***
Мама Ланы Женщина с ярким макияжем и только что обновлённой, хорошо уложенной причёской вышла полностью удовлетворённая из парикмахерской. Она вся сияла, словно солнце, и выглядела ещё счастливее и прямо-таки блистательнее, чем в обычные дни. Она была довольна собой, и, казалось, это не могло не радовать прохожих, видящих её живые глаза и отличный вид, ибо как только они на неё глядели, то тут же наполнялись позитивом и положительными эмоциями. Бывает такое у некоторых людей, вот только падёт твой глаз на них, и ты тотчас обретёшь благоприятные впечатления и благоденствие на какое-то время. Нечасто они попадаются однако, но благо наша Земля носит и таких вот «спасителей душевного состояния». В общем, она светилась, идя по улице, и «освещала собой» путь и всех проходящих мимо людей. Но вот женщина подошла к продуктовому магазину и вдруг заметила свою закадычную подругу. У них была компания из пяти человек, кто-то из них остался в том городе, а кто-то оказался здесь, как и мама Ланы. Она улыбнулась ещё шире, приготовившись встретить приятельницу. — Привет, Лерыч! — по-свойски поздоровалась она. — Привет, Танюха! Давно не виделись, — как всегда начала шутить собеседница. — Как у тебя дела? — Да всё нормально, вот Лана моя уехала в свой родной город на денёк. — Понятно говоришь. Слушай, а ты как относишься-то теперь к своей дочери? Так же или отругала как-то? — В смысле? Почему я должна относиться к ней иначе? — не поняла женщина, усмехнувшись. — Ну, как… Ты не слышала, что ли? Уже все наши в курсе, кроме тебя! Хотя эта новость тебя как раз касается, а вернее, твоей Ланы. А ты не знаешь! Тю! — И какие слухи на этот раз пустили? Что моя дочь — парень? Что у неё третий глаз? — Остынь, Тань. Что с тобой? — Да ничего, я просто устала уже от этих сплетен. Они ведь все не правдивы, а ты продолжаешь в них верить, — сердито произнесла Татьяна. — Да послушай хоть! Короче, Ленка наша, которая как раз из того города, видела, как твоя дочь с девчонкой шляется. Ну, она подумала: «Ладно, хорошо, что не без подруг». И много-много раз видела их вместе. Это точно была Лана! Таких розовых волос ни у кого нет! — Ну и что? — устало и нехотя слушая, спросила она. — Так вот, однажды она увидела их в парке примерно месяц назад и решила последовать за ними. Просто посмотреть, чем молодёжь нынче занимается. Шла она, значит, шла. Старалась, конечно, не подслушивать, хотя интерес поджимал, по её словам. И вдруг застала их двоих за странным занятием. Они целовались в губы и называли друг друга так ласково, словно влюблённые или даже партнёры в отношениях. Ленка подумала, что ей показалось или, может, послышалось, но это повторялось снова и снова. Короче, Танюх, твоя дочь походу из этих… Как их… Ну, ты поняла. — Подожди-подожди, — затараторила та. — То есть наша Ленка следила и подсматривала за ними? Она не обалдела, случаем?! — А ты чего на Ленку-то злишься? Тебе внуков хочется нянчить? Тогда поговори со своей Ланой на этот счёт, чтобы она там с девчонкой этой не встречалась. Я лично считаю это ненормальным. — Я сама решу, разговаривать мне с ней или нет. И вообще, на мой взгляд, это всё враки и очередные слухи, в которые ты веришь, Лер. В какой раз уже! — Ты всё же учти, можешь почитать в нашей беседе. Ленка ничего не придумала, она на это не способна, что уж там. Спроси у Ланы ещё своей, а то теперь все думают, что ты как-то неправильно воспитываешь детей и всё такое прочее. — Пока, — сухо кинула женщина, не захотев больше слушать сей «бред», и зашла в магазин, как и собиралась. — Тань, ну, не обижайся! Ага, не обижаться. Как на такое вообще обидеться можно? Ой, только настроение испортила. Хотя Татьяна и не принимала это всё за чистую монету и считала это всё несерьёзным и даже смешным, всё-таки её после этого погрузило в некоторое сомнение. Но она решила дождаться Ланы и всё с ней выяснить, доказав, что все эти сплетни — полное брехло. А сейчас ей нужно было купить молоко, хлеб, пару йогуртов, кефир…***
Лана Кошка, будто пуля, неслась со всех ног от этой чертовой квартиры и вообще от этого чертового места. Она мигом спустилась на первый этаж по лестнице, быстро набирая на телефоне номер такси до своего города. Ей было плевать на бешеные деньги, что брали таксисты в тот момент. Девушка не знала, правильно ли она поступила, не смыслив ровно ничего и еле смотря под ноги. Ей просто не верилось, как столь родной, любимый, самый дорогой человек мог предаться такому греху? Наносить себе боль, не обращаясь ни к кому за помощью и ничего не рассказывая своей второй половинке? Лана ненавидела подобные случаи и таких людей, это казалось ей жалким и просто омерзительным, и она была полностью разочарована в Еве, хоть и в кромешных уголках сознания что-то доносилось до неё о том, что так бросать человека в плохом и изнуряющем состоянии тоже не вариант. Но было уже поздно что-то менять, да и она старалась не думать о деве и об этом ужасном инциденте. По лицу ордой текли слёзы, несмотря на то что розоволосая пыталась их сдерживать. Было очень сложно дышать; Спустившись на улицу, девушка была готова броситься в тут же подъехавшую за ней машину, выглядя, как сумасшедшая. Ей было уже до фонаря, что там подумает водитель, судя по её виду, просто хотелось побыстрее уехать и больше не видеть ту, что вонзила острые шипы презрения в её сердце. На дворе стояла ночь, тихая, безветренная ночь. Тёмное небо заслонили облака, пленив своею загадочностью и не оставив ни единого видного куска, а Луна лишь тускло поблёскивала из-за них, как старый дедовский фонарик. Никого из людей не было во дворах, все находились в своих домиках и либо спали, либо занимались иными делами, трудозатратными или не очень. Бросалось больше в глаза то, что вокруг всё было так бесшумно и безмятежно, словно уже было очень поздно, скоро начнёт светать, а первые петухи (представим, что они тут водились) вот-вот запоют свои пробуждающие песни. Однако это было не так. Казалось, этот город вымер, так как буквально час назад здесь точно были люди, а сейчас же — ни души. Это глубоко поражало. Кошка ехала в тёмной машине и не думала ровно ни о чём. Ни о до боли прожигающем нутро деле, что сейчас произошло, ни о завтрашнем дне, ни о последних минутах её действий. Девушка глядела в окно томными глазами и желала только уехать куда-нибудь далеко-далеко, точно подальше отсюда. Она не знала, что теперь будет. Неужели все эти месяцы были потрачены впустую, которые они провели вместе с Евой? С милой и доброй Евой, про которую вообще не скажешь, что она прибегает к способам самоповреждения. Ужас, кошмар, одним словом. И всё-таки что-то в Лане колебалось.***
— Доброе утро, мам! — так жизнерадостно воскликнула двенадцатилетняя девочка, придя на кухню. — Доброе! Как спалось? — как-то по-странному спросила мама. — Нормально. Что на завтрак? — Омлет на плите, я сейчас подойду, — бросила та и тут же ушла в спальню, оставив дочку одну. «Ладно», — подумала она и включила телевизор, как ни в чём не бывало. Обычное утро, такое тихое и холодное. Зимой все утренние часы начинались с этой безупречной тишины и каменного холода. Взглянешь в окно, там все тропинки замело снегом, а дома будто покрылись сахаром и карамельной корочкой, да и вообще весь город точно был накрыт одним большим снежным одеялом; На некоторых окнах отражались красивые узоры мастера-мороза, которые всегда казались загадочными и таинственными, словно предсказывающими твою судьбу. И это иногда даже пугало. Через пару минут в коридоре показалось мама, которая медленным шагом подбиралась к кухне, слегка скрючившись. — Мам, ты что, со мной играешь? — заметила Лана, отвлёкшись. — Не надо, я уже немаленькая. — Я не играю, солнце. Просто… Тут внимание всё нацелилось только на неё, и тогда девочка поняла, что с мамой явно было что-то не так. Когда та подошла ближе, Лана заметила её уставшее лицо, прикрытое рукой, а также глаза, наполненные неотразимой болью и отчаянием, словно весь люд земной подвергнулся чумному мору. От неё доносились еле слышные всхлипы, и девочке тотчас стало тягостно смотреть на этот печальный вид. Она кинулась к матери и всеми силами пыталась узнать, что же такое стряслось. — Мама, всё в порядке? — спросила она, озабоченно взглянув в её до глубины грустные очи. Женщина замотала головой и всё ещё молча стояла, держась одной рукой за стол, но потом она смогла выдать ответ. И этот ответ Лану точно не обрадовал. Только, наоборот, огрел паникой и безмерным испугом, переросшим потом в то же уныние и безнадёжность, а после в ненависть и лютое презрение. — Твой брат… Тоша, — начала было мама, но слёзы лились по её щекам, не поддаваясь усилиям их остановить. — Он уехал от нас. Ты больше его не увидишь… Но в её взгляде читалась чистая ложь. — Мам, скажи мне правду. Не ври. Ты же сама меня учила этому. Женщина посмотрела в её требующие глаза и ещё больше погрустнела, снова всхлипнув раз-другой. Видимо, стало стыдно из-за того, что солгала. — Он… Он наложил на себя руки сегодня утром. Прости, что не сказала сразу. Просто я… — Что?! — не поверила своим ушам Лана, перебив. Как такое могло произойти?… — У него были мысли об этом ещё давно. Но я не думала, что он когда-нибудь это сделает, — кое-как проговорила мама, вновь предаваясь откровенному, нескрываемому плачу. Дочка быстро к ней прижалась и крепко обняла, оставаясь безмолвной, и всё ещё не могла поверить этим режущим душу словам. Для неё они были как удар по лицу. Слишком внезапный и ужасающий. Подлый и непростительный. Как он мог? Всё ведь было так хорошо, почему, почему почему? — Что произошло? Он делился своими мыслями с кем-то? — глухо спросила Лана, гладя маму по спине и тоже роняя слёзы. — В том-то и дело, что нет. Нам он ничего не рассказывал, только каким-то там друзьям из общаги. Но что такое друзья в наше время? — пыталась рассказать женщина сквозь всхлипы. — Насколько я поняла, их поддержки было мало, он нуждался в психологической помощи, но уже было очень поздно. Да и из нас никто не знал, что-то совсем пошло не так, он решил всё бросить и… Поздно. Слишком поздно о чём-то думать. Лана стояла, окаменев от отчаяния, испуга и безумной тоски. Ни мысли, ни какого-то определённого ощущения она в то ужасное мгновение не испытывала. Точно она постепенно погружалась в какой-то страшный безымённый хаос… Вот так. С тех пор розоволосая девушка, повзрослев, обрела особое отвращение и неприязнь к таким людям, так как они казались ей жалкими и слабыми. Эта трагедия наложила на неё травму на всю жизнь, которую трудно, очень трудно было преодолеть.***
Быстрое такси на крыльях тёмной, прозрачной ночи со временем подъехало к дому Ланы и высадило её прямо у подъезда. Она тут же ринулась внутрь, даже не поблагодарив водителя, открыла дверь и ментом побежала по лестнице до своей квартиры, плевав на производимый шум. Ворвалась, словно ураган, тем самым явно разбудив домочадцев. А точнее, одну «домочадценку». — Лан, ты с ума, что ль, сошла? — показалась в коридоре мама в пижаме, вся какая-то бледная, сонная и точно удивившаяся такому внезапному приходу своей дочери. — Почему ты вернулась сегодня, ещё и так поздно? — Ой, мам, сейчас не до этого, — отмахнулась Кошка, запыхавшись. — Нет уж, выкладывай мне всё. Что-то случилось? — Мам, отстань, а? Всё, я спать, — грубо ответила та и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. Розоволосая, конечно, потом пожалела о том, что она так некрасиво брякнула своей маме, возможно, даже обидев её, но сейчас ей было не до этого. Она лежала на своей кровати лицом вверх и размышляла о сегодняшнем дне и в общем о том, что делать дальше. Девушка быстро схватила телефон и решила заблокировать Еву во всех социальных сетях, где они только могли общаться и где они ещё не переписывались. Ей казалось, что так ей станет легче, но на сердце, наоборот, укрепилась та боль и отчаяние, что оставил сокрушительный вечер.«Ну и пусть. Пройдёт. Это просто была ошибка, да, конечно, на несколько месяцев, но всё равно это всё так несерьезно и вообще не моё»,
— подумала Лана и отвернулась к стене, прикрыв глаза и пытаясь справиться с душевной невзгодой, чтобы заснуть и проснуться с чистым сердцем и новой жизнью. Но вдруг в дверь постучались, Кошка ничего не ответила в надежде, что мама уйдёт и не будет её беспокоить, так как ей хотелось побыть одной, но вопреки её желанию женщина всё же вошла внутрь. Бесшумно, не спеша. Тут розоволосая притворилась, что спит, предположив, что хотя бы это должно сработать, но увы, мама отлично знала свою дочь и её «выходки» и подошла к ней, тронув за ногу. — Лан, нам надо поговорить, — тихо сказала она, потеребив одеяло. Кошка сопротивлялась и всё ещё молчала, но мать не останавливалась. — Я же знаю, что ты не спишь, — улыбнувшись, промолвила женщина. — Это важно. Пожалуйста, ради меня. Когда мама так говорила, у Ланы всегда будто таяло сердце и на душе становилось так несчастно и плачевно, что нельзя было устоять. Так и сейчас ей не удалось совершить свой план и избежать разговора, она села на кровать и снисходительно посмотрела на мать. Та усмехнулась на секунду, но потом вновь вернула свой серьезный вид, по которому можно было понять, что она твёрдо настроена. — Ланочка, пойми, я же за тебя волнуюсь, поэтому не говори так больше, пожалуйста, — начала женщина и, увидев кивок дочери, решилась продолжить, тоже присев на кровать. — Расскажи мне, что стряслось у тебя? Почему ты вернулась сегодня поздно, а не завтра, как собиралась? — Ты точно хочешь знать? — с надеждой, что мама всё-таки отстанет, спросила Лана. — Нет, блин, по приколу сюда пришла! — сыронизировала женщина. — Скажи мне, пожалуйста. Что-то с парнем случилось? — С парнем? Ах, с парнем… Да нет, мам, всё нормально, там другое… — Ладно, тогда первая начну я. Скажи мне честно, у тебя точно есть этот парень? — спросила мама и посмотрела в самые глаза дочери. — Д-да, а что? — вдруг начала заикаться розоволосая. — Видишь, ты сразу занервничала. Значит, у тебя нет парня? И ты меня обманывала? Лане стало стыдно, и она замолчала, немного покраснев и сконфузившись. Но видя мамины намёки на её прямой ответ, она оставалась безмолвной ещё несколько секунд, а потом, не сдержавшись от смущения, выдавила из себя ответ. — Нет! Нет у меня никакого парня. Мамины глаза округлились, потом она их резко закрыла и открыла вновь, вернув в нормальное состояние. — И тогда зачем же ты ездила в тот город? — Ну, повидать родные места… Мам, к чему все эти вопросы? — не стерпела Кошка. — Потому что, возможно, я знаю главную причину твоего уезда туда. Теперь глаза округлились у Ланы. Что? Но как?… — В смысле? О чём ты? — попытавшись не подавать виду, спрашивала розоволосая. — Лан, ты сама прекрасно знаешь. Я просто желала, чтобы ты мне сама это всё рассказала. Да и я хотела узнать, правдив ли этот факт, который ранее казался мне бредом… Так это правда, что у тебя вместо парня есть девушка, да? Кошка снова замолчала, очень пугаясь маминой реакции. Боже, что сейчас будет… — Мам… Позволь мне объяснить! Я… Я боялась, что ты можешь разозлиться и разочароваться во мне! — Да, я злюсь и разочарована… Что ты скрываешь от меня правду, — вдруг она улыбнулась. — Лана… Я — твоя мать, а ты — моя дочь. Я приму тебя такой, какой бы ты ни была и кем бы ты ни была. У Кошки навернулись слёзы на глазах. Она прильнула к животу мамы и обняла её, не веря этим трогающим душу словам. — Спасибо, мам, — промямлила девушка сквозь плач. — Я всё понимаю. Давай больше не будем врать друг другу, милая? — Давай… Но… Как ты узнала? — Вас моя подруга углядела в парке, представляешь? И они уже начали обсуждать что-то там, сплетни пускать, как обычно… Эй, всё хорошо. Нам всё равно, кто там и что думает, правильно? Так что не стыдись и не расстраивайся, слышишь? — Угу… Просидели они так ещё несколько минут, а после пошли пить успокаивающий чай с мятой, Ланин любимый. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, что же всё-таки стряслось. Когда выяснилась вся правда, то незачем утаивать, не так ли? — спросила мама и, увидев явное нежелание отвечать, не отступала. — Это как-то связано с твоей девушкой? Эта фраза кольнула Лану прямо в живот и куда-то ещё глубже и дальше. Она вспомнила всё, что сегодня было, и у неё появилось дикое отвращение и некий комок в горле. Но розоволосая всё же решила поделиться с мамой, они же договорились друг с другом быть честными. Теперь не отвертишься. — Она больше не девушка мне… Я не хочу её вспоминать и думать о ней. Вообще. — Как же так? Вы поссорились с ней? — Там долгая история, если признаться, — с неким пренебрежением произнесла Кошка. — Ладно, я постараюсь её рассказать. В общем, она поведала маме всё, что было между ними раньше и что произошло потом. Во всех подробностях и деталях, со всеми красками, мыслями и чувствами, которые она испытывала тогда и которые испытывает прямо сейчас. Женщина выслушала её молча, не перебивая и не переспрашивая, вообще не врываясь в откровенную речь своей дочери. Когда последняя закончила толковать, мама задумалась и несколько секунд ещё молчала, переваривая всё услышанное и удивляясь тому, как умело Лана всё скрывала все эти месяцы. — То есть ты оставила её одну в таком кошмарном и, прямо скажем, страдальческом состоянии? — Ну да, а что бы ты сделала на моем месте?! Она, как и Тоша, — глупая суицидница, которая сказала мне: «Ой, да я хоть и режусь, но не мечтаю покинуть эту жизнь»! А я любила её! Любила больше всего на свете! — Лана, не кричи, люди уже спят. Я понимаю, что у тебя травма с того самого дня, когда Тоша… Короче, ты поняла, но это же не значит, что можно так поступать с людьми. Она ведь тоже тебя любила… — Да любила ли она меня? Если она хотела вскрыть вены, любила ли она меня?! — перебила Лана, всё ещё оставаясь на нервах. — Не перебивай, пожалуйста. А если она всё-таки не хотела ничего этого? Ты вникала вообще в её проблемы? Ты слушала её? Что у неё там за жизнь была до тебя и когда ты уехала в этот город? Или тебя это всё не волнует? На все эти вопросы Кошка хоть и хотела ответить, но получались лишь какие-то отрывистые звуки, которые гласили о её частичном осознании. — Но… Я не могла поверить, что она наносит себе вред, поэтому я вспылила и ушла оттуда, желая, чтобы она меня забыла. И после я заблокировала её во всех соцсетях. — Лан, это неправильно. Так нельзя. Нужно было поддержать её, обнять, там, сказать «Я рядом, всё хорошо». Но не так, совсем не так… — Мам, ничего уже не сделаешь. Поздно что-то менять. Всё уже совершено. — А если она сделала что-нибудь с собой после твоего этого поступка? Ты не задумывалась об этом? Через боль, муки и всякие непонятные для Кошки страдания сердца она смогла выдавить из себя хладный ответ: «Мне всё равно», — и ушла в свою комнату. Уж слишком устала она за сегодняшний день. Это всё так удручало и морочило её голову, что только сон мог спасти ситуацию…***
«Бежим!» — раздался голос откуда-то сверху. Лана не понимала, что происходит, кто ей кричит и где она сама. «Нам надо бежать! Скорее!» — снова громко прозвучало неведомо откуда. Кошка начала паниковать, но всё это ей казалось очень знакомым. «Иначе мы не можем никак!» — продолжались фразы, вводящие в недоумение и, конечно же, волнение. Лана не могла сообразить, кто это говорит и требует всё это. Но девушка понимала, что где-то она уже это слышала, да и было как-то по-знакомому смутно и размыто перед глазами. Лана наощупь нашла какую-то ручку от двери. Она попыталась вспомнить, откуда ей всё это казалось известным, но так и не сумела. Отворила дверь. «Нет! Не ходи туда! Там опасно!» — всё ещё звучал кричащий голос, который стал чуть страшнее обычного. Лана всё же до конца распахнула эту дверь и стала намного чётче видеть. Кругом был пожар. Огонь. Пламя. Почему ей казалось это настолько знакомым? Может, она здесь была уже раньше? По середине комнаты сидела спиной… Маленькая девочка с узнаваемо зелёными волосами. И тогда-то Лана всё вспомнила, будто её только что облили холодной водой, что сейчас бы не помешало. Она осознала, что находится во сне. В том самом сне, который приснился ей ещё давно. Очень давно. «Стой!» — заорали навязчиво и повторили несколько раз в таком же ужасающем тоне. «Стою! Я и не собираюсь её спасать!» — закричала розоволосая в ответ презрительно взирала в спину девочке. Внезапно, будто почувствовав её неприятный взгляд, девчонка обернулась и посмотрела такими кукольными и жалкими глазками, которые пронзили бы каждого на слёзы. Но только не Лану. Только не её. Ведь она знала, что перед ней сидит… — Спаси меня, ради всего святого! — жалобно промолвила девочка. — Не в этот раз, — сухо бросила ей Кошка и тут же стала искать дверь для выхода. Пожар усиливался, было страшно, даже с осознанием того, что всё это дурное сновидение, ещё и с дурным человеком. Маленькая девочка кричала и плакала, всячески умоляя спасти её, но Лана не изменяла своего решения.«Пусть разбирается сама»,
— подумала она, быстро-быстро уходя и стараясь не оглядываться. Наконец она выбралась из горящего здания и так же, как и тогда, еле удерживалась на ногах. Всё было снова размазано в поле зрения, словно её окутали пеленой или чем-то похожим. «Почему ты не стала её спасать?» — вдруг спокойно спросил её тот странный голос. «А надо было, что ли? Да ну вас! Сама выберется, если сможет. А сели не сможет, то это уже не мои проблемы», — подумала розоволосая, но не сказала вслух. «Молодец. Она бы сделала только хуже», — будто прочитав её мысли, произнёс этот таинственный кто-то. Но неожиданно он неотчетливо добавил: «Однако, возможно, это ты сделала гораздо хуже». Всё снова закружилось, завертелось. Лана упала, и последнее, что она видела — размытую траву, на которую в конце брызнули кровью, темноту в глазах, а после полное одиночество….***
Проснувшись утром довольно поздно, Кошка чувствовала холодный пот на лбу, держа одеяло в зубах. Она ощущала также головную боль, пробирающую насквозь, видимо, после вчерашнего. Девушка снова легла, смотря в потолок и обдумывая всё зримое и увиденное только что.«Этот сон… Он повторился. Только с иным концом»,
«Но голос в итоге похвалил меня. То есть я сделала всё правильно? Но что он имел в виду, когда сказал, что девочка сделает только хуже?»,
— крутились вьюном Ланины мысли. И внезапно до неё дошло.«А если этот голос предупреждал меня о том, что Ева совершает что-то ужасное, что очень разочарует меня и оттолкнёт от неё? И поэтому он не хотел, чтобы я к ней приближалась и тем более спасала её»,
— розоволосую прямо осенило. Кошка встрепенулась и села кровать, обхватив ноги руками и поставив голову на колено. Она стала размышлять дальше на весь этот счёт, вытаращив глаза:«Но в самом конце он сказал что-то ещё, что-то важное, будто бы… Что я сама сделала гораздо хуже. Что это значит?»
Лана вдруг очень испугалась, неожиданно даже для себя.«А если Ева и правда сделала что-то с собой, как говорила мама?»
Розоволосая тут же отбросила эту мысль, покачав головой и оправдав всё тем, что это всего лишь сон. Но в глубине души она боялась, как бы это не было каким-то знаком, ведь всё же она волновалась за бывшую девушку, хоть и не признавала и не хотела осознавать этого. Внезапно на телефон поступило новое сообщение, и Лана была рада отвлечься от этого всего, читая содержимое. Кирилл 12:05 Лана, привет! Это Кирилл, мы виделись когда-то давно на вечеринке. Может, погуляем?) Кошка удивилась его сообщению, слегка покраснев и задумавшись. Она решила оставить все свои переживания и ответить согласием на встречу с уже знакомым человеком, позабыв всю грусть и бывшее оцепенение и перестав беспокоиться о Еве.