипп, — прошипела Пандион, — не смей. Демон на приказ не отреагировала, вновь обращаясь к Данте: — Нам нужно уходить. Нефилим коротко кивнул, и Плексипп подняла рюкзак с книгами, который Кэт обронила, когда её настиг демон, и повесила на плечо. — Я могу помочь, Данте, — заключил Вергилий, когда демон уже положила руку Данте на плечо. — Просто помочь и ничего не требовать взамен. Демоническое отродье нефилим ненавидел всеми фибрами души за сломанное прошлое, но брата он ненавидел куда больше. В то же время, Данте держал на руках раненую Кэт, которая могла погибнуть из-за его глупой гордости — он уже хотел согласиться, подойти и отдать брату медиума, как насмешливый голос Плексипп сбил ближайшую цель с курса: — Я как бы тоже в состоянии помочь. Данте чувствовал себя последним ублюдком, готовым рискнуть чужой жизнью ради собственных принципов, но ненависть ослепляла. Он даже предположил, что Вергилий нарочно отправил сюда гнева: ему же не впервой жертвовать кем-то ради своих призрачных целей — нефилим уже ни в чём не был уверен. Поэтому Данте коротко кивнул Плексипп. — Доверишься демону, а не родному брату? — спросил Вергилий, когда под ногами нефилима начало расползаться вязкое чёрное пятно. — Мой брат умер, — холодно ответил Данте и провалился сквозь пол в темноту. Желудок скрутило в тугой узел, и нефилим зажмурился, а когда открыл глаза, уже стоял напротив дома, где они с Кэт остановились. Медиум на его руках застонала и схватилась за бок, окрасившийся багрово-красным цветом — она мужественно держалась, поджимая сухие и бледные губы, глубоко дышала носом и не смела плакать. Данте бегом направился к дому, с ноги открыв металлические ворота. — Блядь, — послышалось сзади, и нефилим обернулся на Плексипп, врезавшуюся в невидимую стену и схватившуюся за нос, из которого по подбородку текла кровь. — Прекрасная защита. Он торопливо откинул резиновый коврик ботинком и стёр часть круга, нанесённого вчера медиумом, — демон почти моментально пробежала вперёд и открыла входную дверь, зайдя в гостиную и сбросив подушки с дивана. Нефилим расстегнул молнию и уложил на него Кэт животом вниз, стянув куртку и отбросив на пол, — медиум громко шмыгала носом и морщилась от резких вспышек боли в правом боку. Обломок желтоватого с зазубринами клыка виднелся из дыр в кофте, которую нефилим разорвал, обнажая спину Кэт. — Нужны обезболивающее и врач, — процедил Данте, направляясь к выходу, — присмотри за ней, я быстро. Чёрт! Проваливай. Под ногами нефилима вился взволнованный Минос, получивший пинка, — гнев, поджав длинный хвост, забился под кофейный столик. — Нет, у нас нет времени, — фыркнула Плексипп и схватила нефилима за локоть; она приложила два пальца к виску и произнесла: — Смотри. Лучи из глаза Плексипп, будто рентген, просвечивали вены Кэт через кожу, по которым медленно ползла чернь, подбираясь к сердцу. Судорога охватила тело медиума, и она чуть не свалилась с дивана, но была вовремя подхвачена Данте. Нефилим поджал губы; врачеватель из него никакой — его раны затягивались сами, возможно, со временем, но всё равно сами, а вот человеческий организм Кэт на такое был не способен. Как и очиститься от губящего его яда. — Яд рассасывается при высоких температурах, — произнесла Плексипп и проверила пульс на шее Кэт. — Я за водой и простынями. Демон исчезла в коридор, а нефилим нашёл утюг и воткнул вилку в розетку. Из бара он вытащил бутылку водки и вылил себе на руки. Кэт застонала, Данте зажмурился и хлебнул из другой бутылки коньяка, который, к сожалению, оказался обычным человеческим алкоголем. В комнату влетела Плексипп с кастрюлей горячей воды и простынёй, перекинутой через плечо. Она вновь просканировала тело Кэт, и Данте увидел, что у них осталось не больше двух минут, чтобы успешно изгнать яд из крови. Нефилим сдернул с плеча демона простыню и разорвал, скрутив жгут. Плексипп, надавив на щёки, заставила Кэт, которая уже была на грани, открыть рот и прикусить кляп зубами, затянув узлом на затылке. — Ты вытаскиваешь зуб, а я выталкиваю яд, — протараторила демон. — Ясно? Данте не ответил, выткнул нагретый до максимума утюг и сел на Кэт, зафиксировав её бёдра ногами. Плексипп оперлась одним коленом на диван и сжала запястья медиума, вдавив их в молочную обивку. Нефилим глубоко вдохнул и, нащупав зуб, резко дёрнул на себя — Кэт прогнулась в спине и замычала, давясь слезами. Густая черноватая кровь толчками выходила из раны, заливая пальцы Данте. Медиум, обессиленная, опустила голову обратно на кровать: внутри всё горело, кости ломило от боли, а внутренности словно завязывали узлом и пытались вытащить через горло — она закашлялась, оставляя на кляпе красные пятна. Когда весь яд вышел под лучом глаза Плексипп, Кэт сливалась цветом кожи с диваном. Когда Данте засунул палец в рану вновь, пытаясь вытащить осколок, застрявший в мягких тканях, она уже не кричала: просто не могла. Плексипп утешала её, гладя по растрёпанным волосам, но по-прежнему не отпускала онемевших запястий. — Блядь, — выругался нефилим и швырнул осколок на пол к зубу. Он чуть не выронил утюг, ручка которого скользила в окровавленных пальцах. Данте вытер со лба выступивший пот, прижал раскалённый металл к коже Кэт на месте небольших отверстий в прокушенной коже, где всё потемнело от яда. Медиум дёрнулась, её затрясло. В нос ударил запах палёного мяса. Зубы были узкие и недлинные, поэтому раны по виду походили на прострелы, который они с успехом прочистили и остановили кровотечение. Данте посмотрел на пластину утюга, заляпанную запёкшейся кровью, и кинул его на пол. — А если заражение? — спросил нефилим. — Я прослежу за этим, — покачала головой Плексипп, — всё будет нормально. Данте пожал плечами и наклонился за разорванной на широкие ленты простынёй. Взяв ткань, он обмакнул её в подостывшую воду и принялся аккуратно стирать кровоподтёки со спины Кэт. Медиум провалилась в небытие, и её тело наконец расслабилось. — Я за антибиотиками, обезболивающим и прочим. Плексипп поднялась на ноги и, шествуя к выходу, стянула с себя заляпанную кофту, оставаясь в одной майке. Когда дверь за демоном закрылась, Данте опустился на колени, развязал узел на затылке медиума и вытащил кляп изо рта. Нефилим убрал упавшую прядь с лица Кэт и стёр кровь с пухлых губ, проведя большим пальцем. Ресницы медиума задрожали и она прошептала: «Данте». Нефилим уткнулся в ладони, сдерживая гнев, пытаясь оправдать собственную оплошность: знал же, что нельзя оставлять её одну, но всё равно отошёл, положившись на удачу. Если бы Кэт не нуждалась в отдыхе и сне, он разнёс бы всё к чертям в комнате. Данте стянул с Кэт пропитавшуюся и окровавленную кофту, что непривычно вызвало в нём внутренние терзания, и он коснулся обнажённой спины медиума, провёл пальцем по шее и — остановился, зажмурившись и закрыв лицо ладонями. Нефилим аккуратно перевернул Кэт на спину и поднял на руки, прижав к себе, чтобы голова медиума не откидывалась назад. Ему уже надоела эта вечная темнота и то, что они вынуждены прятаться — он никогда так не жил. Данте занёс Кэт в спальню и положил на кровать, накрывая одеялом. Под его ногами снова вился Минос, прижимая большие уши к голове; гнев скулил и бросал всё те же взволнованные взгляды на медиума — Данте подхватил его под мягкий живот и положил рядом с Кэт. Перед тем, как Минос нырнул под расслабленную руку и уткнулся безносой мордой в живот Кэт, нефилиму показалось, что он видел в красных глазах слёзы. Поддавшись внутреннему порыву, он подошёл к окну, дёрнув шторы, и солнце заполонило комнату золотым светом. Данте зажмурился и прикрыл рукой глаза. Яркие блики отражались в битых окнах домов разрушенного города. Мёртвая тишина сковывала всё — люди стремились скрыться: они ничего не стремились восстановить, не боролись, сбежали и оставили всё, как есть. И Данте понял, что в одиночку ему ничего не вернуть, что человечество нуждается не только в защите.* * *
Данте проснулся вновь в третьем часу ночи. Он переворачивался с бока на бок, лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, на спине, раскинув руки, под одеялом, без, но толку не было — спокойный сон не приходил вновь. Пару раз нефилим проваливался в небытие, но его почти сразу возвращало к реальности. Включив ночник над кроватью, Данте вытащил из пачки сигарету и, откинувшись на подушку, затянулся, выпуская к потолку дым. Курить — это третье по счёту, что он любил больше всего делать в постели, не считая секса и сна. В голову забрела идея позвать к себе Плексипп и расслабиться — нефилим был уверен, что четыре месяца воздержания сказываются на нём не самым лучшим образом. Демон обосновалась в последней спальне в доме, находящейся по соседству с нефилимом. Когда она вернулась с медикаментами, то самостоятельно обработала и перебинтовала рану Кэт, пока Данте сверлил её алую макушку недоверчивым взглядом. Медиум очнулась ближе к вечеру, но пожелала остаться в одиночестве, съев таблетки снотворного и вновь отправившись спать, и всё это время Данте с Плексипп сидели на первом этаже и пили. Она рассказала про то, как нашла их, про то, как тогда помогала Кэт нести его бездыханное тело в квартиру многоэтажки после битвы с Мозгоправом. Нефилим настолько вымотался, что не стал подвергать сомнению факт: демон — дочь Финеаса, ко всему, это было единственное, о чём Плексипп говорила Данте. Они успели даже поругаться немного, когда демон спросила про оружие, а он удивлённо переспросил: — Какое оружие? А, скрипку? — Да, — протянула Плексипп, потянувшись к новой бутылке «Diablo». — Где она? Кэт ей не пользовалась? — Она играть-то не умеет. Разок дёрнула струну и… — И? Данте потушил сигарету в пепельнице и пожал плечами. — И чуть не лишила меня члена. Лежит твоя скрипка в комнате у нее, скорее всего. — Вот же идиоты! — закатила глаза демон. — Я дала вам мощнейшее оружие, а оно не используется, лишь потому, что кто-то испугался за свой член? — Да мой член поважнее многих глобальных проблем будет. Так что, давай без этого, ладно? Нет смысла браться за оружие, если не умеешь им пользоваться. Цокнув языком, Плексипп отправилась за скрипкой в комнату Кэт, а потом, кинув Данте напоследок, что вернётся поздно, ушла из дома. Вернулась она действительно поздно, за полночь, когда нефилим уже лёг спать — он слышал, как демон тихо кралась до комнаты и как устало рухнула на кровать, почти мгновенно засопев. А Данте продолжил ворочаться, анализируя в не совсем трезвом сознании произошедшее сегодня, — он вообще последнее время чересчур часто подвергал себя некому самоанализу, возможно, это помогало в очередной раз не совершать одних и тех же ошибок. Докурив, Данте затушил сигарету в стоявшей на прикроватной тумбочке пепельнице и поднялся с постели. В горле пересохло, поэтому он вышел из комнаты и спустился на кухню к холодильнику, где на двери стояло пиво, привезённое из клуба. Вытащив бутылку, нефилим большим пальцем отправил крышку в воздух, словив её свободной рукой, и отпил, навалившись на разделочный стол. Бутылка запотела в руке, холодные капли стекали по пальцам. Данте задумчиво рассматривал пол под ногами, пока не заметил свечение из-за непривычно задвинутых дверей на кухню. Он не слышал, чтобы кто-то спускался вниз, поэтому, мягко ступая, направился к свету, удобнее перехватив бутылку, чтобы зарядить незнакомцу в голову. Тихо отодвинув дверь, нефилим удивлённо замер, выронив пиво, которое оказалось поймано в самый последний момент, чудом не ударившись о пол и не наделав шуму. В тусклом свете свеч на полу сидела обнажённая Кэт, низко опустив голову и спрятав лицо за волосами. Пентаграмма под ней сияла синим, поднимаясь клубами дыма выше и окружая тело медиума. В голове Данте всплывали дикие моменты из фильмов: полнолуние, шабаш, ведьмы… Кэт откинула голову назад и прогнулась в спине, закатывая глаза и открывая рот в немом крике — дым вокруг неё уплотнился, и медиум взмыла в воздух, разведя руки в стороны, а нефилиму показалось, что он слышит сотни чужих голосов, слившихся в один шёпот. Раны от зубов гнева на боку и от когтей на щеке Кэт вспыхнули голубым светом, и разорванная кожа на незначительных порезах начала медленно срастаться, искрясь. Данте просто не мог поверить в происходящее, в ту силу, что крылась в Кэт. Внезапно что-то пошло не так — комната будто взорвалась светом; медиум коротко вскрикнула и упала на пол, зажимая пальцами кровоточащий бок — в воздухе яркими пятнами парила пыль, оседая на волосах Кэт. Она, шипя от боли, медленно села, тихо ругаясь сквозь зубы, и уткнулась лбом в согнутые колени. Нефилим хотел было зайти к ней, помочь, но вовремя остановился: ситуация только усложнится, если он выкинет подобное, Кэт вряд ли оценит то, что он находился здесь всё это время. Поэтому Данте решил оставить происходящее, как есть, оставить сидящую на холодном полу медиума в одиночестве. За сегодняшний день он и так натворил слишком много дел — усложнять ситуацию не хотелось — поэтому нефилим бесшумно задвинул дверь и повернулся к лестнице, ведущей наверх, в спальни. — Ебать, — тихо выдохнул Данте и отпил из горла́, поднимаясь по ступеням. За его спиной в тишине ночи раздавались тихие женские всхлипы. Кэт плакала, обхватив себя за худые плечи и уткнувшись в колени, от затмевающей сознание боли и собственной слабости.