Open Yourself

      Тэхёну только двадцать исполнилось, но груз ответственности взвален практически непосильной ношей. Приступы гнева участились, и ни алкоголь, ни белый порошок не помогают. В голове ураган — хочется рвать и метать. Отец справлялся с гневом благодаря папе, а у Тэхёна никого. Даже тот, милейший омега, что спит в его постели, не то. Парень был мягким настолько, что альфе хотелось его сломать, вывернуть наизнанку.       Русые волосы разметались по подушке, а тонкую шею украшают тёмные пятна. Их первая ночь. Тэхён добился своего, столько гонялся за этим невинным созданием, столько нервов на это положил, но оно того стоило. Этот омега извивался, словно, змея под ним, демонстрируя прекрасную растяжку, — танцы пошли на пользу. У них разница в год — омега старше, но это не мешало встать перед младшим на колени. Ким, невесомо проводит большим пальцем по пухлым губам алого цвета, смотрит уже какой раз на изящные черты лица. Это создание заманили сладкими речами, которыми закрывали настоящее. Ужасное. Этот омега сегодня отдал себя монстру.       Омега осматривает пятна на шее, через зеркало в ванной. Этой ночью Тэхён сорвался, сначала избив, а после чуть не разложил на столе своего кабинета. Следы на шее не от горячих поцелуев, — душил. Душил до чёрных точек перед глазами. За год их отношений, Тэхён выстроил для него образ любящего альфы, — рвать был готов за один лишний взгляд в строну, или посмей кто-то тронуть его сокровище. Только спустя год, Тэхён показал себя настоящего, порушив былое представление. По началу, Тэхён с него пылинки сдувал, боготворил, хранил и берёг как зеницу Ока. И пусть парня осудят, но он испугался. Испугался того, кого как оказалось, ошибочно любил. То был всего лишь образ. Омеге хочется сбежать, только, Тэхён не позволит. Несколько часов назад, первая попытка не увенчалась успехом, — после фразы «нам надо расстаться», альфа озверел.       Полтора года. Столько омега находится в руках Ким Тэхёна. Парень сам на себя перестал быть похож: некогда мягкие волосы превратились в солому, горящие глаза потухли, словно, в них умерла жизнь, мягкое тело стало костлявым. Одна надежда теплится в груди — Тэхён наиграется и выбросит его. Только тогда, омега, вновь задышит спокойно. Тэхён его ломает, пытаясь подстроить под себя, сделать идеальным — таким, каким был Уён.       Ещё пол года. Столько потребовалось Тэхёну, чтобы разорвать омегу изнутри до конца. Сломав и бросив его тряпичной куклой, одного в особняке. Парень, кажется, даже двигаться не может. Лежит на холодном мраморе в гостиной — где его и оставили подыхать, как шавку. Он пытается выдавить из себя, хотя бы пару капель слёз, как делал это всегда, только теперь, даже их не осталось.       Спасением становится Намджун, искавший брата, не отвечающего на звонки. Приехал в особняк чтобы найти Тэхёна, а нашёл полуживое тело в гостиной. Альфа срывается с места, несётся к омеге со стеклянным взглядом. Он бегло осматривает хрупкое тело, поджимая губы, слёзы держит какое-то время. Только с губ омеги слетает тихая фраза, срывающая выдержку Намджуна к чертям.       — Ты моя смерть? — омега его не узнаёт, даже после стольких встреч.       Альфа осторожно поднимает омегу на руки, к груди прижимает, тихо вдыхает слабый запах лилий. Поглаживая по волосам, тихо шепчет:       — Это я, Намджун, — в горле ком встаёт, — слёзы из глаз просятся на свободу. — Не бойся, всё хорошо, я рядом.       — Уходи. Если Тэхён увидит нас, беде не миновать, — не за себя боится. Даже на грани смерти, за Намджуна, которого Тэхён разорвёт, если увидит, что к его сокровищу прикоснулись.       — Всё хорошо, он не придёт, — альфа целует омегу в висок, зарываясь носом в волосах. — Я не дам тебя в обиду.       — Мне страшно, — всё также тихо и хрипло произносит.       — Доверься мне, пожалуйста, Джин.       Хосок не спит, вот уже которую ночь. Стоит закрыть глаза, и в темноте вырисовываются образы того, как страдает его младший братишка. Страдает от лап зверя, а имя которого — Тэхён. Альфу мучило чувство вины, за то, что не смог уберечь, позволил показать своё единственное сокровище брату. И теперь, он ничего не мог поделать, кроме как молчать и смотреть на то, как Чонгук самолично отдаёт себя на растерзание Тэхёну. Он возвращается домой поздно, и в особняке его встречает пустота, ни малейшего намёка на присутствие младшего дома. Хосок скидывает с себя пальто, подрываясь сначала в гостиную, где пусто, а после, к лестнице и по второму этажу, к комнате Чонгука. Там пусто тоже, — братишка вновь с Тэхёном.       По щеке альфы скатилась слеза.       Тьма — какое прекрасное слово. Тьму можно отнести ко многим вещам, будь-то, что-то злое и мрачное, или же расколотая душа, которую покинул свет. Хаос — не менее прекрасное. Его также можно сравнить с многим. Но что если, этими двумя словами можно охарактеризовать человека? Тэхён относился к тому самому типу людей. Зная Кима хорошо, сразу можно будет понять, куда он отправится после смерти. Отправится прямиком в Ад. Тэхена это нисколько не пугало, — ему было ровным счётом, всё равно. Альфа и так знал, что был самой настоящей адской тварью, что держала возле себя светлую душу, и только эта душа, могла усмирить его, отравляясь.       Тэхён, неторопливо выкуривает сигарету, стоя на балконе. Ночь вновь окутывает Сеул, что освещается огнями искусственного света. На альфе лишь чёрные брюки и расстегнутая рубашка, такого же цвета, а ледяной ветер, кажется, совсем не ощущается на оголенной коже. Тэхён обводит взглядом весь город, что сейчас, словно на ладони. Люди, живущие здесь, наивно полагают, что во главе города стоит правительство. Полагают, что защищены от всех бед. Полагают, и не подозревают, что на самом деле, находятся в лапах зверя, что по одному щелчку пальца, может запросто перекрыть им всем кислород.       Из головы альфы не выходит рассказ Чонгука. «Это случилось три года назад, но очертания убийц и убитого, у меня, до сих пор, перед глазами». Омега не видел их лица, не чувствовал их запаха, клан всегда работал аккуратно, в особенности, если на деле присутствовали главы. Подавители — прекрасная вещь. Если бы не они, Смеральдо давно бы уже вычислили, запах Тэхёна слишком сильный. «Там было трое альф. Они волокли кого-то по асфальту за волосы, тот, кажется, был без сознания». «Один из них избил отключившегося ещё сильнее, а потом, и вовсе, ему горло перерезал». Тэхён помнит то дело так, словно, это было вчера. Они тогда всем составом приехали в Лондон, — крыса затаилась слишком хорошо. Ким помнит тот сладостный запах крови на своих руках, помнит, как свалился камень с плеч. Тот ублюдок был последним, кто предал их. Тэхён тогда ошибочно полагал, что слышал сладкий запах цветов, совсем ещё слабый, и не придал этому особого значения, в ту ночь. Но, как же судьба, любит играть с ним, в злую шутку. Тот запах был не ложным. В ту ночь, неподалёку от них, сидел его птенчик, ещё совсем маленький.       Из приоткрытой двери балкона, тонким шлейфом тянется аромат цветов. Он не фантомный, — настоящий, не слабый, — насыщенный. Источник запаха, завернувшись в одеяло, лежал на чёрном шелке простыней, в кровати Тэхёна. Мужчина тушит сигарету в пепельнице, тихо заходя обратно в спальню и, аккуратно, дабы не разбудить Чонгука, подходит к кровати, присаживаясь рядом на полу. Тэхён, вцепившись взглядом, смотрит на маленькое создание перед собой, костяшками невесомо проводя по гладкой щеке. Альфа бы всё отдал, лишь бы этот момент не заканчивался. Мужчина готов даже приковать омегу на цепи, чтобы тот не уходил, но останавливает себя от дикой мысли.       В любой момент, эта идиллия в их отношениях может прерваться, — стоит кому-то из братьев, рассказать Чонгуку, правду о Тэхёне. Но, даже после раскрытия, дальнейший исход событий будет за омегой. Примет он такого Тэхёна или нет, не знает никто. Ким до последнего надеется, что история любви его родителей повторится. Только заместо Соджуна и Уёна, будет он с Чонгуком, и их история не будет со столь с печальным концом.       Еще будучи детьми, четверо альф смотрели на своих родителей, словно, на предмет обожания. Они смотрели на своих отцов с восхищением, смотрели на то, как те были внимательны к их папам, как оберегали свои вторые половинки души, как зеницу Ока. Все четверо, росли в прекрасных семьях, где отцы — непобедимые альфы, вставали непробиваемыми стенами на их защиту, и где папы — прекрасные омеги, воспитывали из своих сыновей лучших альф. Трое из четверых, пытались, как можно дольше не подпускать детей, к делам отцов. Папы рассказывали сыновьям о разных профессиях, а те, загорались мечтой стать в будущем врачами, полицейскими или пожарными.       Хосок мечтал стать космонавтом, — исследовать космос и планеты, порой, летними ночами, его можно было найти на крыше, и Джинсу приходилось чуть ли не силой вытаскивать сына оттуда.       Намджун мечтал стать полицейским, — защищать невинных граждан, ловить преступников, и тех, кто нарушает закон. На что Джисоб лишь смеялся, а Хуонг поджимал губы, и слово не смея сказать против.       Юнги мечтал стать терапевтом, — лечить и спасать жизни людей. Только вот, какова ирония, — теперь он эти жизни забирает, окрасив руки в крови уже давно. Сынмин тогда не препятствовал мечтам своего наследника, давал ему волю помечтать немного.       А Тэхён, он никем не мечтал стать. Родители ему с самого начала твердили, что тот пойдет по стопам отца. Но только будучи ребенком, Тэхён не придавал этому особого значения. Лишь знал, что детства у него не будет. Папа ему твердил это, кажется с самого рождения. Уён сам был в составе клана. Омега, также как и муж, участвовал в делах Смеральдо. И было бы странно, если бы Тэхён — сын столь сильных и влиятельных людей, — стал бы каким-нибудь врачом или учителем.       Когда из жизни семьи Ким пропал Уён, и Соджун вовсе сошёл с ума, омегам ничего не оставалось, как помалкивать, не высказывая свои недовольства по поводу того, что их мужья, по приказу старшего Кима, начали подготавливать сыновей раньше срока. Уён был единственным, кто мог отсрочить этот момент. Но, всё же, Джисоб, Хюнджэ и Сынмин всё-таки смогли укрыть своих детей на пару лет от этого. Никто не смог укрыть Тэхёна. У омег за ребёнка сердце кровью обливалось. Ещё совсем маленького альфу, на шестом году жизни, начали учить рукопашному бою. Слёз из детских глаз было пролито не мало, а синяки и ссадины не сходили никогда. В семь лет отвели в тир, где приказали стрелять по живым людям. В девять лет показали как и чем дробить кости.       В подростковом возрасте, четверых альф ничем нельзя было остановить. Братья сбегали из домов, наплевав на гневные тирады отцов. Надевали на себя не привычные строгие костюмы, а джинсы и кожаные куртки с кедами. Красили, в тайне от родителей, волосы и убегали от полиции. Хосок, обременённый тем, что он теперь глава семьи за место отца, но взятый под крыло Соджуна, тоже позволял себе это, и летними ночами вылезал из окна. Они хотели, быть обычными подростками, у которых отняли детство. В конце лета поклялись, что следующее будет таким же. Но осенью того же года, умер Джисоб, отравленный угарным газом в своём кабинете в офисе. В начале зимы умер Сынмин, найденный с перерезанным горлом в своём гараже, так и не сев в машину. На плечи ещё двоих альф ложится обязанность защищать своих пап. Соджун, оставшись один, взваливает на себя все дела покойных братьев, воспитывая не только своего сына, но и ещё троих.       Тэхён отдалился от братьев, когда через полгода умер Соджун. Его не убили, — сердце всё-таки не выдержало разлуку с любимым, длиною в тринадцать лет. А его единственный сын, как наследник, взял бразды правления на себя. Клан Смеральдо начал рушиться на глазах, выпуская крыс, что были там столько лет, наружу. Ким лично с ними расправлялся, поочерёдно перерезал каждому горло, пачкая руки в крови всё больше и больше.       Казалось бы, ещё не так давно, они грезили мечтами о лучшей жизни, но их мечты порушились, сгорели и развеялись пеплом детских мечтаний. Тэхён, как лидер клана, поднял их с колен, стараясь отгородить от опасностей. Через год умер Джинсу, и Тэхён помог Хосоку с оформлением опеки над младшим братишкой. Через время, дабы защитить пап, Юнги и Намджун отправили Хуанга и Куана подальше от Сеула — в другую страну. С этим также помог Тэхён. Вероятность быть убитыми теми, кто перекрывал кислород юнцам, что встали во главе клана, была слишком высока. Тогда-то, было принято решение увезти и Чонгука.       Тэхён вёл клан за собой, подняв с колен то, что было разрушено. Дал братьям власть над городом, что кажется после их начала правления, окрасил своё небо в красный ночью, и серый днем. Четверо выгрызали себе путь наверх по новой, — шли по головам, сметая всё на своём пути. За всем этим, трое не заметили, как тот, кому они были всем обязаны, как тот, кто дал им всё то, что они имели, пошёл ко дну. Задыхался от боли каждый раз, когда пытался давить в себе то, что рвалось наружу и могло им навредить, — погрязнув в наркотиках. Они не заметили, как потеряли самого близкого — брата. Тэхён, потонул в своей ненависти к врагам, жажде власти и крови, — став монстром, идущим на поводу у своих инстинктов и желаний. Вместе с этим, начал поиски омеги, что мог бы стать для него идеалом, поддержкой и опорой.

🗝

1 декабря

      — Чимин, я не думаю, что это хорошая идея, — хнычет Чонгук, когда старший тянет его за руку в сторону кафе. — Зачем мне с ним знакомится? — у Чонгука плохое предчувствие.       Хлопья первого снега падают с неба, прячась в светлых волосах двух омег.       — За тем, что тебе надо в своём окружении иметь ещё друзей-омег, помимо меня, — Мин фыркает, сдувая пепельную чёлку с глаз, и кутаясь получше в тёплый шарф.       Мин завалился утром к Чонам в дом, когда Чонгук ещё спал. Чимина встретил Хосок, с залёгшими под глазами синяками. На все вопросы младшего ответил — «не спрашивай», и ушёл к себе в кабинет. А Чимин поплёлся в комнату спящего Чонгука, растолкал его и сообщил о том, что сегодня они идут в кафе. Чон особо не сопротивлялся, — ну кафе и кафе. К тому, что Чимин постоянно его куда-то вытаскивал, младший привык. Но, когда старший омега рассказал о том, что с ними будет некий Миндже, Чонгук упёрся, и идти никуда не захотел. Только вот, до кафе оставалось метров пятьдесят.       — Миндже хороший. Он тебе понравится, — Мин улыбается глазами, и всё же заталкивает Чонгука в кафе, где за столиком уже сидит Миндже. Чону кажется, что где-то он уже видел его.       — Ну, признавайся, Чонгук-а, — Миндже, прерываясь, тянет коктейль из трубочки. — У тебя есть альфа?       Для Чонгука омега оказался очень приятным в общении, пусть и много разговаривал, как Чимин, и был острый на язык. У сидящего напротив были чёрные волосы, находящиеся в беспорядке, чернильные рисунки на руках и бровь проколотая.       — Блять, Лим, ему же только семнадцать, — потерев переносицу говорит Чимин. Миндже всегда был прямолинеен, не ходил вокруг да около, сразу в лоб спрашивал.       — И это, говорит мне человек, который замужем с семнадцати лет? — брюнет хмыкает смотря на друга. — Чимин, не в твоём случае мне такое говорить. Да и потом, — Лим поворачивается вновь к Чонгуку, что кажется стал краснее помидора, — Ты слишком красив, чтобы у тебя не было альфы. По-любому же есть.       — Есть один на примете, но у нас ничего ещё не было, — Чонгук хочет провалиться сквозь землю. Единственный, с кем он мог поговорить об альфах, — был Чимин, но тот, не лез к нему с такими вопросами.       — Так, а вот тут уже интересно, — Миндже отодвигает коктейль в сторону, и складывает пальцы в замок, подперев ими голову. — Сколько ему? Красивый? Богатый? Как зовут?       Чимин зависает с чашкой чая в руках, сверлит глазами одну точку, обдумывая сказанное младшим. Почему-то, именно сейчас, моменты, которым Чимин не придавал особого значения, начинали складываться в пазл.       — Чонгук, — настороженно зовёт Чимин, проглатывая ком, резко образовавшийся в горле, — Это же не тот, о ком я думаю?       Чимин знал ответ и без того, но почему-то, маленькая надежда всё же теплится в груди. Мин был одним из первых, кто почувствовал запах альфы на Чоне. Но, это ведь ничего не значит. Да? Чимин списывал их совместное времяпровождения на то, что Ким просто следит за младшим братом Хосока, когда тот не может. Но видимо ситуация куда серьезнее.       Чонгук молчит какое-то время. Он не хотел, чтобы Чимин узнал об этом раньше всех. У Чона, кажется, начинается паника из-за взгляда Мина. Ему бы сейчас спрятаться где-нибудь, желательно у Тэхёна за спиной, — там безопасно.       — Двадцать девять. Красивый и богатый… — омега говорит ответы по мере их поступления, но на последнем замолкает. Он видит, как Чимин напрягается, выжидая ответ на последний вопрос. — Зовут Тэхен.       Ответы, на немые вопросы Мина, следуют один за другим. Чонгук слишком часто начал находиться на базе, будь там Хосок или нет. Младший омега всегда был рядом с Тэхёном. Если альфа в тренировочном зале — Чонгук с ним. Если в своём кабинете — Чонгук с ним, даже на стрельбище пару раз был замечен. Тут же, невольно всплывает вид Хосока. Старший ничего не мог с этим поделать — Чимин знал, и первый себя за это корил. Миндже открывает рот, выпуская из него трубочку.       — Ким Тэхён? — переспрашивает Миндже. — А ты не промах, малец. Я думал Господин Ким непробиваемый.       — Ты его знаешь? — Чонгук от чего-то в ступоре.       — Чонгук, ты думаешь, я своего начальника в лицо не знаю, — Миндже хитро улыбается. — Я на базе работаю, — так вот, где Чонгук его видел.       — Чонгук, зачем? — у Чимина слишком побитый вид, от чего Чонгук весь сжимается, и чуть сползает вниз по спинке диванчика. Миндже тоже напрягается, не такой реакции он ожидал, и если честно, брюнету впервые ставится неловко от того, что он залез туда, куда не просят. — Я… я же тебе говорил, предупреждал блять! Куда ты полез?!       Некоторые из посетителей оборачиваются к их столику на крик Чимина. Блондин обнимает себя руками, и готов сейчас заплакать. Он помнит слова Чимина, помнит вскользь сказанные слова Хосока, что Ким не лучший кандидат. Помнит слова даже самого Тэхёна, что старший брат будет не особо рад их союзу. Но никто из них не говорил причин. А что Чонгук? Он по уши влюбился в альфу — обожает его запах до дрожи в коленях и мурашках по хребту, любит его низкий голос, взгляд коньячных глаз.       Будь лидер клана таким же, как Намджун, Хосок или Юнги — Чимин бы не переживал. Но, это мать твою Тэхён — альфа, который не упустит шанса поиздеваться над своей жертвой. Пытки будут медленными и мучительными, точно змей искуситель.       — Чимин, пожалуйста, не кричи, — чуть ли не скуля простит блондин.       — Боже, Хосок-хён об этом знает? — Мин пропускает мимо ушей просьбу, вперившись взглядом в младшего.       — Нет. Не говори ему, пожалуйста. Не нужно, — Чон закрывает лицо руками, с желанием просидеть так до конца их встречи, или же вызвать такси и уехать домой, а желательно на базу, где сейчас должен быть альфа. Трель звонка телефона разряжает обстановку. Чонгук быстро достаёт телефон из кармана брюк и немного расслабляется, когда видит имя того, кто звонит. Это как спасательный круг.       — Хён? — моментально отвечает омега, на что Чимин закатывает глаза, и что-то бурчит себе под нос, по типу «вспомнишь солнце, вот и лучик».       — Птенчик, ты где пропадаешь? — по шуму на фоне, Чонгук понимает, что Тэхён сейчас куда-то едет. — Я тебе писал несколько раз. Почему не отвечаешь?       — Я с Чимином и Миндже в кафе. Сообщения не видел. Что-то случилось? — омега от нервов кусает губу, сдирая подсохшую корочку с кожи, от чего, во рту теперь привкус собственной крови.       — Не знаю, как ты, а я соскучился, — хмыкает мужчина в трубку. — Скинь координаты, я тебя заберу.       — Хён, не нужно. Я сам приеду, — у Чонгука от чего-то начинается паника. Вся эта ситуация с тирадой Чимина, напрягает ещё больше.       На той стороне трубки виснет тишина, Чону отчего-то кажется, что альфа злится. И это подтверждается, когда тот, чуть ли не рыча настаивает на своём.       — Птенчик, лучше меня не зли. Я жду координаты, — а после только гудки. Сбросил.       Омега хмурится, закусывает губу ещё сильнее, чувствует как потеют ладони. Чонгук открывает переписку с Тэхёном, отправляя ему местоположения, и блокирует телефон.       — Чонгук, — вновь зовёт Мин. — Я прошу тебя, пусть ваше общение ограничится лишь этим. Он тебя погубит.       Внутри начинает всё раздирать, от обиды на друга. Ни Чимин, ни Хосок, ни кто-либо ещё, не имел права лезть в их с Тэхёном отношения. Чонгук злится, такое у него впервые. Все пытались отгородить его от альфы, но причины не говорили. «Он тебя погубит» — чушь собачья. Тэхён с него пылинки сдувает, боготворит, хранит и бережёт как зеницу Ока. С чего бы ему губить Чонгука?       Чонгук переводит взгляд за Чимина, сидящего у панорамного окна. На улице вновь начал идти снег. Маленькие снежинки неторопливо падали с небес, оседая хлопьями на асфальт, и тут же таяли. Первый день зимы. Через две недели ему исполнится восемнадцать, и в большей части стран, Чонгук будет совершеннолетий. За окном виднеется чёрный гиперкар, а следом и Тэхён, выходящий из Кенигсегг. Видимо не так далеко был. На зимнем пальто и тёмных уложенных волосах Кима, оседают белые снежинки. Омега одергивает рукава белого свитера вниз, и хмуро смотрит на Мина.       — Знаешь что, Чимин, — Чонгук, убирает телефон назад, в карман кашемировых брюк. — Я обойдусь без советчиков и спасителей. Не лезь туда, куда не просят.       Чонгук встаёт со своего места, поправляет волосы и надевает светлую куртку.       — Гук-а, ты не знаешь, что творишь, — Чимин встаёт следом за младшим, хватая за рукав и смотрит в карие глаза.       — Тогда объясни, почему он «опасен»? — делая в воздухе пальцами кавычки, омега смотрит в ответ сверху в низ.       Тэхён, стоящий на улице, видит всё через окно. Видит, как его птенчик злится, ещё чуть-чуть и закипит. Ким примерно предполагает суть разговора, ибо бывший Пак, очень редко был столь встревожен. Миндже, сидящий всё это время за столиком, и наблюдавший за развернувшейся ссорой, поворачивается к окну, смотрит на своего босса жалостливо, словно просит о помощи.       — Я… я не могу, Гук-и, — Мин и сам не знает всей истории полностью, а врать он не собирается.       — Значит, я ухожу, — Чонгук обходит Чимина, кидая Миндже напоследок. — Пока, хён.       Альфу, словно по щелчку пальца подменяют в тот момент, когда Чонгук, по всей видимости не желающий продолжать разговор, собирается уйти, но Мин, резко хватает его, разворачивая к себе. Ким срывается с места, направляясь в сторону дверей. Тронули его омегу. Будь воля Тэхёна, он бы разнёс это место в щепки, заодно и Мина. И плевать, что тот — омега его брата. Заслужил.       Стеклянная дверь чуть ли не разбивается, когда Тэхён резко её открывает, заходя в помещение. Чимин замирает, при взгляде Кима. В коньячном цвете глаз, миндалевидной формы, кажется плескалась непроглядная тьма, что вот-вот польётся. Резкий запах феромонов давит исключительно на Мина, — это запрещённый приём. Чимин задыхается.       — Руки убрал, — Тэхён идёт напролом, кажется, сметая всё на своём пути. Чимин не чувствует, как из его рук ускользает Чонгук, который встаёт между ним и альфой.       Старший начал показывать своё истинное лицо, а самый младший, в упор этого не видит, или же просто не боится. Упирается ладошками в твёрдую грудь, скрытую за тканью чёрного пальто, и шепча что-то на ухо, выводит Тэхёна из кафе.       — Хён, пожалуйста, успокойся, — Чонгук так и ведёт его, вперёд спиной, к машине. Чон сосредоточенно смотрит в любимые глаза, и Тэхён смотрит в ответ, не отрывается.       — Что он тебе наговорил? — голос с хрипотцой, пробуждающий табун мурашек по хребту.       — Всё потом. Сейчас это не важно, — омега укладывает ладонь на бледную щеку, поглаживая большим пальцем.       — Чонгук, — Тэхён рычит от злости, хмурится и бросает взгляды на окно.       У парня кровь закипает не меньше. Тэхён, его кажется, в упор не слышит. Жилки на широкой шее бешено пульсируют. Чонгук обхватывает обеими ладонями лицо напротив, — глаза Тэхёна всё ещё злые, но на омегу смотрят. Тварь с цепей сорваться хочет, и вернуться в кафе. Альфа злостью пышет, на поводу у твари феромоны выпускает, чтобы страх у стоящего напротив пробудить. А Чонгук, словно, и не чувствует.       — Успокойся, прошу тебя.       — Он тронул…       — Он не сделал мне ничего плохого. Мы всего лишь повздорили, хён.       — Я плевать хотел… — не договаривает, когда горячие губы накрывают его. Поцелуй короткий, невесомый, но действующий.       — Поехали домой, — шепчет чуть отстранившись.

🗝

      Что могло разозлить Намджуна? Казалось бы ничего, альфа всегда стоял непоколебимой стеной, даже в моменты слабости, всегда был спокоен. До определенного момента, — точкой запуска механизма разрушения, стал Джин. Пожалуй, это прекрасное создание плотно засело у Кима в голове. Его тянуло к омеге неистово, но только тот был, словно, запретный плод. Ким Сокджин — омега брата. Коснись его, Тэхён разнесет всё в радиусе нескольких километров.       Намджун помнит, как на трясущихся руках выносил полуживое тельце из черного особняка. Помнит, как смывал кровь с бледной кожи, и то, как с болью поджимал губы, глядя на почти что черные отметины на шее Джина. Помнит, как внутри всё сжималось, когда Джин не хотел его отпускать из квартиры, цепляясь тонкими пальцами за пиджак альфы. Только с обещанием скоро вернуться, его отпустили.       Намджун, буквально врывается на базу, озверевшими от гнева глазами ищет Тэхёна. Тот находится быстро, — у себя в кабинете, и альфе оказалось на руку то, что младший Ким был не один. Хосок с Юнги, сидящие с лидером в кабинете, ошарашено оглядели старшего. Тот не сказав ни слова, в три широких шага преодолел расстояние до Тэхёна, что с улыбкой и пьяным взглядом смотрит в ответ. Знает, что его сокровище нашли, и знает, в каком состоянии.       — Веселишься?       — А с чего мне грустить? — хмыкает младший. — Дела пошли в гору. Вон, ребята только приехали со встречи с нашими новыми партнерами.       — Что ты с ним сделал, ублюдок? — по кабинету проносится басистый голос Намджуна. — Ты видел, что с ним стало?       Эмоции на лице Тэхёна меняются моментально, словно, маску с лица снял. Если бы не адреналин подскочивший в крови, Намджун бы начал разговор не на такой ноте.       — Нашел все-таки, — не вопрос, а утверждение. Он отпивает ром из рокса, и ставит его на стол. — Где он?       Напряжение в воздухе повисает слишком плотной, невидимой дымкой. В кабинете становится труднее дышать, когда Тэхён, за место кулаков, использует своё фирменное. Только, плохо становиться не только Намджуну, но и Хосоку с Юнги. Намджун чуть ли не задыхается от концентрации запаха, но делает шаг в перед. Пусть Тэхён и был сильнее Намджуна, но сейчас, в алкогольном опьянении, у старшего преимущество. Намджун хватает Кима за ворот рубашки, чуть белую ткань не рвет, и припечатывает альфу к стене, выбивая у того весь воздух из легких.       — Он лежал весь в крови, твари ты кусок! — кажется вся выдержка старшего летит к чертям от воспоминаний. — Ты избил его и оставил одного истекать кровью! Своего омегу!       — Ну не сдох же. После прошлого раза пришёл в себя, и в этот раз придет, — улыбается точно дьявол. — Да, Юнги?       — Юнги? — Намджун оборачивается к брату, хмурит брови в непонимании.       Юнги замирает на месте. По коже холод пробегает. Он, не раз, видел напряжение между Тэхёном и Джином в последнее время. Омега ходил сам не свой, и кое-как был похож на живого человека. Несколько раз заставал моменты, когда омега уходил с красными, от слез глазами от Кима. Крайний раз, который застал Мин, был месяц назад. Тэхён, тогда вспыхнул точно спичка, избив омегу на веранде особняка. Оставил ужасные шрамы от кожаного ремня на плечах Джина, и чуть было не застрелил, благо, Юнги успел остановить.       Улыбка с лица сходит. Тэхён смотрит на Намджуна, что всё ещё держит его, из-под лобья, а затем переводит взгляд на Мина и Чона.       — Нам, отпусти его, — подает голос Юнги.       — Нам не стоит лезть в их отношения, — Хосок цепляется за запястья Джуна, пытаясь отцепить от Тэхёна.       — Да что ты говоришь, — Намджун не ожидал этих слов от брата. Он выпускает Тэхёна из хватки, медленно подходя к Хосоку вплотную. — У тебя растет младший брат-омега. Смотри, как бы он, на него глаз не положил.       В кабинете виснет тишина. Тэхён, сползший вниз по стене, тихо посмеивается, опрокинув голову назад, устремив косой взгляд на альф. В золотисто-карих глазах плещется тьма непроглядная. Ким проходится кончиком языка по верхнему ряду белоснежных зубов, после облизывая губы со вкусом алкоголя.       — Можешь забрать его себе, — наконец подаёт голос. — Мне, такая тряпка рядом не нужна.       Старший Ким звереет пуще прежнего. Спешит вновь шагнуть в сторону лидера, но будучи удержанным братьями, останавливается. Тэхён достаточно сделал, — Джин сломался и теперь, словно тряпичная кукла, безжизненно лежит у Намджуна дома. Тэхён продолжает.       — Он испугался меня, когда узнал, чем я занимаюсь, но ты не лучше, — улыбка с лица вновь резко пропадает. — Примет ли он тебя?       Ответа на вопрос нет. Ким вырывается из хватки и разворачивается к выходу, напоследок кидая:       — Меня он примет. Я не такой как ты, Винсент.       Почему-то, именно этот момент, запомнился Намджуну больше всего. Альфа помнит всё до мельчайших подробностей. Помнит даже свои мысли в тот момент. Мысли о любимом омеге, дают мужчине успокоиться, прийти в себя и вновь взяться за работу. Он сидит в окружении бумаг в своём кабинете уже который час, а глаза болят от напряжения. Ликорис оказалось найти труднее, чем они предполагали. Ни в одной базе данных их нет. Работники Смеральдо прошерстили всё, но безуспешно. Намджун устал. Ему бы сейчас вернуться домой и залечь спать на пару дней. Но, в его же интересах, найти клан.       Тишину кабинета прерывает видеозвонок, Намджун, кажется, набирается от этого сил. Звонит папа, но что-то подсказывает, что на той стороне далеко не родитель. Альфа ответил сразу же, и его догадки подтвердились. На него, с экрана монитора, смотрит русоволосый омега с улыбкой на лице.       — Намджун-а, — голос столь родной и успокаивающий.       — Привет, милый, — альфа откидывается на спинку кресла, внимательно разглядывая любимые черты лица. Алые пухлые губы и прямой нос, любимые карие глаза. Шесть лет прошло с того дня, как Намджун вынес Джина из того особняка. За это время, его омега, кажется, стал ещё краше, чем до отношений с Тэхёном. — Как вы там?       — У нас всё хорошо. Папа весь день проводит в оранжерее. Я пытался предложить ему помощь, но он сказал, что справится сам, — Сокджин по-детски дует губы. На фоне чуть слышен треск дров, вероятнее всего, тот сидит в гостиной. Намджун улыбается омеге и понимает, что соскучился. Соскучился по звонкому смеху, по любимому запаху, по тёплым объятиям худых рук.       Тогда, шесть лет назад, Джин в доме Намджуна не задержался на долго. Как только омега поправился, альфа купил билеты до Италии, куда увёз, на тот момент, не так давно папу. Чем дальше, тем лучше. Хуонг принял Джина как своего ребёнка, с распростертыми объятиями, и помог с дальнейшим восстановлением. За что, Намджун, безмерно благодарен папе.       Ким Сокджин — омега из неполной семьи. Отца никогда не было, а мать несостоявшаяся танцовщица. С детства вбивала сыну в голову то, что карьера должна быть на первом месте, отдав ребёнка в специальную школу. Джин следовал советам и наставлениям матери, после того, как однажды, ослушался её. За юношей долгое время ухаживал одноклассник-альфа, тот единожды предложил проводить до дома, а Джин и не отказал. В тот же вечер, омега был избит первым, что попалось Суран под руку, — деревянная ручка швабры, для мытья полов, оставила после себя ужасные синяки на плечах и спине, разлетевшись на две части. Когда Джину исполнилось девятнадцать, он чудом поступил в академию, где практически у каждого поголовно был спонсор.       «Нас всех тут фактически купили, а этот вот, — кивком головы указывает на Кима, — один такой, правильный.» — одногруппники смотрели на него свысока потому, что он был единственным, кого не «купили».       Джин долгое время так думал, пока в последний день экзаменов, сентябрьской сессии, после первого курса, к нему не подошёл молодой альфа. Высокий, красивый, тёмные волосы идеально уложены, в строгом костюме и с приятным, но отталкивающим запахом. Феромоны, словно, сразу говорили — «обходи его стороной». — Здравствуй, Сокджин. Я Ким Тэхён, — альфа подцепляет изящную руку омеги, целуя тыльную сторону ладони.       Потом, как-то резко всё пронеслось перед глазами: побег из дома под крыло Тэхёна, свидания, ухаживания, первый поцелуй и последующие горячие, оставляющие метки, знакомство с друзьями альфы, и пронизывающий взгляд ещё одного, — Намджун, кажется. Год пролетел, а сказка, в которую окунули Джина, резко прервалась.       Чем выше летаешь, тем больнее падать.       Джин упал в пропасть, разбившись на осколки о правду, которую скрывал от него возлюбленный. А возлюбленный ли?       Альфа слушает рассказы Сокджина о том, как они живут со старшим омегой. Болтает без устали, а Намджун, и в правду на какое-то время, забывает о работе.       — Я скучаю, — на прощальной ноте говорит Джин, грустнея на глазах.       — Я тоже, любимый, — запуская пятерню в волосы, говорит альфа. — Потерпи немного. Как только я закончу с работой, приеду к вам, обещаю.       Омега улыбается ему через экран, понимающе кивая и прикусывая нижнюю губу. Такие отношения никуда не годятся, — оба это понимают. Они видятся, в лучшем случае, раз в пол года, когда Намджун прилетает их навестить, — чаще не получается из-за работы. Созваниваются редко, по той же причине. Но и забрать Джина назад, в Корею, он не может. Ситуация с Ликорис только накаляется, да и Тэхён…       — Я пойду. Папа, наверное, уже заканчивает.       — Да, хорошо. Я, пожалуй, продолжу работать, — Намджун улыбается с ямочками на щеках, а Джин смотрит с замиранием сердца.       — Я люблю тебя, Намджун-а.       — И я тебя, Джин-и.

🗝

      Для Юнги, появление омеги дома так рано, кажется странным. Обычно, если Чимин идёт куда-то с Чонгуком, то старшего и за уши не оттащишь от Чона. В этот раз, что-то определённо не так. Старший Мин слышал как хлопнула дверь, ещё сидя в своём кабинете. Выйдя не торопясь, альфа прошёл в спальню, где запах был более сильный.       В светлой комнате, на белом ковре были скинуты куртка и шарф, а из-под двери в ванную был виден свет, и слышен шум воды. Юнги, подняв брошенные на пол вещи, отнёс их в гардеробную. Когда вернулся, вода всё ещё шумела. Мужчина прошёл к белой двери, открыв её, увидел младшего, что кажется уже в сотый раз умывается, пытаясь привести себя в порядок.       — Чимин, что случилось? — альфа аккуратно подходит к мужу сзади, мягко взяв младшего за плечи и развернув к себе осматривает лицо. Глаза красные и чуть припухшие. Плакал. — Малыш, — вновь зовёт омегу, насторожившись, — Что произошло?       Чимин молчит, резко прильнув к Юнги, обвив крепкую шею, вновь заплакал. Старший не может понять, что произошло. Одной рукой придерживает омегу за спину, второй выключает воду. Подхватив Мина на руки, сажает на столешницу у раковины, пытаясь вновь рассмотреть лицо Чимина, подцепляя острый подбородок пальцами, поднимая.       — Ты нас так затопишь, если продолжишь, — Юнги сцеловывает слёзы с щёк омеги, напоследок оставляя поцелуй на маленьком носу. — Малыш, — зовёт вновь.       — Чонгук, — наконец подаёт голос младший, — Кажется, он сошёлся с Тэ...       — Блять, — Юнги, словно, ледяной водой окатили. Он поджимает тонкие губы, отводя взгляд в сторону. Почему-то, первое, что приходит в голову — Хосок. Как он отреагирует?       — Юнги, я боюсь за него, — шепчет еле слышно. — Я пытался его отгородить от этого, правда пытался. Но он меня и слушать не захотел потому, что я не знаю, что произошло с прошлым омегой.       — Может, мне с ним поговорить?       — Мне кажется, что после сегодняшнего, он уже никого слушать не станет. Тэхён-хён будет его всячески отгораживать, — Чимин утыкается носом в горячую шею мужа, постепенно успокаиваясь. — Юнги, я не хочу потерять друга.       — Что сегодня произошло? — Юнги хмурится, отпрянув от Чимина, вновь смотрит тому в глаза.       — Мы с Чонгуком повздорили в кафе, когда я узнал про них, — от воспоминаний опять хочется разреветься, но запах альфы рядом не даёт, действует как сильнейше успокоительное. — А потом, за ним приехал хён… Боже, я так испугался. Я ещё не видел хёна в такой ярости, думал, он меня убьёт на месте.       Как бы Юнги сейчас не старался сохранять спокойствие, ибо оно передаётся младшему, внутри всё начинает закипать. Юнги, как и Намджун, отличался своим спокойствием, и не лез на рожон, в особенности, против Тэхена. Что бы ни было в прошлом, Тэхёна он уважал, как лидера, как старшего, как человека, поставившего их на ноги и как человека, подарившего им власть.       — Что он сделал? — Юнги, рычит, сквозь сомкнутые зубы, что вот-вот и треснут от напора — настолько сильно сжал.       — Начал давить…       В миг всё уважение забывается на фоне того, что Тэхён, сделал Чимину больно. Юнги, как никто другой знает, насколько больно, когда тело чуть ли не разрывается на части от давления доминантного альфы. Младший Мин видит злость мужа. Видит, как напрягается широкая шея, как желваки ещё сильнее гуляют на острой линии челюсти под бледной кожей. Омега обхватывает его лицо ладонями, без слов, просит на себя посмотреть. А в тёмных глазах напротив ярость плещется, рвать хочется за своего малыша.       — Юнги, успокойся, прошу тебя. Со мной всё нормально, — он целует альфу в губы, осторожно, словно, в первый раз. Пальцами зарывается в смольные волосы, притягивая к себе за затылок ближе, ощущая горячие ладони на своей талии. Сирень и смола смешиваются в единый запах, заполняя всю комнату.       — Я его уничтожу, если он, ещё хоть раз, тебе навредит, — отстранившись шепчет в алые губы мужа. Он этого так не оставит, не сегодня, так в другой день. Он устроит брату кошмар наяву.       — Впредь, я буду осторожен, — прикрыв глаза, шепчет в ответ и целует Юнги в губы.       Широкие ладони крепче сжимают бока омеги, скользят под одежду, оглаживая бархатную кожу. Младший издаёт тихий стон, но и этого хватает для того, чтобы свести мужчину с ума. В ванной комнате воздух становится плотным, тяжёлым. Чимин кусает мужа за нижнюю губу, чуть оттягивая её, проходясь после по месту укуса языком. Юнги ведёт от этого, придерживая Чимина под бёдрами, поднимает. Выходит в спальню, толкнув дверь спиной и укладывает омегу на кровать. Ещё десять минут назад, Чимин стоял перед зеркалом в ванной и умывался ледяной водой, дабы стереть слёзы. Сейчас же, негромко постанывая, расслабляется в руках своего альфы, что выцеловывает его шею, уже по привычке метит, оставляя алые следы, расцветающие бутонами, на молочной коже. Альфа отрывается от шеи, возвращаясь к алым, от поцелуев губам младшего, ладонями скользит под тонкий свитер, стягивая его, расцепляя их губы. Чимин забывает в этот момент о друге окончательно, Юнги как всегда ему с этим помогает, являясь личным успокоительным. Младший притягивает Юнги за затылок обратно к себе, вовлекает в недолгий, мягкий поцелуй, после утыкаясь носом в шею, ощущая, как под горячей кожей пульсируют жилки от напряжения.       Мужчина оставляет поцелуй на светлой макушке, ненавязчивый, но отгоняющий всякое беспокойство. Ладонями обводит плавные изгибы тела, останавливаясь у пояса джинс. Чимин в ушах слышит пульс. Дыхание сбито и бляшка ремня звенит совсем тихо на фоне тихих стонов. Кожу бёдер обдаёт прохладой комнаты, когда с него стягивают оставшиеся вещи.

🗝

      — Научи меня стрелять, — просит Чонгук, когда они с Тэхёном приходят на стрельбище.       Привезли новое оружие. Сотрудники оставили некоторые коробки неразобранными, —верхушка сама всё проверит. В помещении тихо, немного прохладно и пахнет порохом, — здесь совсем недавно занимались. Киму кажется, что он ослышался, поворачивает голову к омеге, вопросительно мыча и взглядом переспрашивая.       — Я хочу научится стрелять, хён.       Тэхён, в очередной раз, убеждается, что он выбрал правильного омегу. Джин чуть ли не пищал от страха, при виде оружия. Кажется, это было в скором времени, после того, как Джин узнал, чем его альфа занимается на самом деле.       — Тебе надо уметь стрелять, — сухо проговаривает Ким, заталкивая омегу на стрельбище.       — Зачем? — Джин обнимает себя руками за плечи, когда по его телу неожиданно проходит дрожь. Тому виной руки альфы, крепче сжавшиеся на нём.       — Ты — омега лидера мафии. — Он отпускает его, сам идёт к стойке. — Как думаешь, для чего тебе нужно уметь стрелять? — альфа сводит брови к переносице, исподлобья смотрит на старшего, одновременно с этим, заряжая пистолет.       — Я не хочу становиться, таким как вы, Тэхён. Вы отбираете жизни невинных с помощью этого… Я не хочу иметь ничего общего с твоими делами, — Джин делает шаг назад от Тэхёна.       — Джин, — голос хрипит, пророча неладное — альфа начинает злиться. — Сюда иди.       Однако Тэхён подходит сам, крепко хватая Джина за запястье.       — Тэхён, пожалуйста, я не хочу, — из омежьих глаз, от боли и обиды полились слёзы.       А сейчас Ким даже не предлагал и не заставлял, — Чонгук захотел сам. Тэхён кивает, ведя мальчишку к столу с оружием, предлагая выбрать самостоятельно. Младший заинтересованным, и даже восхищённым, взглядом пробегается по новому огнестрельному оружию перед ним. У старшего от восторга глаза горят не меньше, — перед ними разложены автоматы с револьверами и винтовки с пистолетами на любой вкус. Чонгук пальцами касается холодного металла, кажется, перестаёт слышать что происходит вокруг него. Тэхён всматривается в милое лицо мальчишки: светлые длинные волосы, фарфоровая кожа, чёрные оленьи глазки, алые пухлые губы, родинки на кончике носа, практически там же, где и у Тэхёна, и ещё одна — под нижней губой. Эта милая омежья внешность никак не вяжется с тем, как Чонгук сморит на оружие.       — Этот, — младший указывает на выбранный огнестрел.       — M1911, — хмыкает альфа. — Что ж, давай попробуем.       Тэхён мягко обхватывает плечи Чонгука, разворачивая к стойке. У омеги, от этой близости, мурашки по спине бегут. Чонгук затылком чувствует дыхание старшего, что возвышается позади него каменной стеной. Широкие ладони скользят по худым плечам, поднимая правую руку, которая крепко держит пистолет.       — Встань так, чтобы почувствовать оружие, его тяжесть и отдачу. Стань с ним одним целым, — Тэхён стоит близко к младшему, и кажется перестаёт думать об их маленьком уроке стрельбы. Восемнадцатилетие Чонгука совсем скоро, и запах становится всё сильнее. — Затвор движется взад и вперед, стоит держать предплечье нa одной линии c пистолетом, чтобы оно поглощало больше отдачи.       Чонгук слушает внимательно, шёпот Тэхена, как мантра, повторяется в голове, записываясь на подкорку сознания. Ладони альфы на плечах, даже через слой ткани, ощущаются приятным жжением.       — Теперь вторая рука, — в той же манере поднимает левую. — Старайся покрыть как можно большую часть рукоятки. — Тэхён направляет его пальцы в правильное положение, не торопится — чтобы Чонгук запомнил. — Сфокусируйся на прицеле.       У Чонгука от чего-то руки дрожат, но не от страха. Ощущается весомый контраст между холодным металлом и горячими руками Тэхёна. Омега глубоко выдыхает, пытается сосредоточиться и сфокусироваться нa мушкe. Светловолосый передёргивает плечами, спиной касаясь широкой груди.       — Нажимай нa спусковой крючок медленно, без резких движений. Чем медленней двигается спусковой крючок, тем точнее будет выстрел, — брюнет отходит от омеги, достаёт из кобуры на поясе револьвер Taurus Raging Bull 500, вставая по соседству с Чонгуком.       — Расслабься, даже если ты допустишь ошибку, ничего страшного. — Тэхён улыбается краешком губы, смотрит с нежностью. В его руки попал птенчик, которого он взрастит подстать себе, как и хотел.       Раздаётся первый выстрел, неуклюжий, но неплохой для первого раза. Чон немного дергается от оглушающего звука, глаза жмурит на секунду, после, переводя олений взгляд на Тэхёна, улыбаясь.       — Да ты же мой умница, — Ким стоит с гордой улыбкой в ответ, пусть омега не попал в цель, но начало положил.       Мужчина разворачивается к мишеням, вытягивая вперед правую руку, в которой держит револьвер, и нажимает спусковой крючок. Этот выстрел в разы оглушительней, словно, гром среди ясного неба. Чонгук глядит заворожено, кажется, не моргает. Смотрит на крепкие руки с выступившими венами, что на половину прикрыты закатанными рукавами рубашки. Там, на предплечьях, видны татуировки, множество маленьких. Есть две особо выделяющиеся, они крупные на фоне остальных, — змея и триграмма земли. Взгляд скользит выше, к крепкой шее, где выступают жилки от напряжения — там тоже есть татуировки, те обычно спрятаны за воротом водолазок, которые альфа любит носить. Ещё выше — к губам с идеальным контуром, которому может позавидовать любой омега. Чонгук зачем-то сам машинально облизывает губы. Кажется только сейчас вспоминает, что сделал примерно три часа назад. Вкус табачных губ запомнится ему надолго.       Периферическим зрением Тэхён видит, что Чонгук замер на месте, смотрит в его сторону, не двигаясь. Выпуская последнюю пулю в барабане револьвера, разворачивается к парню. В помещение виснет тишина, она не давит, наоборот, кажется правильной сейчас. Альфа знает о чём думает младший — сам не выпускал это из головы. Если у Чонгука отпечатался в памяти терпкий вкус табака, то у Тэхёна мягкий вкус какой-то сладости, которую омега успел съесть в кафе, и мягкость, немного искусанной тонкой кожицы. Старший одним шагом преодолевает расстояние между ними, выхватывает пистолет из рук Чона, и вместе со своим револьвером убирает с грохотом на стойку. Правая ладонь ложится на тонкую талию чуть притягивая к себе, вторая на щеку. Тэхён оглаживает большим пальцем бархатную кожу фарфорового цвета, что даже от такой близости покрывается румянцем.       — Ты мне доверяешь? — склоняясь к Чонгуку, шепчет практически в губы. А сам Чонгук, кажется, дышать перестаёт, громко сглатывает, кивая. В прошлый раз смущения не было, он действовал неосознанно — Тэхёна надо было отвлечь. Сейчас всё по-другому.       Из лёгких, словно, весь воздух выбивают, когда Чонгук чувствует сухие горячие губы на своих. Поцелуй мягкий, осторожный. Тэхён держит желание искусать пухлые губы при себе, пусть их первый поцелуй произошёл мимолётно, это не говорит о том, что последующие должны быть несдержанными и пылающими. Тэхён прекрасно осознаёт и не забывает — Чонгуку только исполнится восемнадцать, — он ещё ребёнок, для чего-то большего рано. Тэхёну плевать на свои желания, — пока Чонгуку не исполнится хотя бы девятнадцать, он его и пальцем не тронет.       Чонгук отвечает неуверенно, кладёт ладони на широкие плечи когда его притягивают ближе, не оставляя ни сантиметра пространства между ними. Младшего потряхивает от напряжения. Запах Тэхёна тяжелеет, от чего в помещении проносится тихий стон, который Ким заглушает. Ещё немного, и выдержка старшего сойдёт на нет. Он рычит в ответ на очередной стон, сильнее сжимая талию омеги. В голове мантрой повторяет, что нельзя, он сам себе этого не простит. Чонгук идет наперекор мыслям Тэхёна, жмётся к нему сильнее, отвечает увереннее, кусая старшего за нижнюю губу. Там, внутри под рёбрами, что-то начинает клокотать, царапает грудную клетку изнутри. У Чонгука странное ощущение, словно, что-то пробирается в его чистую, до этого момента душу. Словно, змея заползает под рёбра и сворачивается клубком, поселяясь там навсегда.

🗝

      За что стоило отдать Ким Тэхёну должное, так это за то, что глава клана никогда не принижал людей из-за половой принадлежности. Будь член его клана альфой, омегой или бетой, парнем или девушкой — Тэхёну все равно. Если человек выполняет свою работу хорошо, то к нему и относятся соответствующе. На базе очень ценились те, кто хорошо работал с компьютерами, мог без труда проникнуть в любую базу данных и тому подобное.       Так к ним, в возрасте девятнадцати лет, попал один омега. Парень был из тихих, выполнял свою работу качественно, и без проблем находил нужную информацию, или же скрывал. Перед тем, как попасть в клан, он надежно скрыл от глав то, что помешало бы ему сюда попасть. Вести дружбу с Чимином — первым на данный момент, омегой клана, — идея была прекрасная. Благодаря этому, можно было выведать нужную информацию, к примеру как сегодня, о связи главы Смеральдо и младшего брата Чон Хосока. Долгое время найти слабое место Тэхёна было невозможным, хотя изначально предполагалось, что его Ахиллесовой пятой были братья, но как показала практика, тех тоже было достать не так просто. Однако, какими бы главы не казались всесильными, каждый имел слабость, и у двоих из них она была общая.       Хосок, который день, мотается от одной работы к другой, от одного бизнеса к другому. Ликорис нигде не видно, словно, испарились, оставляя после себя лишь неприятный осадок от маленького поражения. Были бы на их месте отцы, камня на камне бы не оставили, сравняли бы всё с землёй при той власти, что дана сейчас Тэхёну.       Тёмный коридор, до кабинета информаторов, преодолевается за пару минут. Это место обычно безлюдное, здесь нечего делать лишним людям. Альфа толкает железную дверь, заходя в помещение, освещаемое лишь мониторами компьютеров, за одним из них даже не видно темной макушки. Но Хосок знает — Миндже здесь, иначе кабинет был бы закрыт. Чон проходит к столу информатора, ставит на него бумажный стакан кофе и уходит на небольшой диван со своим стаканом в руках.       — Господин Чон, всё хорошо? — Миндже оглядывается на альфу, что устало прикрывает глаза, откинув голову на мягкую спинку дивана. Видеть начальство таким уставшим — в новинку для Лима. И кажется, что Хосок не слышит вопроса, — в ушах от чего-то звенит. Кажется, причина известна — он почти не спит, голова раскалывается ужасно. Миндже это знакомо, он на себе ощущает это месяцами.       — Что? — мужчина приподнимает голову, смотрит на своего подчинённого размыто.       — Выглядите неважно. Может на завтра работу перенесём, а сейчас вы поспите? — Миндже, откровенно говоря, своего начальника жалко. Тот всегда выглядел статно, важно, не уступал своим братьям, но в последнее время начал сдавать позиции.       — Нет, — мотает головой. — Немного поработаем с тобой, и потом я пойду на приёмку оружия. Его должны привезти.       — Так… его уже привезли. Господин Ким уже принял поставку, — омега хмурится, забывая о работе, разворачивается в кресле к Хосоку.       — Когда успел? — Чон смотрит на часы. — Должны были привезти только через час.       — Видимо получилось пораньше. Господин Ким и ваш брат уже как час приехали, а сейчас на стрельбище, — надавить на больное и выбить ещё больше из колеи — лучший вариант.       — Чонгук? — у Хосока вся усталость в миг пропадает. Лим кивает головой в ответ и Чон, подорвавшись с места, выходит из кабинета. А Миндже гадко улыбается, делая глоток кофе. Внимание омеги привлекает засветившийся телефон там две ненавистные буквы — инициалы заместо полного имени. Миндже берёт телефон в руки, взглядом сверлит экран с вызовом от «LU».       — Господин Ходзё, здравствуйте, — Лим держит страх глубоко в себе, не даёт просочиться в голос.       — Приятно вновь слышать твой голос, Мин-и, — чуть скрипящий голос раздаётся на том конце. — Ты нашёл, что я просил?       — Нет, Господин, — ложь, — данных о его семье нет в этих базах. — Вновь врёт, и противоречит себе, открывает нужную папку. Её нужно лучше скрыть.       — Ищи лучше. Этот щенок долго не продержится, ты же знаешь…       — Да, знаю. Я буду стараться лучше, — с той стороны слышны гудки и Миндже выдыхает.       Папка, что он нашёл в базе, хранит в себе слишком много помимо информации о главе клана, и она должна быть только у её владельца. Омега, мягко говоря, устал метаться между двух огней. Нужно выбрать одну сторону. Рука тянется к телефону.

🗝

      Старший Чон несется через всю базу, кажется, сбивая парочку омег с ног. Первое место в которое его повело — гараж. Туда изначально и привозят товар, а уже после сотрудники перетаскивают ящики по нужным местам. Гаражная дверь открыта, значит там точно кто-то есть. Хосок толкает железную дверь, — в помещении только с три пары альф и открытая дверь в подвал — туда переносят товар на продажу. Альфы в чёрном смотрят на своего босса непонимающе, а тот отдышаться пытается. Хосок ненадолго оседает на деревянные ящики, что сверху донизу забиты огнестрелом. Один из рабочих подходит ближе к альфе, чуть склоняясь, чтобы узнать самочувствие главы.       — Босс, всё нормально? — из-за маски на пол лица и кепки с козырьком, видно только глаза сотрудника.       Хосок отмахивается от него, как от назойливой мухи. Мысленно клянётся, что если кто-то ещё за сегодня спросит, всё ли с ним хорошо, то он лично придушит этого человека. Смотрит на стоящего напротив, тяжело выдыхая спрашивает:       — Где Тэхён и мой брат?       — Господин Ким и Господин Чон принимали оружие на стрельбище. Когда я относил крайний ящик, они были ещё там.       Только Хосок хочет подняться и пойти в сторону выхода, как со стороны открытых ворот слышится сначала мягкий запах цветов, что совсем скоро станет сильнее окончательно, а затем и родной голос младшего вместе с лёгкими шагами по выпавшему снегу.       — Хён, вот ты где, — Чонгук идёт к брату, хмурясь. — Тэхён ищет тебя, — становясь вплотную к старшему, продолжает в пол голоса. — Миндже, кажется, что-то нашёл.

🗝

      — Ну, что у тебя? — первое, что говорит Тэхён, когда заходит в кабинет информаторов. Запах кофе стоит на всё помещение, от чего Ким морщит нос — это запах омеги, не просто кофе.       Лицо Миндже подсвечивается монитором, где открыта карта местности. Тёмные глаза поднимаются на босса, от которого так не привычно несёт цветами, что перекрывают родной запах. Тэхён доходит до стола омеги, заглядывая в монитор, хмурит брови. Там лесная местность, и что в ней нашёл Миндже — непонятно.       — Есть одна зацепка, — Лим стучит тонкими пальцами по скрытому в темноте смартфону — он был изъят у того отморозка. — Мне удалось найти место, откуда звонили предполагаемые заказчики.       — Прекрасно, — Тэхён садится на диван, закинув ногу на ногу, и достаёт пачку сигарет с зажигалкой. — Я позвонил Юнги и Намджуну, они скоро должны приехать. Нам всем и расскажешь.       Миндже кивает Киму, отворачиваясь назад к монитору. В его планах не входит раскрытие как себя, так и полной информации о «Ликорис». Он только даст ту малую часть информации, что поможет «Смеральдо» самим выйти на них. Постепенно будет «находить» информацию и докладывать Киму. Миндже не хочет сам в это лезть. Пусть разбираются между собой, ему лишь бы брата вытащить и свалить из Кореи. Да поскорее. К черту универ. У него никого кроме брата не осталось.       Запах сигарет омегу душит, глотка неприятно сжимается. Наверное, эта неприязнь к запаху у него ещё с детства. В квартире родителей всегда пахло сигаретами и, кажется, за столько лет он настолько въелся в старые стены, что теперь этот запах не вывести никакими средствами. Что мать, что отец пыхтели как паровозы. С родителями отношения у обоих сыновей не сложились, а запах теперь ассоциируется с ними.       Миндже старается не обращать внимание на запах, утыкается взглядом в свои татуировки, разглядывая как в первый раз. Получается из ряда вон плохо. Лим, впервые за свои двадцать лет делает пометку, что он никогда бы не был с курящим альфой. В голове почему-то всплывает вопрос: «А Чимину с Чонгуком не противно от запаха?». Следом, из-за воспоминаний о двух омегах, становится немного грустно. Миндже не хотел становиться свидетелем их ссоры, но так уж получилось. Сам он ни на чьей стороне, понимает и Чонгука, и Чимина. К первому лезут с ненужными советами, не понимая, что пока Чон сам своими глазами не увидит с кем связался, пока не попадёт под горячую руку, не отступит. Чонгук злится из-за того, что к нему лезут. А Чимин, которому рассказали про Тэхёна не мало важную деталь, пытается спасти друга.       — Босс, — тихо зовёт Миндже, поворачиваясь к старшему. Услышав вопросительное мычание, продолжает. — Вы, на Чимина не злитесь, — поджимает сухие губы. — Я сам не ожидал такой реакции от него.       Тэхён хмурит брови, вставая с дивана и взглядом ищет, где потушить окурок. Омега протягивает пустой пластиковый стакан из-под кофе.       — И на что же он так отреагировал? — Тэхён встаёт рядом с Лимом, опираясь бедром о стол и складывает руки на груди. Миндже невольно скользит взглядом по крепким рукам, на которых татуировки и сеточки вздувшихся вен. Тихо сглатывает вязкую слюну, поднимая взгляд на альфу. Тёмные глаза в душу залезть пытаются.       — Это моя вина. Я же с Чонгуком до этого не общался, а тут, первая встреча, хотел узнать, чем, скажем так, живёт. Думаю, мне не нужно вам говорить, насколько он красивый, — Ким на это хмыкает. — Я спросил есть ли у него кто-нибудь, он и ответил.       Миндже сдаёт Чонгука с потрохами, кажется, наплевав на омежью солидарность.       — И что он ответил?       — Сказал, что есть кое-кто на примете. Чимин вспыхнул как спичка, когда узнал, что это вы, начал…       — Не продолжай, — затыкает, знает что Мин наговорил. Тэхёну это порядком надоело. Он не один раз становился свидетелем того, как братья поглядывают на него, стоит Киму появится рядом с Чонгуком.       — Я хотел ещё кое-что у вас попросить, — Миндже уводит взгляд в сторону, бурчит себе под нос. — Это не моё дело, но, я нашёл это в базе данных, — омега протягивает флэш-карту. — Тут вся информация о вас, и о том омеге тоже есть. Я не знаю, что между вами произошло, что теперь вы не вместе, но явно что-то плохое. Опять же, дело не моё.       Тэхён всё также молчит, слушает. Только напрягается от попавших в руки данных о себе.       — Не обижайте Чонгука, прошу вас, — звучит по детски и Миндже это осознаёт. Но это первая мысль, что пришла в голову.       — Это и правда не твоё дело, Миндже. Спасибо, что отдал это мне, — он показывает флэш-карту, зажатую меж пальцев. — Продолжай делать свою работу, у тебя это хорошо получается. Но лезть ко мне с такими просьбами, не надо. Я Чонгука обижать не собираюсь.       Первыми в кабинет заходят братья Чон. Хосок, хмурый, вцепившийся в Чонгука, который у него под боком, мертвой хваткой. Одними только глазами убивать готов. В голове куча слов, которые Хосок хотел бы сейчас обрушить на старшего, но от чего-то молчит. Не выпуская брата, уходит на диван. Следом Намджун с Минами появляется. Чимин, как всегда на своём месте — рядом с мужем, который, как и старший Чон, вцепился в омегу, глазами стреляет в Тэхёна, чуть зубами не скрипит. А Киму от этого забавно.       — Раз уж все в сборе, — начинает информатор. — Я начну.       Он подключает к компьютеру проектор, выводя на белую стену изображение. Её Тэхён уже видел — всё та же лесная местность.       — Это что? — Чонгук впервые на таком собрании, он ничего не понимает. Поворачивает голову к старшему брату, пытаясь там найти ответ. Но как и ожидалось, его нет. Хосок выпускает его из хватки, поднимаясь с места, идёт к компьютеру.       — Я отследил звонок с телефона пойманного. Его сделали недалеко отсюда, — разъясняет Лим. — Знаю, зацепка так себе, но если мы посмотрим местность рядом, — он возвращается к монитору, чуть отодвигая Хосока. — То можно заметить несколько построек.       — Они все в одном месте, — Чон хмурится, поворачиваясь к Миндже, чуть ли не сталкиваясь носами. — Сможешь пробить кто владелец?       — Уже, — омега открывает другую папку, с досье. — Кацу Утияма, пятьдесят четыре года, по национальности японец, но какое-то время жил в Сеуле. В Японии бизнеса нет, но есть в Корее. Занимается логистикой уже лет тридцать, поставляет запчасти, и всё прочее для машин.       — Утияма, что-то знакомое, не находите? — Юнги поворачивается к братьям, хмуря брови.       — Фамилия знакомая, но вспомнить не могу, — Намджун трёт подбородок. — Тэ, ты что думаешь?       Тэхён вытаскивает из пачки очередную сигарету, на что Миндже морщит нос. Такими темпами, у него весь кабинет провоняет. Хосок, покосившись на омегу, хмыкает, после поворачивается к Тэхёну.       — Хватит дымить, — коротко, но это срабатывает. Не успев поджечь сигарету, Ким поджимает губы, убирая сигарету обратно в пачку. Это был один из возможных способ успокоиться. Внутри что-то скребёт, пытается вылезти на поверхность и напомнить о себе. Тэхён вздыхает, усаживаясь на диван рядом с Чонгуком. Вот ещё один способ успокоиться. Ким отдаёт пачку сигарет и зажигалку младшему, и тот убирает курево подальше, в карман куртки.       — Он ровесник наших отцов. Если у него бизнес, причём не маленький, то вероятно они его знали, — смотря в одну точку отвечает альфа. — Но, к сожалению, спросить мы у них не можем. А фамилия и правда знакомая. Возможно мой старик рассказывал или упоминал про него.       В кабинете вновь виснет тишина. Омеги, сидящие как мышки, и вздохнуть лишний раз не хотят. Боятся эту тишину нарушить. Чимин поглядывает на Чонгука, который жмётся боком к Тэхёну, и, почему-то сейчас, Мин спокоен. Позже они обязательно поговорят. А Лим чуть на стуле не ёрзает, у него куда больше информации о японце. Но выложив всё сразу, наведёт на себя подозрения. У омеги тоже нервы не к чёрту. Он пытается успокоиться, и стоящий рядом Хосок, в этом помогает. Вдыхает незаметно миндальный запах глубже, остужая голову.       — А если… — подаёт голос информатор. — Если спросить у ваших пап? — обращается он к Намджуну с Юнги. — Думаю, они должны хоть что-то знать.       — Нет, — мотает головой Юнги. — Точно нет. Отцы их не подпускали к делам, пытались отгородить.       — Единственный из пап, кто мог знать, это мой. — Тэхён сжимает кулак, лежащий на коленке. — Но где он, и жив ли вообще, не знает никто.       Миндже делает для себя пометку.       Чонгук, пристроившийся под боком старшего, всматривается в потухший взгляд. Осторожно тянет руку к сжавшейся в кулак ладони, накрывая поверх своей, маленькой, и неумело выпуская ещё до конца не окрепший, но сильный запах, направляя его Киму. Зверь альфы успокаивается, когда чувствует омегу. Для них двоих, моментальное успокоение Тэхёна не ново, а вот для остальных, своего рода открытие. Сидел бы на месте Чонгука Джин, альфа бы не то, что не успокоился, вероятнее всего разозлился бы сильнее. Хосок давит скребущее чувство сомнения на счёт друга в себе, видит отчётливую разницу, но страх за брата унять не в силах. Его ждёт разговор с Чонгуком. Чимин рядом с Юнги поглядывает всё также осторожно.       — Миндже, отправь координаты Хосоку, — наконец приходит в реальность Тэхён. — Юнги, пусть твои ребята осмотрятся там, может что-то найдут. Результат мне на стол. Намджун и Юнги, у вас остались связи с теми, кто хорошо общался с отцами, свяжитесь с ними. И всё-таки, попробуйте узнать у пап.       — А ты что будешь делать? — Хосок опирается бёдрами о стол, складывая руки на груди.       — Поеду в старый дом, поищу документы отца. Может там что-то будет, — у Тэхёна и Намджуна внутри что-то треснуло. Тэхён смотрит на Намджуна, губы поджимает. Знает, что виноват за прошлое.       — Отлично, — подытоживает старший Чон. — Отвезу мелких по домам. Чонгук, собирайся, — Хосок забирает со спинки стула ранее брошенное пальто.       — Чимину в универ, — встревает поднявшийся с дивана Юнги.       — Так время уже…       — Во вторую смену, — Юнги обрубает разговор, даже не разобрав кто это сказал. Накидывает на мужа кремового цвета пальто и, придерживая за спину, выходит с ним из кабинета.       Чимин бы с радостью остался с Чонгуком. Попросил бы Хосока отвезти их домой к Минам, и оставить там. У омеги совесть скребёт внутри, а зверёк, прижав уши, чуть не скулит, при виде друга. У Мина было время переварить произошедшее, пока они с Юнги ехали сюда. И Чимин сделал вывод, поставив себя на место Чонгука, что он, поступил бы точно также. Тоже бы разозлился и не стал бы слушать. Похожая ситуация была в универе, когда он только туда поступил. Одногруппники омеги узнали о том, что у бывшего Пака есть муж, и начали гудеть о том, что десять лет, слишком уж большая разница. Чимин тогда послал всех в первый же день, и понял, что с одногруппниками он не подружится.       — Чонгук, ты чего копаешься? — надевший пальто альфа, уже ждёт младшего брата.       — Хосок-а, можно с хёном поехать?       — Можно, — Тэхён не даёт Хосоку ответить. Чуть не расплывается в улыбке, хотя лицо держит по прежнему без эмоций.       — Нет, — Чон не обращает внимания на слова Кима, слегка подталкивает Чонгука в спину к двери, а сам в Тэхёна молнии взглядом метает. Ретируется из кабинета быстрее, лишь бы пожар не начать. Если они сцепятся, будет плохо. Сейчас не до этого.       — Держись от него подальше, — хрипит на последок старший Чон, скрываясь за дверью.

🗝

      Чёрный Астон Мартин с рёвом срывается с места на парковке базы. Хосок, вцепившись в руль до побеления костяшек, играет желваками, стараясь сконцентрироваться на дороге. Альфа пытается лишний раз глубоко не вдыхать, не хочет чувствовать запах Тэхёна на младшем. А сам Чонгук больше ни слова с момента в кабинете не сказал, видит что брат злой, потому и старается лишний раз не подавать даже признаки жизни. Они бы так и ехали в тишине, слушали звук мотора и мимо проезжающих машин, если бы Хосок не начал разговор.       — Скажи-ка мне, почему утром, я отпустил тебя с Чимином, а по итогу встретил на базе с запахом Тэхёна на тебе, — голос низкий, раздражённый. Чонгук отмалчиваться не собирается. И что толку таить их с Тэхёном связь, если всем уже и так все понятно.       — Мы с Чимином поругались. Хён забрал меня из кафе и мы поехали по его делам. Позже позвонили с базы на счёт поставки. Всё. — Чонгук в сторону брата не смотрит, от чего-то маленькая обида на старшего затаилась. Омега бы сейчас мог так же сидеть в машине Тэхёна.       — Ваши омежьи тёрки меня не волнуют, — Хосок даёт понять, что не это его интересует. — Чонгук, запах блять откуда?       Астон Мартин начинает разгоняться сильнее. У Чона внутри ураган. Не чувствовать чужой запах на братишке невозможно, как бы он не старался. Хосок злится не как брат, а как отец, на сына которого, решил позариться какой-то мудак. Но в их случае, альфа Тэхёна знает с рождения. Только от этого не легче.       — Хосок, сбавь скорость! — омега вцепившись пальцами в обивку сиденья, начинает паниковать. Стрелка на спидометре начинает переваливать за сто пятьдесят.       — Отвечай блять! — такой брат пугает. И Чонгук благодарен всем богам, что они едут по прямой.       — Не ори на меня! — ещё немного, и он заплачет. Глаза щиплет ужасно. — Я с ним время провожу достаточно много, чтобы запах начал на мне оставаться!       — Ты как со старшими разговариваешь, щенок? Кому ты пиздишь, блять?! Почему же мой запах, на тебе не остаётся?       — А когда ты со мной время проводил, дольше, чем час? Мне Тэхён-хён роднее всех стал такими темпами!       А вот это видимо зря. Осознание к омеге приходит, когда даже собственные мысли заглушает рёв мотора. Сто восемьдесят. Задел брата за живое.       — Я провожу с тобой столько времени, сколько позволяет моя работа. Вкалываю и на базе, и в фирме, лишь бы братишка не был ничем обделён. А теперь получаю упрёк?! — Хосок чуть ли не рычит. — Запомни нахуй. Я — единственный, родной человек для тебя, — цедит сквозь зубы, — Роднее нет. Хоть раз бы, предложил сам время провести. Нет же, мы позвоним Тэхёну и попросим нас забрать!       — Хосок… — но брат перебивает.       — Нет, конечно, если этот ублюдок для тебя роднее меня, то пожалуйста, скатертью дорога! — у Чона клыки чешутся от злости, он сам себя не узнает. — Но блять запомни, что когда он тебя изобьет, то ты поймёшь, что только я, сука, самый родной человек и роднее быть не может! Отца с папой, мы уже не вернём!       Чонгуку от слов брата противно становится. Хосок с Тэхёном ведь братья не по крови, но росли вместе. Отец Тэхёна помогал им до последнего. Почему Хосок сейчас так говорит?       — Останови машину, — тихо просит младший. Только вот хочется кричать во всё горло.       Из-за обогрева салона, в машине душно, и запах миндаля усиливается. У доминантных фетиш такой, как что, так сразу феромоны пускать? Запах сильный, но на омегу не действует. Чонгук правила брата принимает, когда понимает, что его не слышат, бьёт ответно.       — Хосок, останови блять машину! — полурык у самого уха альфы.       Чонгук смотрит на старшего в упор. В детских глазах молнии сверкают, а из-под приоткрытых губ видны острые зубы. Выплеск феромона альфу подкашивает, и он начинает сбавлять скорость, по итогу останавливаясь у обочины. Мотор глохнет, создавая звенящую тишину, в которой слышно биение сердец братьев и их тяжелое дыхание.       — Это что сейчас было? — Хосоку на мгновение было не вдохнуть, но после, когда всё-таки смог, то пожалел. В носу тяжёлый запах, от которого голова болит ужасно. Подозрения на доминантный ген брата были давно, но Хосок не думал, что контроль запаха будет настолько сильным.       Чонгук отстёгивает ремень безопасности и, подняв шарнирную дверь, выходит на свежий воздух. В салоне появляется морозный воздух, но запах омеги так и не выходит. Он похож на что-то древесное и смолистое, идёт вразрез с обычным запахом Чонгука. Хосок молчит. Пыл успокоил, теперь ждёт, когда брат сядет обратно. А тот долго и не заставляет ждать. И минуты не проходит, как омега садится обратно в салон, закрывая дверь. С места они так и не тронулись. Тишина неприятная, давит на уши и звенит где-то внутри.       — Теперь, слушай и не перебивай. Нравится тебе это или нет, но мы с Тэхёном вместе, — а может ли он так говорить? Сам Тэхён ведь ничего не подтверждал. Но после поцелуев, хочется верить. — Вернее, вероятнее всего, мы скоро с ним сойдёмся, — к черту всё, хотел правды? Пусть получает. — Мы ходили на свидания, пока тебя не было дома, и не один раз. Запах на мне уже давно, потому что, как ты мог заметить, я часто ночую у Тэхёна. Сегодня, он учил меня стрелять. Я сам его попросил. Мог бы и тебя, но захотел, чтобы это был Тэхён. Перед тем, как ему позвонил Миндже, и я пошёл искать тебя, мы с ним целовались, — Чонгук сам от себя не ожидал такого ровного тона. — Утром, я поругался с Чимином, по причине Тэхёна. Ты его знаешь всю жизнь. Так объясни хотя бы ты, какого хуя, все пытаются меня защитить?       Хосок молчит, сам себя ненавидит за то, что вспылил. Он привык до потери пульса оберегать младшего, сам же его и растил. У него родительская любовь к Чонгуку. Страх взял верх над альфой, когда появилась некая угроза, в виде Тэхёна.       — С одной стороны, — выдыхая начинает старший. — Я ничего против вас не имею, — а правда ли? — Просто, — Хосок заводит машину, начиная медленно ехать. — Ты должен знать кое-что о нём.       Чонгук слушает внимательно. Весь гнев братьев сошёл на нет. Омега поворачивается в сторону Хосока, чуть нахмурившись.       — Это произошло относительно давно, но осадок остался сильный, поэтому мы так печёмся за тебя. Это первое, что ты, должен знать.       — Не тяни, — оба Чона это не любят.       — Почти десять лет назад, у Тэхёна был омега. Красивый до одури, на год старше него, Сокджин зовут. Тэхён по началу был примером идеального альфы, ухаживал за ним, делал всё для него. А потом, всё как-то резко изменилось. У этого идиота крыша поехала. Джин постоянно ходил заплаканный, они постоянно ругались. Пацан уйти от него хотел, потому что такие отношения нахуй никому не нужны. А Тэхёна переклинило. Когда Джин предложил расстаться, он его избил, причём неплохо так, — у Хосока ком в горле стоит. — Тэхён его, словно, убивал постепенно. Юнги один раз застал их за ссорой. Это было в старом доме, куда Тэхён сейчас поехал. Он избил его ремнём на веранде, и оставил там, запретил прикасаться к Джину и хоть как-то помочь. Мы же, Джина не видели до этого момента уже как полгода, если только изредка слышали его или мельком замечали, когда приезжали к ним. Потом, ещё через пару месяцев, Намджун влетел в кабинет Тэхёна и чуть не загрыз его. Сказал, что нашёл Джина на полу, полуживого, в крови. Больше мы его не видели вообще, Намджун мне и Юнги сказал, что увёз того к своему папе. Тэхён долго места себе найти не мог, в загул ушёл. Ну, знаешь, пьянки, наркота, омеги. Через года полтора, улетел в Германию, встретился с каким-то омегой, пытался склеить что-то с ним, а потом хуй забил, потому что не получилось.       Чонгук готов поклясться, у него по телу мурашки пошли, а сердце забилось непривычно сильно. Внутри чувства непонятные.       — Но, знаешь, между его отношением к тебе и к Джину, есть разница. По крайней мере, сегодня я её увидел, — они заезжают в свой район, и Чонгук рад, что сейчас сможет остаться дома один и всё переварить. — Он никогда не подпускал Джина к нашим делам, не позволял себя трогать, когда злой или потерян, а последнее, поверь мне, в принципе как и первое, происходит у него очень часто. Я испугался за тебя, Чонгук, и Чимин тоже. Мы хотим, чтобы ты был счастлив. И я надеюсь, что ты всё-таки что-то, да вынес для себя из этого рассказа. Чонгук, Тэхен тебе не пара…       — Я люблю его, Хосок, — выдыхает омега, рассматривая соседские дома. Они почти на месте. — Я просил только сказать мне причину вашего опасения. Я не просил давать мне советы. Если ты думаешь, что я буду к ним прислушиваться, то нет. Это уже мне решать, как поступить.       Чонгук больше ничего не говорит. Когда они останавливаются возле дома, тот просто молча выходит, так ничего и не сказав. А Хосок считает правильным, что рассказал всё сейчас. И какая бы правда Чонгуку не вылилась, у омеги только одно желание — спрятаться. Спрятаться в широкой груди любимого альфы.

🗝

Someone Like You - Adele

      В чёрном особняке стоит прохлада, немного пахнет сыростью и кругом беспорядок. Здесь давно никого не было. Вещи покрыты слоем пыли, что накопилась здесь за шесть лет. После того случая с Джином, Тэхён возвращался сюда лишь дважды. Первый раз, он сорвался домой сразу после ухода Намджуна. Поверить не мог, что омега его оставил. В тот день, Ким разнёс половину гостиной и их бывшую общую спальню. Второй раз, он приехал сюда через две недели, забрал нужные документы, и уехал, заперев всё на ключ.       Подошва кожаных ботинок давит под собой осколки, что скрепят по плитке. Тэхён идёт медленно, осматривает дом, словно, находится здесь впервые. Это дом родителей. Здесь было много хороших воспоминаний, которые, он сам же и испортил. Ким поднимается по лестнице на второй этаж, на стенах висят семейные фотографии: он, будучи ребёнком, все втроём, фото молодых родителей вместе, и одиночные фотографии Соджуна и Уёна. Тэхён замирает на фотографии отца. Смотрит, словно, в зеркало. Такие же черты лица, одинаковый разрез глаз, идентичный прямой нос и губы — растянутое сердечко. У отца идеальная укладка из русых волос, спокойный взгляд и руки в карманах чёрного пальто. Рядом фотография Уёна. Кажется, тут ему всего семнадцать. Снизу, на рамке, подпись аккуратным почерком: «Берлин. Август 19**». В тот год, Уён и Соджун познакомились. Альфа был старше омеги на двенадцать лет, точно также, как и Тэхён старше Чонгука. Папа стоит облокотившись о перила, лица почти не видно, оно спрятано за очками и кудрявой челкой. Но на памяти Тэхёна, Уён всегда был красив.       Тэхён идёт дальше по лестнице, сворачивая на втором этаже в противоположную от кабинета сторону. Там спальня Джина. Они тогда разъехались по разным комнатам, омега сам желание это изъявил. В комнате ничего не тронуто. Светлые стены, прозрачная тюль без штор, Джин отдавал предпочтение естественному свету. Идеально заправленная кровать с молочным покрывалом. Омега был всегда педантичен к виду постели. Туалетный столик с зеркалом и расставленная косметика на нём, до последнего пытался за собой ухаживать. Там же, стоит и шкатулка с украшениями, которые Тэхён ему дарил в начале. Джин хранил до последнего, изредка вспоминая лучшее время, осознавая, что их история «любви» себя исчерпала.       Дверь в гардероб приоткрыта. Там всё в основном спортивными вещами увешано, они много ругались из-за этого. Тэхён не любил спортивные штаны и толстовки на своём омеге, всё пытался привить ему любовь к рубашкам и брюкам. Мужчина включает свет, на удивление всё ещё работающий, осматривает помещение. Вещи развешаны чуть ли не по цвету. Тэхён рассматривает всё так, словно, это какие-то экспонаты — слегка подуешь и рассыплется. Но, вопреки этому, он протягивает руку к одной, единственной в гардеробе, блузке. Она шёлковая, темно-синяя с золотом. Ким осторожно сжимает ткань в руке, поднося к лицу, пытаясь уловить запах Джина. Но вместо этого, лишь запах сырости и пыли. На что он надеялся?       На одиночной открытой полке стоит фотография в рамке. День выпускного Джина в академии. Омега тогда с трудом, из-за истощенного тела, окончил учёбу. Там, на фотографии, Тэхён как всегда, в строгом чёрном костюме и в белой рубашке, а под боком хрупкий, словно, из фарфора Джин, в той самой блузке и чёрных брюках. Старший стоит в пол оборота, ладонь на широкой груди альфы, вторая держит букет из белых лилий, подаренных Тэхёном. Чуть вьющиеся волосы уложены, пухлые губы, впервые за долгое время, растянуты в улыбке, прищуренными глазами смотрит в камеру и сияет ярче солнца.       Тэхён ненавидит себя за то, что сделал со своим сокровищем. Будь у него такая возможность, он бы встал на колени перед омегой и просил прощения. А будь его воля повернуть время вспять, то ни за что бы не начал отношения с Джином. Тэхён его не любил по-настоящему, и оно было понятно уже тогда. Но он был одержим этим парнем, глотку готов был перегрызть за него, впрочем, как и сейчас. Тэхён знает про то, что Джин сейчас в Италии с Куаном. Ким по началу злился, метался как загнанный зверь в клетке. Но после, когда пыл утих, пришло осознание, что да, так будет правильнее. Джин заслуживает лучшей жизни. С Намджуном.       Тэхен роется в столе отца около полу часа. Множество ненужной макулатуры летит на пол. Тонна бумаг и ни одной нужной. Последняя надежда — ноутбук отца. Тот запускается с трудом, ноутбук гудит из-за пыли и вот-вот отключится. Тэхен хмурится, когда видит на рабочем столе множество папок, с такой же кучей ненужной ему информации. Его отвлекает телефонный звонок, звук которого неприятно режет уши, привыкшие за это время к тишине.       — Чего тебе? — первое, что говорит Тэхен.       — В общем и целом, мы сейчас с Юнги едем на базу, — отвечает Намджун по ту сторону. — Ты нашёл что-нибудь?       — Нихуя, абсолютно, — Тэхен откидывается на скрипящую спинку кресла, устало потерев глаза. — Вы, на кой хер, на базу едите?       — Помнишь господина Шивона?       — Допустим.       — Без допустим. Это одногруппник твоего отца, он помогал с крышей от копов. Сначала сказал, что фамилия пиздец какая знакомая, потом, видимо всё же порылся в своих старческих мозгах и рассказал кое-что интересное.       — Я, так понимаю, разговор не телефонный.       — Именно, так что тащи свою задницу обратно.       — Ich verstehe, Bruder, ich werde es bald sein, — отвечает протараторив.       — Я до сих пор не понимаю немецкий…

🗝

      Светлая спальня погружена в полумрак из-за закрытых штор. Приятная тишина, периодически разбавляется тихим сопением маленького комочка. Омега, свернувшись в позу эмбриона и закутавшись в одеяло, уткнулся носом в тёплую грудь Юнги, что верным псом стережёт его сон. Длинные пальцы осторожно перебирают светлые волосы на чужой макушке, помогая Чимину спать спокойно.       Младший отключился почти сразу же, после того как они приехали домой. Юнги отключил свой телефон, чтобы никто не мешал, став своего рода, подушкой для мужа. Привыкшие к темноте глаза, прекрасно видят очертания рядом лежащего. Мягкие черты лица, пухлые губы, чуть надутые во сне, маленький аккуратный нос и чёлку, что спадает на лицо, как бы альфа не старался её убрать.       Последние дни были забиты работой. Клуб и клан не давали время насладиться этой идиллией. Юнги приезжал домой поздно, и Чимин, либо уже спал, либо, если ездил с ним, то быстро засыпал, как и уставший альфа. Сегодняшний случай — истерика и слёзы его крохи, несколько выбили из колеи. Чимин ещё мал для таких нападков, и рецессивный ген ситуацию ухудшает. Юнги по себе знает.       Старший Мин продолжает любоваться мужем. Тонкие губы трогает легкая улыбка. Перед глазами всплывает образ маленького омеги, который смотрел круглыми глазками на альфу, и переминался с ноги на ногу, стоя на пороге их дома, стесняясь сделать даже шаг в его сторону. Чимину тогда только пятнадцать должно было исполниться через два месяца, а он уже остался без дома и семьи. Поначалу, Юнги не планировал, и даже мысли не допускал о том, чтобы, на тот момент, Пака сделать своим омегой.       С виду, младший Мин казался хрустальным мальчиком, тронь и рассыплется. Но то, как стойко Чимин выносил срывы альфы, доказывало обратное. Юнги никогда никому ничего не рассказывал. Все свои переживания держал в себе. Но после, в один прекрасный день, срывался, и выплёскивал всё разом. Юнги спокоен и рассудителен, но страшен в гневе. Чимин в тот момент не ушёл, оставшись рядом. Ничего не сказав, просто обнял широкую, тяжело вздымающуюся спину сзади, и сцепил пальцы в замок на груди альфы. Подросток не испугался разъяренного зверя, остался, стал поддержкой и опорой для Юнги. Сам того не осознавая, заставил зверя встать на колени перед ним. И Юнги нисколько не жалеет.       — Юнги, — сонно зовёт Чимин под боком, с трудом разлепляя веки.       — Что такое, малыш? — альфа продолжает перебирать светлые волосы пальцами, выжидая ответа.       — Почему ты не на работе? — голос чуть сиплый ото сна. Чимин тянется рукой к щеке альфы, тонкими пальцами оглаживая скулы мужчины, переходя вниз к линии челюсти, ощущая легкое покалывание чуть отросшей щетины.       — Хватило за неделю. Хочу побыть немного с тобой, — Юнги утыкается носом в пушистую макушку, вдыхая запах сирени, и сжимая в своих руках хрупкое тельце.       — Мы поедем сегодня куда-нибудь? — омега снова прикрывает глаза, тихо бормоча вопросы.       — Думаю, нужно всё-таки съездить на базу. Узнать, как обстоят дела, потом в клуб, — тяжело выдыхает старший. Дела всё же есть, и как бы не хотелось остаться в постели, которая так и манит своей мягкостью, нужно ехать.       — Поезжай на базу, а я в клубе сам справлюсь, — Чимин, потягивается, будучи всё также в руках мужа. Оставляя смазанный поцелуй в уголке губ Юнги, выбирается из постели, босыми ногами прошмыгнув в ванную.