Майями. 2014 год.
Бездонный океан, нежно голубая искрящиеся вода, белый песок, который так приятно согревает ступни. Девочка лет девяти стоит на берегу океана, растворяясь в тишине внешнего мира. Сейчас остались лишь звуки воды, ветра и шуршание песка под ногами. Малышка Делия любит проводить время на пляже и предпочитает тренировки на песке у воды душным тренировкам в зале. К тому же, как говорит отец, на песке сложнее держать равновесие и бегать, поэтому они даже полезней и эффективней. Вот только мама каждый раз ворчит, когда шаловливая дочь притаскивает в обуви, одежде и в волосах кучу песка. — Да с тебя можно песочницу делать, Дели, — говорит мама, но все же улыбается. — Сегодня была такая чудесная вода! Папа разрешил искупаться, а потом немного отдохнуть, — девочка виновато опустила глазки. — Горе ты мое, иди наверх переодевайся, сегодня пойдем в Институт, — после слов матери девочка вбежала по лестнице и распахнула шкаф в поиске красивого и удобного платья. Ее родители, Ричард и Саманта, познакомились еще в Академии. Сдружились они мгновенно, а ближе к выпуску собирались стать парабатаями, пока к ним не подошла одна из колдуний, которая читала иногда лекции. Красивая девушка с каштановыми волосами и усталым взглядом сказала им, что их сердца не являются отражением друг друга, они тянутся друг к другу в жажде любви. Это была Тереза Грей — колдунья из Спирального лабиринта. Девушка увидела в их глазах отражение тех чувств, которые были ей очень хорошо знакомы. Она точно знала, как сморят друг на друга парабатаи, а как смотрят влюбленные. Надев цветастое платье с бабочками, Аделаида спустилась в холл. Родители уже ждали её. Они походили на близнецов, оба в джинсах и клетчатых рубашках. Золотые локоны матери были заколоты заколкой, Адель знала, что она настолько же остра, как метательные ножи в тренировочном зале института. В рыжих вихрах отца поблескивали песчинки. Девочка вспомнила, как час назад отец плескался с ней в океане и закапывал её в песок. Они были как самая обычная семья. Отец, резвящийся с дочерью на пляже в погожий летний денек, и малышка, звонкий и радостный смех которой разносился по всему пляжу. Сейчас мама стояла, пытаясь стрясти с мужа остатки песчинок, хмурясь и покачивая головой. — Взрослый, серьезный сумеречный охотник, а ведет себя как дитя малое, — причитала Саманта. — Тебе не стыдно, Ричард? Вы же должны были тренироваться. — А мы и тренировались. Ты же знаешь, Сэмми, наша дочь уникальна. Она впитывает все как губка, любое движение, любой новый трюк Делия запоминает махом. По воспитанию и подготовке она может обойти даже двенадцатилетних охотников. К тому же, как я мог отказать дочери в небольшой шалости после изнурительной тренировки? Мама покачала головой и нежно улыбнулась. Подняв взгляд, она заметила дочь, которая стояла, просверливая пол взглядом. Девочке было неловко и приятно одновременно. Адель не любила, когда мама ругалась с отцом, но ей была приятна его оценка достижений дочери. — Ну что, котенок, ты готова? Нас уже ждут, — отец ласково потрепал дочь по огненным, таким же как у него самого, кудряшкам. Их дом находился недалеко от института в Атлантик-Хайтс, и сейчас семья Розмунд ехала по Коллинс-авеню в сторону Индиан Крик. Всю дорогу девочка смотрела в окно на разлегшийся вдоль авеню океан. Она уже представляла, как побежит в комнату к Люси, дочери главы института. Они были дружны с детства, хотя Люсиль Хайсмит не особо любила тренировки, зато с радостью могла поговорить с Розмунд о куклах, платьях и новых модных прическах. Сказать по правде, рыжая еще ни разу не встречала охотников, которые не любили бы то, кем они являются. Ведь сумеречные охотники — это слуги Ангела, защитники мира от демонов. Но Люси была именно такой, ей прельщала жизнь примитивных, ведь у них куда меньше забот и они не рискуют своей жизнью каждый божий день. Как только их машина остановилась перед дверьми института, Розмунд открыла дверцу и ринулась к входу, где её уже ждала Люси. Маленькая темноволосая девочка одиннадцати лет. Девочки обнялись, весело хихикая, и побежали вверх по лестнице в комнату брюнетки. — Я так соскучилась, Дели! Тебя давно не было, чем ты занималась? — спросила Хайсмит, входя в комнату. — У меня были тренировки, отец научил меня новым приемам, это так здорово! Представляешь, я попала в яблочко на расстоянии 15 метров! Папа говорит, что это программа пятнадцатилеток, а я ее уже освоила! — Тренировки, — фыркнула Люси. — Чего ради тебе так интересно тягаться с этими всеми острыми штучками. О, кстати, смотри, что мне купил отец! Хайсмит взяла с комода красивую метровую куклу в нежно-золотом бальном платье. Она так бережно держала ее, будто боялась, что та разобьется, а вместе с ней все ее мечты и желания. Аделаида знала, что Люси не любила тренировки, но для того, чтобы она на них все же ходила, отец задабривал, покупая платья и кукол. Рыжая этого не понимала и считала странным. На обратном пути домой девочка думала о своей подруге, она не понимала, почему та страдает, почему так противится. Ее родители были хорошими сумеречными охотниками, их все любили, они любили свое дело, но почему тогда их дочь другая? Почему Люсиль так отчаянно старается держаться подальше от сумеречного мира?Майями. 2017 год.
Морской ветер, тишь да гладь. В лицо летят мелкие брызги, освежая и слегка щекоча нежную кожу. Девочка двенадцати лет стоит на палубе яхты, вглядываясь вдаль в надежде увидеть хотя бы одну русалку. Она знала, что они обитают в здешних водах, но эти дамы по природе своей были довольно-таки стеснительными. Хотя, отец говорил, что они стеснительные только в водах Флоридского пролива. — Дели, идем кушать, мама приготовила твои любимые лимонные пирожные и лимонад, — отец выглянул из каюты, весело улыбаясь. Девочка радостно кивнула и отправилась за ним. Мама как всегда была на высоте, даже в таком маленьком пространстве эта женщина смогла создать очень уютную атмосферу. На столе стояла ваза с васильками, любимыми цветами Саманты, которые так подходили к ее глазам. У самой же Адель глаза были цвета фиалок, Безмолвные братья до сих пор не могли понять, как такое могло произойти. Ведь у обычных людей такого цвет глаз не бывает, это черта колдунов, но всегда ведь должно быть исключение из правил? По всей каюте разносился сладкий аромат свежей выпечки. Делия сделала глубокий вдох, блаженно улыбаясь. Её мать прекрасно готовила, но её выпечку любили даже члены Конклава. Саманта Розмунд частенько приносила домашнюю выпечку на собрания Совета, угощая всех в перерывах. Женщина считала, что вкусная еда всегда помогает прийти к более мирному соглашению. — Ты как всегда превзошла саму себя, мамуль, — девочка подбежала к матери и обняла её. — Ты точно охотница, а не фейри? Льстишь и льстишь, — мать нежно улыбнулась. — Это не лесть, а чистая правда! Папа, ну скажи ты ей! — рыжая надула губки, а родители лишь рассмеялись, отец потрепал малышку по волосам. Ужин выдался славным, они сидели и смеялись, рассказывая истории. Девочка всегда любила слушать истории прошлого родителей. Она знала о войнах, хоть время прошло и не так много, сейчас они казались совсем далекими. Розмунд помнила о Когорте, о том, как они захватили власть и хотели контролировать всю нежить. В войне с Когортой погибли родители Люсиль, после чего девочка замкнулась в себе. Они теперь очень редко виделись, но привычной радости и лукавости в глазах Хайсмит больше не было. Прихватив пару пирожных, Аделаида направилась на палубу, звездное небо было прекрасно и, как знать, может она сможет увидеть Дикую охоту? Услышать топот копыт по небосклону. С самого детства девушка грезила фейри, они были необычайно красивы, а так же опасны. Но эта смесь красоты и опасности просто не может не притягивать. Она знала, что фейри предали Конклав, но ведь они не все были заодно с Себастьяном? Так решила их Королева, они просто не могли ослушаться ее. Рыжая разлеглась на палубе, устремив свой взгляд в небо. Ни единого облачка, звезды как на ладони, стоит протянуть руку и получиться схватить одну из них. Она откусила кусочек пирожного, смакуя его. Их семья не была обычной, именно поэтому такие выходные были редкостью. А как было бы здорово выбираться так почаще, дрейфовать в открытом океане. Только ты, твои родные и бескрайний простор воды. Глядя в небо, Аделаида начала строить планы на следующие тренировки. Отец говорил о каком-то приеме, с помощью которого можно обезоружить противника в мгновение ока. Она надеялась, что теперь он покажет ей его, научит, ведь она уже взрослая. А еще через три месяца у нее день рождение. Отец обещал подарить ей свой собственный меч. «У каждого воина должно быть свое оружие», — говорил он. Мама говорила, что за хорошим мечом нужно идти в «Стрелу Дианы», а значит, будет повод побывать в Аликанте. В столице нефилимов Розмунд была всего пару раз, но это место умеет завораживать. Как же ей хочется, чтобы родители показали ей Академию, показали их любимые места. — И чего это ты тут разлеглась? — голос матери вырвал её из размышлений. — Вы только посмотрите, какие звезды! — воскликнула Аделаида. — И правда, очень красиво, — отец подошел к маме и обнял ее со спины, глядя на небо. Эта картина была милой и трогательной, и девочка пожалела, что не умеет рисовать, как было бы здорово запечатлеть эту картину. Она вскочила на ноги и подбежала к родителям, обнимая обоих. Они засмеялись, обнимая дочь. Адель подняла взгляд на отца. — Помнишь, ты обещал мне свой меч? Мы же поедем в Аликанте? В «Стрелу Дианы»? Ты ведь купишь мне меч? — Конечно, — Ричард рассмеялся. — Если я обещал, то я выполню свое обещание. Ты мой маленький храбрый воин. Я так люблю тебя, Дели, мы оба, — мама тепло улыбнулась дочери и поцеловала её в лоб. — Моя маленькая проказница, мы всегда будем тебя любить, мы всегда будем… Договорить ей не дал пронизывающий крик, яхта накренилась, и девочка из-за всех сил схватилась за родителей. Из воды показалось омерзительное щупальце, а затем голова с тысячью глаз. Отец выхватил клинок серафима, прокричав его имя. Мама достала свои чакрамы. — Беги Дели! Прячься! И она побежала, за это она будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь, но она побежала, спустилась в трюм и спряталась в дальний угол, подальше от окна. Она затаила дыхание и вслушивалась в каждый шорох, слышала звон клинка серафима, как они хлюпали о мокрое тело демона. Услышала шипение адской твари, а затем… Затем она услышала крик, душераздирающий вопль. «Мама!» — кричало ее подсознание, но сама девочка была беззвучна, только сердце ее колотилось с бешеной скоростью, грозясь вырваться из грудной клетки. Она услышала крик отца, он еще сражался. Но вскоре все стихло. Девочка прижала к себе кинжал, подаренный матерью на десятый день рождения, он был украшен розами. Всю ночь девочка сидела, затаившись в углу, не издавая ни звука. Она прислушивалась, в надежде услышать такие родные и знакомые шаги на лестнице. Но было тихо. Слишком тихо. За всю ночь маленькая Аделаида Амелия Розмунд не проронила ни слезинки. Как только рассвет проник в окно, рыжая сорвалась с места и выбежала на палубу. Там царил хаос. Вся палуба была залита ихором и кровью. Родителей нигде не было. Даже тел. Лишившись всех сил, Розмунд упала на колени и заплакала. Слезы застилали её глаза, в голове гудел ветер, в сердце зияла пустота. Она подняла взгляд к небу. — Ave atque vale, Саманта Розмунд. Ave atque vale, Ричард Розмунд, — прошептала она небу.***
Её нашли спустя пять дней, маленький свернутый клубок на залитой кровью палубе. Девочка дрожала, слезы застилали ей глаза. Смерть родителей списали на нападение акулы, Конклав об этом позаботился. Двенадцатилетнюю Аделаиду Розмунд отправили в институт Эдинбурга в Шотландии. Там она встретит немало друзей и найдет любовь, которая станет для нее спасением, а так же величайшей бедой.Эдинбург. 2018 год.
Как только девочка приехала в Шотландию, ей оказали теплый прием. Глава института был добрым человеком с живой душой, он старался помочь Розмунд справится с потерей, но было одно «но». Она не хотела, чтобы ей помогали. Аделаида закрылась в себе, она стала пропускать тренировки, не выходила из комнаты днями, забывая даже поесть. Девочка спала, прижимая к себе кинжал с розами. «У каждого хорошего клинка должно быть имя», — так говорил отец. Она дала ему имя Сари, в честь родителей. Думать о них было сродни пытке, каждый раз, закрывая глаза, она видела залитую их кровью палубу, слышала крик матери и душераздирающий вопль отца, который потерял любовь всей своей жизни. Она будто падала в бездонный колодец, даже не пытаясь спастись. Однажды к ней в библиотеке подсела милая девочка, она была младше Адель на год, но в ее глазах она увидела необычайно пытливый ум. Её каштановые волосы свободными прядями спускались с плеч, выразительные зеленые глаза, куда ярче, чем у самой Адель, смотрели с интересом и печалью. Она легко, будто боялась отпугнуть, положила свою ладонь поверх руки Розмунд. — Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. В жизни сумеречного охотника нельзя без потерь. Но ты выжила, а значит должна биться. Что сказали бы твои родители? Думаешь, они были бы счастливы, узнав, как ты себя изводишь? Ты сумеречный охотник, Аделаида, так будь им. Девочка долго молчала, слова брюнетки про родителей больно резали по сердцу. Но она понимала, что та права. Отец воспитывал ее воином, он звал ее «мой маленький воин», она не может его подвести. Он бы этого не потерпел. Тяжело вздохнув и стиснув кулаки, что аж ногти впились в кожу, рыжая посмотрела в глаза девочки. — Ты права, я сумеречный охотник. Сумеречные охотники не ревут, сумеречные охотники продолжают жить, боль их закаляет, боль делает их сильнее. И я стану сильнее, ради отца, ради матери, ради того, чтобы творить и продолжать их наследие, — Адель тяжело вздохнула. — Кстати, прости, как тебя зовут? — Оливия Уильямс. Это я выбирала тебе комнату, — девочка смущенно опустила глазки. — Приятно познакомиться, Оливия, можно я буду звать тебя Оливка? — и она улыбнулась, впервые за последний год.***
С тех пор девочки сдружились. Они вместе тренировались, Лив учила рыжую фехтовать, а та, в свою очередь, учила подругу точности, метая кинжалы. Девочки везде ходили вместе, они были похожи как Инь и Ян. Розмунд была более яркая, открытая и общительная, а Уильямс, напротив, не любила находиться в центре внимания. Но они отлично дополняли друг друга. Оливия смогла возродить Адель из пепла, помогла ей принять боль. Но как бы прекрасно ей не было, в глубине души Розмунд зияла маленькая червоточина, которая ежеминутно давала о себе знать, она тосковала, грустила, когда ее никто не видит, и ждала. Ждала, когда сможет затянуть эту пустоту, заполнить её радостью и любовью. Она обязательно дождется, пусть пройдет какое-то время, год-два, да хоть десять. Она будет ждать и надеяться. Надеяться, что когда-нибудь кто-то постучит в ее дверь, и она откроет ему сердце, позволяя излечить ту ноющую пустоту, изгнать ту дьявольскую червоточину, которая гложет ее день за днем.Эдинбург. Май 2021 год.
Чудный майский денек, легкий ветерок дует со стороны Северного моря, две девушки идут по улице, болтая и смеясь. Сегодня выдался выходной от тренировок, и Оливия позвала Делию на прогулку. Рыжая любила Портобелло, ближе к морю и воде она чувствовала себя куда спокойнее, ведь она буквально выросла на пляже Майями. Пусть океан и забрал ее родителей, она скучала по нему всей душой, скучала по ощущению невесомости, когда ты находишься в воде, когда волны подхватывают тебя, унося то к берегу, то пытаясь заманить дальше вглубь. Она скучала по ощущению легкого соленого бриза на щеках, скучала по яхте отца. «Лилиандин» забрал Конклав, переделав его в патрульное судно. По пути девушки купили себе молочные коктейли, один шоколадный для Адель, а второй клубничный для Лив. Присев на лавочку в Аберкорне, они погрузились в обсуждение планов на тренировки. Сумеречный охотник всегда сумеречный охотник, даже когда в выходной сидит в парке и пьет молочный коктейль. Оливия рассказывала о мече, который купил ей отец в «Стреле Дианы» и сердце рыжей предательски сжалось, что не осталось незамеченным ее подругой. — Ой, — вздохнула брюнетка. — Прости, Дели… — Пустяки, — девушка положила руку на ладонь Уильямс и улыбнулась. — Оливка, тебе не надо извиняться передо мной, ты ведь знаешь. Мимо подруг прошел высокий шатен, чуть завивающиеся локоны которого отражали блики солнца. Он взглянул на Розмунд и сердце девушки пропустило удар. Его пронизывающие серые глаза могли дотянуться до самых дальних уголков ее души. Аделаида мгновенно покраснела, а парень направился к ней. Девушка сильнее схватилась за руку подруги, услышав тихий смешок. — Я очарован, неужели богиня Афродита забыла на земле свое дитя? — произнес парень, глядя в глаза Розмунд. — Ваши глаза приковывают взгляды, в них можно увидеть сине-зеленую гладь океана. Сердце вновь пропустило удар, а щеки стали совсем пунцовыми, она видела, как улыбается Уильямс, явно радуясь, что подошли не к ней. — Могу ли я узнать ваше имя или, может, мне лучше звать вас ангелом? — не унимался парень. — Адель, — прошептала девушка. — Адель Розмунд. — Очень приятно познакомиться, Адель. Я Эдриан Глас.Эдинбург. Июль 2022.
В течении следующих двух месяцев, девушка по вечерам сбегала из института, чтобы побыть с ним вдвоем. Он был очень нежен, галантен и учтив. Адель нравилось, как он с ней обходится, что не называет ее маленькой, что верит в нее и в ее силы. Рыжая осознала, что, наконец, нашла то, что искала, нашла человека, который заполнит эту пустоту внутри. И он заполнял. Эдриан был обычным примитивным, не знающем о существовании сумеречного мира. И она не хотела его в это просвещать. Его не волновали ее татуировки, наоборот, он называл это ее бойкотом всему миру. Он дарил ей подарки, подарил ей подвеску в виде морской волны, зная, как та любит океан и море. Глас знал, что девушка потеряла родителей, без особых подробностей, просто знал, что сейчас она находится под опекой своего дяди. Шатен был старше ее на три года, но рядом с ней он не чувствовал этой разницы и обащался как с равной. — Ты похожа на ангела, Дел. Самый прекрасный ангел из всех, — шептал ей на ухо сероглазый, прижимая девушку к себе. «Разиэль бы с тобой не согласился», — подумала охотница. — Я не ангел, он куда выше и прекрасней, — ответила Розмунд, целуя парня. Они гуляли по Аберкорну, здесь ровно два месяца назад они встретились. И девушке показалось, что она пропала, пропала, как только увидела эти пронизывающие душу глаза. Эдриан купил ей молочный коктейль и кренделек, которым они кормили уток в парке. Девушке вспомнилась нелюбовь Эрондейлов к этим птицам, хотя она искренне не понимала почему, да и как может эта неприязнь передаваться из поколения в поколение? — Дели, — голос Гласа вырвал ее из раздумий. — Как думаешь, получится ли у тебя сегодня улизнуть на всю ночь? Не хватятся? — Если вернусь рано утром, то нет, — рыжеволосая заглянула в глаза парня. — Ты что-то придумал? — Да, но это сюрприз.***
Эдриан жил на Бранстран-Драйв. Он привел девушку в свою квартиру, и она обомлела, увидев розы, свечи и услышав чарующую музыку. Адель прошла в гостиную и присела на диван, пока шатен отлучился на кухню заваривать чай. Она вновь была тронута его теплотой и заботой, чувствуя, как пустота в душе начала закрываться. Парень вернулся через несколько минут, протянув ей кружку с дымящимся напитком. Это был чай с лепестками кардамона и мяты. Чай был очень вкусным, они сидели на диване, обнимаясь и болтая ни о чем, пока девушка не почувствовала, что глаза начинают закрываться. — Ты устала, ангел, пойдем в спальню, — он приподнял девушку с дивана и осторожно повел в другую комнату. Розмунд почувствовала легкое головокружение, но списала его на усталость. Спальня Эдриана была в багровых тонах, ей показалось, что она попала в обитель вампиров. Но Эдриан не был вампиром, он просто любил роскошь во всем. Внутри начал нарастать тугой узел тревоги. Девушка всегда слушала свои чувства, поэтому потянулась за стило, но оно выпало из ее рук. Парень аккуратно уложил ее на шелковые простыни и навис над ней. На минуту она увидела жар в его глазах и ей стало страшно. В них больше не было той нежности и того трепета, с которым он смотрел на нее еще пару минут назад. Он начал целовать ее шею, а узел тревоги завязывался все сильнее. «Надо что-то сделать!» — кричало подсознание, а Глас уже гладил ее бедра, задирая платье. — Эдриан, не надо, — прошептала девушка, но слова дались ей с трудом. — Эдриан, я не… Я… Не надо… Прошу. Шатен заглянул в ее глаза, ухмыляясь. Эта ухмылка вызвала в ней волну отвращения и страха. Она попыталась оттолкнуть его, но у нее ничего не вышло. Руки не слушались ее. А парень, тем временем, уже поддел край ее трусиков, стягивая. Платье Розмунд было задрано по пояс, а бретельки стянуты с плеч, оголяя округлости груди. Он жадно массировал ее грудь, даже не беспокоясь о том, будет ли ей больно, кусал ее, заставляя тело девушки отвечать на его действия. Избавившись от трусиков охотницы, Эдриан начал раздеваться, скидывая одежду на пол. Делия хотела соскочить и убежать, но не могла. Тело будто сковала невидимая цепь. Она вновь увидела нависающего над ней Эдриана все с той же ухмылкой на лице. — Нет… — прошептала девушка. Эдриан по-хозяйски раздвинул ноги Розмунд и вошел в нее. Жгучая боль прошлась по телу рыжей, отдаваясь буквально во всем. Его грубые толчки, не замедляющиеся ни на миг, хриплое дыхание и поцелуи, которые дарили сладостное отчаяние. Он схватил ее за горло, сдавливая, что затруднило поступление воздуха в легкие. Адель попыталась вздохнуть и ей едва это удалось. Сероглазого это ни капли не смущало, наоборот, он лишь неистовей начал двигаться. Ноги охотницы задрожали, Глас еще сильнее сдавил ее горло, полностью перекрывая дыхание. В глазах защипало от слез, наступила чернота, а затем все прекратилось. Делия жадно хватала воздух ртом, а Эдриан лежал рядом на простыни, поглаживая плечо девушки. Он накрыл ее одеялом, а затем отвернулся от нее. — Спи, ангел, — ехидно произнес он.***
Утром она проснулась раньше него, все тело болело. Она поднялась с кровати и осторожно подошла к зеркалу, на шее были багровые синяки. Девушка подняла свое стило и, спрятавшись в ванной, принялась чертить иратце. Это было первое иратце из многих, которые она начертит в отношениях с Гласом. Боль начала отступать. Девушка вышла из ванной и вскрикнула. Парень сидел на краю кровати, глядя на нее. — Куда-то собралась? У тебя еще есть время до возвращения. Неужели хотела уйти, не поцеловав своего парня? — Я… Эдриан, нам больше не стоит видеться… Я… — И с какого это перепугу? Дел, ты же знаешь, я люблю тебя. Ты ведь должна понимать, что теперь ты будешь никому не нужна? Юная девушка, отдавшаяся первому встречному, так будут о тебе говорить, тебя будут считать оскверненной. А я здесь, я буду любить тебя, Дел. По лицу Розмунд побежали слезы, она сделала осторожный шаг к шатену и упала в его объятия. Парень стоял с победной улыбкой, гладя ее по голове. «Теперь ты никуда не уйдешь», — думал он.Эдинбург. Январь 2022.
Каждый новый день Эдриан дарил ей свою любовь. Так он это называл. Стоило ей задержаться после тренировки, стоило только посмотреть на кого-либо еще, улыбнуться продавцу в магазине… Начинались показы его любви. Каждое утро, уходя от парня, Розмунд чертила иратце. Однажды, он сломал ей ключицу, сказав, что это будет ей напоминанием. Как же шатен тогда удивился, когда на следующий день, она пришла целая и невредимая… на время. Однажды она пришла к нему, рассказав о том, как прошел день. Сегодня к ним в гости заезжал Джонатан Моргенштерн, которого, что не удивительно, все сторонились, охотник выбирал юнцов для квалификации в Нью-Йоркском институте. Услышав новость о том, что девушку могут увезти, Глас пришел в бешенство, он влепил ей пощечину, от чего охотница отлетела к стене. Она прижала ладонь к щеке, со страхом смотря на юношу. — Ты никуда не поедешь, Дел. Ты не посмеешь меня оставить. Ты там никому не будешь нужна, будешь всем только обузой. Ты слышишь меня, Аделаида?! Охотница беспомощно закивала, опустив голову. Эдриан подошел к ней и, подняв голову девушки за подбородок, заглянул в ее глаза. Аделаида дотянулась до стило слишком рано. Парень это заметил и, выхватив его из ее рук, подошел к окну, швырнув его прочь. — Надеюсь, это не был подарок какого-то там парня. — Нет, это всего лишь был подарок отца. Эдриан Глас презрительно фыркнул.***
Вернувшись в институт, Аделаида тихо, пряча лицо, поднялась к себе в комнату, не попавшись никому на глаза. Закрыв дверь, она облокотилась на нее спиной и вскрикнула. На ее кровати сидела Оливия. Раздражение в ее глазах сменилось страхом. — Делия! Что с тобой случилось? — она подскочила к подруге, доставая стило, и принялась чертить на ее шее иратце. — Ничего, все в порядке, я просто… упала. Выражение зеленых глаз Уильямс стало серьезным. Она присмотрелась к подруге, а затем прижав ладонь ко рту, отступила на шаг. — Я ведь подозревала… Это все он, да? Ты каждый день сама не своя уже сколько месяцев. Я порву его, — рычит брюнетка. — А что ты здесь делала? — Тебя ждала, хотела предложить тебе… Попросить тебя стать моим парабатаем, но сейчас… — Нет, — перебила ее Аделаида. — В смысле, я согласна. Никто и ничто не помешает мне стать твоим парабатаем, Оливия Мэдисон Уильямс. Глаза брюнетки загорелись и подруги обнялись. — Отлично, а еще мы едем в Нью-Йорк. Моргенштерн выбрал нас.***
Церемонию парабатаев решили провести через месяц, до отъезда девушек из Шотландии. Спускаясь по ступеням в Город Костей, охотницы держались за руки. Стоя в огненном круге, окруженные безмолвными братьями, девушки смотрели друг другу в глаза, произнося слова клятвы. — Куда пойдешь ты, туда пойду и я. — Когда умрешь ты — тут же умру и я. — Где похоронен ты будешь. — Там и я найду свой последний приют. — Ибо так повелел сам Ангел. — А я во всем покорен его воле. — Посему будем мы с тобой на этой земле единым целым. — Пока смерть не разлучит нас. Огненные круги погасли, а девушки подошли друг к другу, и Адель прикоснулась кончиком стило, рисуя на груди подруги руну парабатай. После чего Оливия проделала тоже самое. Парабатаи обнялись, а по лицу рыжей потекли слезы.***
Нью-Йорк. Март 2022.
Как только девушки прибыли в Нью-Йорк, они попали на лекцию о Соглашении. Сосредоточится Розмунд было сложно, ее внимание то и дело привлекал юноша фейри с пронзительными голубыми глазами. Он, казалось, даже не замечал ее, но ей этого не было нужно. Она всю жизнь мечтала увидеть фейри и вот… Сидит тут перед ней во всей своей красоте и… болью в глазах, почувствовав которую, Розмунд отвернулась. После лекции была вечеринка, на которой, по воле чертовки судьбы, девушки вновь натолкнулись на этого фейри, да еще и в компании Джонатана. Ей было стыдно и неловко, она еще и опрокинула на него свой коктейль. Но юная колдунья, которая сидела с ними, быстро и умеючи сгладила все углы. На следующий день Адель повели знакомится с ее новым опекуном. Она стояла в просторном коридоре с еще двумя ребятами, темноволосой девочкой, которую звали Авророй, и белокурым мальчиком, которого звали Мэттью. Когда дверь кабинета открылась, девушка обомлела. Ее новым официальным опекуном стал Джонатан Кристофер Моргенштерн.***
Закрыв проклятый альбом, Розмунд вновь бросает тот на стол, отскакивая, как от огня. Хватит, прошлое осталось в прошлом, и Адель никогда больше не будет этого чувствовать, никогда не позволит кому-то так собой помыкать и унижать. Она стала сильнее. В голову пришла мысль о светловолосом фейри. Интересно, что он сейчас делает? Думает ли о ней? «Они так не похожи с Эдрианом… Как я ошибалась насчёт него, будто этот монстр мог быть любовью всей моей жизни…» Она снова возобновила в голове образ Грея, который весело ей улыбается, глаза горят, а на щеке эта прекрасная роза. Он идеален, это охотница понимала, идеален во всём.