«Никто не силен так, как мы о нем думаем» – Элис Уокер
***
Фред и Лилит вернулись домой, пытаясь игнорировать друг друга и то, что произошло. Они поцеловались! Дважды! И оба внутренне горели желанием повторить это. Остановившись в холле дома, чтобы снять обувь, прежде чем войти внутрь, Фред почувствовал давление на свои плечи, требующее нарушить тяжёлую и холодную тишину. – Я надеюсь, что это никогда не повторится, Лилит, – заявил он, откладывая туфли в сторону и стараясь не смотреть на нее. – Это была ошибка. Лилит фыркнула, надевая пару уютных и теплых носков, чтобы пройтись по дому. – Конечно, не похоже, что твой член в буквальном смысле стал твердым благодаря мне, – цинично прошептала она. И, конечно же, он услышал её. – Это была человеческая реакция, ты мне на самом деле не нравишься. Совсем. – О, правда? Мне нужно напомнить тебе, что ты был тем, кто поцеловал меня первым? – Усмехнулась она. – Это был вызов, – отметил он, теперь пристально глядя на неё. – Да, и моей реакцией был матч-реванш, – сказала Лилит с немного высокомерной улыбкой. Фред почувствовал необходимость заставить её замолчать, снова поцеловав. Он этого не сделал. – Ужасный матч-реванш, – сказал он вместо этого. На этот раз Лилит усмехнулась, прислонившись к стене позади нее и удерживая взгляд Фреда, как будто пыталась прочитать его мысли, заставляя Фреда чувствовать себя уязвимым и беззащитным перед ней. – Твои глаза умоляли меня трахнуть тебя, Уизли, – прошептала она, и спина Фреда покрылась мурашками от ее мягкого голоса. – Мы оба взрослые люди, это нормально признавать. Теперь пришло время Фреду фыркнуть, когда он приблизился к ней. – Скорее, твои глаза умоляли меня трахнуть тебя. Она приподняла одну бровь, не меняя веселого выражения лица. – Во-первых, я не умоляю, – пробормотала Лилит. – А во-вторых, мы знаем, кто на кого оказал наибольшее влияние. Я бы заставил тебя умолять, подумал Фред. – Я ненавижу тебя, – сказал он вместо этого, заставив её ухмыльнуться и подойти немного ближе к нему, не сводя с него глаз. – Тогда нам придется что-то с этим сделать, – прошептала она, наблюдая, как его взгляд опустился на её губы и как он глубоко вздохнул. О, но она не стала бы так облегчать ему задачу. – А пока, завтра Паулина приедет на ужин, и моя бабушка тоже будет здесь, она хочет посмотреть поместье, и я пообещала Паулине, что мы будем иногда тусоваться вместе. Ты уже знаешь, что делать. Мы притворимся, что мы счастливая семейная пара, и ты будешь вести себя как хороший мальчик, ясно? Он щёлкнул языком. Он не хотел притворяться, что он её муж. Он не хотел притворяться, потому что это напоминало ему, как сильно на самом деле он хотел им быть. – Понятно. – Отлично. Тогда спокойно ночи. У меня есть дела, – отрезала она, выталкивая его из своего личного пространства, чтобы она могла подняться наверх, как ни в чем не бывало.***
– Итак, как продвигаются дела с Фредом? – спросил Римус, прислоняясь к каменистой подземной стене. Ему удалось выпустить одно из перьев Ирис – совы Лилит, которое он держал на всякий случай, когда ему внезапно требовалось связаться с ней, – в одно из окон поместья Арамбелла, и, к счастью, Лилит нашла его и поняла послание. Приняв душ следующим ранним утром после после поцелуя, которым она поделилась с Фредом, она просто сосредоточилась на том, что ей нужно было сказать Римусу, и приготовиться ещё раз притворяться, что они с Фредом были настоящей парой, что теперь казалось ей немного другим из-за того факта, что, хотя она все ещё считала его невыносимым, она не могла отказать себе в сексуальном влечении, которое она испытывала к нему. Может, перед другими она могла бы, но лгать самой себе было утомительно и напрасно. – Все в порядке, – сказала она, нервно переставляя ноги, играя с маленьким камешком на земле. – Мы вчера целовались. Римус широко открыл глаза, и на его лице появилась лёгкая улыбка. – О, правда? – Ммм, – кивнула она. – Но это был просто вызов, понимаешь? Он мне на самом деле не нравится, я все ещё думаю, что он слишком высокомерный, и ему определенно нужно изменить свое отношение ко мне. Люпин вздохнул. Он хотел, чтобы у Лилит была нормальная жизнь и ей не приходилось за нее бороться. Он хотел бы дать ей ту жизнь, которую она заслуживала, и он чувствовал себя невероятно опустошенным, когда думал о вещах, через которые бедной девушке пришлось пройти там, наверху, притворяясь тем, кем она на самом деле не была. Он мог представить, какие слова использовал Фред, чтобы напасть на нее, и ему было очень больно думать об этом, потому что она определённо этого не заслуживала. – Знаешь, я хотел бы высказать ему свое мнение. Ему повезло, что у него есть ты, и ему лучше не сметь причинять тебе боль, потому что на самом деле мне все равно, друг он Гарри или Уизли, ты для меня всегда на первом месте. Лилит не могла не улыбнуться. Любовь и защита Римуса всегда казались подарком, которого она не заслуживала. Она чувствовала, что не сделала в жизни ничего особенного, чтобы заслужить что-то настолько чистое и прекрасное. – Ну, он часто напоминает о том, что, по его мнению, я передала тебя, – прошептала она. – И это причиняет мне сильную боль, потому что ты знаешь, что я бы никогда этого не сделала, и я думаю, что это главная причина, почему он меня ненавидит. Римус покачал головой, не соглашаясь с действиями Уизли. – Я хотел бы изменить ситуацию, моя дорогая, и изменить его мнение, но ты знаешь, что у меня здесь никакой юрисдикции. Лидер сказал, что никто не может знать, кто такие шпионы и что они делают, и если они считают, что это лучший вариант, я смогу опровергнуть его самостоятельно. – Все в порядке, я понимаю. Кроме того, его ненависть не выдержит критики, как только мы уничтожим всю систему Пожирателей Смерти и я выставлю голову Волдеморта всем им напоказ. Потому что, если... Поттер, – это имя показалось ей странным после того, как она столько времени заставляла себя не обращаться к мальчику по его настоящему имени, – не делает этого, тогда кто-то же должен. – Я всегда восхищался твоей храбростью, дорогая, и я уверен, что если бы Фред не был таким недалёким, он бы тоже, – пробормотал Римус, кладя руку на плечо Лилит, чтобы обнять ее и показать ей немного той отцовской любви, которой она жаждала и в которой нуждалась. – Ты думал о том, чтобы завербовать его? Римус вздохнул. – Сириус думал. На данный момент мы наблюдаем за его движениями и его способностью сохранять хладнокровие. Если мы увидим, что он может это делать, Сириус свяжется с ним, и он вернётся, чтобы стать частью Ордена. – Ты знаешь, что они будут подозревать его, верно? Может быть, даже больше, чем подозревают меня. Он носит Метку, – прошептала Лилит. – Именно поэтому мы так осторожно относимся к тому, чтобы в нашем движении были старые и известные члены Ордена, которые подверглись воздействию со стороны общества Пожирателей Смерти. Но насчёт Метки, не волнуйся, однажды, ты получишь её в награду за все жертвы и хорошие поступки, которые ты совершила ради этого дела. – Как обстоят дела в мире магглов? – Осмелилась спросить она, посмотрев на бледное и измученное лицо мужчины перед ней. – Ужасно. Магглы ведут себя так, как будто их поглотила депрессия, что неудивительно, когда дементоры практически захватили все британские территории, но они постоянно говорят о разрушительных событиях, происходящих в их мире, которые не имеют причины и которым никто не осмеливается дать логическое объяснение или отпор, потому что они на самом деле не знают, что это происходит. Пожилые люди говорят, что чувствуют себя так, как будто они заново переживают военное время: среди бедных голод, резко возросло количество насилия и самоубийств, ощущение покинутости другими странами, которые являются свидетелями того, как мы разваливается. Магглорожденные, которых не приняли в качестве слуг в поместья чистокровных, умирают с голоду на улице или подвергаются казни менее известными Пожирателями Смерти, и больше всего повезло тем, кому удалось вернуться в мир магглов. Лилит почувствовала, как ее кровь стынет в жилах, а по позвоничнику пробежал холод. Иногда она не понимала, что, несмотря на то, что Пожиратели Смерти сильно облажались с ней, она все ещё была одной из привилегированных. Да, она подвергалась эмоциональному насилию и контролю, она не могла высказывать свое мнение, и у нее не было столько свободы, сколько бы ей хотелось, но в то же время у нее была еда, дом, её психическое здоровье было не в лучшем виде, но и не в худшем, и с ней определенно обращались не так, как с магглорожденными. Она знала, что ей нужно использовать эту привелегию в своих интересах и учитывать тот факт, что, пока она и ее друзья утопали в роскоши и наркотиках, чтобы справиться с этим, у некоторых людей не было абсолютно ничего. – Могу ли я чем-нибудь помочь? – Сразу же спросила она. – Я работаю с магглорожденным, который живёт в мире магглов и руководит благотворительной организацией, – сказал Римус. – Он защищает магглорожденных, выдавая им паспорта на разные имена, чтобы они могли выдать себя за магглов и избежать казни, он также предоставляет бедным людям ресурсы. Я стараюсь помогать ему насколько это возможно, но ты знаешь, у меня никогда не было слишком много денег, а у Сириуса больше нет доступа к состоянию Блэков. Мы весьма ограничены. – Я могу пожертвовать немного еды – я могу позволить себе купить больше, чем мне нужно. Кроме того, у меня есть зимняя одежда, которой я больше не пользуюсь, и я также смогу ее отдать. Может быть, я могу спросить Лив и Пэнси, если у них тоже есть, зима в этом году будет холоднее, чем когда-либо. Тео и Драко тяжелее с родителями, но я уверена, что они найдут способ. Ты знаешь, они сделают все что угодно, лишь бы пойти против них. – Большое спасибо, моя дорогая, – он обнял ее, чувствуя гордость за то, что она приняла ещё более активное участие. – Теперь план состоит в том, чтобы спасти и помочь сбежать как можно большему количеству магглорожденных до начала этих месяцев и перекрыть все возможные пути, которыми Пожиратели Смерти могли бы воспользоваться, чтобы вывести всех этих бедняг в северные страны. – Это будет нелегко, – отметила она. – Нет, но у нас есть время, чтобы во всем разобраться, – сказал Римус, оставляя поцелуй на лбу Лилит. – А пока возвращайся домой и постарайся хорошо провести вечер с бабушкой и Фредом.***
Вернувшись домой, к счастью, ни Фред, ни эльфы не заметили ее ухода, она начала готовиться к приему Паулины и бабушки, которые встретились на приветственном балу в честь Белье и довольно хорошо поладили в общей беседе. Она встала перед залом, наблюдая за Фредом, скучно прислонившись к одной из стен, в такой же повседневной одежде, как и она: мешковатые джинсы с манжетами и простой джемпер. Прозвенел звонок, и Лилит тут же пошла открывать дверь, не заметив, как близко Фред подошёл к ней, только для того, чтобы снова начать их фарс. Она открыла дверь и увидела свою бабушку, с прекрасной улыбкой и черными глазами, смотрящими на нее с чистым обожанием и любовью, переплетая свою руку с рукой Паулины – вероятно, это была инициатива Паулины помочь пожилой женщине ходить, поскольку возраст Эйлин и прошлые травмы начали проявляться, и оказывать тяжесть на ее кости, кожа покрылась морщинами, которые говорили о её долгой истории, а волосы – когда-то черные, длинные и шелковистые, – теперь седые, собранные в пучок. Затем ее глаза сфокусировались на Паулине, на её лице была красивая улыбка, локоны были собраны в хвост и украшены золотыми украшениями, и она излучала естественную элегантность и утонченность даже в своей уютной и повседневной одежде. Паулина была очень рада тому, что Лилит выполнила свое обещание пригласить ее потусоваться вместе, так как она чувствовала себя совершенно одинокой в Лондоне без своих друзей, которые вернулись во Францию. В уединении своего гостиничного номера у нее была возможность каким-то образом изучить глубокую и сложную ситуацию в Британии, и в тот момент она почувствовала, что Лилит была единственным человеком, которому она могла доверять во всей этой дымовой завесе роскоши и элитарности, которая скрывала преступления, совершаемые Пожирателями Смерти. И она не переставала думать о той блондинке с бала, она чувствовала себя настолько очарованной и такую химию вокруг них, даже не обменявшись ни словом, что почувствовала необходимость подойти к ней, и когда Паулине что-то приходило в голову, ей всегда удавалось это сделать. Это была не прихоть, это было ее природное упрямство и последовательность. – Привет! – Она заговорила первой. – Привет! Как хорошо, что ты здесь, – сказала Лилит, приветствуя ее крепкимт объятиями и позволяя им двоим войти внутрь. Сразу после расставания с Паулиной Лилит тут же пошла обнять свою бабушку и поцеловать её в щеку, а Фред был совершенно удивлён явной привязанностью и любовью, исходящей от них двоих друг к другу. – Привет, бабушка, как дела? – Очень хорошо, моя крошка, не беспокойся обо мне. За исключением того, что твоя мать и твой дядя – чёртовы занозы в заднице, у меня все хорошо. – Сказала Эйлин, оставляя поцелуй на лбу Лилит, как это обычно делал Римус. – Но, ладно, почему бы тебе не представить мне своего мужа, а? Лилит, которая на мгновение забыла, что Фред был прямо позади нее, обернулась и обнаружила, что глаза Уизли смотрят на нее с любопытством. – О, да, конечно, – Лилит откашлялась. – Это Фред. Ты уже знаешь, что он Уизли. Фред, из чисто хороших манер, протянул руку, и старушка пожала ее, глядя на него с лёгкой улыбкой. – Приятно познакомиться, Фред Уизли. Я слышала о тебе кое-что, все хорошее, конечно. Надеюсь, ты хорошо обращаешься с моей внучкой, если не хочешь, чтобы я засунула свою трость прямо в одно из отверстий твоего тела, – сказала Эйлин, заставив Фреда слегка фыркнуть, а Лилит щёлкнула языком, не в силах сдержать улыбку, когда Паулина усмехнулась. – Он ведёт себя хорошо, бабушка. – Я думала, вы встречались раньше, – отметила Паулина, весьма удивлённая. – Мы не могли, здоровье моей бабушки не позволяет ей в полной мере наслаждаться миром за пределами поместья Снейпов... – К сожалению, – перебила Эйлин, закатив глаза. – И я не слишком близка со своей матерью и с дядей, – продолжила Лилит. – Вы двое – такая прекрасная пара, детка, – сказала Эйлин, наблюдая за Лилит, стоящей рядом с Фредом, который при эти словах почувствовал, как дрожь охватила его сверху донизу. Он не знал, как много знала бабушка Лилит, он не знал, в чем заключалась идеология, но, судя по её первым словам, которыми она жаловалась на своих отпрысков, он подумал, что, возможно, она не так уж и сильно ему не понравилась. – Спасибо, миссис Снейп, – вежливо ответил Фред, инстинктивно подойдя ближе к Лилит и заметив, как Паулина незаметно наблюдает за ними, он заставил себя завести руку за спину Лилит и обнять ее за талию, чтобы приблизить ее к себе. – О, мальчик! Не называй меня миссис, пожалуйста. Слава богу, прошло много времени с тех пор, как я стала вдовой, и я не хочу иметь ничего общего с фамилией Снейп. Зови меня Эйлин, или "бабушка", как тебе больше нравится, так меня называют друзья моей малышки, и так должен называть ее муж, – улыбнулась Эйлин, и от ее старых и мудрых глаз не укрылось, как рука Фреда покоилась на талии Лилит, которая пыталась унять бешеный стук своего сердца. – То же самое относится и к тебе, моя дорогая Паулина. Фред кивнул, хотя ему было странно так хорошо общаться с кем-то из семьи Лилит. – Не пройти ли нам в столовую, чтобы выпить по бокалу вина перед ужином? К еде прикасаются в последнюю очередь, – предложила Лилит, пытаясь уйти, но прямо перед тем, как сделать это, она бросила быстрый взгляд на Фреда и, не сводя с него глаз, как будто бросая ему вызов, она схватила его за руку и переплела ее со своей, отчего Фред почувствовал, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди из-за того, как быстро оно билось. Ему предстояла тяжёлая ночь. – Конечно, – улыбнулась Эйлин, снова взяв Паулину под руку. – У меня есть несколько историй, которые, держу пари, мой дорогой новый внук и моя прекрасная Паулина хотели бы услышать. Внук? Лилит задумалась. Одобряла ли ее бабушка Фреда? Это было что-то новое, учитывая, что Эйлин ненавидела каждого мужчину на Земле, который не был её сыном – даже если она спорила с ним каждый день, Северус все равно вышел из её чрева – Тео, Блейзом или Драко. – Приготовьтесь, – фыркнула Лилит, проходя через зал, который заканчивался в столовой. – Вы даже представить себе не можете, что вас двоих ждёт. Я уже предупреждаю вас, что это будет что-то очень смешное, или очень грязное, или и то, и другое. – По-моему, звучит неплохо, – усмехнулась Паулина, а Фред кивнул, пытаясь сохранять хладнокровие. Эйлин улыбнулась. Её внучка слишком хорошо ее знала.