Давай, попробуй изменить меня

С тех самых пор, как он следует за путешественницей, кошмары не беспокоили его, ведь не было причин для них. Скарамучча больше не был одинок, и как бы он не показывал свою неприязнь, он был рад компании Люмин и её неутолимой спутницы. Их присутствие не вынуждало каждый раз жить, боясь удара в спину, в страхе перед страшным прошлым, отголоски которого все ещё терзали его душу, оставляя в покое лишь тогда, когда Люмин была рядом. Её свет исцелял, дарил надежду на счастливое будущее, но... Какой бы сильной ни была Люмин, она все ещё могла умереть. Малейшая оплошность, не вовремя использованная стихия и все, её могут убить. Врагов у девушки столько же, сколько и доброжелателей, не каждый может терпеть такую опасную личность рядом с собой, от которой неизвестно, что ждать. Ещё когда он был в фатуи, не раз слышал о путешественнице с невероятной силой, способной даже противостоять Архонту. Он не отрицает, что сам хотел когда-то убить Люмин, и не один раз, но теперь все слишком изменилось. Странник никогда не навредит Люмин и другим не позволит. И, конечно, странно было думать о подобном, когда он сам не раз доставлял ей проблем, ранил, но все это осталось в прошлом, которое он желает забыть. В последнее время, когда они с путешественницей ходят на задания, большинство из которых связаны с уничтожением монстров, Странник задумывается, насколько Люмин сильна. Он не может не отметить свое поражение в Мастерской Дзёрури, где девушка голыми руками сдерживала натиск его огромного механического тела, и все же, некоторые полученные раны заживают у Люмин медленно — это прямое доказательство её смертности. Девушка отнюдь не слаба, но если однажды встретится с кем-то, кто будет превосходить её по силе, то легко может распрощаться с жизнью. От этой мысли Страннику стало ещё больше не по себе. Почему-то ему даже думать было неприятно о том, что Люмин может погибнуть. Прямо как все те, кто был с ним в начале жестокого пути, который позже окрашивался в алый от крови умерших друзей. Тяжёлое прошлое, от которого он так хочет избавиться, все ещё крепко держит за руку и не желает отпускать. Смириться? Не получается. Забыть? Он пытался, но снова не смог. Перед глазами её светлый лик, она будто дарит свое тепло окружающим через редкие улыбки, через желание помочь. Скарамучча столько раз удивлялся, что Люмин делала так много за ничтожную плату, которая совсем её труд не окупает. Но девушка лишь улыбалась и продолжала не жалеть себя, каждый раз выходя даже из самых тяжёлых битв с минимальными повреждениями. Она сильная. Он это знает и даже, кажется, готов доверять ей. Но с этим поручением что-то было не так, Скарамучча будто чувствовал надвигающуюся беду, но не понимал, откуда она придёт. Странник был с ней, он не позволит ничему случиться. Он слишком сильно привязался, чтобы так бездумно эту связь потерять. Кажется, его предчувствие обмануло, ничего не произошло. Они довели аэростат до цели, убили монстров, осталось только забрать награду. — Идите с Паймон пока в чайник, я быстро заберу награду и вернусь, — девушка улыбнулась, сразу же получив в ответ негодование со стороны феи. — Хэй, Паймон, это не займёт и десяти минут, я правда быстро. А вы пока еду разогреете, а я десерт куплю, — уговаривала Люмин фею, и та быстро согласилась услышав о сладком. — Только быстро! Странник нахмурился, но так ничего и не сказал. Предчувствие чего-то плохого все ещё осталось при нем, но, может быть, это просто беспочвенное беспокойство. — Будь осторожна, — он коснулся её руки, задерживая, когда Паймон уже исчезла. — Не беспокойся, со мной ничего не случится, — уголки губ приподнялись, создавая некое подобие улыбки. — Ничего я не беспокоюсь! — Юноша одернул руку, отворачиваясь. Кончики ушей слегка заалели. — У тебя есть ровно десять минут, не опаздывай! Когда Странник исчез используя пропуск обители, Люмин поторопилась за наградой. Всё должно быть хорошо, верно?

***

Кровь впиталась в светлые волосы, окрашивая их в алый. Золотые глаза, потерявшие весь свой блеск, безжизненно глядели на него из полуприкрытых тонких век. С потрескавшихся бледных губ капала кровь. Белые одежды изорваны, по всему телу были видны глубокие порезы, пятна крови, а в груди — самая глубокая рана, откуда вытекло столько крови... Она мертва. Люмин мертва. Её сердце не бьётся, её больше нет. Он посмотрел на свои окровавленные руки, только сейчас осознавая, что сидит перед её телом на коленях, пытаясь хоть как-то закрыть рану на груди, хоть как-то помочь. Она не дышала. Мертва. Ему хочется кричать, но из горла вырывается лишь жалкий хрип. Больно. Страннику слишком больно, чтобы встать и жить дальше. Его грудь болит так сильно, словно там что-то есть, готовое разорваться на части. Больно. Больнобольнобольно. Взгляд некогда золотых глаз, что сейчас уставились на него мёртвым взором, казался ему осуждающим, обвиняющим. Словно он виноват в произошедшем. Это он виноват. Он виноват в её смерти, он её не остановил, он позволил уйти совсем одной. Это он убил её своими руками, отправил на верную смерть. Юноша беззвучно кричит, плачет, пряча глаза за ладонями, пачкая бледную кожу лица кровавыми разводами. Всё в один миг стало таким бессмысленным. А был ли вообще смысл в его жизни? Был. Люмин — вот что было его смыслом. Да, было. Скарамучча просыпается, выпрямляясь в кресле. Книга, которую он читал, с грохотом падает на пол, но он и не обращает внимания. Его трясло, а кожа на щеках оказалась влажной от слез. Он снова плакал во сне. Вспоминая свой сон, юноша резко вскакивает, выбегая из кабинета. Дверь громко хлопает и на шум вылетает недовольная фея с кухни и с леденцом на палочке в руках. — Чего ты такой буйный? — Недовольно ворчит фея, поглядывая на часы. Одиннадцать часов ночи, ровно двенадцать часов, как Люмин не возвращается. — Люмин. Где она? — Она ещё не вернулась, — слишком спокойно отвечает фея, будто совсем не волнуется. Но он ошибся. — Ты слишком спокойна. — Паймон вообще-то волнуется! Но я не буду реветь и кричать, Люмин такого не любит! — И противоречиво своим словам, фея начинает плакать. — Почему она ещё не пришла!? Она обещала прийти быстро! А вдруг с ней что-то случило-ось?! — Завывания Паймон лучше не делали, лишь усиливали и так беспокойную душу юноши. — Заткнись, — чуть ли не рычит он, но фея лишь сильнее начинает плакать. — Что за шум? — В коридоре неожиданно появляется Люмин. Пару десятков секунд висит идеальная тишина, пока фея с громкими криками не нарушает её, вешаясь путешественнице на шею. — Ты! Злая и противная врунишка! Как ты могла обмануть Паймон! Как ты могла заставить нас волноваться!? Я тебя не прощу! А Странник все ещё стоял неподвижно, боясь сделать хоть шаг, боясь, что это все иллюзия и одно его движение развеет этот светлый образ. — Я встретила Нахиду и она срочно попросила о помощи. Не думала, что это затянется надолго, — девушка виновато улыбнулась, обнимая фею и юноша заметил бинт на руке. Ему это не понравилось, внутри кольнуло беспокойством. — Ты должна была предупредить! — Продолжала возмущаться фея, всхлипывая. — Ты ещё и ранена! — Извини, я не успела. А рана...ничего серьёзного, это парочка царапин, просто Нахида слишком переусердствовала. — Люмин неловко поглаживает фею по спине. — Я спеку завтра твой любимый пирог в качестве извинений. — Два! — Всхлипывает Паймон. — Два, так два, — Люмин улыбается и фея наконец-то отпускает шею путешественницы. — Больше так не делай, — строго взглянула на девушку фея. Он встретился со взглядом золотых глаз и постарался принять безучастный вид, будто ему было все равно. Скарамучча не должен быть слабым перед другими, а перед Люмин — тем более. Он и так показал этой девушке слишком многое, открывать свою душу ещё шире он не готов. Пока не готов. — Вы ужинали? Если нет, то предлагаю сделать это прямо сейчас, я дико голодна!

***

Во время ужина фея ни на секунду не отлипала от путешественницы, пока наконец-то не уснула. Уложив верную спутницу на кровать в отдельной комнате, Люмин выходит, прижимаясь спиной к двери. Девушка в этот день сильно устала, так как не была готова к такому масштабному поручению напрямую от Дендро Архонта. Куча загадок, монстры, скорпионы, прячущиеся в песках, гигантские огненные птицы и неведомый подземный противник. И это Люмин едва ли только зашла на новую часть пустыни. К счастью, дальше идти не требовалось, чему Люмин была только рада. Потом девушке пришлось бегать по всему Сумеру, ища нужных людей, а чтобы у этих людей что-то получить, надо было выполнить их задание и так выстроилась целая цепочка из поручений. Не удивительно, что под конец Люмин не чувствовала ног и мечтала о еде и мягкой кровати. Последнее было в большем приоритете. Всё-таки Люмин пожалела, когда не предупредила своих спутников о неожиданном задании. Чего только стоила истерика Паймон и долгий, пробирающий взгляд танзанитовых глаз. Странник молчал, что было куда ужаснее, чем то, когда он говорил. Уж лучше бы девушка слышала его упрёки, ёрничество и сарказм, чем молчание и не сулящий ничего хорошего взгляд. Молчащий Странник — опасный Странник. И стоило Люмин подняться в свою комнату, как встретила около неё того, кем были заняты мысли весь ужин. Юноша одарил её холодным взглядом. Он отстранился от стенки, медленно направляясь к ней. Люмин сделала шаг назад. Еще один. — Стой, — звучит холодно и Люмин замирает повинуясь. — Давай завтра поговорим? — Нет. Сейчас, — он достигает своей цели, хватая за тонкое запястье. Странник тянул не сопротивляющуюся Люмин за собой в её комнату, и стоило двери закрыться, как прижал девушку к стене. Люмин не успевает издать и звука, даже додумать не успевает, что именно хочет сделать с ней Странник, как её губы накрывают его. Это совсем не похоже на их прошлые поцелуи. Это поцелуй был лишён всякой нежности, лишь наполнен желанием подчинить, злостью. Юноша кусает её нижнюю губу, Люмин недовольно мычит сопротивляясь. — Почему ты никогда не думаешь о других? — Отстраняясь, неожиданно спрашивает юноша. — Почему всегда идёшь на рожон, рискуешь своей жизнью, и не думаешь о тех, кому ты дорога. Почему нельзя было просто предупредить, ты, глупая дурочка... — Он роняет голову ей на плечо, щекоча дыханием шею. — Я тебя ненавижу. Последние слова режут по слуху, и Люмин вздрагивает. Странник о ней беспокоится? Он, эгоистичный и своевольный, для которого другие люди — просто пустое место, беспокоится о ней? Она точно не спит? — Тогда почему ты делаешь точно так же? — Не остаётся в долгу Люмин, припоминая все их совместные поручения. — Почему ты ведёшь себя так, будто других рядом нет? Почему ты такой эгоист? — Не переводи стрелки, — он поднимает полный злости взгляд на неё, но сам не понимает, на что злится больше. На себя или на девушку перед ним? — Ты тоже, — отвечая таким же яростным взглядом Люмин. Как он мог что-то требовать с неё, когда сам поступает почти точно так же. Глаза в глаза, души нараспашку. Они одновременно тянутся друг к другу, сливаясь в ещё одном поцелуе. Грубость, раздражение, беспокойство, злость. Все смешалось в единый клубок, где уже нельзя было ничего разобрать. Между ними зарождалось что-то новое, с каждым прикосновением их губ, с каждым словом и взглядом в сторону друг друга, укреплялось и росло все больше. Еще было рано назвать это любовью, этому нельзя было ещё давать хоть какое-то наименование, но придет время, когда они разберутся в том, что чувствуют. Но навряд ли их упрямство и нежелание принимать все так, как есть, даст понять все быстро. Скарамучча обеими руками обхватывает её щеки, Люмин обнимает его за шею, всем телом прижимаясь к юноше. Они делят дыхание на двоих, ни на секунду не отрываются от друг друга, так и стоят на одном месте, все сильнее и сильнее утопая в омуте неизвестности. — Ты невыносим. — Как и ты, — он делает шаг назад, уводя девушку за собой к кровати. Оказавшись на мягкой постели, он ложится, укладывая Люмин рядом, крепко обнимает её за талию, ногами обнимает её ноги, а голову удобно располагает на груди, слушая стук сердца. Она жива. В этой жизни он больше не хочет никого терять... — Заткнись и спи, — он словно чувствует её улыбку и от этого ему становится слишком неловко. В последнее время Странник чересчур эмоционален. Девушка тихо смеётся, когда руки на талии сжимаются сильнее. Целует в макушку и, обнимая, закрывает глаза. С ним было слишком хорошо и это пугало...