You Try (even when the world doesn't want you to)

Видите ли, Бэкхён – понимающий человек. Он хороший, сочувствующий, понимающий человек. Читая один за одним хейтерские комментарии, одно ядовитое слово за другим, он сомневается в своем предыдущем утверждении. В его груди рождается пузырь ярости, и как бы ему ни хотелось швырнуть телефон в другой конец комнаты, он делает вдох и оставляет его в своей сумке. Рядом с рубашкой, шляпой и маской, и вскоре он понимает, что слишком долго смотрел на этот предмет. Он тяжело вздохнул и встал со своего места на полу тренировочного зала. Кай смотрит на него, наклонив голову, и Бэкхён находит это немного забавным, настолько, что его губы расплываются в улыбке. Это, похоже, нравится Каю, и нежная улыбка украшает его лицо, прежде чем его тело разворачивается в противоположную сторону, и он смотрит прямо на свое отражение в зеркале. Бэкхён хотел бы смотреть в зеркало вот так, без всепоглощающего чувства вины, переполняющего его изнутри. Он хотел бы чувствовать себя настолько спокойно и легко. Бэкхён предполагает, что это лишь малая часть того, что чувствовал... должен был чувствовать Сюйси. Он понимает, что отвлекается, как только начинает звучать музыка, и Кай снова смотрит на него, только на этот раз через зеркало. Старший озорно улыбается и спешит занять свое место, встречая невеселый взгляд хореографа. Музыка словно землетрясение сотрясает его тело, и посреди этого хаоса возникает пустота. Пустота в хореографии, пустота в комнате, в песне, в его сердце. «Так ли чувствуют себя участники WayV каждый раз, когда танцуют?» – спрашивает он себя, уже не в первый раз за этот вечер. Он танцует вокруг пространства, любой ценой избегая пустоты. Его ноги топчут землю вокруг него, а внутри нетронутого места собирается пыль. Пока другой участник не наступает на него. Это необходимо – говорит он себе. Неразумно хотеть не наступать на это конкретное место – пытается убедить он свое подсознание. Бэкхён терпит неудачу. Причём очень плачевно. Потому что он не только терпит неудачу, но и чувствует, как на глаза наворачиваются слезы, и внезапно осознает, что Марк стоит – заменяет Сюйси в этой хореографии. Что на это место не только наступают, но и Сюйси меняют, заменяют, замещают, вытесняют. В конце концов, все это синонимы одного и того же: забыли. И это непростительно. Очевидно, что остальные тоже не в восторге от этой ситуации, но... им сказали, их проинструктировали, им приказали, и никто из них ничего не может с этим поделать. Они должны двигаться дальше. Не то чтобы Сюйси был мертв. Но он почти мертв – шепчет его подсознание. Это заставляет его приостановиться, споткнуться на ногах, и если бы не руки Кая, удерживающие его, его ждала бы неприятная встреча с полом. К счастью, этого не случилось. Но ему приходится столкнуться с обеспокоенным лицом младшего и расстроенным хореографом, и он думает, что, возможно, его встреча с полом прошла бы довольно гладко. – Ты в порядке? – доброжелательно спрашивает Чонин. Бэкхён кивает. Он молча молится, чтобы тот не заметил покраснения его глаз или того, как слегка дрожат его руки. Хореограф вздыхает тяжело и устало вздохом, что не позволяет тревоге парня отступить ни на минуту. – Оставим пока все как есть, выглядит неплохо, – говорит он, и чувство вины, которое Бэкхён испытывал две секунды назад, удваивается до неизмеримых размеров, когда он низко клянется и бормочет извинения. Мужчина взъерошивает ему волосы, шепча – «Все в порядке, просто отдохни сегодня», и Бэкхён еще никогда не был так благодарен хореографу. Он со вздохом садится на пол, чуть не уронив Кая вместе с собой. – Хён, ты в порядке? – спрашивает Марк, приседая рядом с ним. Его глаза выглядят грустными, обеспокоенными, усталыми, и Бэкхён не без гордости говорит, что прекрасно знает, что он чувствует. Усталость – лучший способ описать это. Он уверен, что Сюйси сможет описать это лучше него. – Да, – говорит он почти шепотом. Тэмин и Кай садятся рядом с такими же кислыми выражениями лиц. Тэён опускается следом, и никогда еще отсутствие двух членов группы не ощущалось так удушающе, как сейчас. – Я думаю, – начинает Тэён. – мы все согласны, что сегодня нам не удастся ничего сделать. Бэкхён кивает и видит, как остальные делают то же самое. – Мы можем вернуться ко мне, – говорит Тэмин. – В смысле... если хотите. Я просто... я думаю, что это самое близкое место, куда мы можем пойти не в общежитии и не в общественные места, – говорит он, пожимая плечами. Его глаза смотрят в пол, и обычная щенячья аура, окружающая его, сменяется чем-то более темным, возможно, одиночеством. Бэкхён соглашается, только чтобы снова увидеть привычного Тэмина. Остальные не против этой идеи. Марк и Тэён звонят в общежитие и сообщают, что приедут поздно вечером, прежде чем начать собирать вещи, на их лицах играют улыбки. На мгновение Бэкхён чувствует себя снова ребенком, как будто все они – дети, готовящиеся к ночевке, и это, пожалуй, самое радостное чувство, которое он испытывал за последние месяцы. Вдруг он слышит тихие ругательства и видит, как Кай роется в своей сумке, а затем снова бросает ее со вздохом и проводит рукой по волосам. Он смотрит на него так же, как и Кай, просто чтобы позлить его. В конце концов, младший смотрит на него сквозь свою челку, и на его губах играет улыбка, прежде чем его игриво толкают в бок. – Я даже ничего не сказал! – говорит он в шутливом раздражении и наблюдает, как хихиканье вырывается изо рта Кая. – Нет, но ты использовал мою технику, – говорит он. – И это должно считаться кражей, я должен отчитать тебя за это... честно, – на его лице появляется гримаса, и Бэкхён не может удержаться от смеха над ребячеством 28-летнего парня. – Ладно, ладно, извини, – говорит Бэкхён между хихиканьем. – а что ты вообще потерял? – Что?! Я ничего не терял, – восклицает Кай, а затем бормочет под нос, чтобы только Бэкхён мог услышать. – Я просто забыл свой телефон в другой комнате. Тэмин разразился смехом рядом с ними, прежде чем сказать: – О, а я – «волшебная рука». Старший из троицы качает головой и говорит Каю, что пойдет за телефоном и встретит их у входа, оставляя младшего с умирающим от смеха Тэмином и смеющимися членами группы. По крайней мере, таков был план, пока он не открыл дверь и не увидел лицо, которое надеялся и одновременно боялся увидеть все это время. – Сюйси? Звуки внутри комнаты резко затихли. *** Сюйси недолго думает о том, чтобы развернуться и притвориться, что этого никогда не было. Он не видел Бэкхёна, не выходил из дома, не диссоциировался так сильно, что не помнит, как сюда попал, и, наконец, самое главное, он не очищался. Да, это действительно очень заманчивая идея. Как только Бэкхён открывает рот, чтобы произнести его имя, Сюйси понимает, что не сможет осуществить свой план побега. Против воли, он тяжело вздохнул, и если бы он был менее рассеянным, то наверняка заметил бы, как вздрогнул Бэкхён. Увы, он этого не сделал. Он просто закрывает глаза, готовясь к неизбежному: разговору. Не только с другим человеком (что само по себе уже ужасно), но и с Бэкхёном. И не то чтобы он имел что-то против старшего, скорее, против самого себя. Просто каждый раз, когда он видит его лицо, он вспоминает, как все это началось. Сюйси вспоминает слова, которые он осмелился произнести, и чувство отвращения охватывает все его существо, заполняет язык и рот, как смола, покрывает внутренности паразитами, и внезапно идея засунуть пальцы в горло, чтобы избавиться от этих насекомых, становится весьма привлекательной. Он, конечно, не делает этого. В конце концов, Сюйси не идиот. Но, возможно, так оно и есть. Потому что, как только у него появился выход, он должен был им воспользоваться, а теперь... теперь он застрял не только с взглядом Бэкхёна на лице, но и Марка, и Тэёна, и Кая, и, черт возьми, вселенная действительно ненавидит его, не так ли? Дышать внезапно становится очень трудно, его легкие рушатся сами на себя, как тонущий Титаник, и он не может удержаться от хныканья, которое вырывается из его рта, когда его сердце начинает вырываться из грудной клетки. Глаза словно ножи вонзаются в его душу, и, черт, может быть, ему действительно стоит начать бежать в другую сторону. Что угодно, лишь бы избежать осуждения, жалости, чертовых взглядов. Потому что он знает, ясно? Знает, что он совсем не похож на того человека, который когда-то танцевал рядом с ними. Что его волосы поредели и выпали клочьями, что его лицо болезненно бледное, что он болен. Знает, что, несмотря на все попытки скрыть его тело от мира, они все равно смогут увидеть отсутствие... всего. Он также знает, что, вероятно, никогда больше не будет тем человеком, который танцевал, пел и смеялся. И разве это не больно? Он... осознает, какое разочарование он вызовет в этих глазах, когда компания скажет им, что он больше не является частью команды. Что он, несмотря на всеобщую помощь, не стал лучше. Что он, Лукас, не такой сильный человек, каким они его считали. И, наконец, что он, Сюйси, несмотря на все свои усилия... не достоин их. Дверь внезапно закрывается, и перед ним стоят только два человека – Тэмин и тот самый ужасный. Да, отныне он будет называть Бэкхёна именно так. Тэмин что-то говорит, произнося слова, которые он не может понять, по крайней мере, не сейчас. Не тогда, когда его сердце колотится в ушах, а легкие борются друг с другом. Не тогда, когда... На его запястье лежит рука, которая тянет его к груди другого парня, пока он не почувствует ровное биение сердца на кончиках пальцев. Он знает, что происходит. Тэн часто использует этот прием с ним, и он не может сказать, что это так же успокаивает, как когда рука его Гэ направляет его собственную, но этого достаточно, полагает он. Достаточно, по крайней мере, чтобы перестать чувствовать, что его череп пытается расколоться, достаточно, чтобы он смог разобрать, что пытается сказать Тэмин. – Ты меня слышишь? – первые слова, которые он слышит, и на секунду у него возникает желание насмехаться. Повернуться и сказать: «Конечно, я тебя, блядь, слышу». Затем он вспоминает, что пять секунд назад все было не так, и что от его слов, скорее всего, будет больше вреда, чем пользы, поэтому он проглатывает слова, чувствует, как они скребут по его чувствительному горлу, и оставляет их как мысль. Вместо этого он кивает, потому что так поступают люди. По крайней мере, он так думает. – Хорошо, – Тэмин произносит слова с такой нежностью, что Сюйси почти хочется расплавиться на полу, как слизь. – Можешь назвать мне пять вещей, которые ты можешь видеть, пожалуйста? – говорит он, и, возможно, несколько месяцев назад он счел бы эту просьбу странной, но не сейчас. Не после месяцев, проведенных с ощущением, что он пробежал марафон после того, как кто-то повысил голос. Теперь он знает, что ему не очень нравится этот метод «успокоиться», поэтому он качает головой и отказывается, убирая свою руку из чужого захвата. Тэмин выглядит немного удивленным, возможно, даже обиженным. Если бы Сюйси волновался хоть немного меньше, он бы не чувствовал, как отчаяние когтями впивается ему в грудь, требуя просто подчиниться, сделать то, что ему говорят, и покончить с этим. Перестать быть таким трусом и просто послушаться. Он слишком сильно волнуется, решил Сюйси. Поэтому он смотрит в шоколадные глаза и, хотя собирался начать называть вещи, увидел, что из его рта вылетает следующее: – Я умею считать. Если бы он мог ударить себя по лицу, не выставив себя дураком (во всяком случае, еще большим), он бы так и сделал. Потому что, черт возьми, что это вообще было? Я умею считать???? Удивительно, у него диапазон способностей четырехлетнего ребенка. Его мыслительный процесс прервал голос Тэмина. – Потрясающе! – говорит он, возможно, с излишним энтузиазмом. – Не возражаешь, если я посчитаю четные числа? У меня плохо получаются остальные, - на губах старшего играет нежная, тщательно скрываемая улыбка, и Сюйси не может удержаться от того, чтобы не улыбнуться самому. Он кивает и начинает считать, постукивая пальцем по запястью в попытке отогнать облако небытия, поглощающее его. Они доходят до сорока, прежде чем буря, бушующая в его легких, и дождь, льющийся на его мозг, перестают казаться удушающими. В какой-то момент - Сюйси не может сказать, когда – они оказались сидящими на полу, с замерзающими задницами, потому что Сюйси не мог дышать... отлично. Из его рта вырывается разочарованное ворчание, больше похожее на хныканье, и он бьет головой по коленям. Только тогда он замечает третью фигуру, сидящую рядом с ним. Лицо Бэкхёна – простите, ужасного – поражает его, когда их взгляды встречаются, он удивлен, что старший все еще с ним. Тэмин прочищает горло, заставляя его отвести взгляд от собеседника. – Сейчас я оставлю вас двоих поговорить, – говорит он, вставая, и Сюйси почти хватает его за запястье, только чтобы избежать разговора, который должен был начаться. – Остальные еще внутри, мы будем ждать вас, – и затем он уходит. Тэмин открыл дверь и исчез, а Сюйси хочется, чтобы земля сделала то же самое с ним. После этого в коридоре воцаряется неловкая тишина, которая душит Сюйси до тех пор, пока ему не начинает казаться, что его легкие снова могут разрушиться. Он отчаянно ищет, что сказать, как извиниться за все неприятности, которые он причинил, когда рядом с ним раздается голос Бэкхёна. – Мне жаль, – сказано шепотом, так тихо, что он почти не слышит его. Когда он слышит, то поворачивается лицом к старшему, с замешательством на лице. – Что? – единственное, что он может придумать в качестве ответа. Он сожалеет, что не использовал свой мозг больше, когда Бэкхён стал заикаться. – То есть я знаю, что этого... этого недостаточно для... для того, что я... – его тело принимает неловкое положение. Он сидит лицом к Сюйси, но с каждым разом становится все ближе. – за то, что я вызвал. Это... это все моя вина, – заканчивает он свою речь, ударяясь головой о стену позади них, и Сюйси все еще пытается заставить свой медленный мозг обработать слова, чтобы понять, что это должно быть больно. А потом, как умный человек, каким и является Сюйси, он дает очень умный ответ: – Что? Да, простите его, его последняя клетка мозга просто умерла. Бэкхён смотрит на него с растерянностью, написанной на его лице, как будто ищет что-то в его выражении. Если бы Сюйси мог догадаться, основываясь на только что полученных «извинениях», он бы предположил, что тот ищет что-то вроде гнева. – Я имею в виду, – говорит Сюйси, его глаза прикованы к полу. – я не понимаю, почему ты извиняешься? – Он полагает, что это лучший способ выразить свои чувства, не показывая беспорядок, в который превратился его мозг. – Просто... эм... да, просто почему? Это я должен извиняться за то, что втянул тебя в это, – заканчивает он. Его дыхание происходит короткими, почти незаметными вдохами, пока он готовится к тому, что осознание овладеет другим парнем. К тому, что он встанет и закричит. Чтобы он ушел. Но ничего этого не происходит, потому что, видимо, его глупость заразительна, и единственный ответ, который он получает, это «Что?», и теперь, действительно, это становится смешным. – Да, это я сказал глупость и оскорбил тебя. Я навлек это на себя, а потом я даже не смог себя контролировать, и теперь ты втянут в это, и... это все просто, – говорить становится все труднее, чем больше слов вылетает из его рта, и он чувствует, что слезы вот-вот прольются. Он решает, что сказал достаточно, но недостаточно для того, чтобы искупить свои ошибки, поэтому он оставляет все как есть, сделав единственный вывод: – Я облажался... Прости меня. Пока Бэкхён собирает всю информацию, наступает тишина. Облако, которое Сюйси удалось разогнать, теперь снова опускается на него, не оставляя места для эмоций. Однако его благодарность за туман недолговечна: он вспомнил, что должен слушать, что говорит Бэкхён. Его пальцы начинают рисовать цифры на ноге в отчаянной попытке удержать внимание на ситуации, и он скорее чувствует, чем слышит, как Бэкхён делает глубокий вдох, его руки прижимаются к его собственным. – Это не твоя вина... и никогда не было, – первое, что говорит старший, и Сюйси почти хочет сказать «чушь собачья». Бэкхён продолжает, прежде чем он успевает что-то сказать. – Мы уже говорили об этом, раньше... и я сказал тебе, что все в порядке и не нужно делать из этого что-то большее, – Сюйси не понимает, так виноват он или нет, если сделал из этого нечто большее, чем должно было быть? – А потом это случилось, люди начали говорить, и я... я должен был что-то сделать, да? Эти люди были в основном фанатами, и у меня была власть и платформы, чтобы сказать им прекратить нести дерьмо и начать заниматься своими делами, но я этого не сделал, – его голос немного дрогнул в конце, а рука на его волосах начала слегка дергать за пряди. – Я сидел здесь и ждал, что кто-то что-то сделает, и... и никто не сделал, я ничего не сделал, – Сюйси видит, как слезы катятся по щекам собеседника, и желание обнять или убежать борется друг с другом в его мозгу. – и мне жаль. Я должен был что-то сделать... это моя вина. Сюйси некоторое время обдумывает эти слова в голове, анализируя предложения и чувства, которые с ними связаны, и понимает, что он не совсем не согласен. – Наверное, – начинает он. – ты прав, – Бэкхён напрягается рядом с ним. – хотя не совсем, – и теперь он смотрит на Сюйси, как потерявшийся щенок. – Может, ты и мог бы что-то сделать, но я не думаю, что это твоя вина, – пожимает он плечами, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, его глаза по-прежнему прикованы к полу. – Ты не смог бы остановить все, определенно не то, что я сделал с собой, даже я не смог бы остановить это, так что... да. После минутного молчания Бэкхён немного смеется, и звук получается настолько не вовремя, что Сюйси тоже почти смеется. – Да, наверное, ты прав, – говорит он, вытирая слезы. – Но мне все равно жаль, я... я должен был хотя бы попытаться. Сюйси кивает: – Да, может быть... все в порядке. – На самом деле нет, – отвечает Бэкхён. – Тогда я тебя прощаю, – старший делает паузу, и следующее, что слышит Сюйси – всхлип. Он не оборачивается и не смотрит, он кладет свою руку на руку другого, ждет, пока буйство эмоций не покинет тело Бэкхёна, и повторяет слова несколько раз, пытаясь успокоить парня. – Спасибо, – говорит тот, успокоившись, и Сюйси не знает, что ему ответить, поэтому он просто сжимает его руку и кладет голову на плечо Бэкхёна. – Ты тоже не виноват, ты знаешь, – нет, Сюйси не знает, он думал, что ясно выразился. – Ты не сделал ничего плохого, и ты не заслуживаешь... не заслуживаешь слушать всех этих людей. Они ни черта не знают, – но он очистился, он засунул пальцы себе в глотку и отправил доверие мемберов в канализацию. – И все глупости, о которых ты сейчас думаешь, неправда, – он говорит так уверенно, что Сюйси почти поверил ему. – Я все испортил, – говорит он вместо этого. Бэкхён хмыкает. – У тебя рецидив? – Сюйси не совсем уверен, что это вообще можно так назвать, не тогда, когда он еще не вышел из этого состояния. – Что-то вроде того, – соглашается он. – Тогда ты не облажался, – Сюйси недоверчиво хмыкает. – Я серьезно. Сюйси, я уверен, что другие уже сказали тебе это, но я повторю на всякий случай: Ты выздоравливаешь, – Бэкхён сделал паузу, давая ему проглотить слова. – Рецидив, или то, что произошло – это часть выздоровления. – Но у меня не было рецидива! – Сюйси убирает голову с плеча другого, разочарование переполняет его. – Я просто... мне не нужно было делать это некоторое время, и... и сегодня мое тело просто не сделало это само по себе, я запаниковал и... – Ты очистился? – Сюйси вздрагивает от этого. С ним покончено, прощай группа, компания и все мечты, ради которых он когда-либо работал. Боже, какой же он дурак, почему он решил, что рассказать все Бэкхёну – хорошая идея? – Эй, – слышит он. – посмотри на меня? Он колеблется. На самом деле он очень не хочет смотреть в глаза другому и видеть разочарование, которого он так боялся, лицом к лицу. Но Сюйси все равно делает это, боясь того, что произойдет, если он не сделает этого. Глаза Бэкхёна пугают его. Они с красной оправой, немного блестящие и... добрые. Не жалеющие, не осуждающие, не разочарованные, просто... добрые. Понимающие. Любящие. – Ты много работаешь, не так ли? – и Сюйси не знает почему, но именно эти слова прорывают тщательно выстроенную плотину в его глазах. Бэкхён обнимает его, когда он плачет, и рыдания вырываются из его горла, толкая клетки, которые он так тщательно создавал внутри своей груди, внутри своего сердца. – Это все, что имеет значение, ты делаешь все, что можешь, и даже больше, и это все, что имеет значение, – Сюйси никогда не думал об этом в таком ключе, если быть честным. Все просто ставили перед ним эти невозможные, недостижимые цели и говорили Сюйси достичь их, и... он никогда не думал о том, что, возможно, попытки тоже имеют значение. Может быть, ему не нужно достигать так далеко, чтобы быть достойным. – Ты можешь поговорить с остальными, рассказать им о своих чувствах, – может быть. Может быть, он так и сделает. Может быть, они могли бы начать с меньших целей, с тех, которые не казались бы ему разбивающимися о пол. Может быть, они поймут. Прошло некоторое время, прежде чем рыдания и слезы прекратились, и к концу они оба были измотаны. В какой-то момент туман снова начал спадать, ощущение парения вернулось, чтобы захламить каждый уголок его мозга. Но это было не так плохо, как раньше. Ему было спокойнее, теплее, чем тогда, когда он вышел из квартиры на морозный воздух. И когда он позвонил Хендери, а Бэкхён исчез за дверью, он почувствовал, что, возможно... возможно, всё будет хорошо.