Давай, попробуй изменить меня

— А вообще, вселенная настолько огромна, что разнообразие миров в ней поражает, — Люмин кладёт карту на пол перед собой, убирая пару дайсов в сторону. С некоторых пор Скарамучча неожиданно заинтересовался игрой, помогая Люмин хоть как-то разнообразить скучную жизнь в обители. Уже не раз они вот так вот сидели на полу, окружённые подушками и увлечённо играли. Последствия тяжёлого отравления все ещё давали о себе знать, и как бы Люмин не притворялась, зоркий глаз Сказителя видел каждую её попытку солгать. В общем, юноша не отпускал мечницу уже два дня из обители даже просто прогуляться по улицам и лесу, приговаривая, что Люмин и там найдёт приключения. — И во скольких ты бывала? — Спрашивает он, раздумывая, куда потратить оставшиеся дайсы. Игра хоть и не была сложной, но Люмин слишком часто выигрывала, что говорило о её накопленном за короткое время опыте. Но в этот день и он не отставал, они шли вровень. — Это слишком большое количество, чтобы упомнить все, — Люмин делает свой ход, нанося удар по действующему персонажу противника. — Наверно, после сотого мира я перестала считать, но есть те миры, которые запомнились, — Люмин задумывается, пока Сказитель размышлял над ходом. Такие моменты, когда Странник не грубил, не ёрничал, а спокойно беседовал с ней на отвлеченные темы можно было пересчитать по пальцам. Путешественница думала, что вся его грубость — это просто защитная реакция, способ оттолкнуть других, чтобы к нему не привязывались, и чтобы он сам не привязался. — Конец раунда, — объявляет юноша, и Люмин делает то же самое. — Какие миры тебе запомнились? — Полностью технологичный мир, где о магии речи и быть не может. Нет, конечно, о ней знают, но исключительно для всех живущих людей там, магия — просто красивая сказка. Хотя, есть некоторые чудики, которые считают, что действительно видят будущее людей, могут кого-то проклясть...Сила внушения и психологические приемы на высшем уровне. Меня удивляет, как легко люди там поддавались влиянию других, позволяя вводить себя в заблуждение, — Люмин бросает дайсы, с первого раза ей выпали нужной стихии, и ещё два дайса она добавила себе из-за ранее активированный карты. — Не удивительно, в каждом из миров одно и тоже. — Не может существовать утопии, это невозможно, пока в сердцах существует гнев, зависть, жадность невозможно добиться идеальности в чем-то, — Люмин внимательно изучает полученные карты, выбирая, какую активировать первой, чтобы оставить побольше дайсов для атаки. — Ты права, идеальности добиться невозможно, но при этом сама же стремишься к этой неведомой черте, — он взглянул на неё, заметив, как мрачная тень скользнула по светлому лицу. Она молча сделала свой ход, уничтожив карту одним ударом и вызвав помощника. — У меня...есть на то причины, — она невинно улыбнулась, взглянув на него и встретившись взглядом. — Давай не будем об этом, это портит настроение. — И эти причины оправдывают то, как ты себя калечишь, как рискуешь, как издеваешься над собой, лишь бы идти по тонкой дорожке к не существующему результату? Ты поразительна в том, как стремишься себя убить, — он заметил, как помрачнело её лицо, но не сказать этого не мог. В глазах других Люмин остаётся объектом зависти, непобедимой героиней, которая может все, безотказной девочкой на побегушках, которой можно воспользоваться. Но Странник так часто задавался вопросом: а сколько людей видят настоящую Люмин? Без масок, без притворства, лжи и лицемерия, кто к ней относится искренне? Как бы больно не было от правды, Скарамучча всегда говорит только её, даже если из-за этого на красивом лице будет пылать ненависть, даже если по бледным щекам будут течь дорожки слез, он не будет её обманывать, не будет играть чужие роли, лишь бы кому-то было хорошо. С него достаточно лжи, он и так переполнен ею, так пусть хотя бы Люмин будет жить в горькой реальности, чем в сладости лжи. Хотя, ему бы себе перестать лгать. — Ты проиграл, — звучит чересчур радостно, когда Люмин одним точным выстрелом с помощью карты Гань Юй уничтожает его оставшиеся две. Мрачной тени на лице, как и не было. Скарамучча ухмыляется, что ж, не хочет говорить сейчас, значит он поднимет эту тему потом. — Снимай, — и улыбается так мягко и нежно, что за этой обманчивой мягкостью почти невозможно увидеть ехидство и насмешку. — Что вообще за глупые условия?! — Ты сам согласился играть на раздевание, тебя никто за язык не тянул, — Люмин аккуратно поправила съехавшую лямку топа, ожидая, когда Странник снимет верхнюю часть одежды. К сожалению, Люмин тоже довольно много раз проиграла, потому что на ней из одежды остался лишь топ, шорты, да нижнее бельё . До этой партии они шли вровень, но теперь Сказитель был куда более обнажен, чем девушка. Несладко бы ей пришлось, если бы Люмин в этот раз проиграла. — Выполняй, — и улыбается так довольно, будто не было и слишком бледной кожи, и залегших под глазами синяков, слегка впалых щёк. После жестоких последствий яда Люмин совсем не может ничего есть, её постоянно тошнило, стоило хотя бы немного чего-то съесть. Но чтобы не умереть с голоду, девушка принимая специальные зелья от Тигнари, которые содержали необходимые питательные вещества, но они не смогут заменить настоящую еду, поэтому девушка заметно похудела. Скарамучча поджал губы, но условие выполнил, стягивая чёрный облегающий верх. Долгий изучающий и заинтересованный взгляд Люмин нельзя было игнорировать, она слишком откровенно пялилась. — Довольна, — девушка хихикнула, чем ещё больше заставила Странника покраснеть. Не спеша, она придвинулась к нему, не отводя взгляд от обнаженного торса с интересным голубоватым рисунком. — Ч-что ты..! Ухг, — Тонкими пальцами девушка проводит по узору, едва касаясь такой нежной и мягкой кожи. Мечница чувствует, как каменеют его мышцы под её касаниями, как сильно он напрягается, кажется, даже не дышит. Люмин проводит ладонями по груди, плечам и поднимает голову, сталкиваюсь с потемневшим взглядом. — Что ты творишь, женщина? — Прошипел он, но с места не сдвинулся, подставляясь под нежные прикосновения. Стоило ему на секунду прикрыть глаза, как она смело коснулась его губ своими, вовлекая в поцелуй. Теперь пришла его очередь оттаять и прийти к действию. Он обхватывает девушку за талию, усаживая к себе на колени, отвечает на поцелуй неторопливо, скользит языком по губам, пока не проскальзывает внутрь, углубляя поцелуй. От его нескромного напора путешественница не сильно оттягивает тёмные волосы на затылке назад, чтобы слишком не увлекался. С каких пор для них поцелуи стали чем-то само собой разумеющимся? Они потеряли этот момент, им просто нравилось касаться друг друга, целовать, быть настолько близко, что не осталось ни миллиметра свободного пространства между ними. А чувства? С чувствами было все сложно. Каждый из них уже давно запутался в себе и разобраться не пытался, пуская все на самотёк. Они друзья? Любовники? Или состояли в отношениях, о которых не было сказано вслух? Ничего из этого. Люмин, для которой существует лишь брат; Странник, который потерял все доверие к людям и отрёкся от чувств...думал, что отрекся, но на самом деле все было иначе. Невооружённым взглядом со стороны было видно, как они касаются, как смотрят, и в словах, обращенных друг к другу чувствовалась уже крепкая связь, о которой они даже не подозревают. Им не нужно было говорить «люблю» вслух, им не нужно было что-то кому-то доказывать. Возможно, они сами не понимают, что чувствуют, возможно, однажды между ними все прояснится и они наконец-то озвучат то, что притаилось в душе, возможно Странник наконец-то научится различать любовь и ненависть. А пока эти две упрямые личности будут отказываться от мыслей о любви, о чувствах, о привязанности и связи, которую ещё немного, и невозможно будет разорвать. И пока кто-то из них не осознает свои чувства первым, они так будут упрямиться и сбрасывать все на обычное влечение между мужчиной и женщиной... — Вы что тут делаете? — Появилась фея, но Люмин и Скарамучча уже сидели на своих местах, с картами в руках. Оба покрасневшие и смущенные, пытавшиеся восстановить сбившееся дыхание. Они сами не поняли, когда стали так реагировать на появление феи, но слушать крики малышки Паймон не хотелось. Возможно однажды Люмин решится рассказать об их взаимоотношениях со Скарамуччей, но это будет потом, сейчас фея ещё не готова принять то, что между ними. — И почему вы раздеты?! — Играем в карты, — отвечает невозмутимо юноша на первый вопрос, пряча глаза за чёлкой. — Да, играем на раздевание, — девушке стыдно, её щеки все ещё горят, но она старается держать лицо и не выдать то, что чувствует. — Какими глупостями вы занимаетесь! — Фея топнула ногой в воздухе. — Я есть хочу. — Иди и приготовь, — Странник бросил тяжёлый взгляд на фею, и та стушевалась, прячась за Люмин. — Я не умею! — Научишься, — юноша кладёт карту, продолжая играть роль, будто ничего не случилось. — Ладно, я приготовлю, — Люмин встаёт, убирая карты в сторону. — Доиграем потом, — девушка улыбается и ловит на себе строгий взгляд. — Стоять. Я помогу, ты ещё не оправилась, — он схватил её за руку, вставая следом. — Я не беспомощная, — девушка насупилась, став похожей на снующих по пустыне фенеков. Странник почему-то посчитал это милым. — Ты ещё не выздоровела, — строгий взгляд танзанитовых глаз вызвал мурашки по всему телу. — Либо я помогаю, либо сидишь в комнате и я сделаю все сам. А Паймон лишь переводила взгляд от одной к другому и думала, что они очень странные. И все же есть фее хотелось больше, чем разбираться в том, что происходит между этими двумя.

***

— Да не хочу я, — уже в который раз Люмин пыталась отказаться от еды, предложенной Странником, но тот был слишком упертый. Даже малышка Паймон, которой надоело наблюдать за спорами, взяла свою порцию и улетела в другую комнату. — Хочешь, — он обхватил её одной рукой за щеки, пока второй пытался накормить, но девушка отчаянно сопротивлялась. — Я же тебя заставлю. Ты не ела слишком долго. — Нет, — извернувшись, девушка кое-как сбросила его руку, и привстав, облокотившись о крепкую грудь, поцеловала отвлекая. — Не заставишь, — девушка немного прикрыла глаза, взглянув из-под ресниц пронзительно и с хитринкой. Странника словно током ударило от этого взгляда, от её рук на груди и полуулыбки на розоватых губах. В последнее время, после той ночи, когда Люмин проснулась после отравления, он стал немного...мягче по отношению к ней, стал видеть не только ту её сторону, которую она всем показывала, но то, что она прятала внутри себя, за маской великой героини. На её плечах слишком тяжёлый груз, который она несёт одна. — Заставлю. И пока Люмин пыталась опровергнуть его слова, Скарамучча виртуозно засунул ложку с рагу ей в рот, получив в ответ многообещающий взгляд. Хорошо, что не было на кухне Паймон, она бы им устроила шоу. — Ты упрямый, — проглотив еду, недовольно пробурчала мечница. — От тебя научился, — в каком-то несвойственном ему порыве он коснулся большим пальцем уголка её губ, убирая небольшой кусочек картошки. — Ты не такой хороший пример для подражания, как о тебе говорят, — он усмехнулся. — Но я хотя бы какой-то пример, — упрямо смотрит ему в глаза, принимая вызов. — Ну уж извини, Фатуи никогда не будут кому-то примером. — Если только как самый плохой пример для подражания. О чем они вообще говорили? О всяких бессмысленных глупостях, которые не несли совсем ничего важного. И так хорошо от этого было, что не нужно подбирать слова, можно говорить о том, о чем думаешь, не задумываясь о последствиях. Странник вспыльчив, но очень внимателен и заботлив. Он мог казаться последним грубияном, но это всего лишь его неумелая попытка отгородиться от остальных. Люмин видела его настоящим, видела, какой он по натуре на самом деле. — Чего так смотришь? — Он неловко отвел взгляд, уж слишком пристально на него смотрела путешественница. — Потому что ты красивый, — девушка ухмыльнулась, заметив лёгкий румянец на его щеках. — Просто загляденье... — Пальчиком проводит по его губам, щеке, касается носа. В принципе, она не солгала, Скарамучча был красивым. — Хватит издеваться! — Он даже отошёл от неё на пару шагов, пряча лицо за ладонью. — Женщина, не подходи ко мне! — Заметив, что Люмин ступила за ним, сказал Странник. Люмин в голос смеётся. Вот бы в её жизни всегда было так — тепло и уютно, чтобы кто-то заботился о ней, беспокоился, утешал, когда было особенно нужно. Хотелось остановить время и жить в этом моменте, наслаждаться подобием той семьи, о которых пишут в книгах. Люмин понимала, что ей необходим человек, который будет всегда рядом. И нет, Паймон — это подруга, которая может выслушать, но не понять все переживания. Люмин и Странник — оба искалеченные судьбой, пережившие столько отвратительного в жизни, что и по пальцам не пересчитать. Возможно, именно им, израненным, та, кто продолжает верить в людей и их добро, и тот, кто не верит никому — суждено быть спасением друг для друга. Но сейчас рано было задумываться о таком тяжёлом, сейчас было так хорошо и тепло им вдвоём в их мирке, что о реальности не хотелось думать. Пройдёт время и они определённо осознают все, что чувствуют.