Take All That You See

Было начало февраля, когда суд над Люциусом Малфоем наконец состоялся. Драко не присутствовал. Осенью он, возможно, испытывал противоречивые чувства по поводу своего решения, но после унизительного и очень публичного осуждения от своего отца Драко не испытывал ни малейшего сожаления. Судя по всему, судебный процесс — несмотря на длительную задержку, предшествовавшую ему, — закончился почти с самым его началом. Другие Пожиратели Смерти с радостью набросились на Люциуса в обмен на некоторое подобие снисхождения, с готовностью описывая преступления, свидетелями которых они были. Выжившие, подвергшиеся пыткам от его палочки и ставшие свидетелями множества других зверств, с яростной решимостью изложили их перед Визенгамотом. Беспомощность Люциуса к концу войны, когда он был без своей палочки, и то, что он не принимал участия в финальной битве, не имели никакого значения; потребовалось меньше суток, чтобы привести в исполнение приговор к пожизненному заключению в Азкабане. Драко, кроме острого сочувствия к своей матери, ничего по этому поводу не испытал. Хотя она также была сторонницей чистоты крови и не сделала ничего, чтобы разубедить его отца в преданности Темному Лорду, когда тот вернулся, она увидела их ошибку почти так же быстро, как и Драко. Она никого не убивала и пытала только тогда, когда ее заставляли. Она, как и Драко, сделала все, что могла, чтобы сохранить жизнь своей семье. То, что она в конце концов осталась одна, когда Драко начал медленно строить для себя новую жизнь, казалось несправедливым. Но ничего было не изменить, и Драко только надеялся, что она тоже сможет начать все с нуля. К сожалению, прошедший суд вновь пробудил интерес людей к Драко. Пророк в своей типичной сенсационной манере раздул статью, чтобы порассуждать как о том, что Драко избежал наказания, так и о его отречении от рода. Теперь, когда открылась его ориентация, они беззастенчиво предположили, что он мог подкупить одного или двух важных лиц сексуальными услугами. И снова Драко стали преследовать слухи и перешептывания, хотя они и были подавлены гораздо быстрее сердитыми взглядами Гарри, Рона, Гермионы и Джинни. Луна не умела свирепо смотреть, но проницательный взгляд, который она фокусировала на людях, как правило, заставлял их сбегать так же эффективно. Прошло два дня после вынесения обвинительного приговора, когда Уокер решил нанести удар, и на этот раз он не постеснялся сделать это на виду у всех. Во время завтрака он неторопливо подошел к Драко и Гарри, сидевшим бок о бок за столом Гриффиндора, окруженным их обычной компанией плюс Дином Томасом и Симусом Финниганом, и хмуро посмотрел на них сверху вниз. — Почему ты все еще играешь роль сторожевого пса для этого подонка, Поттер? — громко спросил он. — Он Пожиратель смерти и педик, он не заслуживает твоей защиты. Ему место в Азкабане, вместе со своим отцом, — презрительно усмехнулся он Драко. — Бывшим отцом, я бы сказал. В их части зала стало очень тихо. Гарри замер, затем невозмутимо повернулся на своем месте лицом к Уокеру. — Визенгамот снял с него все обвинения, — сказал он, не повышая голоса, но все же достаточно отчетливо, чтобы его услышали. — Я не знаю, с чего ты взял, что знаешь лучше, чем они. А что касается его ориентации, я прошёл войну, которая была начата из-за того, что кучка идиотов, стремящихся к власти, решила, что они лучше другой группы людей, основываясь на чем-то, что люди не выбирают и не контролируют. Почему, блядь, ты думаешь, что я соглашусь с тобой, когда ты делаешь точно такую же гребаную вещь? А теперь отвали, я пытаюсь завтракать. Он вернулся к своей тарелке, игнорируя того так, словно его вообще там не было. Уокер выглядел взбешенным. — Он отделался только потому, что ты поручился за него, — прошипел он. — Держу пари, ты такой же педик, как и он. Ты что, педик, Поттер? Так вот почему ты его отмазал? Ты хотел трахнуть его? Руки Гарри сжались на столе, прежде чем он повернулся и посмотрел Уокеру прямо в глаза. — Нет, не поэтому. Но да, я гей. Не то чтобы я когда-нибудь использовал слово «педик» для этого, ты гребаное недоразумение. То, что я гей, не твое чертово дело, и если у тебя с этим проблемы… на самом деле, знаешь что? Мне все равно. Катись нахуй. Все вокруг стихли. У Драко внутри что-то переклинило и стопорнулось. Что? — Вы, блядь, издеваетесь надо мной? Так называемый Спаситель — голубок? — разъяренный, Уокер оглядел остальных ребят. — И вас всех это устраивает, не так ли? — Почему нет? — спросила его Луна с искренним любопытством в голосе. — Потому что это отвратительно! — Уокер сплюнул. — Это неестественно! Гермиона скептически подняла бровь, посмотрев на него, совершенно не впечатленная. — На самом деле, гомосексуальность проявляется более чем у пятисот различных видов, — спокойно заявила она. — И еще, — вмешалась Джинни, — помнишь, я как-то сказала, что прокляну тебя? Всё ещё в силе. И я даже не самая пугающая из Уизли. Ты когда-нибудь встречался с моей мамой? Потому что один из моих братьев — гей, и я реально не думаю, что ты захотел бы увидеть, какой она станет, если услышит, как ты называешь его неестественным. Она очень заботится о своей семье. Она убила Беллатрису Лестрейндж, ты знал? — ухмылка, которой она одарила его, была определенно дикой. На протяжении всего разговора Симус и Дин вели безмолвную беседу. И теперь заговорил Симус. — Гарри и Драко не единственные студенты-геи здесь. Я, например, очень люблю парней. Дина, особенно, — он положил руку на плечи своего парня. Теперь от некоторых других студентов доносился ропот, и на лице Уокера была странная смесь шока и отвращения. Однако он не успел придумать ответ, как Минерва МакГонагалл похлопала его по плечу. — Мистер Уокер, — обратилась она к нему суровым голосом. — Я потрясена, услышав такое оскорбление от одного из моих учеников. Пятьдесят баллов с Гриффиндора и две недели отработок. Если я снова услышу о вас или о ком-либо еще, кто будет вести себя подобным образом, последствия будут действительно суровыми. Уокер в шоке уставился на нее, но она лишь окинула его разочарованным взглядом, прежде чем развернуться на каблуках и направиться обратно к столу преподавателей. Разговор возобновился на бешеной скорости, но Драко ничего из этого не слышал. Во что играл Гарри, говоря, что он гей? Зачем ему это делать? И почему они все были готовы подставиться под подобные издевательства? Он знал, что теперь они ладят лучше, но это не означало, что… он даже не смог закончить мысль. Он тупо уставился в свою тарелку, аппетит пропал. Он должен был убраться отсюда. Ему нужно было подумать. — Эй, — сказал Гарри, обеспокоенно глядя на него. — Ты в порядке? Драко не мог встретиться с ним взглядом. — Я должен идти, — сумел выдавить он. Прежде чем Гарри смог остановить его, он соскользнул со скамейки, перекинул сумку через плечо и выбежал из зала. ~ И снова, как и больше месяца назад, Драко спрятался. Он не пошел в коридор седьмого этажа, он знал, что Гарри легко найдет его там, и он не думал, что сможет поговорить с тем прямо сейчас. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Вместо этого он направился к лодочному сараю. Земля была покрыта легким слоем снега и инея, и воздух обжигал его легкие, заставляя сосредоточиться на своем дыхании, когда он спускался с холма и огибал озеро. Вдыхай. Выдыхай. Было воскресенье, так что, к счастью, ему не нужно было беспокоиться о пропущенных занятиях, чтобы побыть немного наедине с собой. В его голове царил настоящий ураган, он пытался разобраться в том, что только что произошло. Однако снова и снова всё возвращалось к Гарри. Гарри, к которому он пытался подавить свое влечение бог знает как долго. Гарри, который так небрежно заявил, что он гей, перед кучей студентов и персонала Хогвартса. Гарри, у которого была девушка, черт возьми! Хотя, теперь, когда он подумал об этом, Драко не мог припомнить, чтобы эта пара проявляла чувства на публике с тех пор, как они все вернулись в школу. Они были дружны и непринужденно общались друг с другом, но не больше, чем любой из них, казалось, был с любым из своих друзей. И если Гарри был геем — а Драко все еще был совершенно убежден, что он не может им быть, — почему он не сказал об этом? Он объявил об этом так обыденно за завтраком, как будто это был простой факт, не имеющий никакого значения. И все же, он проводил время с Драко почти каждый день в течение месяца, ел с ним, учился с ним, шутил с ним, доверял ему… теперь они были друзьями. Или, по крайней мере, он так думал. Но если это так, и если это правда, что Гарри был геем, почему он не хотел, чтобы Драко знал? И опять же, если бы это было не так, зачем бы ему говорить, что это было так? Было ли это просто еще одним проявлением гриффиндорского героизма? Драко решил, как и со многими другими вещами раньше, пока отложить этот вопрос в сторону. Он ходил кругами, но так ничего и не мог решить. Ему просто нужно было… посидеть. Успокоиться. Он лучше начнёт делать домашнее задание по арифмантике, позволяя успокаивающей природе чисел — уверенности в том, что можно найти правильный ответ, если только достаточно постараться, — отвлечь его. Ему просто нужен был перерыв, вот и все, а потом он мог вернуться, как будто ничего не изменилось. Не изменилось, сказал он себе, притворяясь ради собственного ментального здоровья, что поверил в это. Он занимался несколько часов, и работа по арифмантике успокоила его настолько, что, закончив с ней, он смог перейти к другим предметам, не позволяя своему мозгу снова забрести на опасную территорию. Стемнело быстрее, чем он ожидал, и он улучил момент, чтобы выглянуть в окно и увидеть, как небо затянули тучи и большие хлопья снега мягко опускались на уже покрытую инеем землю. Было на самом деле красиво, а ещё он убедился, что ещё не так поздно, как он думал. Он наколдовал маленький огонек, парящий рядом, чтобы можно было ясно видеть свои книги и пергамент, и позволил себе снова погрузиться в работу. Кажется, прошло еще несколько часов, когда он услышал хруст шагов по снегу, приближающихся к двери лодочного сарая. Он поморщился. Только один человек обладал сверхъестественной способностью находить его, где бы он ни прятался. Тем не менее, он отметил, что Гарри, по крайней мере, дал ему достаточно времени для себя, прежде чем последовать за ним. А значит Гарри понимал, что Драко, вероятно, потребуется время, чтобы все обдумать. Дверь со скрипом отворилась. — Драко? — нерешительно спросил Гарри, входя. Драко посмотрел на него со своего места на полу. — Привет, — ответил он. — Привет. Ты снова пропустил ужин. — Ох. Правда? — Драко не замечал, что чувствует голод во время работы, но теперь, когда Гарри обратил на это внимание, его желудок заурчал. — Прости. — Все в порядке, я просто волновался. Я принес тебе пару булочек. Надеюсь, это сойдет, сегодня больше ничего подходящего на вынос не было. — Спасибо, — сказал Драко, протягивая руку и принимая салфетку с булочками из рук Гарри. Драко заметил, что на нем не было перчаток, и его кожа порозовела от холода. — Я… Слушай, можно мне присесть? — спросил Гарри, напомнив Драко об их первом разговоре в этом семестре — сейчас казалось, что это было вечность назад. — Думаю, да. Чувствуя облегчение от того, что ему не сразу дали отпор, Гарри снял мантию и наложил на свои ботинки заклинание сушки. — В общем… — сказал он после того, как устроился рядом с Драко. — В общем, — эхом отозвался Драко. — Прости, если я расстроил тебя раньше, — неуверенно сказал Гарри. — Я не хотел… не знаю. Сначала я решил, что это из-за Уокера, но Гермиона предположила… — он замолчал. Драко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. — Я привык к Уокеру, — сказал он наконец. Гарри приподнял бровь, а Драко закатил глаза. — Я имею в виду, очевидно, что я не привык к нему, я просто… успокоился, наверное. — Ладно, тогда что… — Я не знаю! — ответил Драко, не в силах скрыть разочарование в голосе. — Я просто не понимаю, почему ты так говоришь! Особенно на глазах у всей школы! Это даже неправда! Или, по крайней мере, я не думал, что это правда, — он прикусил губу. — Это так? Ты гей, я имею в виду? Я заметил, что твои друзья не выглядели удивленными, что ты это сказал, но… Гарри бросил на него непроницаемый взгляд. — Да, это так. Я действительно не осознавал до этого лета, но… да. Вот почему мы с Джинни так и не сошлись снова. — Оу, — он неловко замолчал. — Почему ты мне не сказал? — он старался не казаться обиженным, но у него явно не получилось, так как выражение лица Гарри стало извиняющимся. — Я… ну, сначала это было потому, что я не хотел, чтобы ты думал, что это из-за меня. Что я помогал тебе, я имею в виду. Я бы хотел помочь тебе в любом случае. Но потом, позже, я просто… Я не хотел, чтобы ты думал, что мы с тобой дружим только потому, что… ну. Понимаешь? Драко попытался разобраться в этом потоке мыслей, но не смог. — Потому что что? Потому что мы оба геи? Гарри выглядел смущенным и не смотрел ему в глаза, и что-то щелкнуло. — Потому что я мог подумать, что ты интересуешься мной?! — как только слова слетели с его губ, он рассмеялся. — Гарри, серьезно? Я знаю, что теперь мы друзья, но я обещаю тебе, что ни за что на свете я не окажусь настолько глуп, чтобы думать, что ты можешь быть заинтересован во мне в романтическом плане. Странная смесь облегчения и разочарования отразилась на лице Гарри. — Да, конечно. Это было бы… — он замолчал, а затем продолжил, в его голосе звучало искреннее замешательство. — На самом деле нет, извини, почему ты думаешь, что я никогда не был бы заинтересован в тебе? — Правда, Поттер? — Гарри, — автоматически поправил Гарри. — Нет, Поттер, раз ты намеренно так тупишь. Как ты думаешь, почему? Потому что я бывший Пожиратель Смерти, который годами безжалостно издевался над тобой и твоими друзьями. Потому что я сражался не на той стороне войны, и большая часть волшебного мира хотела бы, чтобы я гнил в Азкабане. Потому что, как ты правильно заметил раньше, твоя жизнь и так уже во всех газетах, почему, во имя Мерлина, ты хочешь снова настроить прессу против себя, связавшись со мной? Тот факт, что наша дружба еще не попала в заголовки газет, откровенно говоря, не что иное, как чудо. С твоей стороны было бы идиотизмом связываться со мной, даже если бы ты по какой-то причине был заинтересован, во что я, однако, ни на секунду не могу поверить. В этот момент в глазах Гарри мелькнула нежность пополам с раздражением. — Драко… — он покачал головой. — Я даже не знаю, с чего начать. Подожди-ка, нет, знаю. С каких это пор ты, из всех людей, не считаешь меня идиотом? Драко впился в него взглядом. — Это совсем другое. — Да ладно? Я как раз известен тем, что влетаю в дела с разбегу и к черту последствия. На самом деле мне все равно, что думают другие люди. Если только они не мои друзья, пожалуй, но даже Рон и Гермиона оба скажут тебе, что, когда я думаю, что я прав, я не позволю их мнению повлиять на меня. Что касается твоего прошлого, ты действительно думаешь, что я был бы твоим другом, если бы это было проблемой для меня? Сколько вечеров мы провели, разговаривая об этом? Я знаю, ты сожалеешь о том, что сделал. Я знаю, ты делаешь все возможное, чтобы загладить свою вину. Для меня этого достаточно. Драко издал разочарованный звук. — Ладно, ладно, тебе все равно. Я не знаю, почему ты со мной об этом споришь. Я все равно тебе не интересен, так какое это имеет значение? Гарри опустил взгляд, теребя перо, которое он, должно быть, в какой-то момент, когда Драко не обращал внимания, стащил из кучи его вещей, разбросанных по полу. — А может да, — тихо сказал он. — Интересен. Во второй раз за день разум Драко забуксовал. Что? — Что? — услышал он себя. — Слушай, все в порядке, — зачастил Гарри, явно пытаясь помешать Драко сказать что-нибудь еще, — я не ожидаю, что я тебе понравлюсь в ответ или что-то в этом роде. Ничего такого. Мы можем просто притвориться, что я ничего не говорил, ладно? Я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Все в полном порядке, не волнуйся, я обещаю не… Гарри совершенно очевидно доводил себя до настоящей паники, и это, больше чем что-либо другое, помогло Драко выйти из ступора. — Гарри, нет, — оборвал он его, протягивая ладонь, чтобы остановить дрожащую руку Гарри. — Все в порядке. Гарри он нравился. Гарри он нравился. Мысль была пьянящей и невероятной, и это было больше, чем он мог когда-либо надеяться. И все же… Гарри замер. — Правда? — Да. Я… — Гарри посмотрел на него с неуверенной надеждой в глазах. Драко прикусил губу, а затем осторожно переместил свою руку так, чтобы она лежала поверх руки Гарри, и удерживая его взгляд, переплел их пальцы вместе. Гарри шумно вздохнул и нежно сжал руку Драко, как будто убеждаясь, что она действительно там. — Я не расстроен, — повторил Драко, — но… — он провел большим пальцем по руке Гарри, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах, чтобы суметь привести их в порядок, который имел бы смысл, который не разрушил бы все. — Ты мне тоже интересен, — наконец сказал он, чувствуя, что слегка краснеет от этого признания, — но я не думаю, что это хорошая идея для нас. Не прямо сейчас. — Почему… — Гарри перебил, но Драко остановил его. — Пожалуйста, Гарри. Я просто… Я не готов к такой огласке, которая непременно возникнет за этим. Я знаю, это трусость, но всё уже было так ужасно, что я просто не могу прямо сейчас. Это слишком. Пожалуйста, подумал он про себя. Я не готов потерять тебя из-за этого. Он сжал пальцы Гарри немного сильнее, не желая отпускать, пока не будет уверен, что Гарри понял. Глаза Гарри мгновение искали что-то в его, прежде чем он слегка ссутулился, выглядя смирившимся, но, по крайней мере, не пытаясь вырвать свою руку из руки Драко. — Хорошо, — тихо сказал он. Затем выпрямился, сделал глубокий вдох и к его голосу вернулась обычная уверенность: — Хорошо. Я могу это понять, — улыбнулся он горько, но все еще искренне. — Мне действительно нравится дружить с тобой. Этого будет достаточно. Я не хочу ничего усложнять для тебя. Драко расслабился. — Спасибо. Я действительно не хочу терять твою дружбу. Она много значит для меня. — Для меня она тоже много значит, — ответил Гарри. Он слегка наклонился влево, пока мягко не прижался к Драко боком. Драко позволил себе наклонить голову и уложить её на плечо Гарри. Они ещё долго просидели так, переплетя пальцы.