сын Ареса и дочь Макоши

      Уже около 3 седмиц Забавка живёт у скифов. После посвящения её приютила женщина, ровесница Анагаста — Хегна. Несмотря на то, что она была не замужем, одинокой её назвать нельзя. Ведь её роль в стае была приближена к роли шамана. Она была лекаркой и повитухой. Вокруг неё всегда кружились дети, ведь Хегна могла и успокоить, и приласкать, и дать совет, и рассказать множество сказок да былин.       Но была в этой женщине и суровая скифская сила. Хегна могла спокойно поднять любого волка за воротник, да встряхнуть так, что у того мозги вставали на место. Однако, взглянув на эту низенькую и полную женщину впервые, не может появится даже мысли о том, что сам вожак будет приходить к ней за советом и уважительно кланяться.       Хегна занималась приготовлением лекарских снадобий, врачеванием. В её шатре часто собирались дети, и она проводила с ними время, как родная бабушка. Пела им старинные песни, рассказывала легенды о минувших временах, помогала девочкам в обучении.       Теперь же ребятня кружилась подле Забавы, которая много рассказывала о своем народе и своих богах, поэтому у ведуньи появилось больше времени на дела лекарские. ***       - И жили князь с княгинею в любви и согласии, - Забава заканчивала очередную сказку. Её радовало, что детки понимали её язык. Они с восторгом слушали её рассказы.       - Забава, ну расскажи ещё одну сказку!       - Нет, спой песню о деве с крыльями!       - нет, про воина из-за моря!       Мальчики и девочки кричали на перебой, сбивая девушку. Забава по правде говоря, уже устала, ведь это была не первая и не вторая сказка, рассказанная за сегодня. Солнце уже давно зашло за бескрайнюю степь, догорали последние зори.       -Нет, волчата, хватит. Поздно уже, а я Хегне обещала помочь, - преемница ведуньи устало улыбнулась, а малыши расстроенно захныкали.       Вдруг полотно шатра встрепенулось и вошёл Куница. Он окинул помещение взглядом, улыбнулся деткам, а уже потом кивнул Забаве:       - А Хегна куда делась? Уж не в лес ли помирать ушла?       - Не дождёшься. Она у Анагаста, травы ей какие-то нужны, - девушка взяла в руки недовязанные чулки.       - Спасибо,- вожак опустил покрывало шатра, развернулся на пятках и ушёл прочь.       Тут Забава отбросила рукоделие и устремилась за юношей, вылетев из шатра, не обращая внимания на малышей. Те же, в свою очередь, по обыкновению, устремились ручейком за девушкой.       - Куница! Погоди, поговорить надобно! - Волк по привычке ходил быстро, широко. Девка, пусть и кузнецова дочь, не могла за ним угнаться, а уж кучка детей за этими двумя и подавно.       Вожак резко остановился, да так, что Забава чуть не влетела в его спину. Юноша развернулся и заговорил:       - Чего тебе, Забавка? - Куница признавал девку членом стаи, не видел разницы между ней и другими, потому по-доброму улыбнулся. Но не надолго.       - Хочу Волком стать. Выучи меня, - девушка стояла гордо пред вожаком. Она была ниже него, потому смотрела снизу вверх.       Куница сразу изменился в лице. Улыбка пропала. Странно было наблюдать вожака в смятении. Куница всегда быстро находил что ответить, не терялся. А сейчас… Девка проситься стать по большому счёту разбойницей, с чего бы так? В прочем, и сейчас медлить он не стал.       - Нет, - сказал, как ножом отрезал. Лицо его было каменным, жестким. Он был похож отца. Строгого, но справедливого. Куница развернулся и зашагал дальше, показывая, что разговор окончен.       -Почему? Куница, я часть стаи, я хочу приносить пользу! - Забава прибавила шагу, чтобы поравняться с вожаком.       - Ты прекрасно вошла в роль няньки, чем тебе не польза для стаи? - скифу откровенно не нравился разговор, он хотел поскорее найти ведунью. Ему просто нужно было снадобье от ушибов, а похоже, придётся просить настой от головной боли.       В это мгновение Забава вспомнила, чему в малолетстве выучил её дедушка Ждан: поравнялась на ходу с вожаком, далее шаг левой ногой на обгон, выпад правой, упор на левую. Дедушка не учил, но вставая перед человеком, Забава выставляла руки, чтобы упереть их в идущего.       Куница не ожидал. Полагал, что Забава не решится пререкаться с ним, потому не успел отклониться и на полном ходу врезался в заботливо выставленные руки с виду хрупкой девушки. Он смотрел в землю, потому сначала поднял голову, заглянул ей в глаза, а после заговорил:       -Что ещё? - вожак начал злиться.       - Почему мне нельзя стать Волком? - каждое слово Забава чеканила, как кувалдой по наковальне.       - Да потому что девка ты не разумная, как ты не поймёшь? Другому Богу кланяешься, другие обряды, другие обычаи помнишь! - Куница кричал. Дети, всё это время следовавшие за ними, разбежались в рассыпную: кто в шатры, кто за шатры.       Забава стояла ни жива, ни мертва: она и представить не могла, что такого вожака, как Куница, можно разозлить.       В это мгновение из шатра выглянули сначала Хегна, а за ней и Анагаст. Они услышали ругань, потому решили посмотреть, что происходит.       Увидев Куницу и Забаву, Хегна, по старой привычке своей, встала широко, уперев руки в бока. Собранные по скифскому обычаю в две косы волосы, были немного растрёпаны.       Анагаст, в отличие от ведуньи, выглядывал из шатра лишь отчасти.       - Ты какого пса тут голосишь? Вся стая одного тебя слышит! Чего ты на девчонку раскричался? - Хегна в недовольстве была грозна: Забава иногда думала, что ведунья всё таки как и она, пришла к скифам от русов, но ореховые глаза останавливали её в подобных мыслях.       - Да дура она потому что! - Куница был в бешенстве, потому продолжал кричать.       - А теперь тише и по делу. Не надо на девочку ругаться. Чего она такого сделала? - Хегна стала говорить громче, подошла к вожаку чуть ближе. Она уважала его, но не боялась. Боялась она, наверное, только разве что самого Ареса.       Куница глубоко вздохнул, потёр переносицу, затем гораздо тише продолжил:       - Забава хочет стать Волком…       - Я не понимаю, почему мне нельзя этого сделать! - Забава всё ещё стояла на месте, но глазами уже была устремлена к единственной своей защите — Хегне.       - ты из-за этого всю стаю на уши поднял и детишек распугал, негодник? - ведунья подошла к вожаку вплотную и слегка стукнула его по носу — иди к Анагасту, успокойся, да и жрецу от тебя что-то нужно. Девочка, а ты пойдем к нам, выпьем отвар, побеседуем.       Хегна взяла девушку под руку и повела её к своему шатру, более не слушая ругани Куницы.       Оказавшись в шатре, ведунья налила из небольшого чана в две пиалы травяной отвар, и, усевшись на свою цветастую, расшитую подушку, заговорила:       - А теперь, объясни мне, волчица ты моя, зачем тебе это?       - Я хочу приносить пользу для стаи,- Забава крутила в руках пиалу с отваром, но пить его пока не решалась.       - Так чем тебе с детьми тетешкаться не нравится? Полюбилась ты им, да и они тебе, как я погляжу, - Хегна понемногу отпила из своей чаши.       - Ну...       -Рога гну! Ты ведаешь, что тех мальчишек, которым ты песни да сказки баешь, со дня на день учить начнут? Да не всякий справится. Из десяти отроков один Волком станет, - ведунья говорила тихо, но строго. Не приукрашивала, не подбадривала девочку: знала она, чем Волки занимаются, какими иной раз в поселение возвращаются, ведь выхаживать и поднимать их на ноги приходилось ей да Анагасту. Понимала вожака Куницу, который на неё кричал. Она бы и сама облаяла её, да ведь тогда девчонка совсем без защиты останется.       Забава не знала, что делать. Она представляла, на что идёт, да и боевому делу она мало-мальски обучена. Дедушка Ждан в дружине княжеской служил много зим, да и отец Любим не только ковать, но и орудовать мечом умел ладно. А Забава в семье старшей была, любимицей отцу и деду.       - Вижу я, отступать ты и не думаешь, - Хегна улыбнулась уголками губ, - Вот что. Поговорю я с Куницей. Может, смягчится вожак, обучит тебя чему. Но по утру. Ночью нечистые в разговоры людские лезут, мысли с языком путают. Да и Куница к утру успокоится.       Забавка сразу и повеселела. Бросилась обнимать названную бабушку, благодарить. Хегна по-доброму смеялась.       - Но ты мне тогда завтра наберёшь мешок сон-травы! У меня закончилась, а детки что-то плохо спят.       -Конечно, Хегна, конечно наберу! - Забава расцеловала ведунью в щеки.       Когда женщины ушли к себе, Анагаст завёл Куницу в свой шатёр — мало ли что молодой разъярённый вожак учудить может.       - Ну что мне с ней делать? - парень ходил по шатру, заламывая руки за голову.       Жрец сел на одну из расшитых подушек. На самую старую, самую протертую, но, почему-то любимую.       - Успокойся и сядь. Девка, что с неё взять. Отчего бы и не позабавляться? Куница сел напротив жреца, скрестив ноги по привычке:       -Ты хочешь, чтобы я её научил? - вожак в недоумении наклонил голову. Анагаст закурил трубку:       - Ну, от тебя не убудет, если ты наставишь Забаве пару синяков, а её пыл может поубавишь. Поймёт, что не справится и успокоится.       - Я подумаю, Анагаст, - Куница поднялся с подушки , чуть заметно поклонился жрецу и вышел. Анагаст докуривал.       На улице было по-ночному прохладно. Вожак недовольно передернулся, и двинулся к своему шатру. Парень уже давно знал наизусть свои хвори. В одной из вылазок он страшно травмировал поясницу и теперь он очень часто её застуживал. В этот вечер спина снова отозвалась колющей, пронзающей болью. На середине пути Куница развернулся и зашагал в другую сторону, к шатру знахарки.       Хегна мельчила пестиком зверобой. Забава довязывала шерстяной чулок. Ночи в степи были холодными.       Покрывало шатра встрепенулось, вошёл вожак.       - Я не помешал? - Куница стоял непривычно сгорбившись, держась за поясницу,       - Нет, а что-то случилось? - Хегна оторвалась от своего занятия. Даже повернула голову к вожаку.       - Я хотел попросить у тебя ту мазь с корнем орешника и мятой, - Куница был похож на кутёнка пред мамой- псицей.       - Ты снова застудил спину? Сколько раз я предлагала тебе взять пояс из овечьей шерсти, чтобы спина ночью была в тепле. Ну что такое: целый вожак, а иногда ведешь себя хуже дитя неразумного! - Хегна ворчала на Куницу, будто он был не вожаком, а младшеньким из сыновей.       Забава, всё это время сидевшая молча, тихонько захихикала. Уж больно чУдно ей было это слышать. Знахарка в то же мгновение швырнула в нее полотенцем. Чтобы неповадно было.       - Цыц! Иначе чем потяжелей огрею. А ты снимай рубаху, да ложись на лавку. Сам ты себе спину путью не разотрёшь,- Хегна вытерла руки, достала с полки склянку с тёмно-зелёной мазью.       Куница тем временем стянул с себя червлённую рубаху, сел на лавку поперёк, опустив ноги по оба края. Он смотрел на знахарку: она заменила ему мать, ибо родной матушки вожак не мог помнить - скончалась при родах. Рассказывали, что она, до замужества, как и Забава, жила с Хегной, ремесло её перенимала. Да не переняла.       Мазь из орешника и мяты обладает действом греющим. Расслабляет застуженные кости да мышцы. Потому, когда действовать начинает, тело жжёт да колет. И терпеть этого не мог Куница. Всё терпел: и стрелы в туловище, и переломы, и раны ножом, но не мазь целебную. Рычать начинал утробно, как истинный волк. Как и в этот раз.       - Не рычи на меня. Я тебе как лучше хочу сделать, - Хегна привыкла к этому, да всё равно рык его отвлекал. Заговорам была обучена, да пользоваться ими умела. А этот дурень рычит, сбивает.       - Жжет, Хегна, ну что я сделаю! - то не ругань была, больше жалоба. Только перед ведуньей парень мог так выглядеть. Расслабленным, в болезни.       - А ты стерпи, не дитя уже! - Женщина строго его осадила. Будь ребенок, она бы не ругалась. Да и Куницу бы приласкала, да негоже славу его пред Забавкой шатать.       Куница ненадолго замолчал. До той поры, пока Хегна не стала резво растирать мазь ладонью по отвердевшей пояснице. Тут уже не было мочи терпеть, зарычал вновь. Да громко, страшно.       Хегна от него устала. Положила руку вожаку на голову, да толкнула так, что тот лбом ударился о лавку. Сидел бы он ровно, как все, может, и не попало бы. Да не мог Куница от привычки отучиться. Хотя не первый то был раз, когда ведунья его так охаживала.       Хегна вытерла руки полотенцем, взяла шерстяной плат, накинула его на согнувшегося Куницу. Юноша завязал концы плата на поясе, надел рубаху. Затем посмотрел на изумлённую Забаву, пожал плечами, мол, так и живём, произнёс тихо:       - Спасибо, Хегна, - и вышел из шатра. Забава решила не спрашивать ничего у знахарки, уж больно грозно выглядела ведунья. Женщина просто устала. Потому пересыпала измельчённый зверобой в небольшую коробочку, расплела косы и уже более спокойно сказала девушке:       - Ложись спать, глаза болеть будут, уже долго вяжешь.       Через некоторое время лампадка в их шатре потухла. ***       На утро Хегна вывела Забаву за черту поселения, туда, где начиналась бескрайняя степь. Солнышко только всходило, слепя женщин. Забава держала в руках мешок. Небольшой, в ведро объёмом, может, немного поболее. Ведунья подробно ей объяснила, как выглядит сон-трава, потому вопросов у девушки не осталось.       Солнце уже высоко стояло над кромкой бескрайней степи, А девушка не смогла найти ни одного стебелька, хоть мало-мальски похожий на то, что описала Хегна. Небесное светило пекло голову даже не смотря на то, что на Забаве был светлый и длинный плат.       Девушка подумала, что за ней явилась полудница, пуская вперёд себя морок. Ибо уже более никогда она не надеялась услышать звон медных колокольчиков. Звук был знаком до кончиков пальцев, но звучал так тихо, что Забава сначала не поверила, даже головы не подняла.       Когда же звон повторился, девка подняла в голову. Звон исходил от кромки леса. До неё было не больше десяти саженей, потому Забава скрутила мешок и стала медленно красться в сторону многовековых дубов. Как только девушка пошла к лесу, звон колокольчиков более не прекращался, как бы указывая своё нахождение.       Но стоило Забаве переступить границы степи и леса, звон, казалось бы, все время звучащий из-за ближайшего дерева, стал отдаляться. Казалось, что какой-то дурак привязал колокольчики к беличьему хвосту, да отпустил в родной лес.       Долго петляла девушка меж дубов, кустов орешника да бурьяна, пока заветные колокольчики не зазвенели у неё прямо над ухом.       Звук был до того неожиданный, что Забава подпрыгнула, взвизгнув. Когда она обернулась, удивление только возросло.       - Ой, какие у тебя бусы красивые, Любимовна, - пред ней стоял худощавый мужчина, ненамного выше неё. Ровесник отца. Волосы были небрежно забраны в хвост, как у лошадки, две передние пряди щекотали щеки. Бороды у мужчины, не было, не росла с отрочества. Одет он был в не по размеру огромную льняную рубаху, чуть заметного зелёного цвета- выцвела со временем. Порты такие же старые, цвета коры дуба, которой и красили. Мужчина был босой. А в руках держал длинный посох, на верхушке которого и висели колокольчики. По этому посоху, да по обережной вышивке на рубахе Забава узнала мужчину:       - Дядюшка Анастас!- Забава обхватила мужчину за шею, буквально повиснув на нём. Анастас обнял её одной рукой, подняв невысоко над землёй и покружив. Колокольчики радостно зазвенели на посохе, приветствуя старого друга.       - Бусинка моя! Откуда ты здесь? - радостно, не убирая улыбки с лица, пролепетал мужчина, протягивая каждый слог.       - Я у скифов теперь живу, тятя…       - Стой, стой, стой! Чего мы будем на опушке лясы точить, пойдём ко мне, я тебе мяты заварю! А то словно и не родные — не дав девчушке договорить, затараторил Анастас.        Мужчина взял Забаву под руку и повёл вглубь леса...