Decolonization

Альфред сидел у изголовья кровати Артура, гладил его по голове и перебирал пальцами золотистые волосы. — Нам надо понять, что с тобой происходит. Мою версию ты отвергаешь, так что будем думать дальше. — Это в смысле версия про развал империи? — Ну да. — Я не отвергаю эту версию, Альфред. Я отвергаю твои методы решения этой проблемы. Конечно, я понимаю, что у каждой империи наступает свое время, когда она вступает в эпоху заката. И естественно, я беспокоюсь, что это может быть связано с моим недомоганием в последнее время — хотя и продолжаю надеяться, что мне было отведено больше времени. И в любом случае, я не уверен, что то, что я ощущаю — это симптом. Родерих мне ничего внятного на этот счёт не рассказал. — Ах, вот зачем ты задержался после собрания. Ты спрашивал его о распаде Австро-Венгерской империи? — Да. Но он, во-первых, никогда не был империей ТАКОГО масштаба, во-вторых — загибается-то он сейчас, а не двадцать лет назад, когда его империя окончательно посыпалась. Мне... мне нужно говорить не с ним. Но проблема в том, что тот, кто бы мог мне дать действительно стоящие ответы на мои вопросы — мёртв. — Это не проблема. Рим однажды приходил к Германии с того света. Может и к тебе придёт. — Мне нравится, как ты меня понимаешь с полуслова, — Артур улыбнулся. — Ко мне он не придёт. Если та ситуация и не привиделась Германии, то в любом случае Рим приходил посмотреть, как поживает его внук и его союзники. Ко мне он если и явится, то с целью дать пинка за каждую гранату, которую я швырнул в Италию. И ехидно напомнить годы, когда Я был его колонией¹. — Ой, — Альфред и забыл об этом факте биографии Англии. Честно говоря, он в целом не так уж хорошо знал мировую историю, произошедшую до своего появления на свет. — Что? Тебе сложно представить меня в роли слабой, завоёванной чужаками колонии? Или ты удивлён тому, что имея опыт собственной колонизации, я все-таки впоследствии сам стал империей — что означает, что и твоя война за независимость тебя никак не страхует от того, чтобы однажды стать ПЛОХИМ? — Англия вспомнил предупреждающие слова Родериха о союзниках. — Или же ты просто представил, как после своего распада и смерти я являюсь тебе по ночам в виде призрака, критически оцениваю твоих новых союзников и напоминаю тебе о твоих колониальных временах? Альфред неприятно поежился от слов Англии. Ни один из трёх вариантов ему категорически не нравился. И последний, наверное, не нравился больше всего. — Это было бы очень в твоём духе, — задумчиво сказал Альфред, — я имею в виду, являться ко мне по ночам в образе призрака и напоминать о колониальных временах. И всё же, я бы хотел, чтобы ты оставался живым и приходил ко мне по ночам совершенно с другими целями. Поэтому... — Альфред! — Артур немного смутился — Поэтому нам надо достать господина Римскую империю хоть из под земли, хоть с небес — и выяснить у него, похожи ли его симптомы при распаде государства на твои нынешние. А потом уже думать, как тебя спасать. — И как мы его достанем? — А у тебя разве нет какого-нибудь обряда для общения с душами мёртвых? Неужели твои магические способности не выручат тебя в такой момент? — Ты же в них не веришь. — Я готов поверить, если это сработает. — Ох. Давай лучше попробуем для начала спиритическую доску! — О, а это я знаю! В прошлом веке я использовал эту игру, чтобы убедить Японию выйти из изоляции. Это было довольно забавно! Англия в ужасе посмотрел на Америку. — Альфред, это не игра... Её нельзя так использовать, тем более в своих корыстных целях! Это часто влечёт за собой непоправимые последствия. — Перестань так говорить, иначе я сейчас поверю в то, что Япония нас бомбит пятый год оттого, что я его однажды втянул в международные отношения обманом, осквернив древний магический ритуал. — Очень может быть. И да — на твоём месте я бы больше не баловался с магическими артефактами. Особенно, если ты не знаешь, как с ними следует обращаться. — Хорошо, сам не буду. А можно будет посмотреть как ты вызываешь дух Римской империи? — Ты же боишься призраков. — Сейчас мне больше интересно, чем страшно. — Хорошо. Ты не против завтра отправиться ко мне домой? Я хочу посмотреть за тем, как в этот раз проходят выборы. А заодно и доску для сеансов поищем. — Я совершенно точно не против. ***** Мистический, мрачный и холодный подвал Англии был довольно жутким местом. Америка тщетно пытался убедить себя, что не боится духов и призраков — как тех, которые могут в таком местечке обитать сами, так и тех, которых они сами вознамерились вызывать. — Мне кажется или даже ТЫ боишься сейчас это делать? — Альфред подначивал Артура с целью немного разрядить обстановку и успокоиться, но попал в яблочко. — Америка. Я не боюсь призраков. — Ага, конечно. — Я не боюсь призраков, — с твёрдыми нотками в голосе повторил Англия. — И да, мне действительно тревожно видеть Римскую империю. Но не оттого, что он призрак. — А почему тогда? — Америка был прямолинеен, впрочем как и всегда. Артур вздрогнул и поëжился. — Альфред, надеюсь ты не думаешь, что процесс захвата и колонизации всегда выглядит так, как это было у нас с тобой. — мрачно сказал Англия. Америка недоуменно уставился на него. Вообще-то, именно так он примерно и думал — просто в отличие от Артура никогда не идеализировал тот период и видел в нём достаточно проблем и без какой-то дополнительной жести. — Не, ну ещё бывает так, как мы поступили с Германией. Я имею в виду, мы же не собираемся его усыновлять, да и вообще — задали ему знатную взбучку. — Америка, мы же не собираемся его колонизировать. Мы просто присмотрим за тем, чтобы он окончательно вытравил из себя опасные для мира идеи и вернём ему независимость. Если только Россия, конечно, не учудит чего — в этом я не могу быть так уверен. — Ну да, — кивнул Америка. Ему всё ещё было не очень понятно. Ограничение свободы действий казалось ему вполне серьёзным наказанием и по своему смыслу было не так далеко от колонизации в том виде, в каком Америка её мог представлять и помнить. Артур выразительно смотрел прямо в светлые глаза Альфреда. Из того, что говорил Америка, было совершенно очевидно, что тот абсолютно не имеет представления о том, что ОБЫЧНО творили империи со своими колониями. Он всегда бесконечно любил Альфреда и всегда избегал физического насилия в его адрес. Даже во время войны за независимость Артур не стал применять все свои ресурсы и мощь для того, чтобы любой ценой подавить и подчинить себе взбунтовавшуюся колонию. Но это абсолютно не означало, что с другими колониями он себя вёл также. И тем более не означало, что С НИМ, когда его завоёвывали в начале его жизненного пути, поступали иначе. Причём если Артур сам только жестоко бил свои остальные колонии в случаях, когда ему виделась угроза его власти и влиянию, то страны... так сказать, с более высоким уровнем сексуального влечения к окружающим... они нередко насиловали свои колонии. И Римская Империя относился именно к таким странам. Артур с опаской посмотрел на Альфреда. С одной стороны, ему хотелось поделиться с Америкой своими травматичными детскими воспоминаниями. В конце концов хотя бы только ради того, чтобы эта наивная страна наконец поняла, насколько по-особому бережно Англия обращался с ним в роли колонии и почему настолько обиделся, когда в ответ на это ему отплатили войной. И почему Артур в принципе до того прошлогоднего разговора на поле боя не видел, не помнил и не считывал моменты своего авторитарного поведения по отношению к Альфреду в его бытность колонией как что-то, от чего может захотеться сбежать. Ведь он знал варианты в миллионы раз хуже. С другой стороны, Англия не хотел в очередной раз выглядеть слабым перед Америкой, даже рассказывая о событиях, произошедших больше тысячелетия назад — в конце концов, он и так в последнее время слишком часто показывает Альфреду свои уязвимые места. А ещё больше он не хотел рассказывать Америке про то, как он регулярно избивал другие свои колонии за малейшую провинность — как минимум, Артур не хотел, чтобы возлюбленный увидел его в качестве монстра. А ещё — он и так устал доказывать Америке, что он не должен и не собирается в ближайшее время пойти по миру и раздать всем своим колониям суверенитеты. А если Альфред узнает о том, как он обращался с теми несколько столетий своей власти — то точно заставит Артура это сделать. И сил у него сейчас на это хватит. "О Боже, — в ужасе подумал Англия, — а ведь у Альфреда на самом деле даже хватит сил, чтобы в случае чего и меня самого сделать своей колонией". Англия отогнал от себя эти мысли и постарался убедить себя в том, что антиколониальные настроения не покинут Альфреда даже тогда, когда он поймёт, что сам может стать могущественной империей. Пора было выкинуть вообще все посторонние мысли из головы и сосредоточиться на своём мысленном обращении к духу Римской империи, чтобы вызвать того на разговор. ***** — Здравствуй, Англия! Здравствуй эээ... я не знаю, как вас зовут. Вы не исправите это досадное недоразумение? — Альфред пытался уложить в голове тот факт, что полупрозрачная голова Рима действительно высунулась из магического круга, нарисованного Англией. И более того, что голова павшей империи пыталась с ним заговорить. — Я... Меня зовут Америка. — Что вам нужно, мелюзга? Хотите послушать истории о подвигах по-настоящему великих империй? — Не совсем так. Скорее даже наоборот — мы хотим узнать, как мы умирал. Как ты это чувствовал на себе как страна? — О, я погляжу, у кого-то дела совсем плохи, да? Последний раз ко мне с таким вопросом обращался Германия — и мне думается, что с момента нашего последнего разговора он десятикратно приблизился к тому, чтобы отчалить в мой мир. — Пожалуйста, можешь просто описать свои ощущения? Британия чувствует себя неважно в последнее время, и мы беспокоимся, что... — Ещё бы он себя так не чувствовал. Столько территорий даже я себе не нагрëб, а я между прочим правил миром в несколько раз дольше. Ну да ладно. Вы хотите знать о симптомах? Поначалу я начал испытывать приступы слабости во всём теле, у меня то и дело кружилась голова как с похмелья — хотя я не пил, я начал падать в обмороки и чувствовать онемение в некоторых частях тела. С каждым днём мне становилось всё сложнее просыпаться по утрам и с каждым днём я делал это всё позже — пока в один момент, проснувшись, я не понял, что в этот раз не встал с кровати, а вылетел из своего безжизненного тела. Не без удовольствия я отметил, что когда Древний Германия зашёл в мои покои, чтобы по обыкновению завоевателей надругаться надо мной, ему уже ничего не досталось, — поведал Рим и посмотрел на побледневшего Артура и добавил издевательски: — О, дорогой Англия, судя по твоей реакции на мои слова, наша с тобой следующая встреча будет совсем скоро и не в этом бренном мире. Обещаю напомнить тебе, что такое настоящая страсть и надеюсь, что за полторы тысячи лет ты стал более опытным и искушенным, чем было на закате моей молодости. До скорой встречи! С жутковатым смехом, характерным для призраков, Древний Рим исчез в центре магического круга. Англия сидел неподвижно с гримасой ужаса на бледном лице, покрытом испариной холодного пота. — Англия, ты в порядке? И что имел в виду Рим, когда сказал... — Я уже говорил тебе, что империи не всегда обращаются со своими колониями так, как я обращался с тобой. Как правило, это происходило гораздо более жёстко — особенно, если дело было в столь древние времена. Альфред крепко сжал кулаки от нахлынувшего на него приступа злости. — У большинства стран, которые постарше тебя, есть в анамнезе тяжёлое детство в подчинении у более сильной и жестокой страны со всеми вытекающими. И у меня это было достаточно давно, чтобы практически не думать об этом в повседневной жизни. Я только не думал, что он меня и на том свете собирается захватывать и насиловать, — мрачным голосом продолжил Артур. — Впрочем, я не думаю, что в этот раз ему будет так же легко со мной справиться. — Если он посмеет это сделать, я его достану даже с того света и убью ещё раз! — воскликнул Америка. Артур не стал на это отвечать и на какое-то время комната погрузилась в тишину. Англия тревожно думал о том, что его симптомы действительно были похожи на симптомы умирающей империи и пытался найти какие-то выходы для того, чтобы избежать полного разрушения. В голове Америки мысли наталкивались друг на друга — там были и злые ругательства в адрес Римской империи, и беспокойство насчёт потенциальной смерти Артура, но больше всего было мыслей о насилии стран-метрополий в адрес своих колоний. В контексте того, что он сегодня узнал также неприятным червячком мозг грызли подозрения насчёт того, как Англия мог обращаться со своими другими колониями... Артур ведь даже не сказал прямо, что не делал такого в адрес других — он просто сказал, что Альфреду повезло никогда этого не чувствовать на своей шкуре. Америка твёрдо решил пообщаться с колониями Британии на эту тему — хотя и понимал, что Артур будет в ярости от самого факта общения Альфреда с ними, не говоря уже о теме диалога. ***** Исторические справки: 1. Имеется в виду завоевание Римской империей британских островов в 43-84 годах н.э. и сохранение островов под властью римского императора вплоть до распада Римской империи на Западную и Восточную