***
Аарон должен признаться, после того как образ Натаниэля вновь предстаёт перед ним, взгляд не может оторваться от растрёпанных черт. Тут же находит затёртые, покрасневшие веки, раздражённые постоянным сдавливанием пальцев; замершие при широком движении ноздри; пушистые, распущенные волосы, запутавшиеся за ушами; туго натянутую на кулак резинку. Чёртову куртку-леттерман из университета Эндрю. Стойкую позу, растёкшуюся при встрече усталых глаз. Аарон с шипением выпускает воздух, чуть расслабляясь. Почти ничего в Натаниэле не меняется: манера мило морщить нос, решая что-то в голове, сохраняется; нога как всегда горбится, но благополучно стоит благодаря второй! Он не выглядит сильно повреждённым, лишь небольшие пятнышки синяков покрывают кожу, рука опирается на костыль. Неловкая улыбка раскрывает губы Нейта, он лепечет: «Давно не виделись, Аар», сокращая имя, но Аарону хочется расплакаться. Он так долго бежал сюда, разрывая ноги, возбуждённый текстовым сообщением, даже забыв, что ДОЛЖЕН ВСТРЕТИТЬСЯ С НАТОМ. С грёбаным Натаниэлем, Нейтом, который стоит перед ним, опираясь на костыль в, очевидно, толстовке Эндрю. Мило улыбаясь, чёрт возьми. Осознание накрывает с опозданием и пот превращается в пар, срываясь с кожи, как с воскового листа. Эндрю? Ох, этот наглец… Вот почему так спокоен. Он что, простил Нейта? Почему, почему Эндрю предал Аарона? Подал на блюдечке в жертвенном подношении, чтобы восстановить отношения? Чувствуя себя агнцем, Аарон опрокидывает ведро с холодной водой, рациональный, Эндрю не мог предать. Аарон слишком хорошо знает его. Пересиливая себя, качающимся голосом спрашивает какого хрена здесь происходит. Взгляд Натаниэля прищуривается, будто готовящийся, а брат пялится ему прямо в глаза; тонкие венки напряжены на лбу и шее, приказывая отвернуться. Аарон возвращает взгляд на своё законное место, продолжая тонуть в голубых глазах Натаниэля — обжигающих угольках. Захлёбывается резкой пропажей кислорода. Трое мужчин проходят в более уединённый зал. Аарон шагает позади Натаниэля, ощущая пот, нервное подёргивание мышц живота, подкашивание ног; руку и вовсе чуть не сводит: побуждаемая коснуться надписи спины — Иисус, не «Миньярд» — «Джостен», её приходится отбить. (Внутренне Аарон задаётся вопросом, кто такой «Джостен») Молчание поглощает, когда они присаживаются, будто на пустой трассе ночью, ещё пред проездом первой утренней машины. Аарон издаёт некоторые кряхтения, побуждая начать разговор. — Аарон, ты наверное очень удивлён, что… — начинает Нейт. В течение следующего часа именно Веснински медленно очерчивает ситуацию. Предвкушение полыхает в нём, движения едва не горят от энергичности. Эндрю по правую руку подтверждает, немного рассказывая о «Рыжем засранце Ниле, который вправду оказался Нилом», подкидывает пазлы, дополняя картину. Аарон чуточку злится на него за сообщение, не относящееся к Натаниэлю, но понимает, что вряд ли бы появился здесь в ином случае. Глаза пересыхают, пока Аарон пытается не моргать. Лицемерный в своей смерти феникс поднимает красные крылышки из, казалось бы, погибших отношений. Он сияет, воодушевляя красотой и тихим дыханием, недопустимый для чужих глаз. Аарон бросает взгляд на Эндрю, но на этот раз просящий. Просящий уйти и оставить их на некоторое время. Эндрю чуть морщится, любой, кто не анализировал его, со вниманием следя за чертами лица, не заметил бы. Перебрасывает взгляд с одного на другого, медленно размышляя над ответом, смакуя нетерпение близнеца. Я буду в порядке, — говорят глаза Аарона. — МЫ будем в порядке, — продолжают, сами не зная. Едва недовольно и удовлетворённо одновременно, Эндрю встаёт с места, сообщая: — У вас 15 минут нежностей, пока я изучаю медицинскую карточку Нила. (На момент Аарону становится интересно, как брат собирается «добиваться» её. Эти мысли быстро уходят) Он снова поворачивается к Натаниэлю. При этом корпус щёлкает, хрустя позвонками, как снег под стопами. Всё вокруг замирает, даже пыль перестаёт кружить в воздухе. Нейт неловко держит улыбку у себя, но не выдерживает пристального взгляда «Старичка Аарона» и выпускает серию искрящихся хриплых смешков. Миньярд сравнивает смех с пуском фейерверка: маленькое боязное ощущение пред качающимся весельем и благоговением. Комната будто светлеет в сознании, Аарон и сам хочет смеяться, но неожиданные тоска и грусть позволяют ему лишь кроткую улыбку. — Прости, — бесконечное слово исходит изо рта. Как заезженная пластинка проигрывается вновь и вновь, язык не может остановиться: — Мне жаль, прости меня… Блеска в глазах становится больше, и слёзы раскрашивают лицо в красный. Слюни сгущаются, когда говор превращаются в мямли. В следующую секунду Аарону чувствует тёплую ладонь, прикрывающую нескончаемый поток извинений: Нейт вытягивается, чтобы дотянуться до Аарона со своего сидения. Пересаживается, смотря прямо в глаза. Аарон действительно тормозит себя. — Мы идиоты, — пальцы очерчивают скулы, спускаясь и застывая на шее. — Я не думал, что увижу тебя ещё когда-нибудь. Поднимая щёки, позволяя слезам скатиться, Аарон касается яркой толстовки Натаниэля — точно лист, боящийся лечь на землю. Натаниэль горячо выдыхает, распалённый: — Мне так нужно поговорить с тобой, — в присутствии Аарона голос скачет с октавы на октаву, и дрожащий звук показывает стоическое доверие Натаниэля. Трясясь, мужчины сплетаются в неуклюжих объятиях. Намного проще оказывается принять эту встречу, не так как расставание. Она будто тает на языке мягким вкусом пирожного, теперь любимого Аарона. Неожиданная, непередаваемая словами, перебирает клавишами, как пианино, играя нежную глухую мелодию. Наконец, боящийся лишиться эмоций, пытающийся смириться с «изменой» теперь, как известно, ложной, Аарон чувствует что-то ластящееся внутри. Оба парня чувствуют, будто влюблённые школьники, когда Эндрю возвращается, улыбаясь гадкой ухмылкой. Выделенных коротких пятнадцати минут хватает лишь на открытие долгожданного баллона с кислородом. Благословенного для молчаливых, не дышащих юношей. -Mr. Blue Sky (Electric Light Orchestra)
После встречи с Нейтом одиночество затишьем гудит в ушах. Оно кажется необходимым для того, чтобы принять ситуацию, но больше не терзает Аарона так интенсивно, не кидает из стороны в сторону. Теперь — спустя четыре дня по сбившемся внутреннем часам — отношения с Нейтом улучшаются до прежней трепещущей дружбы (выделите). Встречи их происходят нечасто, но всегда с замиранием и тонкой болью страха навредить. Нат просиживает штаны в больнице, восстанавливает упущенные часы с Нилом — чёрт возьми, его близнецом — таким же важным для Нейта человеком, к которому Аарон не смеет сунуться. Прилипает к пластмассовым синим сидениям, каждый раз улыбаясь Аарону с нежностью, подобной опустившемуся к берегам моря облаку — невесомой, мягкой. Сердце от неё щемит, смущённо сжимаясь в быстром ритме. И по жужжащим ветром вечерам тревога скребётся в дверь, как кошки. Странная это дружба получается. Неужто у всех так бывает? Но Аарон не хочет отказываться от любых взаимоотношений с Натом. Пусть, это будет дружба, Аарон будет благодарен за неё, вновь и вновь с наслаждением изучая привычного Нейта. Будто бабочки, порхающие в танце ветра, Аарон и Натаниэль больше не будут касаться, не будут и целоваться. Лишь аккуратно нести пыльцу на крылышках. Достойная плата за наши куриные мозги, — думает Аарон в окружении полых вещей. - Парни не говорят про отношения, действительно как дети, ждущие родителя, отсидевшие часы утомительного кружка; словно Эндрю и Нил должны были помочь поставить точку своим собственным финалом. Если до конца перекладывать обязанности, можно смело заверить, что Эндрю должен сделать первый шаг. И хотя Аарон со скрипом признаёт, брат поступает верно, откладывая встречу с может-быть-когда-то-снова-нынешним-парнем, он едва сдерживается от жалоб. Время с Нейтом может длиться от двенадцати часов ночи до девяти утра. Для безопасности обкромсать несколько часов с концов. В это время Аарон и Эндрю могут развлекать Нейта, сторожа его или Нила (в случае Эндрю), кидаться слипшимися комками булочек с противоположных сторон коридора, делать любую чепуху, посетившую мозги. Иногда Аарону так мало уединения, что по пути из универа он едет в противоположную от дома сторону, подгадывая часы и принося Нейту кофе. Сюрпризом это никогда не получается: Нил может выйти из комнаты в какой угодно момент, даже в тихий час, поэтому о приходе Аарон посылает смс. В сей раз Нат шаркает к нему через длинный коридор, выталкивая на крыльцо и выходя следом. — Тут довольно холодно, — говорит Аарон, бросая взгляд на неизменную толстовку Нейта, ставя мысленную пометку притащить сумку одежды следующим днём. Нат пожимает плечами, вперивший глаза в пушистое голубое небо; он произносит: — Там довольно душно, — изменчивым голосом. Нейтовский взгляд, отражающий и несущий в себе небеса, через секунду встречается с его, намагничиваясь. Притягиваясь друг к другу и сталкиваясь лязгающим звуком. Ждущий их мир предоставляет Аарону секунду разглядывания зарождающейся улыбки Нейта, маленькой встревожанности, поднятия век и колыхания ресниц. С запозданием Аарон протягивает Нейту кофе. — Глясе с ванильным и шоколадным сиропом, — начинает. — В нескольких кварталах отсюда открылось кафе в стиле 60-х, где стоит около десяти, — чтобы было нагляднее, растопыривает пальцы, — автоматов приторно-сладкой начинки, но тебе придётся самому исследовать это место, там так воняет резиной. — Ты хотел сказать «придётся упросить тебя»? Они продают спагетти? — Это читерство, — это любимое второе блюдо Аарона, всегда в шаг идущее вместе с мечтами первого поцелуя с Нейтом. Больше мечт не будет, только воспоминания. — Я не позволю им испортить впечатление о спагетти… мы завернём его с собой, а потом проклянём кафе, если макароны окажутся неаккуратными клочьями теста. Нейт улыбается, и Аарон раздувает ноздри, аккуратно вдыхая и выдыхая. Он делает глоток, умалчивая, что не исследовал новое кафе только потому, что надеялся на такой исход. — Как твоя нога? — продолжает теми формальностями, начавшимися после потери права коснуться и узнать самостоятельно. — Ох, Поросёнок Джордж недавно снова затащил меня на осмотр, наверное, это будет продолжаться некоторое время. — Он убедил тебя записаться на терапию? Нат качает головой: — Не думаю, что у него получится. — Ты хотел сказать «не думаю, но может тебе придётся сделать это за него»? Круглые голубые глаза сощуриваются. Эта тема была казусной. Обычно, Нейт не употреблял её в речи, избегая, причём не мог избавиться от этого в ночных кошмарах — выдавая себя звонками, как только Аарон просыпался. Сейчас, однако, с усилившимися симптомами Нат не мог игнорировать состояние собственного организма. — Я хотел сказать, — подчёркнуто, — Джордж оказался психотерапевтом, но посоветовал найти кого-то постороннего, непроницаемого. Оказалось, с знакомыми-психологами консультации лучше не вести. Это значит, что у меня не будет психолога, я не доверяю чужим людям. — Это было всё, что он сказал? — Аарон хмурится. — Не нужно рассказывать то, что не хочешь, но ты уверен… тебе не нужна помощь? Нат смотрит на него с чем-то вроде благоговения. Это довольно пагубно сейчас — для убедительности лица и голоса Аарону нужна концентрация. Затем Нат шевелит губами: — Я думаю поступить в твой университет… Поросёнок сказал, что это может помочь мне с принятием мира и всей той темой закрытости после участия в войне и миссиях, — ненадолго он замолкает, позволяя Аарону проглотить пищу и составить пункты меню — книги, которые он возьмёт на прочтение для подробнейшего изучения ПТСР. — Ты не против? Скажите, как Аарон может быть против? — Тебе не понравится тамошняя еда, препод по языкам — такой хмырь, впрочем, ты знаешь, но там можно сбегать с пар… — медленно смакует инертность слов, посылающих на лицо Нейта частички веселья. — Я не против, если ты хочешь. Ты мог бы не спрашивать, знаешь, — хотя этот вопрос защекотал под рёбрами чем-то пушистым, мягким и воздушным. — Ага, — поддакивает, беззастенчиво искрясь.***
The Chain (Freetwood Mac)
Просто узнай уже его мнение. Натаниэль отдёргивает липучку от горла, кофту, окутывающую и расслабляющую мышцы. Она была бы идеальна, — Аарон хорошо подобрал ткани, чтобы не беспокоить шрамы, — но Нейт слишком мокрый и обеспокоенный для этого. Дьявол. Заходит в палату с целью пустить по комнате запах лёгкого отчаяния и упадка, подкладываемого великой целью. Иначе говоря, седлает быка и дёргает за рога: взамен на нервную, любовную встречу с Аароном, исполняет вторую половину сделки (подразумевающую тайный сговор). И чтобы не быть циничным больше, чем возможно, и чтобы не навредить Нилу больше, чем уже навредил, Нейт говорит осторожно, имея принцип работы подушки безопасности: — Как твои будни? Нил закатывает глаза, раздражённый, любопытный. — Как твои, — выделяет, — будни? Почему ты грустный? — Я не грустный, — отрицает, хотя это очевидная ложь. Натаниэль потратил почти двадцать минут и пару футов самоконтроля, подготавливая задумчивое, болезненное состояние ума (почти против воли). — Возможно, но что-то случилось, — настаивает близнец. Наступает очередь Нейта закатывать глаза. Он пускает на лицо мимическую трещину, думая «Не будет Хэппи Энда и я угроблю Эндрю», говорит: — Хорошо, — небрежно, будто слова не сжимают горло, а удар не похож на ядерную бомбу. — Там на свободе есть человек, сильно обидевший меня по ошибке. Я думаю, что с этим делать. Было удобно в том плане, что Нил не знает его достаточно хорошо, чтобы прочитать; Натаниэль может притвориться кем угодно, и ему сойдёт это с рук. Возможность трепещет, хрупкая, ласковая, и сердце становится тяжелее с тем, как Нейт пользуется ей. — На свободе, — Нил подобает распушившемуся попугаю, повторяя все «непонятные» высказывания. — По ошибке. О-ш-и-б-к-е? Нейт терпеливо кивает. — Простое недоразумение. Глаза Нила мутнеют. Кажется, на момент он выходит из строя. Сгибается внутрь, пока Нейт пытается заглянуть в глаза и размотать моток неестественных действий, манеры поведения. Близнец спрашивает: — Это был кто-то близкий? Тон голоса заставляет кидаться из жара в холод. — Самый близкий, — в конце концов бормочет, останавливая дрожь в мускуле губ. Желает оторвать от брата взгляд, но одновременно не имеет права, непреднамеренно гордый, чтобы нарушить сделку. — Если кто-то действительно близкий, ты мог бы попытаться… думаю, вы могли бы попытаться снова, — Нил говорит, будто изучает теорию нового языка, смакуя слова в фразы, сцепив руки в замок. — Убедись, что он искренен. Что и ты, и он хотите продолжить общение. Если… если это правда была недосказанность, то… хорошо, что вы узнали причину и поговорили об этом. Нил улыбается грустно; Нейт едва сдерживается от прыжка со стула, чтобы не растечься в напряжении. Прокручивает слова Нила в голове, ещё раз и ещё раз, повторяя слово в слово, пытаясь переквалифицировать себя в копирайтера и быстро переписать реплики в голову. — Спасибо, — говорит Натаниэль, глядя чуть расширенными мягкими глазами. Нил неловко трёт бёдра через простынь.***
Кроссовки хлюпают по лужам, проминая размякшие сугробы и оставляя следы лисьих лапок, волоча за собой грязь. Пусть Нат скидывает прогноз погоды этим утром, прося отсыпаться, Аарон всё равно приходит. Это не тот день, в который он может спать. Дата выписки Нила Джостена. И в этот день Миньярд крайне старается, чтобы отбить время и не облажаться, выкуривая брата со всех мест, где тот может оказаться. Эндрю, конечно, мастер в филигранных изделиях — отполированных эмоциях, — но его совершенно ненадёжно оставлять между решением «за» и «против» разговора с возлюбленным, особенно, когда возлюбленный находится в подвешенном состоянии. Нейт ободряет нилиным «лучше обговорить проблему, чем остаться с неизвестностью», одаривая планы пинком и поощрением. Но коррупция остаётся небезопасной. Меньше всего на свете хочется, чтобы всё пошло наперекосяк и кто-то из близнецовой труппы почувствовал ёбаную боль. Вероятно, может показаться, что Аарону не о чём беспокоиться — он возвращает общение с Нейтом, Нейт возвращает общение, — но дамоклов меч висит над плечом также, как над плечами всех: дружба, ментальное состояние зависят от решений других. Если Нил обозлится на Эндрю, сможет ли Аарон ВООБЩЕ В ПРИНЦИПЕ общаться с Натом? Назначать встречи в невозможно сладких кафе? Приглашать туда Эндрю для крайне дружеских встреч? Может ли Нейт посчитать Аарона пагубным, ведомый восстановлением братской связи? Если Нил обозлится на Нейта? От одного неосторожного движения возводимые планы сдует, а Нат (от неукоснительности брата-близнеца) останется с разбитым сердцем. Иногда дрожь пробегает по плечам лишь от предположений Происшествия. Что, если Эндрю выбрал кого-то отбитого и последствия будут хуже? (Аарон воздерживается от совсем уж дерьмовых теорий) Помешать эффекту плохого конца можно только медленным темпом и нахождением Эндрю. Итак, Аарон спрашивает кого-то, кто, как он знает, знает Эндрю: — Вы, ребята, должны прекратить устраивать масонства или хотя бы пригласить на них остальных Лисов, — говорит Дэй, когда Аарон устраивает аккуратный допрос. — Сезон в самом разгаре, а вы продолжаете пропадать. Брови, упрямо, давя, поднимаются. — Нет, Эндрю, я понятия не имею, куда делась твоя арендованная машина. Я вообще не понимаю, зачем ты взял вторую, если у тебя есть Мазерати и… джип. Брат арендовывает джип. То ли от причины не спалиться под окнами палаты возлюбленного, то ли чтобы уберечь приобретённой Mazerati внезапную хрупкость и опасность одновременно (подарок Нила). Это было тем, что Аарон знал, но он впервые слышит о третьей тачке. Дэй продолжает ворчать: — И ты мог подвезти нас, знаешь ли, а не уезжать в пустошь. Во время тренировки, — говорит, выглядя как пыхтящий паровоз, засыпанный таящим, грязным снегом. Аарон оглядывает его с головы до ног, засовывая окоченевшие пальцы в куртку и, не говоря ни слова, направляется к больнице. В которой всё ещё находится Нат, в которой всё ещё находится Нил. Заглянув в одну из невзрачных машин, гудящих отоплением, распахивает дверь, чтобы попасть внутрь прежде, чем они заблокируются. — Я так долго тебя искал. — Тебя никто не звал, — невесело фыркают в ответ. Раздражение щекочет пятки. — Может быть, но я тоже участвую в этой баталии, и хотя моя радость от того, что Нил до сих пор никому не врезал, очень велика, нельзя вечно игнорировать слона в комнате, — поднимает брови, как учитель. Как недовольный отсутствующими правами ребёнок. — Как скоро ты собираешься поговорить с ним? Эндрю молчит, наверное, угроза раскрытия перед возлюбленным помыкает телом, раз он до сих пор не выталкивает близнеца из машины. Аарон вздыхает. План, требующий больше нервов и меньше солидарности, ведёт войско на безликую, стеной стоящую, охрану чужих мыслей. — Знаешь, если ты не расскажешь, парень рано или поздно всё равно узнает. И я не стремлюсь попасть в ситуацию, где меня и Нейта встречают на улице. Когда мне придётся играть роль бросившего его тебя. Некоторое недомогание ощущается в конечностях, пока Аарон ждёт. Он добавляет: — Поимею наглость надеяться, что ты сожмешь яйца в кулак раньше, чем всё пойдёт через задницу, — выпуская воздух, как продырявленный шарик. Секунда передышки тянет за волосы. — Не будь таким критичным, — снова уставившись на двери больницы. — Ты выглядишь настолько неудовлетворённым, что походишь на полицейского, — Эндрю весело фыркает, копируя близнеца: — так возьми яйца в руки, брат, прежде «чем всё снова пойдёт через задницу». С Нилом я сам разберусь. Захлопывает тему, как если бы у него была возможность хлопать дверьми, но вместо высказывания недовольства, Аарон замолкает, остро ощущая жар обогревателей машины. Через тонированное окно виднеются два стройных силуэта. И брат смотрит прямо на них, не моргая. На самом деле, это первый раз, когда Аарон видит Нила: ради безопасности и тени общей параноидальности принятое решение не приближаться мешало Миньярдом столкнуться с ним. Не то чтобы Аарон был воодушевлён этим; не верилось, что брат мог заинтересоваться в ком-то столь схожим с Натаниэлем, тем, кого Аарон полюбил. Две рыжие головы, перемещаясь по площадке, оглядываются по очереди, как если бы к их симпатическим стволам были приплетены вибрирующие чипы. Нил кажется обычным в плане болезней, по крайней мере, снаружи. Расщепления губы и нёба или ещё какого дерьма не наблюдается. — Чтобы ты знал, — снова начинает Аарон, когда Нейт поднимает руку и, задорно улыбаясь, указывает в сторону своего дома, — я всё ещё хочу встречу всех нас в комфортной обстановке. Голос и лицо Эндрю смягчаются после сказанного (и после того как взгляд оценивает живой оттенок лица Нила). Моргнув несколько раз, он произносит: — Я поговорю с ним. И пока этого достаточно.***
Skyfall (speed up) Adele
Барабаны стиральных машин шумят, наполняя уши водой, как если бы Эндрю накрывали солёные морские волны. Не сбавляя темпа и почти не дёргаясь, он проходит компанию кошек, забравшихся на нижние этажи дома, проходит мимо набора «бутылка воды, таблетки, полотенце, хлопчатобумажные трусы», приближаясь к мужскому стану впереди. Это первый раз за несколько недель, когда Эндрю видит Нила, стоящего, бодрого, и оболочки глаз невольно вспыхивают жизнью от привычной картины: немного мятой одежды, мягких завитков рыжины. Парень не видит его или, может, не придаёт значения, закрывая вид на лицо мутной дверцей стиралки. Эндрю останавливается в трёх-четырёх метрах, встав, как прикованная к доске восковая фигура, не смея приблизить себя ни к концу, ни к началу чего-то жуткого. Наконец, хромированная дверца захлопывается, невольно заставляя вздрогнуть обоих. Нил поворачивается, и сквозь пропитанный порошком воздух Эндрю чувствует горечь страха. Только вот чьего? Чёрт.***
Раскатистый ветер пробирается через окно и прямо в лёгкие, угрожающий вызвать гипервентиляцию; драйв ропщет между костями, заполняя нутро холодом, охлаждая гретые нервы. Что звучит лучше, чем сгореть от перевозбуждения, как вампиры от сушащего их солнца. Треск машины по асфальту забивается в уши, но ничего из этого не отвлекает в должной степени. Господствует вихрь воспоминаний: Навязчивый мираж улыбки Нила давит на уголки глаз, морской бриз прячется за складками век. Обтекающее лежачую фигуру, покрывало возвышает ступни, как парусники, плывущие по тихой гавани, чётко очерчивает вздымающуюся, грудную клетку, прячет перевязанные руки. Искушение залезть на койку и состариться рядом с Нилом огромно. Но непозволительно трогать разваливающуюся мечту, — догадывается Эндрю, поправляя щекотливую рыжую прядь и тут же пряча ладони. — Тем более тому, кто пустил пыль в глаза. Глубоко вдыхая и выдыхая, Эндрю разрешает себе наблюдать. Почти сразу выпадая из вселенной. Смотрит. Прямой нос; нисходящие — выгорающие летом — брови; маленькие неровности кожи; живой человек (еле-еле приведение). Охраняя изваяние, Эндрю чувствует как психоз успокаивается, наконец для лихорадки находится подходящий компресс. Перемещает руки на руле, поворачивая машину и въезжая в туманную область. Место… — думает мужчина, — хорошо бы подошло на роль съёмочной площадки триллера, — облако водяного пара окружает здание-дом Натаниэля. Вцепившись в кожаное колесо штурвала, спасая воздушное судно, куда засунул себя, Эндрю оборачивается, встречаясь взглядами с дубликатом (приписываемое понятие). Как иронично, следующую вечность нужно видеть его отвратительную рожу (если, конечно, всё ещё хочется быть непосредственно близко к Нилу). Итак, Эндрю прилипает задницей к катапультируемому креслу, притягивая штурвал к груди; щёки раздуваются, когда он действует, не имея плана, лишь прислушиваясь к поведению самолёта, внутренним ощущениям и границам Нила. Признаться честно, этот парень побаивается напороться на бегающие, кроличьи глазки. — Не будешь будить? — спрашивает Натаниэль, понимая намерение. Эндрю пытается кивнуть прежде чем ответить. - По собственным подсчётам сметы, бережно уложенный, застеленный землёй, капкан до смехотворного кривой стараниями. Для Нила. Испытывать его доверие Эндрю не хочется — это та штука, к которой он прикасается лишь кончиками пальцев, будто ложечкой к прохладному бисквиту, осторожно. В придаток, грань пересечена, а Эндрю до сих пор пытается остановить таяния миража (как бывает в пустынях). Плюсами служат поддерживающие: «Нат» (издевательски), основательно подошедший к сделке, и Аарон. Дуэт этот неплох только в эмоциональном состоянии: брат больше не горюет, возвращаясь к болтливости и непокладистости поведения. В остальном же… Двое Надоедливых, кажется, были способны взорвать «Лисью башню» всего с извергающими разнообразные предложения ртами. Сарказм перекидывался, чуть уставший, но вечный, между ними, и на момент Эндрю даже предположил: «болезнь Словесного Недержания передаётся слюной». (Рыжие имеют её при рождении) Их голоса сбиваются вместе, как дуновения южного и юго-западного ветров, катясь по сознанию, оставляют информацию в закромах. Прислонившись к керамической стене, съезжая по тошнотворно скрипучему стулу, Эндрю впадает в состояние, схожее с медитацией. Сосредотачивается на мысли, что в каких-то пяти дюймах от его места — за стеной/преградой — находится Нил. Почти уверенный, что слышит тихий шелест страниц, и одновременно знающий, что это ложь — стены здесь кирпичные и тяжелые (причина, по которой Нашедшие друг друга могли громко говорить) — услышать что-то невозможно. — …в теории — неплохая идея, но для хорошего результата ему нужно больше уверенности, — излагает Натаниэль, и Эндрю прислушивается. — Запал есть, Нил буквально сказал «лучше остаться с правдой, чем с неизвестием». — Пока всё идёт по плану, — кивает Аарон, сложив руки на груди, пялясь на каплю глазури, застрявшую в чёлке Натаниэля. Эндрю сдерживается от закатывания глаз. — Но нужно учитывать количество времени. Если мы затратим несколько месяцев, и знающий обо всём Эндрю появится только тогда, это вызовет вопросы, не так ли? — И состояние Нила, — дополняет Эндрю, вливаясь в бронзово-серебряный дуэт. — Доктор, — обращаясь к близнецу, — что там с медицинскими показаниями? Аарон мнется. — Врачи говорят, ссадины на руках стали лучше, но с сотрясением мозга сложнее… головные боли могут пройти через несколько часов, могут через несколько недель. Это зависит от пациента… Баритон близнеца заканчивает реплику, и напоминание бесконтрольности ситуации въедается под кожу ладоней, как если бы Эндрю приходилось хлопать последние несколько часов. До сих пор осведомление в возможной гибели Нила поднимает волосы дыбом, взъерошивая, как после дождя. Морось облепливает лицо, повисая на скулах, и время с этой секунды движется быстрее. Несмотря на мирную обстановку и неплохие перспективы, Эндрю ещё с самого начала знал, что потеряет множество нервов в течение исполнения плана. Чего стоила выдержка навещать Нила по расписанию. Тревожность заставляла пятиться, сдерживая порывы всё испортить. Мозг подсознательно не расслаблялся, и головные боли томили в вечных вибрациях; единственное позволяющееся — провалиться в спяще-напряжённый режим вместе с людьми, которым Эндрю доверял. А это также и Аарон, который, пусть очарован Натаниэлем (очевидно), ни за что не оставит Эндрю без присмотра. Ткань рубашки натягивается вокруг запястья, когда кто-то дёргает за неё. — Пора идти, скоро обед, — говорит брат, не заходя в личное пространство, и Эндрю позволяет увести себя с чувством бьющейся крови артерий.