***
Гордый и высокородный лорд Корлис Веларион, адмирал флота Вестероса в принципе и флота Дрифтмарка в частности, известнейший мореплаватель и первооткрыватель, будучи ребенком сильнее всего мечтал о собственном драконе. Драконы — это мощь. Драконы — это сила. Драконы поопаснее иной армии: попробуй, пробей с земли броню твари, что летит над твоей головой и дышит пламенем. Никакой шторм тебе не страшен, если ты на драконе: они звери умные и в грозу не полезут, почуют. А еще дракона всегда можно натравить на любого, кто задавал неприлично много вопросов о летнийцах в родове Веларионов. Не было ничего подобного. Слухи и домыслы. Разве что чуть-чуть, но знающие и болтающие сверх меры учились помалкивать у глубоководных тварей. Во всяком случае, так думал маленький Корлис, пытаясь смастерить кораблик в одной из небольших, хорошо спрятанных бухт родного Дрифтмарка. На будущей галее он собирался пойти в океан — и раздобыть себе живого дракона. Морского дракона, чтобы все Таргариены позеленели от зависти. Первый из корабликов пошел ко дну, стоило оставить на досках молоток. Второй перевернулся оттого, что мачта оказалась тяжеловатой и кривоватой. Сотню заноз, отбитых пальцев, разодранных рук спустя «кораблик» выдержал путешествие до выхода к морю, и под похоронный марш из чаячьих криков почетно опустился на глубину близ прибрежных рифов. Еще через два года прохудившуюся лодчонку с Корлисом на борту выловили рыбаки и явили мокрое до самых причинных мест сокровище деду — еще одному не менее титулованному Велариону. Дед, одним мрачным взглядом унимая все смешки, рыбаков отблагодарил монетой и материалом для их суденышек. Корлиса же он хорошенько оттаскал за уши. Не потому что дурной ребенок пытался вне очереди пробраться к Морскому богу, а потому что позор семьи до библиотеки не дошёл, а вот хорошую древесину на свое корыто перевел. Потирая уши на пути к своим комнатам, Корлис обрел еще одно желание, неистовое и неколебимое. Власть. Чтобы никто не смел мешать ему в его строительстве, поисках и прочем. Ни отец, ни братья, ни король, ни вся валирийская рать из оживших призраков… Никто. Драконы в итоге отошли на второй план, а стремление к власти как таковой превратилось в слепое и неуемное желание получить корону Семи королевств. Как водится, от вечных интриг, идей, многоходовок и отчаянной челночной дипломатии уверенного в своем замысле папеньки страдали дети. Все-таки указывать Рейнис, с ее буйным темпераментом Таргариенов и Баратеонов, Корлис, мягко говоря, побаивался. Рейнис его, безусловно, любила, но иногда смотрела так же, как Мелеис поглядывала на еще не зажаренный ужин. В общем-то, чутье Корлиса в этом смысле не подводило.***
— Да ты, кажется, седеть начал. Выгуливаешь следующее поколение? — с улыбкой спросила Лейна, стоило непривычно уставшему Деймону показаться в дверях. Ей, похоронившей после него четверых навязанных отцом мужей, было приятно вспомнить, что не все в ее жизни в Вестеросе было таким же беспросветным и отвратительным. У брака, как и любви, по ее мнению, был свой запас прочности. Их с Деймоном брака хватило на пару лет. Вынуди их судьба терпеть третий год — и Лейна не взялась бы сказать, каким ядом или подушкой на лицо среди ночи все закончилось. Остальные же ее мужья не представляли никакого интереса. Эти господа не приносили ей ни малейшего удовлетворения, а свою полезность в части «внести в окружение довольную физиономию Корлиса» ухитрялись исчерпать в первые два-три месяца. Взгляды Лейны на семейную жизнь на Дрифтмарке не поняли и не приняли. Кажется, этой закостеневшей диаспоре людей с неимоверно древней кровью оказалось сложно представить, что в браке счастливы должны быть супруги, а не их родители. В ее случае — один конкретный родитель странной наружности, с опасными для королевства затеями. Удивительная ситуация: радоваться жизни, согласно традициям, не положено, а вот отравить больно умного родича считалось в порядке вещей. С Деймоном же те два года было довольно весело. То-то на них весь Дрифтмарк, кроме матушки, подозрительно косился. — Или это самое поколение сторожит меня, — хмыкнул в ответ Деймон и, обернувшись, рявкнул куда-то в сторону первого этажа: — Изобразите боевое построение — и сюда. Сир Харвин после полета не пришел в себя, не сметь сдавать родича туземкам с туземцами. Даже красивым. Особенно красивым. — Он нам не родич! — раздался приглушенный голос Эйгона. — Брат, смотри, а эта — вылитая бабушка в юности, как думаешь… Остаток фразы скрыли отчаянный треск ткани, страдальческий вой и взрыв смеха. Издалека послышался очень похожий по интонации мучительный рев Вхагар. — Что за внезапные семейные посиделки? — мрачно поинтересовался из своего темного угла Лейнор, обнимавший чей-то сонный силуэт, и отсалютовал кубком. Даже Лейна, чей взгляд привык к полумраку и тонкой взвеси дыма благовоний, отсюда видно было разве что сияющие глаза брата. — Ваш отец желает вас вернуть домой. Обоих, — развел руками Деймон, сгоняя с ближайшей подушки кота, расстегнул ворот плотного, расшитого золотом дублета и уселся на пол. — Говорил о предназначении, гордости, крови и еще какой-то высокопарной хероте. Ваша матушка выразилась проще, цитирую «вернули свои жопы домой, пока этот дед к нам в семью третьего не притащил». Кажется, наша милая Рейнис несколько расстроена. Лейнор и Лейна переглянулись. Снизу все еще доносились смех, ненавязчивая мелодия, негромкое пение — там никто понятия не имел, что происходит. В этой же комнате неожиданно повисшее молчание ощущалось по меньшей мере траурно. Слова Деймона легли на брата и сестру позабытым невыносимым бременем. Согревало лишь то, что матушка сама не отправилась за ними. Это оставляло призрачный, но шанс. — А что, Веймонд в его планы не входит? — пьяно заметил какой-то из друзей Лейнора. — Какие еще планы? — прохрипел другой голос. — Кварл, поверь, мы эти предложения изложили в письмах… Лет пять назад, да. Не помнишь?.. А, да, ты как раз не помнишь, — Лейнор почесал нос, заворачиваясь в простыню. — Мы потому в Пентос и перебрались. Отец прочитали божился нас на хоть шлюхах вывести из Лиса. — А я бы посмотрел, — мечтательно протянул основательно взъерошенный Эйгон, шагая внутрь комнаты, и с любопытством ткнул пальцем грудастую статуэтку на алтаре. — Подаришь на именины? — Так забирай, — скучающе отозвался Лейнор и махнул рукой вставшему рядом с Деймоном смущенному донельзя, но храбрившемуся Джейсу. — Я думал, ты в плечах пошире вырастешь. Вот, как тот… Великие семеро, признавайтесь, сира Харвина выдержала только Вхагар? Чуть зеленоватый цвет кожи что у Эймонда, что у сира Харвина, и одинаково недовольно-ошалелое выражение лица было ему ответом. Лейнора, однако, это не остановило. Как и сползающая с полуголого тела простынь. Просияв, он ломанулся к старому знакомому, распинывая подушки и едва не падая. Лейна заливисто рассмеялась. Харвин устало выдохнул, но чести Стронгов не посрамил и решительно обнял Лейнора в ответ. Эймонд, принимая полный достоинства вид, собирался проскользнуть мимо, но где там. Радости и любви к тактильности Лейнора хватило на всех.***
Юным Лейне и Лейнору противопоставить могучей и авторитетной фигуре отца было нечего. Конечно, проблему решили бы и прогнившие доски Плавникового трона, и навернувшаяся с верхних этажей тяжелая шкатулка, и зазевавшаяся Вхагар… Да мало ли было способов устроить несчастный случай. И все же, вопреки странным традициям, становиться отцеубийцами дети Корлиса не желали. Хотя семеро свидетели, иногда… Корлис пытался отдать совсем юную Лейну замуж за короля. Тот, задумавшись, уточнил возраст невесты — и охренел настолько, что даже слов искать не стал. Нет, судя по выражению лица Визериса, слова-то он подобрал, но озвучить не рискнул. Все же высказывать такое бывалому моряку означало услышать то же самое, но побольше, подлиннее и позаковыристее. Надеясь на дипломатические методы, именуемые «да само как-нибудь», Визерис сделал вид, что никто всерьез ему ничего не предлагал. Корлис насторожился. Визерис женился на Алисенте Хайтауэр. Корлис возмутился. Визерис начал сватать собственную дочь. Тут, как поговаривали, постаралась сама Рейнира, то ли в надежде смягчить углы, то ли пытаясь отделаться от рыже-золотого набора из двух близнецов-Ланнистеров. Свадьбу с Лейнором все-таки сыграли, но радовался Корлис недолго. Принцесса и его сын развелись также быстро, как и поженились. Быстрее в те годы только Деймон Таргариен разошелся со своей первой женой: как поговаривали, нашел какие-то очень тяжелые аргументы. Рейнира сошлась со Стронгом. Корлис, скрипя зубами, устроил встречу Лейне и Деймону, а потом и свадьбу. Снова мимо. Корлис вожделел власть, но власть никак не желала идти в руки Корлиса.***
Вынужденное путешествие за Узкое море «на пару дней, забрать двух Веларионов — и в столицу» ожидаемо затягивалось. Удовольствие от этого получал разве что Эйгон, с восторгом приобщаясь к пентошийской культуре, расхаживая в местных одеждах, попивая вино и пробуя вообще все, что предлагали. Кажется, этот парень в принципе не понимал идеи языкового барьера. Впрочем, как и терминов «стеснительность» и «личное пространство». Зато Харвин и Эймонд в своих попытках скрыться от падких на своеобразную красоту пентошийцев неожиданно сошлись: видимо, как товарищи по общему несчастью. Слишком уж нездоровой популярностью пользовались все еще не вернувшие привычный размер после полета на Вхагар глаза сира Харвина и невообразимо бледный для этих земель цвет кожи Эймонда. Алис Стронг, успевшая получить весточку и написать ответ, вовсе подозревала, что в этих двоих пентошийцы видят или набор полезных органов, или хорошее сырье для магических ритуалов. И, если Харвин в этом плане брал весом и комплекцией, то уж в тощеватом бледном одноглазом монстре на другом, дышащем огнем монстре такого не заподозрить просто непозволительно. Между прочим, Алис такой непрозорливости себе не позволяла. Средний сын короля, на ее сугубо профессиональный взгляд ведьмы, видавшей некоторое дерьмо, отчаянно походил на хтоническую болотную тварь, которая не ела три тысячелетия и теперь невообразимо заинтересована в том, чтобы обглодать первому встречному лицо. Особенно если свет удачно падал. Особенно без глупой повязки на глазу. В конце-концов, кто именно приволок обработанный неведомо какими мастерами синий сапфир цвета колдовского пламени? Эймонд не возмущался, зная: из уст Алис любые сравнения с магическими тварями есть комплимент. Внешность — дело десятое, вот внутренняя сила, магическая или какая еще — куда важнее. Ряженый в представительное тряпье и, как следствие, изнемогающий от жары Джейс то ошивался с драконами, то таскался с сиром Харвином, тренируясь бегать за ворьем и от очень настойчивых торговцев, то просиживал часы с Лейнором. Не удивительно, что Пентос ему скорее не понравился. Деймон и Лейна же подолгу пропадали где-то вдвоем, улыбались, скорее скалясь, чем радуясь, и постоянно что-то вполголоса обсуждали. В присутствии короля Деймон обещал Корлису сделать все, чтобы вернуть его детей в Вестерос. Лейна, демонстрируя ничуть не менее веларионовский характер, чем у ее отца, наотрез отказывалась расставаться со свободой. Лейнор… Если и трезвел, то предпочитал отправить предлагавшего возвращение к корням прогуляться до этих самых корней пешочком по морскому дну и снова добирал нужный градус. Это в самых разных вариациях и подробностях пересказывали Корлису все пятеро членов незадачливого посольства. Их рассказы мало противоречили друг другу и казались абсолютно правдивыми, пусть иногда и дополнялись непристойными моментами или фразами, полными завуалированных оскорблений. Корлис, и без того ослепленный гневом, истинного подвоха не заметил. В отличие от Лионеля и Лариса Стронгов, которые после завершения заседания не совсем совета затащили Харвина в чулан для метел. И, прежде чем перейти к обыску и допросу кровного родича, порядком удивились наличию такого чулана. Должно быть, в давней школярской шутке было не так уж и много шутки, и полумифический Мейгор Жестокий все же был еще и Мейгором Предусмотрительным.***
В тот вечер все шло почти обычно. Ну как «обычно». Так, как в здесь повелось. Они опять собрались в поместье, где жили Лейна с Лейнором. Как и днями раньше, много спорили и пылко убеждали друг друга во всем подряд. Что Корлис искренне сожалеет. Что Корлис — помешанный вздорный дед. Что они просто помешанных вздорных дедов не видели, вот Отто… Эйгона останавливал то Эймонд, то Деймон. Лейнор много пил, как и всегда со времен войны на Ступенях. Лейна искала решение, что устроило бы всех. Она-то в какой-то момент и предложила оставить Лейнора, а самой ненадолго вернуться на Дрифтмарк, чтобы окончательно разобраться с отцом. Лейнор это не оценил. Неуверенно поднялся на ноги, пролил вино и, пьяно размахивая руками, прошел к ажурной кованой решетке на балконе. К его голым лодыжкам тотчас прильнула кошка, требуя внимания. Лейнор фыркнул, перегнулся через перила, поболтал руками… Взял с этих же перил полупустой кубок, что оставил здесь еще пару часов назад и от души хлебнул. — Он после пятого твоего не успокоился, думаешь… поговорить — и поможет? — Лейнор громко засмеялся и швырнул кубок: тот с громким плеском упал в море там, внизу обрыва. — Запрет тебя, пока будет искать нового… Кто там сейчас в фаворе и ближе к трону? Ланнистеры? Стронги? Застывшая на полуслове Лейна не ответила, а сир Харвин, нахмурясь, прошел вглубь комнаты: — Моя семья — не племенные быки. — Я такое же думал и о себе с сестрой, — Лейнор облизнул губы и потрепал путавшуюся под ногами кошку по шерсти. Харвин встал рядом и молча уставился вниз, на торчавшие из воды тут и там камни. — И вот мы здесь. Выражение лица Эймонда не изменилось, а Эйгон, страдальчески вздохнув, потянулся за кувшином. — Мы это не выбирали, — буркнул он, отхлебнув вина через край. — Могу пообещать, что не надену плащ на твою сестру, — сухо произнес Харвин и на мгновение покосился на Деймона. Даже здесь, на балконе, скрыться от въевшегося в стены запаха благовоний не получалось. — Это в последний раз, Лейнор, — печально произнесла Лейна. — Как же. Как тогда, когда ты в слезах просила Вхагар сжечь тебя перед свадьбой? — едко поинтересовался тот. — Вот где была конечная точка, вот где ты едва не потеряла себя. Моя Лейна позвала бы Вхагар и сожгла муженька. Не в септе, но по где-то по пути — точно. Лейна молчала, закусив губу и стискивая в пальцах бахрому одного из покрывал. Эймонд, и без того напоминавший одну из колонн Красного замка, еще сильнее расправил плечи. Эйгон, фыркнув, ткнул брата локтем — и тот, сложившись пополам, невольно охнул. Дернулся и Джейс. За окном снова послышался рев дракона, но какого из них, понять не вышло. Сир Харвин, хмурясь, тряхнул головой, разгоняя легкий туман в сознании из-за надоедливых запахов благовоний. В воцарившейся тишине было слышно, как прерывисто дышит Лейна, пытаясь унять гнев. — Ты сама наденешь на себя оковы, сестрица, — усмехнулся Лейнор, широко разводя руки и поворачиваясь ко всем спиной. — Вернешься к тому, от чего бежала. Только уже без дракона. Вот с таким, как… Он смотрел в темнеющие небеса. Он любовался уже третьей загоревшейся звездой. Он знал, что абсолютно прав — и никто ему достойно не возразит. И все же вряд ли он был в восторге от собственной правоты. Однако возражения нашлись у дракона: если они были возражениями, конечно, а не случайным яростным рычанием того, что почуял настроение своего наездника. Громовой рев Вхагар повторился, и кошка, одна из трех, ломанулась в комнату с громким мяуканьем. Не ожидавший такого рева Харвин, предпочитавший держаться подальше от драконов и от Вхагар в особенности, инстинктивно отшатнулся. Сделал это, однако, крайне неудачно: слишком узкий балкон, слишком широкие кости. Шагнув наугад, Харвин плечом врезался в Лейнора, ничего подобного не предусмотревшего. Раздался протяжный скрип, скрежет — и Лейнор вместе с ограждением полетел с балкона. Харвин, чей разум все еще туманили благовония, схватил лишь воздух. Подскочивший на ноги Деймон не успел бы и подавно. Лейна на негнущихся ногах подошла к краю балкона. Харвин перехватил ее за плечи, опасаясь, как бы она не слетела следом: случайно или намеренно. Лейна же, с мгновение глядя на тело брата внизу, лицом в воде, вдруг высвободилась и рванулась прочь из комнат. Через несколько невыносимых минут над вечерним Пентосом раздался ее отчаянный крик, заглушаемый плеском воды.***
— Упал с балкона? — вревел Визерис, от ярости подскочив с Железного трона. Неосторожно, чуть не зацепился полами мантии, еще и руками взмахнул: так и порезаться недолго. — Случайность, — холодно подтвердил Эймонд, высоко подняв голову и не глядя ни на кого. На еще более бледной чем обычно шее красовался глубокий воспалившийся порез. Возможно, Вхагар не до конца утратила связь со своей прошлой всадницей, предположили они. Возможно, боль леди Лейны и вызвала тот драконий крик. Возможно, не пей Лейнор всю ту седмицу и все те месяцы, ничего бы не произошло. — Вы пятеро еще не закончили, так? — страдальчески уточнил Визерис и тяжело опустился на трон, прикрывая глаза ладонью. Стоявшая рядом с лордом Стронгом Алис что-то зашептала тому на ухо, указывая на кувшин с водой. — Леди Лейна заверила нас, что отправится с нами. И действительно собрала вещи. Но на рассвете… Было еще слишком рано, — Деймон медленно подводил к сути, будто его и впрямь беспокоило состояние Корлиса. Точно он желал пощадить отцовские чувства. — Полагаю, она не спала вовсе. Трагическая смерть брата сказалась на ее рассудке. Она подошла к Вхагар одна, принц Эймонд ничего об этом не знал. Огонь Вхагар воссоединил ее с братом, лорд Корлис. На несколько мгновений в зале повисла тревожная тишина. А потом Корлис, взревев, едва не отпихнув с дороги Эймонда, накинулся с кулаками на Деймона. Тот не пытался отразить удар, только строил понимающее лицо — но глаза его смеялись. Харвин рванул следом, тут же подоспел и Лионель, оттаскивая Корлиса. — Это все — твоя вина! Твоя и его! — яростно кричал он, глядя то на Деймона, то на Визериса, пока его бесцеремонно волокли за плечи и передавали запоздавшим рыцарям Королевской гвардии. Будто от стражи в этом замке оставалась польза, думалось Деймону. — Корона соболезнует вашему горю, — мрачно возвестил Визерис, отпивая из поданной ему чаши. Сочувствие в его голосе не иссякло, но ощутимо поредело. Вытирая рукавом разбитый нос, Деймон едва удерживал себя от улыбки.***
Это почти целиком была идея Лейны. — Его не остановили пять моих… замужеств, думаешь, ему хватит разговора? — спросила она тогда, еще в первый вечер, и Лейнор — абсолютно трезвый — согласно кивнул. Посольство развлекали его друзья, звучала музыка. Кажется, Эйгон что-то пел, вскарабкавшись на стол и отплясывая. В пении ему громко вторил Харвин, как и просил Деймон. Эймонд, поначалу попытавшись унять брата, теперь сидел неподалеку и внимательно наблюдал за дикими танцами. Должно быть, собирался не позволить Эйгону свернуть шею, навернувшись. В смежных же покоях, куда перебрались они втроем, оказалось куда тише. — Всегда считал, что отделался легкой кровью, — улыбнулся Деймон, поднимая кубок. — Четверым достался яд. Лейна было засмеялась, но тут же помрачнела и закуталась в покрывало. Уже стемнело, и стало намного прохладнее. — Отец предпочел бы и тебя вручить Неведомому, — объяснил Лейнор, подхватывая на руки сначала одну кошку, а потом и вторую. — Ваш развод он принял неохотно и собирается оспорить при первой же возможности. — Если и он свяжется с Хайтауэрами, то я сам всерьез задумаюсь о побеге к Неведомому, — усмехнулся Деймон. Непривычно терпкое вино в хорошей компании развязало язык. Впрочем, Деймон подозревал, что милые младшие Веларионы и туда что-то подмешали, как и в благовония. Традиции. — Мы с братом что-то уже продумали. Свидетели, случайности, тела… — перечислила Лейна, покручивая в руках небольшой бутылек. — Мы уберемся подальше с этих берегов. Отправимся в И-Ти или еще куда. Морской дым выдержит двоих. Лейнор одобрительно подмигнул. — А девочки? Бейла с Рейной? — поинтересовался Деймон. Сказывалась ставшая привычкой забота о детях Рейниры и — чуть меньше — Визериса. Лейнор всучил кошек Деймону и, пересев поближе к сестре, мягко взял ее за руки. — Они не твои дочери, — твердо заметил он. — И все же?.. — Деймон опустил кошек и взял свой кубок. — Девочки сейчас в Браавосе. Учатся, — холодно произнесла Лейна, не позволяя затеять перепалку. Деймон понятия не имел. — Считать монеты? Хотя что там считать, по одному дракону на каждый глаз мертвеца, верно? — усмехнулся он, приложившись к вину. Ему хотелось подтвердить подозрения — или опровергнуть. — Все мы учимся, — тихо заметил Лейнор. — И все мы… — Валар моргулис, — негромко произнесла Лейна. — Валар дохаерис, — тотчас отозвался Деймон: вновь раньше, чем успел себя остановить. Он мрачно усмехнулся, неодобрительно посмотрел на Лейнора, качнув полупустым кубком, но никого ни в чем обвинять не стал. Лейна вновь улыбнулась — шире и искреннее: — Пригляди за ними, если будет возможность. Я им сообщу сама, но окажусь далеко. И если Корлис вдруг… — То я поговорю с Рейнис, — согласился Деймон. По другому он бы и не ответил, только не Лейне, только не дочери Корлиса. — И я помогу все устроить. — Скажи ему, что здесь, в Эссосе, я подхватила серую хворь, если он не поверит, — шепнула Лейна много позже, уже прощаясь. — Что если бы он не вынудил нас покинуть родные земли, если бы он не отобрал наш дом, этого бы не случилось. Что я не хотела доживать то немногое, что мне осталось, в страданиях. Это, да утопит Морской бог его корабли, он сумеет осознать. Откровенно говоря, Лейнор должен был просто упасть с балкона. Друзья по первой же просьбе прислали им нужные травы, оставалось лишь правильно смешать и приготовить эликсир, чтобы замедлить сердцебиение. Все свято верили, что Лейнор ударился головой и захлебнулся. А обгорелые останки «Лейны»… Вхагар была недовольна встречей, но сжечь свою всадницу, пусть и бывшую? Конечно, там был Караксес. Конечно, дракона Деймона сжег нужное им тело. Но вряд ли даже Эймонд засомневался, что Вхагар никогда бы такого не сделала. Лейна Веларион и ее брат наконец-то были свободны. А у Деймона хватало дел по другую сторону Узкого моря.