Потомки первых

      Двое фигур в темных одеяниях как из ниоткуда возникли перед воротами обширного поместья, внешне напоминающего старинный каменный замок. Небо над ним заволокло тяжелыми черными тучами, отчего все вокруг погрузилось в полумрак.       Когда Бересфорд коснулся черно-зеленого герба с изображенной на нем буквой «М», ставни ворот бесшумно отворились, позволяя прибывшим проследовать к дому.       Драгомира, опьяненная данной Империусом радостью, бессознательно ступала вслед за Бересфордом, не отставая от того ни на шаг. Юноша время от времени бросал в ее сторону настороженные взгляды, все еще допуская мысль, что ее послушность — умело отыгрываемое состояние, которое должно усыпить его бдительность. Однако правда заключалась в том, что Драгомира была у него на коротком поводке, а значит если бы и намеревалась воткнуть кому-то нож в спину, то лишь в свою и только по его приказу.       Миновав ухоженный сквер, они поднялись по ступенькам крыльца и вошли в поместье. Его внутреннее убранство ничуть не уступало Екатерининскому дворцу, однако было лишено ярких красок. Антикварная мебель, пол и стен — все здесь было выполнено в темных тонах. И даже естественный свет, в дневное время проникающий в холл через панорамные окна, не был способен значительно повлиять на мрачную обстановку, царящую в доме.       — Керми рад видеть мистера Мальсибера и его спутницу, — дрожащим голосом поприветствовало их низкое существо с длинным крючковатым носом и большими ушами, напоминающими крылья летучей мыши. Местами порванная туника, больше похожая на наволочку с прорезями для головы и рук, болталась на его костлявых плечах и оголяла часть кожи в области груди. Создание было настолько худым, что верхние ребра четко выделялись под его кожей, обладающей болезненно сероватым цветом. — Хозяин и его гости ждут вас в зале.       Бересфорд даже не удостоил домового эльфа вниманием, словно тот в его глазах был не более, чем грязью под ногами. Керми, в свою очередь, молча проглотил фактическое унижение, явно не впервые сталкиваясь с подобным отношением. Щелкнув пальцами, он растворился в воздухе, более не обременяя гостей хозяина поместья своим присутствием.       Покинув пределы холла, молодые люди двинулись вперед по коридору, ловя на себе оценивающие взгляды изображенных на портретах волшебников. С каждым сделанным шагом Бересфорд вел себя все более нервно: он то и дело тянулся к волосам, проверяя безупречность прически, и все никак не оставлял в покое галстук, будто бы тот раз за разом затягивался на его шее по прошествии определенного времени.       В конце пути их ждала двустворчатая дверь, перед которой юноша замер в неуверенности. Можно было подумать, что по ту сторону находился некто, ко встрече с которым Бересфорд готовился на протяжении всей жизни.       — Не смей говорить без моего разрешения, — строго пригрозил он Драгомире пальцем. Голос его при этом дрожал от волнения, что никак не вязалось с желаемым образом сурового командира, которого следовало бояться и чьи приказы требовалось выполнять безоговорочно.       Вдруг деревянные створки за его спиной распахнулись, с грохотом ударяясь о стены. Мальсибер приложил немалые усилия, чтобы не подскочить на месте как дворовый кот, повстречавший на своем пути стаю бродячих псов.       — Ты нуждаешься в особом приглашении, Бересфорд? — раздался низкий глубокий голос, услышав который Мальсибер, словно получив хлесткий удар розгой, вытянулся струной.       Голос этот принадлежал молодому юноше с темными и слегка вьющимися волосами, который, как и остальные трое присутствующих в зале, с головы до ног был одет в черное. Он сидел во главе длинного стола, размеренно постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Всякий раз, когда его перстень ударялся о дерево, по помещению проносился отчетливый стук, заставляющий Бересфорда нервничать все сильнее.       Другие молодые мужчины замерли на своих местах, точно статуи, и лишь искоса поглядывали в сторону дверного проема, в котором находился их соратник. Можно было подумать, что, пророни они сейчас хоть звук, и будут вынуждены оправдываться за свою выходку, стоя бок о бок с Бересфордом.       На первый взгляд поведение этих людей казалось нелепым, но стоило только получше присмотреться к их предводителю, как пазл в голове начинал потихоньку складываться.       Поза его демонстрировала полную уверенность в собственном превосходстве над окружающими, а взгляд темных глаз принадлежал скорее не молодому парню, а зрелому мудрому мужчине, чьему опыту и интеллекту могли позавидовать многие. Неудивительно, что сидящие рядом товарищи видели в нем авторитет и не хотели нарваться на его гнев, сунув нос туда, куда не следует.       — Прошу прощения, мой Лорд, — учтиво склонил голову Бересфорд, распинаясь перед ним больше, чем перед самим министром магии, — мне пришлось задержаться.       — Полагаю, это и есть причина твоего опоздания, — указал он подбородком на Драгомиру, которая беззаботно улыбалась присутствующим, не отдавая себе отчета в том, где и с кем находится.       Сейчас она уж очень напоминала пустоголовую дурочку, чьих умственных способностей хватало только на то, чтобы невинно хлопать ресницами и выступать в качестве ходячего украшения Бересфорда, пришедшего на важную встречу.       — Все верно, мой Лорд.       — Признаюсь честно, я глубоко разочарован тем, что ты предпочел женскую компанию нашему великому делу.       — Нет-нет, вы неправильно меня поняли, — принялся оправдываться Бересфорд, выставив перед собой руки в защитном жесте, — у этой девчонки какие-то дела со Спенсером, а ее отец — заместитель советского министра магии. Я подумал, что она располагает информацией, которая может быть нам полезна, но не рискнул использовать легилименцию, потому что не так хорош в этом, как вы, мой Лорд, — счел он нужным напоследок потешить самолюбие своего господина.       Бесшумно поднявшись из кресла, молодой человек с грацией льва зашагал навстречу Бересфорду, который тут же сорвался с места, таща за собой Драгомиру. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от Лорда, Мальсибер выставил девушку перед собой в качестве щедрого подношения, которое должно избавить его от наказания, ну или хотя бы смягчить его.       Аристократичные пальцы Лорда коснулись нижней челюсти Драгомиры, вынуждая ее покрутить головой из стороны в сторону. Можно было подумать, что в его представлении она являлась товаром, который перед покупкой требовалось изучить на наличие визуальных дефектов.       Многозначительно хмыкнув в ответ на одному ему известные мысли, юноша пустил в ход невербальную магию, беспрепятственно проникая в ее сознание. Делал он это настолько искусно, что, находясь в здравом уме, Драгомира все равно не почувствовала бы чужого присутствия в своей голове. Не окажись она жертвой его ментальных манипуляций, то непременно выразила бы ему свое восхищение. Правда, для этого ей сперва необходимо было выйти из-под действия Империуса.       По прошествии пары минут Лорд отстранился от Драгомиры, утратив к ее персоне всякий интерес.       — Прежде чем являться ко мне со столь громкими заявлениями, сперва убедись в своих подозрениях, Бересфорд. Девчонка не имеет никакого отношения к нашему делу, — заключил он на основе увиденного в ее сознании. — Кто-то убил ее родителей, и она ждет, что маглолюбивый Спенсер поможет ей с поисками виновника.       От услышанного Бересфорд, еще мгновение назад рассчитывающий отделаться малой кровью, поменялся в лице. Кожа его стремительно приобретала оттенок мела, а на лбу выступила едва заметная испарина.       — Это испугало тебя, Бересфорд? — деланно поинтересовался Лорд, вскинув аккуратные брови цвета воронова крыла. Голос его при этом все так же оставался безжизненным, лишенным явных эмоциональных оттенков. Судить об испытываемых им чувствах можно было исключительно по мимике, которая изредка мелькала на его красивом юношеском лице. — Не потому ли, что ее пребывание здесь бесполезно, а значит не послужит достойным оправданием твоих ошибок?       Остальные трое молодых людей молча переглянулись между собой, не до конца понимая, о чем именно идет речь.       — Мой Лорд, я не… — нерешительно промямлил Бересфорд, который из раза в раз все больше сгибался под гнетом своего господина.       — Не должен был оставлять память той, кто видела тебя в «Белой виверне»? Или, быть может, тебе не стоило использовать на ней Империус и приводить сюда, не обсудив это со мной? — подкидывал Лорд один вариант за другим. — Ты, мой дорогой друг, совершил слишком много недальновидных поступков, которые при неудачном стечении обстоятельств могут поставить все, над чем мы работали, под удар.       — Я сейчас же все исправлю, мой Лорд, — пристыженно опустил глаза в пол Бересфорд, — заберу воспоминания о вчерашнем вечере у девчонки и того маглорожденного выродка Тома из «Дырявого котла».       — Не смей произносить это имя, — угрожающе прошептал Лорд, недовольно морща лицо. На одно короткое мгновение в черной радужке его глаз вспыхнули рубиновые искры, которые походили на тлеющие в костре угли.       Раздраженно отвернувшись от Бересфрда и напоследок махнув рукой, он удалился, быстрыми и твердыми шагами направляясь к законному месту во главе стола.       — Не возвращайся до тех пор, пока не разберешься с проблемами, которым сам же послужил причиной.       Драгомира тем временем начала приходить в себя, избавляясь от беспричинной радости, которая усыпила ее способность мыслить здраво и контролировать собственное поведение. Растерянно потирая лоб, она осмотрелась по сторонам, стараясь воскресить в памяти цепочку событий, предшествующих ее появлению в этом незнакомом месте.       Стоило ее взгляду остановиться на Бересфорде, как туман, застилающий мысли, окончательно развеялся. Осознание того, что он использовал на ней Империус, подействовало как удар током. Вот только затрясло ее от злости, а не от высоковольтного напряжения, вызвавшего судороги конечностей.       — Подлый ублюдок, — в сердцах воскликнула она, не отдавая себе отчета в том, как замахивается и со всей силы ударяет Бересфорда кулаком в нос. Кисть сразу же пронзило острой болью, которая окончательно отрезвила разум.       — Как приятно впервые за долгое время услышать родную речь, — не без смешка заявил один из присутствующих мужчин, тем самым демонстрируя, что все-таки способен подать голос без команды хозяина.       Он был единственным, кто позволил себе принять непринужденную позу, небрежно откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Остальные отказали себе в подобной роскоши, потому как побоялись, что она может быть воспринята Лордом как оскорбление.       Параллельно с этим Бересфорд, зажимающий кровоточащий нос руками, принялся сыпать в адрес Драгомиры одно гневное ругательство за другим, однако их смысл остался ею непонятым: контрзаклинание прекратило действие не только Империуса, но и переводящих чар. Стало быть, тот из присутствующих в зале, чью речь она поняла без труда, был ее земляком.       Не желая спускать ей с рук подобную дерзость, выставившую его посмешищем в глазах товарищей, Бересфорд резко выхватил из внутреннего кармана пиджака палочку. Окровавленные пальцы со злостью сжались на длинном темно-коричневом древке, а тело приняло боевую стойку, ясно обозначая позицию юноши: он не отпустит ее до тех пор, пока кровь не прольется за кровь.       — Круцио, — произнес Бересфорд быстрее, чем соперница успела оценить ситуацию и предпринять попытку уйти от атаки.       В тот же миг девушка с криком припала к полу, каждой клеточкой тела чувствуя неуемную боль, которая непрерывно нарастала. Бересфорд испытывал истинное удовольствие от ее мучений, поэтому используемое им Непростительное действовало на жертву в полную силу.       Пока двое из сидящих за столом находили происходящее забавным, поощряя поступок Бересфорда ехидными улыбками и смешками, Лорд и юноша, в котором Драгомира распознала своего земляка, молча наблюдали за ее страданиями. Нечитаемое выражение их лиц не давало возможности понять, какие именно чувства они испытывают, глядя на эту показательную пытку из первых рядов. Однако в одном можно было даже не сомневаться: они нисколько не сопереживают жертве, раз не предпринимают попытку положить конец ее мучениям.       Наверное, многие, оказавшись на ее месте, махнули бы рукой на собственную гордость и начали слезно молить Бересфорда о пощаде. Но Драгомира не относилась к их числу: она не питала ложных иллюзий насчет того, что сможет получить помилование у человека, которому даже не было известно толкование самого этого слова.       Вспомнив все наставления отца, она плотно сжала зубы, стараясь ненароком не откусить себе язык, после чего поднялась с пола, мертвой хваткой держась за край стола. Драгомира, дрожа всем телом, делала один глубокий вздох за другим, пытаясь обуздать боль, беспощадно терзающую ее тело.       Попытка дать отпор Непростительному спровоцировала резкий подъем давления, в связи с которым сосуды на глазах девушки начали разрываться один за другим, оставляя на белках багряные пятна. По той же причине из ее носа хлынула струйка крови, которая, стекая по искусанным губам, капала на пол, теряясь на фоне черного мрамора.       Вена на лбу Драгомиры вздулась настолько, что казалось, будто она вот-вот лопнет. Несмотря на ее жалкий внешний вид, в просторном зале повисла тишина, нарушаемая разве что приглушенной бранью Бересфорда, который изо всех сил старался добить жертву, усиливая действие Круциатуса.       — Эверте Статум, — с трудом произнесла Драгомира, вскидывая вверх руку. Ее желудок сжался в спазме, стоило расположенным на языке рецепторам распознать вкус крови, попавшей в рот сквозь приоткрытые губы.       Заклятие оттолкнуло Бересфорда с такой силой, что он подлетел в воздух и, сделав пару оборотов, грузно рухнул на пол, ударившись о каменную колонну спиной.       Как только боль отступила, Драгомира шумно выпустила скопившийся в легких воздух через рот и прикрыла глаза, стараясь усмирить роящиеся в голове мысли, из-за которых она пребывала в состоянии дезориентации. Попытка трансгрессировать оказалась неудачной: дом был окружен защитным барьером, удерживающим ее, словно мошку, пойманную в ловушку под стеклянным куполом.       Драгомира слышала, как сидящие за столом юноши вступили в бурные, но непонятные ей обсуждения, поэтому из последних сил использовала заклинание Интерпрето. При таком раскладе у нее хотя бы будет призрачный шанс побороться за свою жизнь.       — Нужно избавиться от нее…       — Как такое вообще возможно…       — В жизни не видел ничего подобного…       Молодые люди говорили одновременно и не столько слушали друг друга, сколько хотели быть услышанными. В конце концов эта безумная какофония голосов порядком надоела их лидеру:       — Хватит, — жестом приказал он, поднимаясь с места. Остальные юноши мгновенно замолчали, точно попав под действие сглаза «Обезъяз», использованного невербальным путем.       Звук, который издало его кресло, ножками проскользив по гладкому мрамору, больно резанул по ушам Драгомиры, отчего она заметно вздрогнула. После недавно пережитой пытки все ее чувства были обострены до предела, поэтому реакция на любой, даже самый незначительный раздражитель была стократ сильнее обычного.       — Занятно, — неожиданно раздалось у нее за спиной.       Неспешно развернувшись на месте, Драгомира оказалась под прицелом заинтересованного взгляда черных глаз, напоминающих две пугающие своей таинственностью бездны. И чем дольше она смотрела в них, тем менее твердой ей казалась земля под ногами.       Ни с того ни с сего юноша достал из нагрудного кармана пиджака черный платок и протянул его Драгомире, чтобы она стерла с лица хотя бы ту кровь, что еще не успела застыть на коже темно-бордовой коркой. Должно быть, в этот момент он чувствовал себя настоящим джентльменом, пришедшим на помощь попавшей в беду даме. И мысль о том, что эта самая дама оказалась в таком положении из-за его бездействия и кровожадности одного из прислуживающих ему мерзавцев, нисколько не смущала так называемого Лорда.       Этот жест доброй воли был расценен Драгомирой как насмешка, поэтому она, не придумав ничего лучше, сплюнула на его кожаные ботинки слюну, окрасившуюся в бледно-розовый оттенок из-за скопившейся во рту крови.       Его губы незамедлительно исказились в мрачной ухмылке, а в угольной радужке глаз вспыхнули огненно-красные прожилки. В этот момент он был красив не меньше дьявола, а по опасности, которую представлял собой, так и вовсе мог посоперничать с прекраснейшим из павших ангелов за первое место.       Как по щелчку пальцев, платок исчез из его ладони, и руки Лорда опустились на пылающие румянцем щеки Драгомиры, обжигая их исходящим от его кожи холодом.       Она пыталась отстраниться от него, но запас ее энергии был почти на исходе, тогда как в юноше таилось столько силы, что хватило бы на подпитку небольшого отряда.       — Ты первая на моей памяти, кто с достоинством выдержал Круциатус, а учитывая то, что ты женщина, я вдвойне поражен, — отчетливо проговорил он, сильнее сжимая ее лицо в своих руках всякий раз, когда Драгомира начинала извиваться под стать разъяренной змее. — В виде исключения я прощу тебе проявленное неуважение, но впредь запомни вот какой урок: будучи мелкой сошкой, не показывай зубы перед тем, кто с легкостью способен пережевать и выплюнуть тебя.       Не успела Драгомира даже подумать о том, чтобы ответить ему, как ее глаза вдруг начали слипаться, а конечности становиться ватными. Она была готова к болезненной встрече с каменным полом, но чужие руки вовремя удержали ее от падения, становясь новой точкой опоры.       Последним, что девушка увидела, прежде чем погрузилась в глубокий сон, был лик самого дьявола во плоти, чьи бездонные черные глаза поглотили ее без остатка.