Green&Gold

Понедельник, 10 сентября 2003 года Джаспер и Розали терпеливо ждали приезда Гарри на школьной парковке. Элис сказала им утром, что Гарри задержится, и Розали отказалась идти на занятия, пока не будет уверена в благополучии своего любимого человека. Джаспер просто… составлял компанию своей сестре. Именно это он твердил себе. Но он не мог отрицать, что в 8:27, в то самое время когда, как Элис им сказала, придёт Гарри, Джаспер не испытывал внутреннего ликования от того, что дождался его. Потому что… Господи помилуй. За свою жизнь Джаспер видел несколько самых завораживающих, красивых, неестественно привлекательных бессмертных. Тысячи их, на самом деле. Но когда Гарри Поттер въехал на школьную парковку на мотоцикле, который выглядел под ним совершенно естественно, Джаспер понял, что ни один вампир не сможет сравниться с этим представителем человеческой красоты. *** На уроке социологии мисс Рэмси Элис Каллен закрыла глаза и смотрела, как формируется будущее. Она не была уверена, как именно это произойдёт, только то, что это произойдёт. Эдвард, сидевший рядом с ней, радостно улыбался, глядя на то, как его сестра видит будущее. Хотя он также посмеивался от удовольствия; Доверься Джасперу, он влюбится в человека. *** — Он вообще человек? — Джаспер вздохнул. Гарри не выглядел человеком. Конечно, людям был бы неприятен дождь, промочивший их волосы. Их кожа не светилась бы под непрерывным ливнем. Они не излучали бы свои эмоции (радость, гордость, печаль) так громко, когда заводили классический мотоцикл на стоянку. Они не выглядели бы так мощно и грациозно, когда без усилий перекидывали короткую ногу через бок мотоцикла и выпрямляли спину. У простого человека никогда не было бы таких безупречных и чисто зелёных глаз. Такие яркие. Розали фыркнула и бросила на Джаспера язвительный взгляд. — Конечно, он человек, идиот. Но Джаспер не был уверен, что Гарри Поттер не был каким-то смертным, посланным прямо от бога, подношением прекрасной человечности, которое предназначалось кому угодно, только не Джасперу. Никогда Джасперу. Возможно, в таком случае он был послан из ада. — О, привет, — Гарри покачал головой, отправляя капли чистой воды во все стороны, когда подошёл к ним. — Вы, ребята, тоже опоздали? — Мы ждали тебя, — сказала ему Розали. Она быстро осмотрела его сверху вниз и покачала головой от увиденного. Она протянула зонтик, которым они с Джаспером пользовались, в молчаливом приглашении. — Гарри, ты пытаешься заболеть? Водить мотоцикл под дождём? Честно. Гарри посмотрел на свою промокшую одежду — черную куртку с капюшоном поверх малиновой футболки, джинсы и черные ботинки — и пожал плечами. — У тебя есть машина, где можно откинуть верх, — ответил он Розали. — Разве ты никогда не ездишь на ней в городе? Джаспер прикусил щеку, чтобы не рассмеяться. Розали почувствовала одновременно умиление и раздражение от вопроса Гарри. — Конечно, нет, — фыркнула она с ослепительной полуулыбкой для человека. — В такой машине? Я бы никогда не стала так разрушать салон. Гарри рассмеялся над Розали, ничуть не смущённый ее надменным поведением, и Джаспер почувствовал, что улыбается, отмечая, насколько музыкальным был его смех. — Нам, наверное, пора идти на занятия, — Гарри сверился с маленькими черными наручными часами и помрачнел. — Я почти уверен, что меня ждёт наказание. — До конца первого занятия осталось всего двадцать пять минут, мы можем пропустить. Гарри бросил на Джаспера удивлённый взгляд, который медленно превратился в небольшую улыбку. Озорная улыбка. Джаспер подумал, что она ему очень идёт. — Но разве меня все равно не задержат? — спросил он. — Нет, если у тебя есть справка от врача, — честно ответил ему Джаспер. — Возможно, ты не знаешь, но я знаю одного доктора, чей почерк я могу легко имитировать. Изумлённый смех, который он услышал от Гарри, вместе с волной восторга, стоил бы того, чтобы потом объяснить Карлайлу, как он злоупотребил его подписью ради того, чтобы пропустить занятия. Двадцать пять минут, которые Джаспер провёл в машине Эдварда, слушая разговор Гарри с Розали, были замечательными. Но этого было недостаточно. Гарри почти не рассказывал о себе, и Джаспер горел желанием узнать его получше. Он решил начать с обеда в тот же день. Терпение никогда не было его добродетелью. — Откуда у тебя мотоцикл? — спросил он Гарри, когда тот сел за стол вместе с Элис. горе.любовь.печаль.ЗЛОСТЬ. Джаспер послал ему навстречу тонкую волну спокойствия, отчаянно пытаясь приглушить бездонную агонию, которую его вопрос вызвал в Гарри. — Он принадлежал моему крестному, — тихо сказал Гарри. Он постучал указательным пальцем по столешнице, а его глаза приобрели отрешённый вид. — Он любит… любил… он любил этот байк. — Это прекрасный мотоцикл, — мягко сказал Джаспер, его мёртвое сердце наполнилось фантомной болью при доказательстве ещё одной потери в жизни молодого человека. — Triumph 650 Bonneville? Таких больше не делают. Это классический мотоцикл, но стоит целое состояние. — Не могу поверить, что он ходит так плавно, учитывая, сколько ему лет, — добавила Розали. развлечение. — Да, он волшебный, не так ли? — Гарри ухмыльнулся Розали, и его глаза вспыхнули озорством. Джасперу показалось, что Гарри наслаждается какой-то личной шуткой, в которую он отчаянно хотел бы быть посвящённым. — Я думаю, если ты и дальше будешь гонять на мотоцикле под дождём, ты будешь слишком болен, чтобы прийти потусоваться в воскресенье, — сказала Элис Гарри. Вернее, Элис сообщила братьям и сёстрам, что безрассудное пренебрежение Гарри к своему здоровью повлияет на ее планы отправиться за покупками со своим человеком в эти выходные, и это ее совершенно не устраивало. — Я буду в порядке, — закатил глаза Гарри, и Джаспер обрадовался этому движению. Сегодня Гарри был более оживлённым, чем с момента их первой встречи. — Ты слишком много беспокоишься, Элис. — А ты волнуешься недостаточно, — вздохнула Розали. — Мне придётся пойти за запчастями для машины сегодня, если мы не хотим, чтобы ты заболел пневмонией. — Ты можешь починить мою машину? — Гарри смотрел на Розали с таким неприкрытым восхищением, что это заставило Джаспера вздрогнуть. Он вдруг пожалел о своём презрении к автомеханикам и пожалел, что не потратил хотя бы несколько из последних 169 лет своей жизни на то, чтобы научиться ремонтировать машины. Эдвард уставился на свои колени и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не рассмеяться над мыслями Джаспера. — Это огромная заноза в заднице, но да, — Розали одарила Гарри улыбкой, которая поставила бы любого натурала на колени. — Думаю, я смогу заставить ее снова бегать. — Возможно, это ограничит его скорость, Роуз, — усмехнулся Эммет. — Ты бы сорвал куш в Наскаре, парень. Гарри прищурился на Эммета, и вдруг пять вампиров провели остаток обеденного перерыва, объясняя Гарри концепцию «да, людям действительно платят миллионы долларов за то, что они гоняют на быстрых машинах по гоночной трассе». Также Розали чуть не раздробила зубы в пыль, когда ей пришлось объяснять: «Нет, Гарри, ты не можешь присоединиться к ним, потому что это опасно». Если до этого утра мысли Джаспера слишком часто задерживались на человеческом мальчике, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Гарри Джеймс Поттер (ведь Джаспер заглянул в документы о зачислении Гарри, отчаянно пытаясь узнать хоть что-нибудь о человеке, и узнал только его второе имя) занимал все его мысли. К счастью для Джаспера, Элис была ужасно навязчива и собственнически привязана к своим друзьям и постоянно находила предлоги, чтобы Гарри посетил их дом. «Не хочешь помочь Розали перекрасить твою машину?» позволило Джасперу пару часов слушать очаровательный акцент Гарри, который с удовольствием красил почти готовую машину. По правде говоря, Розали была рада, что Гарри не имеет истинного представления о том, сколько времени должен занимать ремонт, поскольку она восстановила эту чёртову штуку за пять дней, в отличие от месяцев, которые потребовались бы человеческому механику. Гарри погладил самолюбие Джаспера, когда тот заметил в гараже его собственный мотоцикл и послал яркие волны восторга от изящного дизайна байка. Джаспер сказал ему, что они могли бы как-нибудь покататься вместе, когда не будет дождя, и обрадовался робкому согласию Гарри. — Мне нужен кто-то, с кем можно ходить по магазинам, а ты — мой единственный друг! — в сочетании с жалостливо-милой мордашкой Элис привела Гарри рано утром в один из выходных дней. Его глаза были мутными, от него пахло алкоголем, но он приветливо улыбнулся Джасперу, протягивая серебристый мобильный телефон. — Я подумал, что тебе будет интересно узнать о том, как у меня наконец-то появился телефон, — сказал он. — Мне потребовалось время, чтобы понять, как его настроить, хотя, (гордость.озорство.печаль.) я собирался посмотреть… — Щеки Гарри окрасились в такой оттенок красного, что у Джаспера на языке появился бы яд, если бы его кровь не была столь непривлекательной для его вампирского аппетита. — ...не хочешь ли ты добавить свой номер? Может быть, если дождь когда-нибудь прекратится, мы все равно сможем вместе покататься на байках? Джаспер мог бы внести свой номер в телефон Гарри ещё до того, как человек успел бы моргнуть, но в последний момент он взял себя в руки и спокойно сделал это в человеческом темпе. — С удовольствием, — искренне сказал ему Джаспер. Эдвард тоже помог брату, плавно следуя плану, который Элис сформулировала в своих мыслях. — Я всегда хотел стать учителем, когда закончу колледж, — солгал он. — На самом деле ты делаешь мне одолжение, позволяя мне заниматься с тобой. Гарри выглядел и чувствовал себя подозрительно во время рассказа Эдварда, но он все равно кивнул и расправил плечи. — Думаешь, ты сможешь помочь мне избежать коррекционных занятий? — бросил он ему вызов. — О, Гарри, — ухмыльнулся Эдвард, глядя на невысокого человеческого мальчика. — Если ты не выйдешь из этих классов после рождественских каникул, то я лично сниму защиту с двигателя твоей машины. Элис посмеялась над этим, как и Гарри, но это приводило Гарри в дом Калленов два вечера в неделю, по крайней мере, на два часа каждый раз, пока Гарри пытался довести своё образование до среднего уровня одиннадцатого класса. В ходе всех их взаимодействий Джаспер узнавал лакомые кусочки информации о Гарри по мере того, как мальчик их «обронял». Гарри отнюдь не был открытой книгой, и его тревога возрастала, когда ему задавали прямые вопросы о себе, но от этого каждая крупица информации, которую узнавал Джаспер, становилась ещё более приятной. Родители Гарри умерли, когда ему был всего один год, и он никогда не знал их по-настоящему. Его воспитывали тётя и дядя (страх, боль, ненависть к себе.), и они не общались с тех пор, как Гарри переехал в прошлом году. Гарри был авантюристом, ищущим адреналин. Однажды он появился на обеде и с нетерпением рассказывал, как он ходил «нырять с обрыва» с «Полом и ребятами». Очевидно, «прыжки с обрыва» были популярным видом спорта в резервации Ла-Пуш, где жили дядя и кузен Гарри. Джаспера беспокоили связи Гарри с племенем Квилетов, он боялся, что они будут рассказывать истории о вампирах, с которыми у них заключён договор, но Гарри никогда не упоминал об этом, и Джаспер в конце концов отогнал беспокойство. Он также проигнорировал ревность, которая подняла свою уродливую голову. Тогда Гарри сказал, что, по его мнению, некоторые из друзей Джейкоба Блэка потеплели к нему, поскольку они сказали, что позвонят ему в следующий раз, когда запланируют поездку к скалам. Действительно, почему бы им не захотеть провести время с Гарри? Джаспер определённо хотел. Рон Уизли и Гермиона Грейнджер были первыми и самыми близкими друзьями Гарри. Они втроём состояли в одном клубе все семь лет обучения в школе-интернате, и он очень скучал по ним. Он мягко улыбнулся, и его эмоции были радостными и в равной степени завистливыми, когда он сказал, что представляет себе, как в течение трех лет получит от них приглашение на свадьбу. Гарри умел готовить, но ненавидел это делать. Каллены обнаружили, что, хотя Гарри никогда не ел ничего существенного, по крайней мере, в их присутствии, он рассеянно перекусывал фруктами, если они были под рукой. Поэтому семья охотно пополняла запасы фруктов в доме для своего человека. Гарри любил читать, но его учебники «не имели никакого смысла». Он признался, что Гермиона всегда помогала ему с письменными заданиями, так как он «гораздо лучше справлялся с практическими работами». Джаспер чувствовал себя немного виноватым, добавляя это, но… Гарри также был исключительно ненаблюдательным. Однажды он провёл с Элис целую субботу и ни разу не обратил внимания на то, что она не ела, не пила и не ходила в туалет. Эсме отругала дочь за это, ведь это было неосторожно — вести себя так нечеловечно в присутствии Гарри, хотя он, казалось, либо не замечал, либо ему было все равно. И к концу сентября Джаспер мог признаться себе, что он ужасно, бесповоротно, влюбился в человека. Человека, чья продолжительность жизни составляла всего лишь миг от вечности, с которой Джаспер столкнулся. А если учесть алкоголизм, безрассудство и пренебрежение к элементарной человеческой безопасности Гарри, то и того меньше. Глаза Гарри все ещё горели, его эмоции были неизменно глубокими и мучительными, но Джасперу казалось, что они ослабевают с каждым разом, когда Гарри был рядом с ними. Он убеждал себя, что если он начал формировать привязанность к человеку, то, возможно, и человек формирует привязанность к нему. — Ты покраснел, — вздохнула Элис на ухо Джасперу, когда он смотрел, как Гарри выезжает со стоянки на своей недавно отреставрированной машине однажды днём в начале октября. — С моим замороженным сердцем? — Джаспер поднял бровь, глядя на сестру. — Думаю, нет. — Не хандри всю ночь, — ныла Элис, когда они забрались на заднее сиденье вместе с Розали, которая, очевидно, видела то, что не смог увидеть Джаспер. — Я хотела сбегать в Сиэтл сегодня вечером! — Чувак, ты же не серьёзно? — Эмметт повернулся с переднего сиденья и уставился на брата. — Сегодня вечером идёт Всемирный чемпионат! Мы смотрим игру! — Ты отстой! — Элис высунула язык на Эммета и Джаспера и дулась всю дорогу домой. Очевидно, увидев, что Джаспер действительно будет смотреть игру. Это было предрешённым выводом, когда у него была изрядная сумма денег, поставленная на «Янкис». То, что он был родом из Техаса, не означало, что он был глуп. Если Янкис и должны были вернуться, то только сейчас. Как бы он ни хотел погрузиться в атмосферу простого просмотра бейсбольного матча с братом в тот вечер, его разум с его безграничным пространством не позволял ему расслабиться. Джаспер сводил себя с ума своими бурными мыслями. Это была одна и та же идея, одни и те же мысли, снова и снова: Поступить правильно и игнорировать своё влечение и привязанность к Гарри, позволив ему жить свободно от вампиризма, который отразился на вечности Джаспера, или… Или поговорить с Карлайлом? Карлайл изменил Эсме, потому что увидел в ней что-то прекрасное. Он изменил Эммета, потому что Розали попросила его об этом. Сделал бы он то же самое для Джаспера? Попросил бы Джаспер его сделать такую отвратительную вещь? Хотел ли Гарри вообще Джаспера так, как он уже начал понимать, хочет его? Джаспер был чудовищем. Настоящий злодей в любой истории. Он убил тысячи людей, не удосужившись вспомнить их лица и уж тем более имена. Гарри заслуживал большего. Заслуживал жизни, лишённой постоянной жажды и борьбы с самой своей природой. Заслуживал жизни, и точка. Но разве Джаспер не заслуживал ничего? Разве он не заслуживал такого же идеального счастья, какое было у его родителей и двух его братьев и сестёр? Разве Гарри не заслужил? Разве человеческий мальчик с измученной душой, глубокой печалью и одиночеством не заслуживал семьи, которая приняла бы его, друзей, что оставались бы рядом с ним вечно, и друга, который был бы так предан своему бессмертному счастью? Раньше Джаспер никогда не задумывался о таком понятии, как «любовь», предпочитая оставаться романтическим кочевником. Но теперь… — Ты веришь в родственные души? — тихо спросил Джаспер у Эммета. Они были вдвоём в гостиной, Эммет расположился перед телевизором, а Джаспер рядом с ним. С Эмметом было легко находиться рядом, когда Джаспер испытывал смятение чувств, его постоянная радость помогала заглушить раздражение. Он знал, что его семья, разбросанная по дому, услышит вопрос, независимо от того, как тихо тот его задаст, но они обычно были достаточно вежливы, чтобы не обращать внимания на тихие разговоры. — Да, черт возьми, — глупо улыбнулся Эммет, когда включилась реклама, и он повернулся к брату. — Как я могу не верить? Посмотри на меня и Роуз. Мы в финале игры, детка. Джаспер прокручивал вопрос, который он так хотел задать Эммету, снова и снова, пытаясь найти деликатный способ спросить о мучившей его мысли. — А ты счастлив? — спросил он. — Стоит ли бессмертие того, чтобы быть с Розали? Джасперу хватило всего лишь пятнадцатой доли секунды, чтобы предугадать нападение Розали. Ее губы были растянуты в злобном оскале, а в темных глазах полыхала ярость. — Оставь его в покое, — шипела Розали, ее сверкающие белые зубы покрылись плёнкой яда и были направлены прямо в лицо Джаспера. — Я видела, как ты смотришь на него, и я убью тебя, Джаспер Хейл, клянусь Богом. Я сожгу твоё тело в пепел, если ты посмеешь тронуть хоть один волос на голове Генри. — Гарри. Розали крутанулась на месте, ее шея вывернулась достаточно сильно, чтобы потянуть мышцу, если бы она была человеком, и она устремила жёсткий взгляд на свою недавно появившуюся сестру. — Прости? — Гарри, — повторила Элис, ее голос был спокойным и ровным. — Его зовут Гарри. Розали не покраснела, так как физически не могла этого сделать, но ее глаза вспыхнули (горе.потеря.любовь.), и она сделала шаг в сторону от Джаспера. — Я так и сказала, — прохладно произнесла она. Остальные члены их семьи, которые влетели в комнату вслед за Розали, не стали ее поправлять. Но все они знали, какое имя она назвала. И теперь Джасперу предстояло выяснить, кем, черт возьми, был Генри. — Почему ты думаешь, что Джаспер собирается навредить Гарри? — спросил Карлайл у Розали, благодарно кивнув сыну, так как Джаспер внёс спокойствие в напряженную группу. Эмметт переместился на сторону Розали, положив утешающую руку ей на плечи. Элис и Эдвард переместились по обе стороны от Джаспера, оба спокойно приняли на себя обязательства по защите, если Розали нападёт на него. — Ты слышал его, — сказала Розали, ее тон все ещё был горячим, но гораздо более спокойным, чем раньше. — Он хочет обратить его! Он думает, что его любовь, — она произнесла это слово с усмешкой, — стоит этой жизни! — О, Джаспер, — Эсме одарила сына водянистой улыбкой (радость.любовь.смущение.). — Ты любишь его? По-настоящему? — Я… — Джаспер прервался, почувствовав, как вся его семья смотрит на него. — Я этого не говорил, — медленно произнёс он. — Я просто обсуждал отношения с Эмметом. Розали не собиралась слушать оправдания Джаспера: — Чушь собачья. Мы все заметили это, Джаспер. Как ты смотришь на него, как ты с ним разговариваешь. И я говорю тебе, что не буду стоять в стороне и позволять тебе проклясть этого мальчика на эту жизнь. — А что, если он хочет этого? — Джаспер бросил ей вызов. — Что, черт возьми, у него ещё есть?! Он несчастен, Розали! У него нет семьи! Он одинок! Ты никогда не думала, может быть, он был бы счастливее с нами? Со мной? — Джаз… нет. — На этот раз упрёк исходил не от Розали, а от Эдварда. Его брат тряхнул своими бронзовыми волосами и слегка нахмурился, выражая неодобрение Джасперу, хотя от него исходили волны сочувствия. — Ты не можешь навязывать ему эту жизнь. Он человек, он молод. Он заслуживает лучшего. — Карлайл кивнул в знак согласия, когда плечи Джаспера опустились. Он знал это. Он знал, что Гарри заслуживает лучшего, чем он. — Это не то, что я… Извинения Эдварда, поскольку он не имел в виду, что Гарри заслуживает лучшего, чем Джаспер, просто лучшего, чем это замороженное бессмертие, были прерваны Элис. — Это не имеет значения, — сказала она со спокойной уверенностью. — Я не вижу сейчас никакого будущего, в котором Гарри и Джаспер не были бы вместе. «Я не вижу сейчас никакого будущего, в котором Гарри и Джаспер не были бы вместе». Вместе. Он и Гарри. Его. Его. Джаспер благодарил свои счастливые звезды за то, что Элис нашла его и привела с собой, чтобы присоединиться к Калленам, когда она это сказала. Он подумал, что, возможно, все те усилия, которые он приложил для сохранения человеческой жизни, были основанием для видения Элис. Джаспер не чувствовал никаких романтических или любовных чувств, исходящих от Гарри, но какая-то часть его подсознания, должно быть, была заинтересована в том, чтобы Элис увидела их вместе. Эсме ликовала, радуясь, что ее чувствительный и сочувствующий сын нашёл кого-то, с кем можно сблизиться. Розали издала яростный рык, потому что как смеет Джаспер эгоистично принуждать Гарри к такой жизни? Карлайл сохранял спокойное выражение лица, хотя внутренне он спорил сам с собой, поскольку считал, что Джаспер заслуживает счастья так же, как Гарри заслуживает нормальной жизни. Эдвард нахмурился, озадаченный видениями, быстро промелькнувшими в воспоминаниях Элис. — Ты не можешь сказать это наверняка, — сказал он. — Посмотри на свои собственные видения, большинство из них заполнены пробелами и белыми пустотами. Лоб Элис сморщился от ее собственного замешательства — ее видения никогда раньше так не выглядели, — но потом разгладился и она безмятежно улыбнулась. — Это не имеет значения, — сказала она. — Даже с белыми пятнами… я не вижу Гарри и Джаза отдельно в будущем. Они будут вместе. — Карлайл! — Семья повернулась к Розали, что, несмотря на успокаивающую энергию, которой Джаспер пытался воздействовать на неё, выглядела дикой от ярости и беспокойства. — Ты не можешь просто стоять там и позволять ему делать это! Гарри — человек! Он молод, здоров и у него впереди целая жизнь! — Он несчастен и одинок, — огрызнулся на неё Джаспер, теперь уже полностью разогретый этой идеей. — Он просто постоянно в депрессии! Он напьётся до смерти, если что-то не изменится! Ты видела его; неужели ты думаешь, что люди должны быть такими бледными? Такими замкнутыми? Такими хрупкими и подавленными? Мы могли бы стать его семьёй. Он был бы счастливее, я знаю это. Розали проигнорировала самодовольную, эгоистичную речь Джаспера и сосредоточилась на Карлайле. Ее глаза впились в его, пока он тщательно обдумывал ситуацию. — Выглядит ли Гарри счастливым в ваших с Джаспером видениях? — спокойно спросил Карлайл у Элис. Это была первая часть, которую нужно было решить, будет ли Гарри вообще счастлив с его сыном? — Да! — Элис улыбнулась своему брату, невероятно довольная тем, что он наконец-то нашёл кого-то, кто успокоит его беспокойный дух. — Но во всех этих видениях он все ещё человек, — заметил Эдвард. — Кто знает, был бы он по-прежнему счастлив с Джаспером, если бы тот был обращён? Может быть, это означает, что Джаспер должен быть с ним до конца его человеческой жизни. В конце концов, будет больно его потерять, но Гарри может обидеться на него за то, что он проклял его на вечность. Прилив радости и надежды Джаспера разбились об это откровение. — Во всех твоих видениях он человек? — спросил Карлайл у Элис. — Интересно. — Не совсем, — задумчиво сказала Элис. — Я думаю, это просто означает, что Джаспер не хочет его обращать и ты ещё не решился на это. И все же. — Это то, чего ты хочешь? — спросил Карлайл у Джаспера, игнорируя других своих детей и сосредотачиваясь исключительно на нем. — Это то, о чем ты просишь меня? — Я не… — голос Джаспера подвёл его, когда он посмотрел в сострадательные глаза Карлайла. — Что бы ты сделал? — спросил он отчаянным шёпотом. — Уходи, — прорычала Розали. Отец и брат проигнорировали ее, сосредоточившись друг на друге. — Я не могу ответить на этот вопрос, — мягко сказал Карлайл. — Ты заслуживаешь счастья и любви, как и Гарри. Я никогда не жалел и не буду жалеть о тех действиях, которые предпринял, чтобы создать семью, что у нас есть, но жалею, что никому из нас не дали выбора. Если ты попросишь меня обратить его, я это сделаю. Но так же не сделаю этого без его осознанного согласия. Джаспер не мог не осознавать весомости слов Карлайла. Он чувствовал это в его выражении лица и эмоциях. Он действительно любил Джаспера как сына, хотел для него самого лучшего, но не стал бы легкомысленно лишать Гарри смертной жизни. И уж точно не тогда, когда Гарри не будет знать обо всех рисках. Не тогда, когда Гарри не будет знать, что однажды он переживёт своих дорогих друзей, как бы далеко они сейчас ни жили. Не тогда, когда Гарри не знает о том, что он будет страдать от сухого жжения в горле целую вечность. Не тогда, когда Гарри не знает, что он будет навечно заморожен, восемнадцатилетний, пока однажды не переживёт всех существ, кроме своих собратьев-монстров. — А что, если он откажется? — медленно спросил Эммет. — Если Джаспер скажет ему, а он откажется? Он не может просто ходить повсюду, зная о нас. Проклятье. Вот и доверяй Эммету, чтобы он выбрал именно этот момент для логических рассуждений. — Это действительно создаёт проблему, — сказал Карлайл. — Опасную! — воскликнула Розали. — Мы не можем просто взять и рассказать человеку о нас! Это заставит его присоединиться к нам! — Или рискует разоблачить нас, — мягко вмешалась Эсме. — Я не хочу, чтобы мои дети оказались в опасности из-за этого. — Гарри не стал бы нас разоблачать. — Гарри никогда. Джаспер и Розали обменялись удивлёнными взглядами по поводу их одновременной защиты человека, затем нахмурились и отвернулись друг от друга. — Очевидно, что мы все полюбили Гарри, но, может быть, немного свободы было бы хорошей идеей? — мягко предложил Карлайл. — Мы монополизировали его, и он явно находится в эмоционально уязвимом состоянии. Почему бы нам не дать ему немного пространства, чтобы посмотреть, любит ли он Джаспера так же, как Джаспер любит его? Возможность посмотреть, не будет ли он счастливее, если его время заполнят человеческие знакомые? — Мы могли бы отправиться в поход, — быстро вклинилась Эсме, желая положить конец ссоре своих детей. — В любом случае, в ближайшие пару дней должно быть безоблачно. Давайте все вместе отправимся в Скалистые горы. Мы сможем поохотиться, побегать, отдохнуть. А потом поговорим об этом, когда вернёмся. Джасперу это не понравилось. Он не хотел оставлять Гарри одного и надеяться, что тот найдёт (не найдёт?) людей, с которыми сможет сблизиться за время их отсутствия. Он почувствовал прилив отчаяния, когда подумал о множестве более достойных, нормальных (скучных) людей в школе, которые с радостью забрали бы внимание Гарри у него. Элис не была читателем мыслей или эмпатом, но ей не требовалось быть ими, чтобы понять вспышку эмоций в глазах Джаспера на рациональное предложение Эсме и разгадать мысли, стоящие за этим. Она любила Джаспера, он был ее первым другом, первым членом семьи и первым человеком, который заботился о ней. И она не позволила бы ему провести время во временном изгнании, изнывая от беспокойства. Поэтому она дважды проверила будущее... Гарри и Джаспер. Джаспер и Гарри. Гарри и Каллены. Джаспер встречается с друзьями Гарри. ... и повернулась боком, чтобы никто, кроме Джаспера, не увидел, как она подмигнула ему и слегка покачала головой. Она не знала как, не понимала почему, но будущее было наполнено Гарри и Джаспером. Ее видения не были очень далёкими, так как Гарри был человеком, и во всех из них он был того же возраста, что и сейчас, но в каждом видении Гарри и Джаспер выглядели преданными и отчаянно влюблёнными. Элис искренне считала, что они — очаровательная пара. Втайне она надеялась, что Карлайл обратит Гарри, чтобы она могла планировать удивительную свадьбу для них двоих каждые пятьдесят лет или около того. Она скрывала своё беспокойство по поводу больших белых пробелов в видениях с участием Гарри. Не нужно было злить Эдварда и ещё больше загонять его в Команду «Оставьте Человека Смертным». Джаспер почувствовал облегчение, когда Элис покачала головой. Должно быть, она каким-то образом почувствовала его беспокойство и успокоила его. — Звучит здорово, — вежливо солгал он матери. — Конечно, несколько дней вдали от дома ничему не повредят. Эсме засияла и поцеловала Джаспера в щеку, после чего бросилась устраивать все дела. Остальные, кроме Розали, которая упрямо сидела рядом с Эмметом на диване, заставив Джаспера пересесть в кресло, вернулись к своим прежним занятиям. Джаспер не хотел уходить. Он не хотел играть с судьбой, проверяя, найдёт ли Гарри кого-то нового для общения и обеда. Он не хотел, чтобы Гарри рассказывал другим людям о своём прошлом или делился своими улыбками, как бы редки ни были оба варианта поведения. Но он также не хотел ссориться со своей семьёй. Ему также нужно было время, чтобы подумать о том, как выяснить, захочет ли Гарри присоединиться к его семье, не рискуя при этом их безопасностью как от разоблачения, так и от Вольтури. Это был деликатный вопрос, от которого у Джаспера разболелась бы голова, будь он человеком. Его собственные эмоции были напряжены и расстроены, когда он сидел в кресле и думал об этом. И чёртовы Янкис тоже проиграли Всемирную игру. Это была настоящая карма для солдата конфедерата, поставившего деньги на их победу.