сын Ареса и дочь Макоши

- Я тебя предупреждал, бестолковая? Не смотри в глаза, получишь в рёбра! - Куница стоял над девушкой, как над маленьким кутёнком. Уж две седмицы минуло, как он, на свою беду, согласился её учить. Забава была способной, что-то знала и умела в бою на мечах. Но она годилась в княжеские дружинники, а не в Волки. Удары, увороты, защита — всё прямо, в лоб. Это предсказуемо для обученного волка или дружинника посильнее, потому опасно для самой Забавы на вылазке. Парень подал девке руку, помог встать на ноги. Забава кивнула ему головой, отряхнула подол платья. - А куда тогда смотреть? На руки тоже ведь нельзя, ногой подсекут, иль сзади подхватят! - девушка потирала левое ребро. В этот раз досталось в него — не успела увернуться. - Ты должна уметь смотреть во все стороны сразу, если сможешь, то даже назад! Ты волк, а не дружинник, у тебя нет подмоги, ты должна всё держать в своих руках сама, поняла? - Куница распустил волосы, прошёл к стоящей неподалёку бочке, зачерпнул горстью воды, утёр лицо. Забава вынула заколку, что держала косу в пучке, и стала переплетать волосы. Тёмно-русая копна поблёскивала медью на солнце. Девушка посмотрела на вожака, почувствовав его пристальный взгляд. Ореховые глаза его отливали липовым мёдом, тягучим и манящим. Уже больше двух лун видит она каждый день его глаза, а всё никак не привыкнет к их скифской желтизне. Будто каждый раз иные они: то мягкие да тягучие, то зоркие да острые, как два кинжала, то хитрые да лукавые, словно лисьи. Куница надел червлёную рубаху, что висела на копье, воткнутом подле бочки, подошёл к Забаве. - До сих пор не пойму, что ж тебе так в Волки нужно? На тать ты не похожа, уж не из мести ли? - парень резко наклонился к лицу Забавы, так что та вздрогнула. - Нет, не ради злата я пришла. И мстить мне некому, не запомнила я никого с того дня. Я с мальства хотела воином быть, дедушка меня богатыршей звал, на мечах, на кулаках драться учил, ведение боя мне показывал, - девушка отвернулась от вожака, убрала клинки в ножны, перекинула косу с одного плеча на другое. - Забава, пойми. Мы не дружинники, мы Волки. И бой ведём не в лоб, а в обход. Мы живём тем, что выполняем ту работу, которая для дружинника срам большой. Не думай, что всё так легко, - не хотелось вождю девочку опасности подвергать. Как и не хотелось говорить, что ей придётся делать чаще всего на вылазках. Ведь реже всего в такой работе девушка в драках участвует. Ведает он, что за народ — люд княжий, да как они с девками обращаются. А ведь Волки в доверие влиться должны, какими бы ни были, что бы ни пришлось сделать, хоть ужом завернуться. Забава понимала. Повернулась вновь к Кунице, сверкнули в свете уходящего солнца сине-зелёные глаза. Вожак почему-то увидел в глазах этих нескончаемую печаль. Не мудрено: девушка видела, как умирали все близкие ей люди, а она даже не могла им помочь. Только почему не видел он раньше этого горя в её глазах? Кунице захотелось её обнять, взять хоть часть её боли. Он видел, как погибал его отец в поединке с Яром. Он поклялся отомстить — он это сделал. Что же чувствовала сейчас Забава он не представлял, потому не хотел, чтобы она лезла в Волки. - Хватит с тебя на сегодня, свободна, - вожак прошёл к совсем ещё юным волчатам, показывая, что на сегодня их с Забавой занятия закончены. Девушке ничего не оставалось, как пойти к Хегне, в обратную от вожака сторону. Девушка шла мимо уже взрослых, матёрых Волков, некоторые из них были старше Куницы. Со всеми она была знакома уже лично, у некоторых тетешкалась с детьми, некоторых вместе с Хегной от ран выхаживала, потому её не то что не обижали, но в какой-то мере даже уважали. В шатре знахарки не было. Значит, Хегна у Анагаста. Девушка села в угол, который сама себе устроила в шатре, выложив его большой расшитой подушкой вдоль стены и шерстяным покрывалом устелив поверх основного пола, принялась рукодельничать. Забава шила. Пару дней назад она решила сделать свою собственную подушку. Пуху да ткани знахарка ей дала, нужно было только вышить узор. Забава уже давно была своей в стае, они все стали для неё большим родом, но она хотела, чтобы хоть одна вещичка напоминала ей о прошлой жизни. Забава вышивала родные ей узоры и вспоминала мать и бабушку. Как когда-то, словно и вправду в прошлой жизни, она сидела с ними, в большой горнице дома, при свете лучин. Маленькая она качала люльки, где спали младшие сёстры — Мирослава и Миролюба, мать пряла пряжу, а бабушка вязала, напевая какую-то старую грустную песню. Бабушка была очень спокойная, тихая. Не такая, как Хегна. Бабушка Дарёна всегда грустно улыбалась, всегда причитала. На мать, на отца, на дедушку, на дядек. И очень грустно и тихо пела. А ночами плакала. Почему, маленькая Забава не знала. Только видела красные, заплаканные, опухшие от бесонной ночи глаза. Девушка не знала, сколько времени прошло, отвлеклась от своих мыслей лишь от шороха: - О Боги, за что мне это, - в шатёр вошла Хегна. - Что случилось? - девушка подняла голову, увидев ворчащую ведунью. - У Анагаста прихватило спину. Старая телега, а я говорила, чтобы не носил тяжести. Правильно, зачем слушать мудрую женщину... - Хегна перебирала склянки с мазями и настоями. Полотно шатра встрепенулось вновь, и внутрь вошёл Куница. Он держался рукой за поясницу. Хегна, наконец, оторвалась от поиска нужного снадобья, смерила вожака встревоженным взглядом, спросила: - Спина? - Да, - Куница прошёл к лавке, стянув рубаху и шерстяной пояс, - ты занята? - К сожалению, - Хегна подошла к вожаку, пощупала спину, - если Забава натрёт тебе спину, не будешь буянить? Куница пожал плечами: - Постараюсь, - юноша посмотрел на преемницу ведуньи. Девушка, услышав своё имя, подняла голову и встретилась с вожаком взглядами. Тот посмотрел ей в глаза, потом улыбнулся, показывая зубы. Забава отвернулась и тихо засмеялась. - Тихо! Встретились! Вместе - тошно, порознь - скучно! Забава, возьми мазь с орешником и мятой да разотри этому дурню спину, потом покрой поясом и одеялом, - Хегна, наконец, нашла мазь с душицей для Анагаста, достала с полки какую-то настойку, потом повернулась к парню, - Куница, если она не найдёт мазь — поможешь, -потом повернулась к Забаве,- Если он будет тебя обижать, можешь его ударить, с него не убудет, на учениях вон как тебя мучает,- Хегна разложила склянки в карманы фартука и вышла из шатра. Забава отложила шитьё, подошла к столу знахарки. Она и сама знала, как выглядит мазь с орешником, как-то недавно застудила плечо. Куница сел на лавку, как всегда опустив ноги по обе стороны, уперся руками о дубовые доски. Забава открыла баночку. В шатре запахло мятой, хвоей и чем-то ещё. Чем-то холодным, но в то же время знакомым. Почему-то вспомнился Анастас. Девушка зачерпнула пальцами немного мази и стала растирать снадобье по пояснице вождя. Впервые, за всё это время он был к ней так близко, но не нужно было защищаться или атаковать, ведь в последнее время виделись они только на Волчьих тренировках. Девушка втирала мазь медленно и осторожно, будто боялась навредить итак больной спине. Однако, вся эта осторожность не помогла. Мазь грела застуженную поясницу, начала жечь и покалывать. Со временем, чтобы мазь хорошо впиталась и начала действовать, Забава стала растирать спину вожака не пальцами, а ладонью. Куница держался. Долго. Намного дольше, чем если бы это делала Хегна. А потом, когда спину стало неимоверно жечь, зарычал. Утробно, как волк, зажатый в тиски. Девчонка испугалась, даже вздрогнула. Потом поняла, откуда исходит звук и мягко, как ребёнку, сказала: - Не рычи. Нужно потерпеть, тогда тебе станет легче. Куница в ответ злобно огрызнулся: - Знаю я! Думаешь, первый раз? Сама бы потерпела! Забава не заставила ждать ответа: - Не огрызайся на меня! Иначе сам со своей спиной возиться будешь,- девушке было обидно: хотела как лучше, помочь, пожалеть. А её, мало не поблагодарили, ещё и облаяли. - Я тебя не просил, - Куница не унимался. Думал, девка смолчит да продолжит. Тут уж Забава не стерпела. Положила руку на его голову и с силой приложила его о лавку. - Не огрызайся. Хегна попросила тебе помочь, а ты хуже дитя, утерпеть не можешь! - как только она договорила, поняла, что сделала. Ойкнула, прижала пальцы к губам. Куница смеялся. Он разбил губу, пытался закрыть лицо, чтобы Забава не увидела, но смеялся: - Ладную преемницу себе Хегна нашла, и не поспоришь, - Куница заливался смехом. Редко можно было услышать от него такой смех: чистый, светлый, не отягощённый заботами. Как стал парень вожаком, навалилось на него много хлопот. Ещё бы: теперь не только за себя ответ держать, а за всю стаю — и старых, и младых. И везде он нужен, и всё уметь должен. Тут, каким бы весёлым да задорным Куница не был, а смеяться стал гораздо меньше. Не до веселья стало. А ещё и Забава на его голову свалилась, так и спать почти перестал, с каждым днём забот прибывало. Не успевал он с одними делами поладить, так другие наваливались. Ещё и спина мучала. Теперь он, наконец, пересел на скамью, свесив обе ноги с одного края. - Боги, Куница, прошу, прости меня, я не хотела! - Забава села перед ним на колени, попыталась отнять его руки от лица, посмотреть, сильно ли досталось вожаку. - Видишь, рядом с веником зверобоя полотенце висит? Возьми его, - юноша убрал руки от лица, всё ещё посмеиваясь. Забава кивнула и метнулась к стене, которая была увешана веничками разнообразных трав, взяла нужное полотенце и вернулась к Кунице. Она чувствовала себя неизмеримо виноватой: ну а как иначе, разбила вожаку губу. Да за такое, он не то что учить её перестанет, как бы не прогнал из стаи. Только, почему он смеялся, девушка понять не могла. Стала осторожно промакивать кровь с лица, потому что губа всё еще кровоточила. - Пусть у Ворона болит, а у Куницы не болит, - тихо лепетала Забава себе под нос. -Что? - недоумённо спросил вожак. Девушка с каждым разом удивляла его всё больше и больше. -Ой, - Забава вздрогнула от неожиданности, а потом как-то грустно продолжила, - бабушка всегда так сёстрам и мне говаривала, если у нас что-то болело. Я-то не плаксивая, а сестрички маленькие, все время то упадут, то косяк какой зацепят… - У тебя были сёстры? Ты не рассказывала, - Куница почему- почувствовал себя виноватым за то, что разбудил в Забаве память. Она и без того была неспокойной сегодня. - Да. Младшие. Мирослава да Миролюба. Озорные, громкие. Всё время приходилось их откуда-нибудь отлавливать. То на речку без спроса уйдут, то ткани у бабушки из сундука вытащат. Да ладные такие, кудрявые, как овечки, - из глаз Забавы потекли слёзы. Ни с кем она не говорила о прошлом, о семье. Даже с Хегной. Не хотела никого тяготить своим горем. Куница встал с лавки, поднял Забаву на руки, прошёл к её углу и, посадив девушку, сел напротив: - Поделись со мной своей болью. Забава поспешно стала растирать слёзы по щекам: - ну что ты, Куница. Всё хорошо, не нужно… - Нужно, Забава. Я не представляю, как тебе больно, расскажи мне, тебе станет легче, - парень взял её за руки, слегка сжал. Девушка подвинулась ближе к вожаку и, обхватив его шею руками, заплакала. Очень тихо, лишь всхлипывая и причитая. Куница сидел почти неподвижно. Лишь гладил её по русой макушке. Так и сидели они до глубокой ночи. Куница не двигался с места, пока Забава плакала и лепетала. Она говорила урывками. О сёстрах, о дядьках, о матери, об их доме. О том, что видела. А потом, всхлипывая, уснула в его объятиях. Тогда вожак осторожно уложил её на подушки, накрыл шерстяным платом и вышел. Степное небо было полно звёзд. Ей было это нужно. Ему было это важно.