***
Эмити боролась. Ее комната была идеальной во всех отношениях, но в то же время такой неправильной. Эмити знала, что ее мать найдет предмет критики, начиная с ее прически и заканчивая расположением письменного стола в комнате. Ее разум был пронизан тревогой, нервная боль текла по венам. Обычно все было не так плохо, но ее мысли о Луз, и Иде, и всех остальных... Все это начинало ее беспокоить. Она чувствовала себя Эхо-мышью, запертой в металлической клетке, бегающей вокруг, пытаясь найти какой-нибудь способ сбежать, но существа над ней держали ее: живой, но взаперти. Это была пытка – пытаться найти подобие равновесия в том аду, в котором она находилась. Примерно через тридцать секунд после того, как ее часы пробили восемь часов, раздался стук в дверь. Он был резким и быстрым, не оставляя возможности спрятаться. Эмити глубоко вздохнула, прежде чем состроить нужную гримасу. Она справится... Дверь медленно, со скрипом открылась, и в поле зрения появилась ее мать. Она стояла статная и любезная, но Эмити знала, что именно может предложить стареющая женщина с точки зрения любезности. Под этим она подразумевала, что ее не существовало. — Доброе утро, мама, — Эмити заговорила, заложив руки за спину, держась уверенней, чем чувствовала себя. В ее голосе не было никаких признаков нервозности или страха, она не желала поддаваться пронзительному взгляду Одалии. — Твои волосы все еще фиолетовые. Эмити с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, это всегда первое, что она ей говорит. С того дня, как она впервые покрасила волосы в фиолетовый, ее мать пыталась вернуть свой цвет обратно. Это было почти невозможно, но ее брату и сестре, в конце концов, удалось заставить ее отступить. Теперь она только жаловалась. — Да, мама. Не хочешь войти? Одалия не проявила никакой доброты, драматично закатив глаза, прежде чем практически протолкнуть себя внутрь. — Здесь пыльно, я воспитывала тебя не для того, чтобы ты жила как неряха, Эмити. Эмити огляделась по сторонам. Пыли не было. Она сжала кулак за спиной, сделав небольшой вдох. — Прошу прощения, мама, я сейчас же все уберу. — Должна сказать, ты действительно выросла с тех пор, как оказалась здесь. Такая покладистая, будто ты наконец поняла, что все, что я тебе говорила, было правдой, — женщина хмыкнула, лукаво улыбнувшись своей дочери. Эмити уставилась на нее, нахмурив брови. Ее мать улыбалась ей только тогда, когда она гордилась собой за то, что сделала что-то. А ее мать совершала только плохие поступки. — Да, что ж, сегодня у меня напряженный день, так что давай не будем затягивать этот визит. Ты не хуже меня знаешь, насколько важна эта работа, — вздохнула Эмити. Одалия повернулась к ней лицом, улыбка не дрогнула. — Да, да, конечно, дорогая. Но сначала… Она протянула письмо. Эмити взяла его в руки, глаза расширились, когда она опустила взгляд. На нем красовалась эмблема Императора, то, чем обладали только люди в самом ковене. — Ты... просматривала мою почту перед тем, как прийти? Одалия рассмеялась. — Я просто хотела посмотреть, что получает моя дочь за всю свою проделанную работу. Разорвав конверт, она прошлась по содержимому, ее лицо вытянулось. — Они... хотят, чтобы я работала с главой ковена Лилит? — О, как чудесно, Блайт, поднимающаяся по карьерной лестнице ковена! — Одалия была так горда собой. У Эмити скрутило живот от осознания, что женщина видела не ту работу, которую проделала Эмити, а ту работу, которую проделала сама, чтобы ее дочь соответствовала такому положению. Как по команде, Одалия похлопала Эмити по плечу, отчего у той по спине пробежала волна гнева. Она ненавидела то, что ее мать думала, будто они достаточно близки, чтобы просто… прикасаться друг к другу. — Я лучше пойду, у тебя много работы. Эмити смотрела, как ее мать выходит, хлопнув за собой дверью. ...Одалия никогда не уходила так охотно, и без того, чтобы провести дисциплинарную беседу о поведении или чем-то еще. Что-то было не так. Она перечитала письмо еще раз прежде, чем понять, что там была обратная сторона. По мере того, как она читала это, сердце все глубже и глубже проваливалось в желудок, а размеренное дыхание учащалось. Бумага смялась в ее руке, комната начала вращаться. Она прислонилась к стене, перечитывая страницу снова и снова. Внезапно все начало рушиться само по себе, и она возненавидела свою мать за то, что та улыбалась все это время. «Дорогая Эмити Блайт, Поздравляю! Как сказано на лицевой стороне этого письма, вы будете работать непосредственно с главной ведьмой Лилит Клоторн. Мы ожидаем от вас самого лучшего и с нетерпением ждем начала нашего нового проекта с вами в качестве командира. Поскольку вы и Лилит Клоторн возглавляете борьбу с «Ковенами Оппозиционерами Трона», анонимной группой мятежников против Императора, наши планы состоят в том, чтобы убить одного из немногих известных нам лидеров, Иду Клоторн, и найти местонахождение других, более хорошо скрытых лидеров. До скорой встречи, Дариус Деамонн».Chapter 3: A Mothers Love
2 декабря 2022 г. в 13:38
Залы императорского замка простирались далеко, потолки громоздились выше, чем могло дотянуться большинство существ, делая каждый безмолвный проход огромнее и холоднее. Единственным звуком были, отдающиеся эхом, шаги стражей, совершающих обход.
И, конечно же, Эмити.
Когда она проходила мимо стражей, они остановились, чтобы отдать ей честь, прежде чем продолжить свой патруль. Эмити не сделала ни малейшего усилия, чтобы признать их присутствие, продолжая шагать уверенно и быстро, ее плащ развевался позади нее. Многие отзывались о Эмити негативно, жалуясь на отсутствие у нее эмоций или заботы о войсках и разведчиках, которых она отправляла на потенциально смертельные миссии.
Правда была в том, что Эмити не могла заставить себя беспокоиться. Если бы она слишком много думала о том, что ее вина, что некоторые люди никогда больше не увидят своих близких из-за нее, это сломало бы ее. Потому что она знала, каково это.
Но у императора Белоса были свои планы. И, благодаря ее матери, это было работой Эмити, следить за тем, чтобы каждая миссия, которую он давал, была плодотворной… Или, хотя бы, выполнялась.
Направляясь к воротам замка, Эмити наблюдала, как Хантер и Кикимора прошли мимо, через другой коридор, параллельно огрызаясь и споря друг с другом вполголоса. Все, что она могла сделать, это закатить глаза, когда ворота перед ней начали открываться, уже порядком устав от их ежедневных выходок, которые могли затянуться на несколько часов.
Это напомнило ей о брате с сестрой.
Выбросив навязчивую мысль из головы, она глубоко вздохнула и начертила круг заклинания. По обе стороны от нее поднялись мерзости, когда вокруг начали собираться войска, готовые к ежедневным объявлениям и заданиям.
Ведьма громко обратилась к ним, одних объединяя в пары, а другим давая одиночные задания. Эта часть дня была тягостной, но это была одна из причин, по которой та была ее любимой. Не требовалось никаких сражений или организованных тренировок, чтобы увидеть, кто из новичков попадет в Императорский ковен, а кто нет. Ей нравилось спокойно отдавать приказы и следить за тем, чтобы все было так, как должно быть. Это не означало, что Эмити в любом случае нравилась работа, но если ей нужно было выбрать что-то, что, по крайней мере, нравилось, так это оно.
Когда ее глаза пробежались по наиболее... опасным миссиям, одна зацепила ее внимание. Дыхание, казалось, застряло в горле, когда она осмотрела его, внезапно очень обрадовавшись, что на ней была маска. Лицо исказилось так, что даже ей самой не понравилось, она почувствовала, как новая волна гнева поднялась от спины до кончиков пальцев, пробежав по коже, как кипящий дождь.
Она сделала глубокий вдох, прочищая горло, делая голос нормальным, монотонным.
— Секция 5, направляетесь в кабинет главной ведьмы Лилит. Вы все будете обсуждать налет на Иду Клоторн на этой неделе.
Эта конкретная группа застонала, Эмити не винила их. Ида умела попадать в неприятности и выпутываться из них, тем более теперь, когда Луз нет. Эмити бы хотела быть там с ней, но…
Ее свиток зажужжал, и она выпрямилась.
— Хорошо, все. Возвращайся к работе. Я ожидаю, что вы немедленно приступите к выполнению своих задач. Те, кто решит расслабиться и потерпит неудачу, могут объясниться лично перед Императором.
С этими словами они отдали ей честь, и она развернулась на каблуках, следуя обратно к воротам замка. Ей нужно было добраться до своей комнаты и подготовиться к приезду матери, к тому, чего она всегда боялась.