Телохранитель

− Слышишь, Лысенко, на колени я не встану, эту уж как себе хочешь, − Ореста повернулась и лишь немного приподняла руки, согнув в локтях, демонстрируя, что у неё с собой ничего нет. Металлоискатель лежал на земле, возле рельсов, что блестели из-под снега. Её отец тоже замер, стоя к Лысенку затылком. С поднятыми руками и зажжённой сигаретой, зажатой между губ. − Вот я так и знал, что ты рано или поздно приедешь сюда снова, − Лысенко чуть улыбнулся, но синие глаза оставались ледяными. Его глаза были не такие, как у Илоны. В этих глазах не было ни сочувствия, ни эмпатии, ни понимания. Она молчала, пока Лысенко подходил к ним. Эта неизменная дерзкая улыбочка так и напоминала о том, как он защёлкнул на её запястьях браслеты в ту ночь, когда она прикончила Психа. Она сама сдалась ему. А он помог ей не сесть. Но теперь их отношения пошли на второй круг. За новые ошибки придётся отвечать без учёта предыдущих заслуг. Лысенко подобрал металлоискатель и зажал его подмышкой. − Оружие есть? Пётр Кофлер громко хмыкнул. Лысенко продолжал направлять пистолет поочерёдно на них обоих. − Ноги шире, я должен убедиться, что оружия нет. Ореста прищурилась, опустила руки, хотя он не убирал палец со спускового крючка. − На каком основании вообще? − Ви вторглись на частную территорию. − Да Вы что? — притворно изумилась Ореста, а отец пробормотал себе под нос: − Я на этом заводе работал двадцать лет назад. Лысенко отстегнул наручники с пояса и показал Оресте. − Руки. − Да какого чёрта? − Быстрее. Она так хотела вмазать ему в челюсть, сломать пару рёбер, отпинать по почкам, но тогда он точно закроет её, и адвокат уже не сможет её вытащить. Ах да, ещё и Илона расстроиться. Чёрт, ещё и вечеринка эта. Сегодня. Ореста послушно протянула руки. − Позвони моему адвокату. Лысенко нагло усмехнулся. − Сначала в участок поедем. Она с огромным трудом поборола в себе желание спорить, вместо этого предложила: − Тогда поехали на моей машине. Но Лысенко отрицательно покачал головой и показал её отцу направление движения пистолетом. Этот сукин сын даже не прикоснулся к ней пальцем, чтобы адвокат не имел возможности оспорить его действия. Ореста уселась в старенький серый Форд Лысенка. Но, по крайней мере, ни у кого не возникало сомнений в том, что он жил только на свою зарплату. − Держите руки так, чтобы я всё видел, − предупредил он, повернувшись к ним, − и дай мне свой телефон. − С чего бы? — огрызнулась Ореста. − Мера предосторожности. − У тебя нет ордера, − она едва удержалась, чтобы не показать ему язык. Лысенко отвернулся, заводя мотор. − Зато есть труп. − Мне нужен её анализ крови. − На каком основании? — Юрий Никитович закрыл папку и клацнул ручкой. Лысенко уже не выглядел таким самоуверенным. Он даже не успел защёлкнуть замок на обезьяннике, когда двери отделения широко отворились, и Журавские во главе с адвокатом заполнили всё свободное пространства. Илона кинулась к Оресте, и когда они обнялись, Игорь Журавский скривился, как от зубной боли. Юрий был спокойный и деловой. − Считайте, что это Ваша добровольная помощь следствию, − майор Сидорчук наклонился над столом, − Ви же не хотите, чтобы виновные в смерти Вашей ученицы избежали справедливого наказания? − Ореста, ты не должна делать что-то, чего не хочешь, − решительно сказала Илона, положив ладонь на плечо своего водителя. − Хорошо, я согласна сдать анализ. Игорь хмуро молчал, засунув руки глубоко в карманы. − И всё же я хотел бы получить ответ на свой вопрос, − Сидорчук откинулся в кресле, покручивая ручку в толстых пальцах. Лысенко вернулся в кабинет, приглашая за собой судмедэксперта с металлическим чемоданчиком в руках. В маленьком кабинете становилось тесно, поэтому Игорь кивнул Илоне и вышел за двери. Он бы хотел, чтобы она пошла за ним, но понимал, что она сейчас не оставит Оресту, продолжая сжимать её плечо. Если этот красноречивый жест и смутил кого-то, то все притворились толерантными. Игоря от них всех просто тошнило. Он опустился на лавку в коридоре и ослабил узел галстука. Боже, как бы он хотел, чтобы эту сучку Оресту закрыли, а Илона снова вернулась к нему. Эх, мечты-мечты. Сидорчук смотрел на Оресту, пока из её вены медленно вытекала кровь. Лысенко отвернулся, записывая что-то в блокнот. − Что Вы там делали? − Мои клиенты не обязаны… − начал Юра, но Сидорчук резко воткнул ручку в канцелярский стакан, перебил: − Обязаны. Они вторглись на территорию частной собственности. − Разве завод может принадлежать кому-либо, кроме государства? — Илона выключила звук на смартфоне, когда тот неожиданно зазвонил. Ореста едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Иногда она забывала, что Илона была в её команде. И ей всегда было интересно, что в голове у этой женщины. Кроме милых глупостей, конечно. Но, может быть, именно эта инфантильность делала Илону такой трогательной и уязвимой. И Ореста ощущала необходимость защищать её. − Насколько мне известно, завод давно закрыли, и там уже давно пустуют помещения, даже если его кто-то приватизировал, то Пётр Александрович имел право обратиться по месту своей предыдущей работы… − Территория уже была продана дважды, последний владелец сменился меньше месяца назад. − А ещё это, между прочим, место преступления, − вклинился Лысенко. − Подожди, − отмахнулся Сидорчук. Ореста почувствовала, как ладони вспотели. − Не напрягайте руку, − попросила судмедэксперт и вытащила иглу из вены. − И кто же стал владельцем этой земли? − спросила Ореста, пытаясь не выказывать своего интереса. − Это не относится к делу, − отмахнулся Сидорчук, и зло бросил, косясь на руку Оресты: − Лучше бы за собой смотрели. Надеюсь, суицидальных мыслей у Вас уже уменьшилось? Вы ключевой свидетель, поэтому советую соблюдать осторожность. − Да как Вы смеете! — воскликнула Илона, тыча в него пальцем. Ореста взяла её за руку, вставая. − Так Вы отпускаете моего клиента? — Юрий Никитович открыл дверь в коридор, пропуская дам вперёд. Лысенко позвал сержанта и вручил адвокату два паспорта Кофлеров. − Отпускай Кофлера, пальцы откатали, пусть пока отдыхает. − У нас в базе уже есть его пальцы, − сказал сержант, и Лысенко замер, борясь с искушением забрать паспорта обратно. − Чистый? − Условно-невиновный. − Жаль, − Лысенко улыбнулся своей мерзкой ухмылкой, а Илона бросила на него гневный взгляд. Они вышли на крыльцо полицейского участка. Юра вернул паспорта владельцам. − Спасибо, − хмуро буркнул Пётр, − а как насчёт моего металлоискателя? Адвокат отрицательно покачал головой: − Чёрная археология карается законом, увы. Пётр зло сплюнул на землю и процедил: − Ну Ореста, благодарю. Будешь должна, доча, спасибо тебе огромное. Потом он поочерёдно обвёл всех присутствующих взглядом и поклонился Илоне. Зло пробормотал: − И Вам спасибо, − повернулся к адвокату, − и Вам тоже, особенно Вам. Когда очередь дошла до Игоря, который застёгивал куртку, Пётр ещё раз сплюнул под ноги: − А Вас я вообще не знаю. − Журавский, Игорь Ва… Пётр расплылся в злой ухмылке: − Ах, Журавский, конечно, куда ж без Вас, в каждой дырке… − Бать, не начинай, − Ореста схватила его за рукав, максимально отведя назад вторую руку с кофе в пластиковом стаканчике. Кофе из автомата был отвратительный, но так как Илона взяла его специально для неё, пришлось пить и делать вид, что ей по вкусу. − Что не начинай? Что не начинай, Ореста? Из-за них у нас одни проблемы. Я из газет, бля, узнаю, что моя дочь хотела наложить на себя руки, и из-за чего, а? Из-за неё? — он угрожающе подошёл к Илоне, и она убрала смартфон в карман. Он хотел поднять руку, когда Ореста и Игорь одновременно удержали его. Но он всё же решил договорить: − Руки убери, костюмчик испачкаешь, − он стряхнул с себя руку Игоря, − а ты, ты… ты вообще её не стоишь. Илона ошарашенно смотрела на него, и тёплые синие глаза искрились недоумением. Лесное озеро. Океан нежности. Звёздное весеннее небо. Пётр невозмутимо продолжал, не замечая, что его обступили со всех сторон. − Ты же не привыкла думать о ком-то, кроме себе. Ореста уже десять сраных лет вытирает Вам жопы, а Вы все… я ненавижу Вас. Дежурный полицейский уже косился в их сторону, а Сидорчук наблюдал за происходящем из окна. − Пора расходиться, господа, − предложил Юра, щёлкая пультом от машины. − Па, успокойся. Пётр смотрел на Илону. − Ну, дамочка, нечего сказать? Вы забрали у меня самое ценное, что было в моей грёбаной жизни. Если ещё раз обидите её, я клянусь Вам… − Ну хватит, или мне охрану позвать? — Игорь скривился, будто съел лимон. Ему только не хватало скандала на парковке полицейского отделения, − Ваша эта Ореста тоже, знаете ли, не подарок. − Игорь, прекрати, − одёрнула его Илона, и он недовольно поморщился. Пётр переводил взгляд с Илоны на Журавского, не решив, кого из них атаковать первым. Снег медленно ложился под ноги, при каждом слове изо рта вылетали облачка пара. Пятеро людей стояли возле полицейского участка, мешая проезду. Илона посмотрела Петру Кофлеру прямо в глаза. Пальцы теребили пёстрый вязаный шарф. Она не думала, что отец Оресты возненавидит её. При первой встрече в его гараже он, конечно, тоже не был особенно рад ей, но тогда он хотя бы держал себя в руках. Она не могла так сходу составить мысленно речь. Не могла подобрать слов, чтобы объяснить ему, что Ореста значила для неё. Сомневалась, что он поймёт, что только в объятиях Оресты она не боится за свою жизнь. Что, только видя её кроссы в прихожей, понимает, что вернулась домой. Что долгие годы давила в себе запретные чувства, лишь изредка позволяя себе просто дотронуться. Что больше всего на свете боится потерять её. Что после смерти мамы Ореста стала её самой близкой женщиной. Что она едва не отдала жизнь за её сына, за их сына. Она так много хотела сказать ему, но её лёгкие выдохнули на мороз три простых слова: − Я люблю её. Пётр рассмеялся: − Знаете, дамочка, когда я сидел, у нас таких, как Вы знаете, как называли?.. − Отец, прекрати немедленно, − Ореста дёрнула его за рукав тёмно-синей куртки. Но Илона тоже не собиралась молчать: − Она неоднократно спасала и меня, и нашего сына, − она посмотрела на Игоря, − ну скажи ему, Роман и твой сын тоже, между прочим. Игорь скривился: − Илона, поехали отсюда, пусть они сами как-нибудь… Но Илона отмахнулась от него, продолжая доказывать свои чувства к Оресте Петру Кофлеру. Юра тактично отвернулся, считая окна на здании отделения. − Чего Вы от нас вообще хотите? − Я хочу, − чётко проговорил Пётр, − чтобы Вы отстали от моей дочери, перестаньте позорить мои седины своими лесбийскими шоу! − Что? — Илона ошарашенно хлопала глазами, − Ах, шоу? Она стояла прямо напротив отца Оресты, а его дочь стояла у его правого плеча. Илона резко развязала шарф и подошла к Оресте. Пальцы так привычно схватили её за руку. Крепко. И ощутили в ответ знакомое пожатие. Она смотрела ей в глаза, и Кофлер, и Игорь, и все эти декорации вокруг вмиг перестали существовать. Илона наклонилась вперёд, жадно целуя Оресту, прижимаясь к ней всем телом, просовывая ногу ей между колен, обхватив ладонями её лицо, касаясь шрама. Игорь кашлянул и неосознанно отступил на несколько шагов, провалившись короткой туфлей по щиколотку в сугроб. Отвернулся, ощущая грёбаный стыд. Ещё два года назад у него была нормальная полноценная семья, а теперь Илона превратила всё это в фарс. − Целуй её, целуй! — подбодрил Илону какой-то проходивший мимо парень. Игорь зло посмотрел на него, и тот замолчал, а потом лицо осветилось радостной улыбкой. − Ой, а я её знаю! Это же Илона Журавская. − А я Игорь Журавский, проходим, проходим, − он пожал протянутую руку и отступил, позволяя пройти. Пётр следил за движение губ целующихся девушек. Было стыдно и вместе с тем восхитительно смотреть, как его дочь целует другую женщину. Среди белого дня, в столице. За ними наблюдало пару десятков глаз. − Смело, − выдохнул он, − мне нужно выпить. Меня кто-то отвезёт? Илона неохотно выпустила Оресту из объятий. − Ты в порядке? — прошептала так, чтобы никто больше не услышал. Ореста кивнула. Илона застегнула молнию на её куртке и стёрла хлопья снега со щеки водителя, оставленные её шарфом. − Я люблю тебя, − выдохнула чуть слышно, а потом забрала из её рук стаканчик и залпом допила кофе. − Илона, поехали отсюда, − настойчиво повторил Игорь подходя к ней и беря под руку. − Где машина? − Возле верфи, − пробормотала Ореста, проверяя время на телефоне. Илона задумчиво кивнула. Наконец она повернулась к бывшему мужу: − Игорь, отвезёшь нас за нашей машиной? − Кого это нас? — он поморщился, когда Илона сунула ему в руку смятый стаканчик. − А меня кто-нибудь отвезёт домой? Или выпить? — снова встрял Пётр. − Юра, − Илона глазами показала на отца Оресты. Адвокат коротко кивнул. − Пётр Александрович, я отвезу Вас. − Но сначала по рюмашке. Юра сел в машину, пробормотав: − Я за рулём. − Юра, ему нельзя пить, − предупредила Ореста. Адвокат ещё раз кивнул. Пётр уже почти сел в машину, когда снова опустил ноги на снег, вспомнив: − Дамочка, Илона, когда свадьба? Илона растерянно заморгала, а Пётр рассмеялся: − Я не приду, − и добавил уже в салоне, захлопнув дверь: − Чтобы не сгореть со стыда. Адвокат спрятал улыбку за притворным кашлем. Когда машина адвоката пропала из зоны видимости, Илона посмотрела на Игоря: − Поехали, у нас мало времени. − Не поцарапай, − он протянул Оресте ключи от своего Мерседеса. Как будто сделал грёбаное одолжение. Илона смерила его презрительным взглядом и села на переднее пассажирское сидение. Ореста вставила ключ в зажигание, и Игорю ничего не оставалось, кроме как сесть на заднее сидение собственного автомобиля. Илона выкрутила ручку громкости магнитолы на максимум, и Игорь едва не закрыл уши руками. Ореста медленно выехала на улицу. Заметив, что Илона не может застегнуть ремень безопасности, ловко помогла ей левой рукой. Игорь хмыкнул, заметив браслет на запястье. − Спасибо. Этот Лысенко ничего тебе не успел сделать? Он не бил тебя? − Нет, всё в порядке. − Ты мне обязательно расскажешь, какого чёрта вообще попёрлась на этот старый завод, только позже. − Прости за отца, мне жаль, что он наговорил это всё. Илона закурила и выдохнула дым в салон. − Пофиг. Я не буду портить себе нервы из-за того, что у него старомодные понятия и раздутое самомнение. Ореста подняла бровь вверх, но потом передумала что-либо говорить. Отец всегда будет её отцом, хотя и не всегда будет прав. С ним она поговорит позже. − Илона, с каких пор ты стала курить? — поинтересовался Игорь с заднего сидения. − А с каких пор это стало интересовать тебя? Он усмехнулся: − Ну хотя бы с тех, что это моя машина. Она показала ему язык в зеркало заднего вида, а потом наклонилась к Оресте. Сказала негромко, но Игорь всё равно услышал: − Ты как? Всё нормально? − Да, всё хорошо. − Живот не болит? Она отрицательно покачала головой, а Игорь недовольно хмыкнул. Ореста добавила газу, и Мерседес быстро обошёл левые ряды на светофоре. Перед ними простиралось широкое заснеженное шоссе на набережной.