«МИНИСТР МАГИИ ЛЕОНАРД СПЕНСЕР-МУН»
Дернув за бронзовую ручку, мужчина галантно пропустил Драгомиру вперед, после чего зашел следом. За время их пути он так и не произнес ни слова. Наверное, боялся сказать что-то не то, тем самым задевая чувства спутницы, которая за один вечер успела хлебнуть столько горя, сколько многим не доводилось и за всю жизнь. В сложившейся ситуации она была словно разбитая ваза, чьи осколки наспех собрали воедино: одно неверное движение, и она вновь разлетится вдребезги. Опустившись на обитый бархатом стул, стоящий возле письменного стола министра, девушка нервно вцепилась пальцами в юбку платья, стараясь скрыть дрожь в руках. Она сама попросила министра о помощи и знала, что ей предстоит поведать ему всю историю «от» и «до», но не могла найти в себе силы произнести хотя бы один ничтожный звук. Стоило открыть рот, как горло ощутимо сдавливало, не давая потоку речи вырваться наружу. Инстинкт самосохранения всячески предостерегал ее от боли, которую она всенепременно испытает, если заговорит на эту тему. Ей было тошно от собственного поведения. Руки так и чесались отвесить себе пару хлестких пощечин. Она была в шаге от того, чтобы попросить мистера Спенсера схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока мозг не встанет на место. Прикрыв глаза и слегка запрокинув голову назад, Драгомира плотно сжала зубы, чтобы ненароком не взвыть от отчаяния. «Идиотка, какая же ты идиотка». Леонарду хватило одного лишь взгляда в ее сторону, чтобы понять, что без вспомогательных средств им едва ли удастся сдвинуться с мертвой точки. Повесив пальто на вешалку, он приготовил зеленый чай с умиротворяющим бальзамом, после чего передал его Драгомире. Под его сочувствующим взглядом она сделала внушительный глоток, обжигая стенки горла горячей жидкостью. В гробовой тишине было слышно, как ее зубы стучали о край фарфоровой чашки. Спустя время волшебное снадобье подействовало, и Драгомира обессиленно откинулась на спинку кресла. Бывалая тревожность покинула ее, уступая место неестественному спокойствию. В голове воцарился желанный порядок, а горло перестало сжиматься при одной только мысли о том, чтобы рассказать о событиях минувшего вечера. Собравшись с силами, девушка поведала министру всю историю, не упустив ни малейших подробностей. Чем ближе она была к развязке, тем мрачнее становилось его лицо. На моменте трагической смерти Елены Леонард горестно вздохнул и прикрыл карие глаза, выражая свои искренние соболезнования. Его слова больно резанули по сердцу, но Драгомира не подала виду. — Так значит, Кёнинги прибыли в вашу усадьбу для обсуждения предстоящей помолвки? — счел нужным переспросить Леонард. Ему с трудом верилось, что Борис по собственной воле захотел породниться с семьей, за которой закрепилась дурная слава. — Да, — вяло отозвалась девушка, не выпуская из рук фарфоровую чашку. — Ума не приложу, зачем Борису это понадобилось, — задумчиво потер подбородок Леонард, не сводя глаз с именной таблички, стоящей посреди стола. — Отец сказал, что таким образом мы положим начало миру между нашими странами. Аккуратные брови Спенсера скептически изогнулись. На этот счет у него имелось иное мнение, однако он предпочел оставить его при себе. — Не возражаете, если я посмотрю ваши воспоминания? — вместо этого спросил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно мягче. Прежде чем выразить согласие, Драгомира надежно скрыла воспоминание о вчерашней тренировке, на которой ее брат использовал на ней Круциатус. Министр уж точно пришел бы в ужас, узнав, что Борис заставляет родных детей пытать друг друга одним из трех Непростительных. Достав из кожаного портфеля палочку, мужчина направил ее на Драгомиру и произнес: — Легилименс. Вторжение в свой разум девушка почувствовала сразу же. Вереница воспоминаний проносилась перед глазами, как перелистываемые страницы альбома с колдографиями. Не давая Леонарду ни единого шанса увидеть лишнего, она сконцентрировалась и последовательно воспроизвела в памяти интересующие его события, начиная с момента прибытия Кёнингов в их усадьбу. Министр с выражением крайней сосредоточенности на лице изучал один визуальный образ за другим. Спустя время он отложил палочку в сторону и принялся размеренно постукивать кончиками пальцев по поверхности письменного стола. Ему требовалась минута-другая, чтобы проанализировать увиденное и обдумать дальнейший план действий. — Вы не должны падать духом, Драгомира. Мне очень жаль, что вам не посчастливилось стать свидетелем смерти матери, однако есть надежда на то, что Борис и Николай еще живы. Буду честен, мне непонятны мотивы Кёнинга, — беспомощно пожал он плечами. — Сомневаюсь, что вы или ваши родные перешли ему дорогу. Также маловероятно, что он провернул все это, чтобы похитить вашего отца и брата ради выкупа: денег у Адалрикуса столько, что многим и не снилось. Обронив мученический вздох, Драгомира отвернулась, переключая внимание на портрет покойного Гектора Фоули, занимавшего должность министра магии до Леонарда. Тот в это время вальяжно сидел в кожаном кресле, потягивая из стакана огневиски и с интересом наблюдая за происходящим. Сохранять надежду на лучшее становилось все сложнее. Учитывая то, что ее семья и впрямь не сделала ничего, чтобы заслужить гнев Кёнинга, охотнее верилось в то, что этот обезумевший человек обрек их на девять кругов ада забавы ради. И если это так, то верить в благоприятный исход бессмысленно. — Но я даю вам слово, что приложу все усилия, чтобы найти Бориса и Николая. Адалрикус предстанет перед судом, и я лично потребую для него самого сурового наказания. — Благодарю вас, мистер Спенсер. Она действительно была признательна ему за помощь, однако перспектива отдать Кёнинга представителям правосудия ей нисколько не улыбалась. Даже если свершится чудо, и он все же окажется приговорен к пожизненному заключению, то это все равно не устроит Драгомиру. Она не успокоится, пока не убьет того, по чьей милости ее мать умерла. Возможность увидеть, как Адалрикус испускает последний вздох, пав от ее руки, хоть и не избавит ее от боли, но позволит жить со спокойно душой: Драгомира будет знать, что отомстила за близкого человека. Обращаясь к мистеру Спенсеру, она рассчитывала на его помощь в поисках Кёнинга. Как минимум, в силу своего положения он располагал всеми необходимыми для этого ресурсами. В дальнейшем же их пути должны были разойтись, ведь Драгомира не собиралась отправлять Адалрикуса в тюрьму. Это была слишком малая плата за его грехи. Уж лучше она сама получит пожизненный срок за убийство, чем позволит ему доживать свой век в тюремной камере. — Я свяжусь с Советским министерством магии, а вам пока что следует отдохнуть. — Вы же знаете, что я не смогу сидеть спокойно, пока Адалрикус и его люди разгуливают на свободе, — беззлобно возразила Драгомира, скользя взглядом по одной из черно-золотых колонн, поддерживающих потолок круглого кабинета. — Да, но в настоящий момент вы сделали все, что было в ваших силах. Уверен, что Елена не просто так отослала вас за полторы тысячи миль от родного дома. Она хотела, чтобы вы были в безопасности. Невольно опустив глаза вниз, Драгомира с щемящей болью в груди взглянула на цепочку матери, которую та носила не снимая. Пальцы сами собой сжались в кулак, отчего острые края украшения впились в кожу. — По этой причине я настаиваю на том, чтобы вы немного отдохнули, — продолжил Леонард, стараясь установить с девушкой зрительный контакт. Как только ему это удалось, он одарил Драгомиру мягкой улыбкой: в ее взгляде больше не читалось возражение. — Обещаю, что пришлю вам весточку, как только получу ответ от министра СССР. Открыв ящик стола, Леонард достал из него чистый пергамент и, обмакнув перо в чернила, принялся писать сообщение. Как ни пытайся, Драгомира не могла разобрать его почерк, поэтому дословное содержание письма оставалось для нее загадкой. Мельком пробежавшись взглядом по написанному, мужчина сложил из пергамента самолетик и с помощью магии поднял его в воздух. Тот, вторя движению палочки, послушно взмыл со стола и пронесся через всю комнату, после чего скрылся в дымоходе не разожженного камина. По прошествии пятнадцати минут раздался отчетливый стук в дверь. Получив разрешение войти, молодой мужчина, который на вид был не многим старше Драгомиры, проследовал в комнату и учтиво склонил голову, приветствуя министра. Стоило девушке попасть в поле его зрения, как он тут же смерил ее оценивающим взглядом с головы до ног. Не желая оставаться в долгу, она ответила ему тем же. В скором времени незнакомец положил конец их немой борьбе и, бросив Драгомире немногословное «добрый вечер», переключил внимание на министра. — Я получил ваше послание, мистер Спенсер. Чем могу быть полезен? — спросил он глубоким бархатистым голосом. Наблюдая за ним со стороны, Драгомира пришла к выводу, что незнакомец скорее всего относился к привилегированному слою волшебного общества. Его осанка была безупречной, утонченный черный костюм сидел как литой, а значит с большей вероятностью был пошит на заказ. Темно-русые волосы лежали волосок к волоску, а в насыщенно синих глазах, над которыми нависали густые ровные брови, без труда читалось чувство собственного превосходства. Все признаки знатного отпрыска на лицо. — Спасибо, что так быстро откликнулись на мое письмо, Бересфорд. Надеюсь, я не отвлек вас от чего-то важного? — Разумеется нет, министр. Вы же знаете, что для вас у меня всегда найдется время. «Подхалим», — мысленно окрестила его Драгомира, наблюдая за вежливо улыбающимся юношей. Такие, как он, готовы были хоть посреди ночи явиться по первому зову, лишь бы угодить своему непосредственному начальнику. — Рад это слышать. Я знаю, что на вас можно положиться, Бересфорд, поэтому хочу поручить вам одно очень важное дело. Несмотря на то, что молодой человек и бровью не повел, Драгомира была уверена, что внутри он места себе не находил от счастья: возможность выслужиться перед министром магии ценилась на вес золота. — Обещаю подойти к нему со всей ответственностью. — Я буду очень признателен, если вы сопроводите мою гостью до «Дырявого котла» и снимете для нее номер. Все расходы я, конечно же, беру на себя, — твердо заверил он Драгомиру, положив руку на сердце. — Это лишнее, мистер Спенсер, — тут же включилась в разговор она, вежливо отказываясь от его щедрого предложения. Министр и без того оказал ей неоценимую услугу, пообещав помочь с поиском родных. — У моей семьи есть сейф в местном банке, поэтому я могу заплатить за номер сама. К тому же, не стоит нагружать мистера… — Мальсибера, — подал голос Бересфорд, почувствовав на себе выжидающий взгляд зеленых глаз. Как и предполагалось, узнав о том, что подразумевает под собой порученное ему «важное» дело, юноша заметно поник. Быть нянькой для незнакомой девушки уж точно значилось последним в списке того, чем бы он хотел заняться в этой жизни. — Я все же настаиваю на том, чтобы мистер Мальсибер сопроводил вас до «Дырявого котла», — не желал уступать Леонард, продолжая гнуть свою линию. Сейчас он уж очень напоминал заботливого отца, пекущегося о безопасности дочери. Правда, самой Драгомире такое было знакомо лишь понаслышке: родной отец никогда не стремился отгородить ее от опасности. — Ох, я же совсем не представил вам мою гостью. Бересфорд, это мисс Драгомира Баженова, дочь заместителя советского министра магии. — Рад знакомству с вами. — Взаимно. От ее внимания не укрылся мимолетный огонек удивления, вспыхнувший в глазах Бересфорда при упоминании о должности ее отца. Он наконец-то увидел в ней ровню. Но самой Драгомире от этого не было ни холодно, ни жарко: она не стремилась произвести на него впечатление и уж тем более не желала добиться его расположения. — Как и обещал, я свяжусь с вами в ближайшее время, Драгомира. А пока что постарайтесь верить в лучшее.***
Покинув министерство магии, молодые люди вышли на пустую улицу с обветшавшими домами и парой заброшенных офисных зданий. Температура воздуха в Лондоне хоть и была значительно выше, чем в Москве, легкое платье, в которое была одета Драгомира, все равно не могло в должной мере защитить ее от холода. При первом же дуновении ветра девушка зябко вздрогнула и принялась растирать плечи ладонями. Она уже хотела было применить согревающие чары, как вдруг Бересфорд накинул свое пальто ей на плечи. — Спасибо, но не стоило, — смущенно произнесла Драгомира, кутаясь в теплую ткань, от которой исходил терпкий запах дорогого парфюма. Яркий, брутальный, благородный. Именно эти слова приходили на ум в первую очередь. Стоило отдать Бересфорду должное: он сумел подобрать аромат, полностью ему подходящий. — Поступи я иначе, и окружающие поставили бы мое воспитание под сомнение. Стало быть, под напускным благородством скрывалось нежелание показать себя в дурном свете. Однако Драгомира не могла упрекнуть его за это: она и сама неоднократно совершала подобные поступки, руководствуясь не благими намерениями, а стремлением заработать себе уважение в глазах знатной публики. Таковы реалии их среды обитания. — Вы не возражаете, если сперва мы заглянем в одно место? У меня назначена важная встреча, на которую я никак не могу опоздать, — из приличия предоставил ей выбор Бересфорд. По выражению его лица, не лишенного тонких черт, было понятно, что он не примет отказа. — Нет, не возражаю. В ответ на это молодой человек протянул ей руку, и Драгомира, лишь на мгновение замявшись, вложила в его теплую ладонь свою. В глазах тут же потемнело, а тело сдавило со всех сторон сразу. Трансгрессировав на оживленную улицу, Бересфорд резко разжал пальцы, выпуская ладонь спутницы и отходя от нее на приличную дистанцию. Можно было подумать, что, сделай он это немногим позже и менее резко, и идущие им навстречу волшебники всенепременно отчитали бы молодых людей за развратное поведение. Вот только на дворе был двадцатый век, да и в том, чтобы держаться за руки, не было ничего зазорного. Достав палочку из внутреннего кармана приталенного пиджака, Бересфорд применил на пальто трансфигурационные чары. Как по щелчку пальцев, то превратилось в мантию с капюшоном. — Будет лучше, если вы спрячете лицо, — сообщил он Драгомире, ожидая, когда та выполнит прозвучавшую просьбу, которая, в общем-то, больше походила на безапелляционный приказ. — Вам ни к чему светиться в том месте, куда мы направляемся. Услышанное мигом заставило Драгомиру напрячься. Не хватало только, чтобы этот человек навлек на нее неприятности. За последние несколько часов их и так было более чем предостаточно. «Может, еще не поздно отказаться и отправиться в гостиницу?», — обратился к ней голос разума, отчего семена сомнения моментально дали всходы. Однако Бересфорд уже двинулся вперед по улице, стремительно увеличивая расстояние между ними. Мысленно выругавшись, Драгомира пошла следом. — С какой целью вы прибыли в Великобританию? — завел разговор Бересфорд, как только девушка вновь поравнялась с ним. По тону его голоса было понятно, что это далеко не начало непринужденной беседы. Да и как-то слабо верилось, что он испытывал искреннее желание узнать ее получше. Все это больше походило на неформальный допрос. — Не поймите меня неправильно, но я бы не хотела говорить об этом, — предпочла уйти от ответа Драгомира. — Данный вопрос касается исключительно меня и мистера Спенсера. Мелкий дождь тем временем забарабанил по черепичным крышам местных магазинов. Некоторые волшебники тут же прибегнули к помощи палочек и скрылись от него под невидимыми щитами, чем-то напоминающими купол магловского зонта. Остальные же как ни в чем не бывало продолжили свой путь: перспектива промокнуть их нисколько не беспокоила. — Что ж, ваше право, — не без нотки разочарования произнес Бересфорд, сворачивая в темный переулок. Драгомира же застыла как вкопанная, не решаясь идти дальше. Помнится, когда-то давно, во время одной из командировок отца, девушка в компании матери и брата прогуливалась по Косой аллее, знакомясь с известным волшебным районом Лондона. Проходя мимо этого переулка, Елена строго-настрого запретила детям, нередко сбегающим из-под ее присмотра, даже думать о том, чтобы отправиться туда. — Если вы боитесь темноты, мисс Баженова, то можете подождать меня здесь, — с издевкой усмехнулся Бересфорд, небрежно проводя ладонью по влажным волосам. Из-за дождя они стали казаться на пару тонов темнее. Ущемленная гордость вынудила ее махнуть рукой на предостережение матери. Дерзко вскинув подбородок, Драгомира шагнула вперед, покидая пределы освещенной и безопасной улицы. Ее здравый смысл в этот самый момент звонко ударил себя ладонью по лбу. Пройдя мимо юноши, чьи губы все еще были изогнуты в насмешливой полуулыбке, она затаила дыхание, словно уловив в воздухе нечто опасное. Однако назад дороги не было. Единственное, что оставалось — держать руку на пульсе. Миновав узкий переулок, она вышла на затемненную улочку, на которой находились различные магазины. Но, в отличие от Косой аллеи, здесь продавали вовсе не безобидные вещицы. Чего стоили одни только сушеные головы, выставленные на главной витрине лавки, владельцами которой, судя по вывеске, являлись некие Ноггин и Боунс. — Не отходите от меня слишком далеко, если не хотите угодить в цепкие лапы местных обитателей, — вкрадчиво произнес Бересфорд, склонившись над ее ухом. Стоило его горячему дыханию коснуться ее кожи, как та покрылась мурашками. Повернув голову в его сторону, Драгомира нервно сглотнула, но не отпрянула в испуге. Вернув самообладание, она перевела взгляд с его пухлых губ на глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Несколько мелких капель дождя скатились по его точеным скулам, падая на ее плечи, скрытые под тканью мантии. Значит, Бересфорд больше не боялся находиться к ней слишком близко. Настолько близко, что ей следовало лишь привстать на цыпочки и слегка податься вперед, чтобы коснуться его губ своими. Делать она этого, конечно же, не собиралась. Напротив, на сей раз именно Драгомира была той, кто предпочел образовать между ними допустимую в приличном обществе дистанцию. Хотя маловероятно, что хоть кто-то в этом злополучном местечке сделал бы им замечание даже в том случае, если бы они предались плотским утехам. Вновь придя в движение, Бересфорд направился к заведению, располагающемуся в соседнем здании от лавки «Ноггин и Боунс». Это был двухэтажный дом из темного кирпича, внутри которого, судя по звукам, было полно посетителей. Возле входной двери висела обшарпанная табличка с изображением огнедышащего дракона, под которым готическим шрифтом было выведено: «Белая виверна». Зайдя следом за Бересфердом, Драгомира моментально почувствовала себя не в своей тарелке. За круглыми деревянными столами сидели волшебники и волшебницы разных возрастов, чью наружность нельзя было описать ни одним другим словом, кроме как безобразная. Драгомира с уверенностью могла заявить, что судьба завела ее в пристанище сброда Магической Британии. — Сядьте у барной стойки и постарайтесь не нарваться на неприятности, — дал ей напутственный совет Бересфорд, прежде чем удалиться. Остановившись перед лысым коренастым мужчиной, охраняющим проход на второй этаж, Мальсибер поприветствовал его, словно давнего знакомого. Тот без лишних препирательств пропустил его к лестнице, и вскоре юноша скрылся из поля зрения, оставляя Драгомиру на съедение волкам. Несмотря на то, что компания ей досталась не из приятных, девушка не млела от страха: в случае чего она сумеет за себя постоять. Куда более насущный для нее вопрос заключался в том, зачем Бересфорд вообще заявился в эту дыру? Навряд ли по поручению министерства. Заняв свободное место за барной стойкой, Драгомира сложила руки на коленях и опустила голову, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Ни с того ни с сего в помещении раздался грохот: проигравший в карты волшебник резко вскочил на ноги, роняя стул, на котором сидел, и с кулаками набросился на одного из трех противников. — Может у меня и нет одного глаза, но это не значит, что я не вижу, как ты мухлюешь, Барри, — злостно прорычал он, встряхнув удерживаемого мужчину с такой легкостью, будто тот весил не больше тряпичной куклы. — Остынь, Клайд, — вырвался из его хватки Барри и на всякий случай вытащил из кармана поношенной мантии изогнутую палочку, — у меня и в мыслях не было дурить тебя. Ты бы не профукал тридцать галеонов, если бы поменьше пялился на грудь Зеллы, — указал он небритым подбородком на рыжеволосую официантку с пышными формами. Та в это время убирала пустые бокалы с соседнего стола, не скрывая довольную улыбку. Ей льстило мужское внимание, пускай даже и от таких отъявленных негодяев, как Клайд. Не испытывая желания и дальше наблюдать за этим цирком, Драгомира отвернулась, проклиная себя за то, что, вопреки здравому смыслу, повелась на провокацию Бересфорда и сунулась в Лютый переулок. Когда-нибудь собственная гордость сведет ее в могилу. Мысленно понося Мальсибера и его острый язык на чем свет стоит, она вдруг услышала, как соседний стул отодвинулся. Украдкой посмотрев в сторону, девушка приготовилась к худшему. — Что же такая прелестная особа делает в этом забытом Мерлином месте? — поинтересовался у нее грузно опустившийся на свободный стул волшебник. Стоило ему открыть рот, как Драгомира уловила в воздухе запах перегара, дешевого табака и нечищеных зубов. Из-под его свободной рубахи с глубоким вырезом выглядывала татуировка черепа какого-то зверя, выцветшая от времени. Пальцы мужчины украшали золотые перстни, а на шее болталась толстая цепь с подвеской в виде головы дракона, в которую крест на крест были вогнаны две волшебные палочки. Не добившись ответа, волшебник грубо схватил Драгомиру за подбородок, вынуждая посмотреть на него. Шершавая кожа его пальцев больше напоминала наждачку. — Может, у тебя нет языка? Если же моя догадка ошибочна, то твое поведение является весомой причиной, чтобы его отрезать. Уж поверь, я найду ему достойное применение. Стоящие рядом мужчины, которые наверняка являлись его шестерками, разразились мерзким лающим смехом. — Знаете, вы правы, — Драгомира без лишних церемоний скинула его руку со своего подбородка, после чего встала со стула, намереваясь убраться из этого проклятого места как можно дальше, — мне нечего здесь делать. — Как бы не так, лапуля, — нагнал ее настойчивый волшебник, хватая за предплечье и рывком разворачивая к себе. Потеряв равновесие, Драгомира налетела на него, ударяясь о твердую как камень грудь. При виде этого его подпевалы многозначительно присвистнули, в очередной раз демонстрируя свою животную натуру. — Видишь ли, я заинтересован провести время в твоей компании, а ты упорно играешь недотрогу. Неужели мамочка с папочкой не научили тебя манерам? — Закрой свой грязный рот, ничтожество, — процедила Драгомира сквозь зубы. Охватившее ее раздражение плавно перерастало в чистую ярость. — Ты не достоин того, чтобы упоминать о моих родителях. — А у тебя острый язычок, — еще больше приблизившись к ней, прошептал мужчина, обдавая кожу Драгомиры зловонным дыханием. Ей самой в этот момент было настолько мерзко, что хотелось собственноручно содрать свое лицо. — Я определенно вырву его и заберу себе на память, но чуть позже. Обернувшись к соратникам, которым так не терпелось поиграть с бедной овечкой, по глупости забредшей в полное хищников логово, он произнес: — Ну что, джентльмены, займемся перевоспитанием этой нахальной девицы? Нужно же кому-то выбить из нее всю дурь, раз ее мамаша была слишком занята, ублажая мужа. Почувствовав, как кровь в жилах воспламенилась, Драгомира со всей силы ударила волшебника коленом в пах. Тот, явно не ожидая подобного, сложился пополам, чем совершил очередную ошибку: девушка нанесла повторный удар, на сей раз пришедшийся мужчине в лицо. Хруст его ломающегося носа был медом для ее ушей. — Мерзкая тварь, — свирепо закричал он, падая на колени. От нестерпимой боли на глазах мужчины выступили слезы, — я выпотрошу твое проклятое тело и скормлю внутренности нунду. — Жизнь твоя прервется, кровь рекой прольется, — порча, обещающая неминуемую смерть, слетела с ее губ с завидной легкостью. Драгомира всем сердцем желала обречь мерзавца на страдания, поэтому была уверена, что произнесенные ею слова возымеют должный эффект. Лицо волшебника резко налилось багрянцем, будто на его шее затянулась удавка. Стоя на четвереньках, он ни с того ни с сего зашелся кашлем, выплевывая на грязный дощатый пол густую бордовую жидкость. Не прошло и минуты, как его выпученные глаза закатились, и он, в последний раз издав хрипящий звук, рухнул на пол. Кровь продолжала изливаться из его горла и, стекая по синеющим губам, капля за каплей падала на доски, постепенно собираясь в лужу. Тяжелый железистый запах, повисший в воздухе, постепенно распространялся по всему залу таверны. На мгновение в баре повисла гробовая тишина. Однако вскоре все присутствующие вернулись к своим прежним делам, продолжая злоупотреблять алкоголем, играть в карты и переговариваться друг с другом. Бездыханное тело нисколько их не впечатлило: ни один вечер в «Белой виверне» не проходил без убийств. — Она прикончила Двэйна, — вымолвил один из трех стоящих в стороне мужчин. Взгляд его метался с почившего от порчи главаря к Драгомире и обратно. Было видно, что он размышлял над тем, как следует поступить дальше. Самый высокий из них схватил напарников за рукава рубашек и настойчиво потянул к выходу, изредка бросая на Драгомиру опасливые взгляды. Он боялся, что девушка выкрикнет им вслед то же неизвестное проклятие, от которого умер Двэйн. Между отмщением и жизнью мужчина, не моргнув и глазом, выбрал второе. Умно с его стороны. Умно ровно настолько же, насколько подло и трусливо. Грош цена их верности. — Что тебе непонятно во фразе «постарайся не нарваться на неприятности»? — как из ниоткуда возник Бересфорд, грубо беря ее под локоть и таща в сторону выхода. От представшей перед глазами картины он напрочь позабыл о всех правилах приличия. Покинув «Белую виверну», Мальсибер не стал сбавлять темп, вынуждая Драгомиру чуть ли не бежать за ним, что, кстати сказать, было весьма неудобно, учитывая ее обувь. Проклятые лодочки, будь они неладны. — Да будет тебе известно, этот человек грозился отрезать мне язык. Резко остановившись, она вырвала руку из его хватки и потерла ноющую кожу. За минувшие сутки Драгомира слишком часто позволяла кому попало обращаться с ней как с вещью. Следующему осмелившемуся сделать это она непременно отрубит кисть топором. — Что это? — подбородком указала она на странный сверток, которого точно не было при Бересфорде ранее. — Не пойми меня неправильно, но я бы не хотел говорить об этом, — съязвил он, припоминая девушке ее же слова. — Ты хоть знаешь, кого убила? В ответ на это Драгомира отрицательно качнула головой. По правде говоря, ей было глубоко наплевать, кем являлся тот мужчина. Будь он хоть самая важная шишка в Магической Великобритании, она бы поступила точно так же: мерзавец оскорбил ее родителей, а значит заслужил то, что с ним случилось. — Ну конечно не знаешь, ведь ты, раздери тебя Моргана, гостья в этой стране, — сжав большим и указательным пальцами переносицу, он сделал глубокий вдох, стараясь взять эмоции под контроль. — Двэйн Хантмен — известный браконьер, которому подчиняются все подобные группировки Великобритании. Если те три оборванца побоялись пачкать руки, то это не значит, что все последуют их примеру. Тебе же будет лучше, если его шайка будет слишком занята борьбой за власть. В противном случае они повесят твою голову в своем логове в качестве трофея. — Что ж, пусть попробуют. Посмотрев на нее, как на умалишенную, Бересфорд грязно выругался себе под нос, после чего развернулся на месте и зашагал прочь. Всю оставшуюся дорогу до Косой аллеи они провели в молчании. Это вполне устраивало Драгомиру: она и сама не испытывала желания общаться с Мальсибером. Подумать только, этот нахал обвинял ее в том, чего и вовсе не произошло бы, не потащи он ее в Лютый переулок. Конечно, никто не принуждал ее убивать Двэйна Хантмена, но как еще она должна была поступить? Позволить этому отродью и его шайке измываться над ней, воплощая в жизнь все их извращенные фантазии? Вот уж нет, увольте. Дойдя до «Дырявого котла», Бересфорд снял для Драгомиры номер, сказав владельцу записать это на счет министра Спенсера. — На твоем месте я бы не смыкал глаз сегодняшней ночью, — с этими словами Мальсибер трансгрессировал, растворяясь в воздухе с характерным хлопком. Молодой владелец «Дырявого котла», тактично проигнорировав развернувшуюся перед его глазами сцену, предложил постоялице ужин, представляющий собой маринованного угря. Однако та ответила ему отказом и поспешила на второй этаж, где находилась снятая для нее комната. По наступлении утра Драгомира собиралась первым же делом отправиться в «Грингготс» и снять деньги, чтобы возместить министру Спенсеру все расходы. Она не любила быть в долгу. Ее пристанище на ближайшее время представляло собой небольшую по размеру комнату, в которой находилась односпальная кровать, шкаф и стол со стулом. Помимо этого, в номере имелась еще одна дверь, ведущая в ванную. Приняв душ, Драгомира сразу же забралась в кровать и накрылась мягким одеялом, пахнущим свежестью. Рука тут же потянулась к цепочке матери, которую девушка надела на шею, пока покидала министерство магии. «Мама», — сжимая металлическую подвеску, она чувствовала, как проклятые слезы вновь потекли по щекам. Вскоре наволочка пуховой подушки пропиталась соленой влагой. Зажав рот ладонью, Драгомира позволила себе дать волю чувствам. Крики отчаяния, словно дикий зверь, рвались наружу. Их когти, острые как бритвенное лезвие, вонзались в горло, желая вспороть его. Неуемная боль буквально разрушала ее изнутри, прогоняя органы через мясорубку и перемалывая кости в труху. Такими темпами от нее не останется ничего, кроме кровавого месива. Почему? Почему жизнь так несправедлива? Ее семья не заслужила всего этого. По какой причине люди вроде Кёнинга и Хантмена редко получают по заслугам? Если бог существует, то почему он допускает подобную несправедливость? Будь она глубоко религиозной, то после сегодняшнего дня навсегда отреклась бы от веры. Драгомира понятия не имела, как долго продолжалась ее очередная истерика: ход времени утратил всякий смысл. Окончательно выбившись из сил, она безучастно смотрела в потолок, сжимая ладонями простыню. Погружаясь в сон, она думала о том, какого наказания удостоится за убийство Двэйна. Наверняка Бересфорд сообщит мистеру Спенсеру о случившемся, как только переступит порог министерства. Стоит быть готовой к тому, что завтра утром под ее дверью будет стоять отряд мракоборцев, которым приказано сопроводить преступницу до тюремной камеры. Вот только никто так и не явился к ней, чтобы вынести суровый приговор. Бересфорд Мальсибер счел нужным утаить от министра подробности вчерашнего вечера, чем оказал Драгомире услугу. Однако с сделал он это не по доброте душевной: не в его интересах, чтобы взявшиеся за это дело мракоборцы докопались до правды и узнали, с какой целью они посещали Лютый переулок. Как бы Драгомире того ни хотелось, но теперь у них с Бересфордом Мальсибером имелся общий темный секрет. И если один из них решит открыть рот, то утянет на дно обоих.