До Фафнира

      На следующий день после того, как у безымянного появилась пленница, ему пришлось идти на охоту, выступая в паре с Археком. Это было довольно солнечное утро, когда роса уже высыхала, а зелень стремилась направить свои листочки к солнцу, чтобы быстрее напитаться Его светом. Мамонты, ещё не исчезнувшие в этом Молодом фурри мире, спешили напиться у водоёма, в то время как буйволы, также непоморфные, только пересекали перевал, чтобы насладиться влагой.       Уходя на охоту, Безымянный случайно услышал такой диалог между Археком и сестрой Ииара: — О ии. О херк. Э и ехе.       На что она брезгливо посмотрела на него, её запах стал горьким и неприятным, и она ответила: — Хек.       Архек казался раздосадованным, но подойдя к безымянному, Архек толкнул его в заросли местных колючих ягод. В последствии ещё, пару часов после охоты, безымянный потратил, чтобы вытащить все колючки из шерсти.       Охотясь в стае, Архек с безымянным сели в засаде в кустах, пока Ииар должен был загонять к ним дичь. Безымянный стал вспоминать свою пленницу, и представлять, какие куски мяса он ей даст, когда вернётся, когда его напарник тронул его: — Ыхек! — Прошептал Архек, указывая безымянному на поляну. Тот только взглянул, и сердце сразу сжалось: молодой самец фурри-пумы, стоя на двух лапах, оглядывал окрестности. В руке он держал то же копьё из кости, что было и у прекрасной незнакомки, в пещере у безымянного.       Внезапно Архек выскочил на незнакомца, и напал на него. Волк дрался с помощью одних когтей, в то время как незнакомец отбивался копьём. Одного полновесного удара лапой хватило, чтобы сломать копьё как спичку, но пума успел порезать щёку Архека. Затем, со скоростью лани, тот взобрался на дерево. Волк, с досады, стал лупить по дереву, пытаться его сломать, крича: — Ыхек! Кхар, кхар, КХАР!       «Кхар» было старым словом в лексиконе волков, и обозначало слово смерти. Тот, кому говорили это, должен был быть убит. Убит волчьей стаей, которая восставала против него, как против прокажённого, и исполняла роль палача. «Один за всех и все за одного» было в душе и крови волков. Именно поэтому все охотники, бывшие в то время в пределах слышимости, прибежали на зов смерти, на зов убийства. Лишь только двое сопротивлялись Зову: безымянный, который видел, что у Архека не было повода убивать незнакомца, и его друг, вождь Ииар, который начинал ставить под сомнение правильность тех или иных действий в стае. Вполне возможно, что мысли вождя были как раз предвестником философии Декарта, ставящей под сомнение всё.       Пока все бегали по земле, путаясь и мельтешась, самец фурри-пумы быстро убежал по деревьям. Охота была сорвана, но не всех это волновало. Многих интересовала эта пума, что бродила довольно близко к их стойбищу, но безымянного и вождя волновал вопрос еды. Ведь безымянному нужно было кормить свою даму, а Ииару — всю стаю. Так что Ииар выкрикнул: — Ат!       Звук этого жуткого клича, обозначающий опасность, ненадолго отрезвило разбушевавшуюся толпу. Так что Ииар поспешил взять власть в свои руки: — О хек! О ат! О ур аа! Ехе и ур! О ат, о аа!       Архек сразу выступил против: — Ыхек! Ур ыхек! Аа ыхек. Ыхек ат! — Ыхек аа Архек! Э [знак, означающий отрицание в предложении] аа ыхек. — Сказал Ииар.       Ииар убедил охотников продолжать охотится на лося, но не мог не позволить Археку охотится на фурри-пуму. По законам стаи это была его законная добыча. Слово смерти «Кхар» означало преследование всей стаей нарушителя, которому было сказано это слово. Вплоть до смерти несчастного, или всей стаи. Архек пошёл по следам Ыхека, но так и не нашёл того, чей внешний вид злил и пугал Архека.