«Говорят, Скайрим — одно из самых опасных мест в Тамриэле. Думаю, это не так. Он прекрасен, и я счастлива, что это — мой дом.» — Мьол Львица
Как только свежий, прохладный для месяца Последнего Зерна, воздух проник в лёгкие, чувство тревоги немного отступило. Он на свободе, живой и невредимый. Ансгар рухнул на землю, словно мешок с зерном. Глаза, привыкшие к мраку подземелий крепости Хелгена, непроизвольно оказались зажмуренными под ярким светом утреннего солнца. Ралоф спрятался за камень. — Не шевелись, — шикнул он. Над их головами с громким рыком пронёсся тот самый дракон, только что уничтожавший Хелген. — Ну вот, — поглядывая с опаской на небо, сказал Ралоф, — кажется, на сей раз он совсем улетел. Но скоро тут будет не продохнуть от имперцев, лучше нам убраться подальше. Вставай, сойдём с дороги и остановимся ненадолго. Ансгар предположил, что Ралоф затеял недолгую передышку именно ради него. Он не понимал, почему этот человек заботился о нём, ведь они едва знакомы. Ралоф уже отправился за хворостом, и Дрелет, вздохнув, решил последовать его примеру. Собрав ещё немного, Ансгар вернулся к Ралофу, слегка озадаченно смотрящему на сухие ветки. — Нам нечем развести огонь, — медленно процедил он. — Я владею немного магией разрушения, — Ансгар чуть напряг левую руку. Внутри сжатой ладони начал загораться небольшой огонёк. Он направил его в кучку палок, и они почти сразу загорелись. Ансгар сел на землю, почёсывая шею под жёсткими светлыми волосами. — Неплохо, — удивлённо сказал Ралоф. — Обычно нордам тяжело даётся владение магией. Где ты этому научился? — У меня был неплохой учитель, — в голосе чувствовалась превозмогающая усталость. Ансгар потёр переносицу большим и указательным пальцами. У него не было желания говорить о своём прошлом, и Ралоф это уловил. — Что ты всё-таки смог забрать из кладовой? — Немного, — тихо проговорил Ансгар, укладываясь и закрывая глаза. — Тройка грудок, вроде бы фазаньих, немного картофелин, бурдюк воды… Посмотри в сумке. Послышался шорох. — Вот, держи, — Ансгар приоткрыл один глаз и увидел, что Ралоф подаёт ему небольшой флакончик. — Взбодрит немного. Зелье на вкус было сладким. Даже слишком. Он не особо любил сладости. Ралоф закинул в огонь пару картофелин. Смотря, как языки пламени обугливают клубни, Ансгар по-неизвестной для себя причине задал вопрос. — Почему ты вступил в ряды Братьев Бури? Ралоф посмотрел так, словно не понял вопроса. Потом его взгляд сменился, и он хмуро ответил. — Ты же из Сиродила… Неужели, сможешь понять? — он вздохнул. — У тебя есть семья? Ансгар опустил взгляд и молча покачал головой. Он сирота, даже имён родителей не знал. Однако Ралоф всё же решил ответить. — Мои отец и дед учавствовали в Битве Красного Кольца во время Великой войны. Они сражались за Империю, шли на бойню, веря в Талоса. Дед не вернулся домой, а отец стал калекой, а потом и вовсе умер, когда мне не было и пяти. И как Империя отплатила им или другим павшим? — злость начинала медленно кипеть в нём. — Тит Мид II подписал Конкордат Белого Золота, тем самым перечеркнув усилия раненных и погибших. Талморцы забрали нашу веру и теперь пристально следят за всеми нами, за тем, чтобы мы выполняли их гнусные требования! Когда-то Империя была сильна, но эти времена давно прошли. А значит, пришла пора Скайриму идти своим путём. И поведёт его Ярл Ульфрик — истинный верховный король. Ансгар засмотрелся на пламя. Да, он действительно не понял. Скорее всего, он бы не принял сторону Буревестника, но и наверняка не поддержал бы легион. Война, по его мнению, — вещь сложная, пока кто-то теряет последние гроши, другой наваривает всё больше. Ансгар желал принадлежать к числу вторых. — А почему ты отправился в Скайрим? — спросил Ралоф, когда успокоился. — Я понимаю, ты такой же норд как и я, эти северные земли являются и твоими истоками, в некотором роде. И всё же, судя по твоему Сиродильскому акценту, ты никогда не жил здесь. — Ну… — Ансгар не был уверен, стоит рассказывать все подробности, но всё же нашёл более подходящий ответ, — скажем так, я немного повздорил с графом Брумы и его сынком. Попал из-за этого в тюрьму и не хотел гнить там пять лет. — А в итоге чуть не умер здесь… — Да, но опять возвращаться в Сиродил я не собираюсь. По крайней мере не в ближайшие несколько лет. Буду как-нибудь обустраиваться тут, — Ансгар вздохнул. — Гражданская война, драконы… Не знаю, во что это всё выльется, — он взял палку и поворошил угли. — Моя сестра Гердур держит лесопилку в Ривервуде, дальше по дороге. Уверен, она и тебе поможет. — Напрашиваться не в моём характере… — Дрелет поджал губы. — Не переживай по этому поводу. Наши жизни выпали на тяжёлое время, не будем терпеть всё в одиночку. Поедим и отправимся в путь. Если поспешим, то будем в Ривервуде к завтрашнему вечеру.***
В детстве Ансгар часто слышал, что Скайрим очень неприветлив, а его погода всегда оставляет желать лучшего — дожди лились здесь чуть ли не каждый день, а зимой сменялись бесконечным снегопадом. И какое же удивление его ждало, когда за эти немногочисленные дни на севере самым худшим были лишь немного прохладные ночи, предзнаменующие скорый приход осени. Однако они были не менее прекрасными, чем в Сиродиле, жаль только, что из-за высоких деревьев небо усыпанное блестящими звёздами было частично скрыто. Вообще спустившись со склонов гор Джерол, Ансгар не увидел никакой растительности, кроме пушистых папоротников и толстостволых сосен с пышными кронами. Несколькими днями ранее даже пришла мысль, что в Скайриме просто не растёт что-то другое, но вскоре она была откинута, ведь больше походила на бред. Но даже если и так, Ансгар очень надеялся, что эта провинция ему понравится не меньше родного Сиродила, а может даже станет новым домом. После полудня они с Ралофом вышли на тракт и двигались в Ривервуд уже по нему. Поначалу показалось удивительным, что он был пуст, но, вероятнее всего, виной тому был дракон попросту спугнувший большинство торговцев в округе. Вдалеке Ансгар увидел гору с ранее неизвестными ему строениями, но из-за деревьев почти ничего нельзя было разглядеть. — Знаешь, — Ралоф прервал молчание, — тебе стоит пойти в Виндхельм и вступить в войну за свободу Скайрима. — Думаешь? — Ансгар был уверен, что это не его война, как никак лишь обстоятельства привели его в Скайрим. — Конечно, вчера мы все увидели истинное лицо Империи. Кроме того, если кто и знает, что значит появление дракона, то только Ульфрик. «Ульфрик… — подумал Ансгар. — Как бы ни так. Он был удивлён не меньше других. Куда уж ему знать об этом что-то…» Однако Ансгар никогда не сказал бы это Ралофу или кому-то другому из рядов Братьев Бури. Они беспрекословно верили в своего ярла, а такие люди, как в большинстве случаев бывает, либо безумцы, либо действительно верны принципам. Либо же всё сразу… А ещё он бы никогда не сказал, что не понимает цели их сражения. Даже несмотря на то, что Ансгар родился и вырос, грубо говоря, под носом у Талмора, Талоса он всё равно почитал как Девятого Бога, только вот у себя в голове. Что-что, а читать мысли эльфы ещё не научились. Вниз по дороге они подошли к перекрёстку. На указателе было написано: «Фолкрит», «Хелген», «Ривервуд». Интересно, восстановят ли когда-нибудь Хелген, подобно Кватчу, или же это место наоборот, останется лишь воспоминанием о возвращении драконов? Ансгара действительной интересовал этот вопрос. Вплоть до окончания Великой войны Кватч служил напоминанием о Кризисе Обливиона и о том, что когда-то давно не стало династии Септимов. Прошло практически ровно двести лет с момента начала тех ужасных событий. Двадцать шесть лет назад закончилась война между Империей и Альдмерским Доминионом, и вот опять Тамриэль на пороге новой. Однажды, когда Ансгару было тринадцать, он вместе с учителем был проездом в Бруме. Там он смог его — порой противного ворчливого тёмного эльфа — уговорить сходить в Храм Повелителя Облаков, где повстречал одного альтмера. Высокий эльф был ветераном Кризиса Обливиона и участвовал в конце Третьей эры четыреста тридцать третьего года в битве за Бруму от графства Анвил. Он рассказывал Ансгару о том, каким великим ранее был Храм, как когда-то именно здесь было убежище последнего Септима и именно отсюда Чемпион Сиродила — герой времён Кризиса Обливиона — последовал за Манкаром Камораном в поисках Амулета Королей. Ансгар слушал очень внимательно, но, глядя на руины, он с трудом верил, что ещё даже чуть больше двадцати лет назад тут кипела жизнь. Также было и с Хелгеном. Вчерашним ранним утром кто-то дышал, чувствовал, жил. А теперь от этого кого-то остались лишь обожженные останки, по которым нельзя было опознать кто это. По выходе из небольшой рощи, разрушенные строения на горе было видно уже хорошо. — Видишь вон те развалины? — остановившись спросил Ралоф, указывая на не так давно привлекшие внимание полуразрушенное постройки. — Это Ветренный пик. Никогда не мог понять, как сестра живёт в таком месте. Наверное, ко всему человек привыкает. — Что не так с Ветреным пиком? — от Ансгара не укрылось озадаченное выражение лица Ралофа. Впрочем, его реакция не очень-то и удивила. Когда живёшь с чем-то с рождения, воспринимаешь это что-то как должное, как не нуждающееся в объяснении элементарное. В таком случае, в те моменты, когда, казалось бы, ответить не так сложно, трудным оказывается подобрать слова. — Ну сейчас это не более чем груда развалин. Но в далёкую Первую эру, когда людей в Тамриэле было не так много, а древние норды поклонялись драконам, эти развалины в большинстве своём были подземными городами. — Как у двемеров? — непонятно почему с подземными городами у Ансгара в первую очередь ассоциировались именно они, возможно, как раз таки потому, что на людском языке они были известны как глубинные эльфы или гномы. Хотя сам он никогда не бывал в их городах по одной простой причине — двемеры не жили на территории Сиродила и, как следствие, не оставили там после себя ничего. — Не восем. Города гномов — скопища паровых механизмов и прочих непонятных штук. Наши же предки были в разы проще в этом плане. Самое мерзкое, что может поджидать тебя в руинах древних нордов — неупокоенные мертвецы, скитающиеся по коридорам день за днём со времён всё той же Первой эры. Обычно матери пугают ими своих детей, но с возрастом понимаешь, что эти сказки никогда на самом деле не являлись сказками. Интересно, будь мать Ансгара жива, она бы тоже рассказывала ему что-то подобное? Мысль, промелькнувшая в голове, была отброшена как можно быстрее. Какая разница, что бы было и что бы могло быть. Мать Ансгара мертва, и он не может ничего изменить. Они спускались ещё ниже по дороге, практически подходя к склону близ реки. Впереди виднелись три каких-то неизвестных Дрелету строения. Они остановились около них. — Это Камни-хранители, три из тринадцати стоящих камней, что есть в Скайриме, — объяснял Ралоф. — Иди, посмотри. Знак Мага, Знак Вора и Знак Воина — подобны созвездиям на небе. Если прикоснуться к определённому камню, можно получить благословение. Ансгар встречал подобные камни в Сиродиле. При прикосновении к одному на камне засветилось созвездие, а узкий, но очень яркий столб света взмыл к облакам. — Воин — это хорошо! — прокомментировал Ралоф. — Твои звёзды поведут тебя по пути чести и славы. Честь и слава, значит…. Ансгар всегда держался собственных определённых установок, но они не всегда имели что-либо общее с честью, к славе он в принципе не стремился, да и она особо не шла за ним. Кроме того, к сожалению большинства, мир устроен так, что порой для хорошей жизни нужно обмануть, украсть или даже убить. Герою же эти поступки лишь портят репутацию. Иногда даже складывалось впечатление, что принципы жителей Скайрима слишком отличались от жителей Сиродила. Ансгар часто слышал от старых эльфов, что нынешние взгляды молодёжи слишком неправильные и аморальные, что все забыли, что такое честь и доблесть. «Ведь при Септимах…» Да, быть может раньше трава и была зеленее, небо голубее, а солнце светило ярче, но зачем вспоминать прошлое, если нужно жить настоящим и думать о будущем? Пустая болтовня… Они двигались к Ривервуду вдоль, как пояснил Ралоф, реки Белой. — Сколько нам осталось? — спросил Ансгар. — Мы вышли к реке, а значит, скоро будем на месте.***
— Хорошо, что ты со мной, — сказал Ралоф. — Мы уже почти дошли до Ривервуда. Солнце уже готовилось к закату, когда за поворотом показалась стена поселения. Уже в Ривервуде Ралоф приглушенно процедил: — Похоже, никто не знает, что произошло, — а потом продолжил чуть громче. — Пошли. Гердур сейчас, скорее всего, на лесопилке. Заворачивая налево в поисках сестры Ралофа, Ансгар услышал как какая-то старушка описывала того самого дракона, что был вчера в Хелгене. — Гердур! — громко крикнул Ралоф, подходя к лесопилке. — Братишка! — на лице женщины сразу всплыла добрая улыбка. — Мара милосердная, как же я рада тебя видеть! Эти слова кольнули сердце, но Ансгар, как обычно, не подал вида. Похожую фразу он слышал не так давно, только вот сказавшего уже нет в живых. Все те немногие добрые моменты, казалось, произошли не с ним. Глядя на Гердур и Ралофа, можно было легко понять, что они родня: небесно-голубые глаза, золотистые волосы, некоторые черты — у них было много сходств. — Но разве здесь для тебя не опасно? — она принялась его осматривать, а недавняя радость сменилась тревогой. — Говорят Ульфрика схватили… — Гердур… Со мной всё в порядке. — Ралоф попытался её успокоить. — По крайней мере, теперь. Услышав последнюю фразу, женщина разволновалась ещё сильнее. — Ты ранен? Что стряслось? — её взгляд случайно метнулся на Ансгара, державшегося чуть поодаль за спиной Ралофа. — А это кто? Один из ваших? — в её глазах на мгновение показалось недоверие, но оно вскоре прошло. И Дрелет мог её понять — по его внешнему виду проще было подумать, что он скорее выполз из трущоб самого страшного уголка Тамриэля, чем был солдатом Буревестника. Ралоф обернулся: — Это Ансгар. Он мой друг, хотя пока и не из наших. Он мне жизнь спас. — Мы квиты, — постарался вставить как можно быстрее Ансгар. Затем Ралоф вновь посмотрел на Гердур: — Где здесь можно спокойно поговорить? Неизвестно, когда до имперцев дойдут вести из Хелгена. — Из Хелгена? — удивлённо сказала Гердур. — Там что-то случилось?.. Глядя на потрёпанный вид двух войнов, женщина поняла, что разговор был действительно необходим. — Ты прав, пойдём со мной, — сказала она. — Ход! Поди-ка сюда на минутку. Мне нужна твоя помощь. — В чём дело, женщина? — ответил с самой лесопилки её муж. — Свен опять пьяный на работу пришёл? — Ход… Просто подойди сюда. — Ралоф! Что ты тут делаешь? А-а… Сейчас спущусь. Тут прибежал светловолосый мальчик лет десяти и сказал: — Дядя Ралоф! — племянник? — А топор дашь посмотреть? Сколько ты убил имперцев? А ты правда за руку здоровался с Ульфриков Буревестником? Но Гердур постаралась унять возбуждённый интерес мальчика: — Ш-ш, Фроднар. Сейчас не до игр. Иди и последи за южной дорогой. Если увидишь имперских солдат — прибеги и скажи нам. — Но мама, я хочу остаться и послушать дядю Ралофа! — хмурясь, топнул ногой мальчик. Ралоф, скорее всего, увидев племянника впервые за долгое время, решил немного утолить его интерес. — Посмотри-ка, уже взрослый почти! — с лёгкой улыбкой на губах ответил он. — Скоро и сам сможешь сражаться, но пока послушай маму. — Не бойся, дядя Ралоф, я посторожу, чтобы солдаты к тебе не подкрались. Только Фроднар убежал, подошёл Ход: — Ну, Ралоф, в чём дело? Вид у вас обоих довольно потрёпанный. — Я не помню, когда в последний раз спал… — он уселся на ближайший пень, не в силах стоять на ногах. С чего начать? Короче, насчёт Ульфрика — это правда. Имперцы подстерегли нас у Чёрного Брода. Они точно знали, где мы. Кто же выдал? Это было… ну да, три дня назад. Прошлым утром нас привели в Хелген, и я уже думал, всё кончено. Выстроили нас перед палачом и приготовились рубить головы. Ансгар и вовсе прибыл из Сиродила. Он не имеет никакого отношения к восстанию. Но имперцы и слушать не желали. Ни Гердур, ни её муж не стали перебивать рассказ, но Ансгар видел по их выражениям лиц, ненависть к легионерам из Империи росла ещё сильнее, хотя куда ещё? — Они не посмели привести Ульфрика на честный суд, — продолжил Ралоф. — Ещё бы, судить за измену того, кто сражался за свой народ! Тогда весь Скайрим узнал бы правду. Но потом… откуда ни возьмись… налетел дракон… — Что?.. Настоящий?.. — Гердур и Ход переглянулись, не веря услышанному. — Мне и самому трудно поверить, а я-то своими глазами всё видел. Самое удивительное — не будь дракона, нас бы уже давно не было в живых. В суматохе нам удалось удрать. Неужели мы первые кто, добрался до Ривервуда? — Насколько я знаю, по южной дороге никто больше не проходил, — ответила Гердур. — Хорошо. Тогда, возможно, мы на время задержимся. Мне очень не хочется подвергать твою семью опасности, Гердур, но… — Глупости, — сестра перебила его. — Живите у меня, сколько потребуется. С имперцами я разберусь. Потом она посмотрела на Ансгара. — Друг Ралофа — мой друг. Мы рады видеть тебя. Что ты собираешься делать дальше? — Пока не знаю… — Ансгар почесал затылок. Он действительно ещё не размышлял над этим. — В Сиродиле я был наёмником. Может быть, попробую и здесь этим заняться. Я не буду долго вас стеснять. — Я же сказала, не стоит беспокоиться, — её тон был настойчив. Потом Гердур сделала шаг назад и, осмотрев его, тяжело вздохнула. Ансгара немного смутила подобная реакция. — Когда бы ты не ушёл, я не отпущу тебя в таком виде. Тебя, братик, это тоже касается. Отправляйтесь за мной.***
Ансгар нехотя вылез из горячей деревянной ванны и, прикрыв низ неплотной тканью, что служила полотенцем, вышел в предбанник. Там перед небольшим зеркалом его уже ждал цирюльник. Было непонятно, зачем стоило его звать, ведь Ансгару не было бы сложно справиться с беспорядком на лице и голове самому. — Да уж, господин, выглядишь ты мягко говоря не очень, — низким голосом сказал слегка полный мужчина. — Надеюсь, у тебя нет вшей, а иначе станешь лысым, как яйцо. Шутка не впечатлила от слова совсем. — Никого у меня в волосах нет, — отрезал Ансгар. — Делай что надо, а не болтай. Лезвие ловко прошлось по мыльной бороде, сбривая жёсткие волоски. Он любил бороду, поэтому обычно немного её отпускал, но в тюрьме без регулярного ухода она стала слишком длинной и небрежной. Незадолго до побега от него смердело не меньше, чем от гниющего гоблина, а к волосам было неприятно прикасаться. Благо вечно холодное подземелье Брумы не позволило развестись паразитам. Поэтому на свободе Ансгар просто срезал уже довольно длинную бороду украденным мечом. Выглядело это уж очень неаккуратно, но другого выбора у него не было. Когда бороды не осталось, полный мужчина принялся расчёсывать мокрые волосы и процедура эта была невыносимой. Ансгар шипел и моментами немного дёргался, запутанные волосы не собирались поддаваться гребню. — Я не смогу расчесать эти клоки. Подстричь? — Делай, как считаешь нужным, — Ансгар надеялся, что прозвучало это не очень грубо, не хотелось бы потом сидеть и думать, что стоило ответить иным тоном. Щёлканье ножниц около ушей напрягало. Вне всяких сомнений недосып сильно сказывался на его настроении, пускай он и пытался подавить в себе весь негатив. Мокрые пряди падали одна за другой, Ансгар видел это в зеркале. В попытках успокоиться он не нашёл другого занятия, кроме как просто смотреть на своё отражение. — На этом, думаю, всё. — Благодарю. Когда цирюльник покинул помещение, Ансгар подошёл ближе к зеркалу, в котором, как и ожидал, увидел другого человека. Его медово-карие глаза, порой из-за яркого солнца казавшиеся жёлтыми, смотрели как-то иначе, но не мог понять, как. Усталость, ненависть, страх, в них могло быть что угодно, но они никогда не переставали сиять. Он рассмотрел себя внимательнее. Небольшой острый нос, кажется, стал длиннее, а морщинки меж бровей и близ глаз стали самую малость заметнее, чётче выделялись скулы, ключицы. Ансгар похудел. И только шрамы на скуле и щеке справа всегда были при нём. Рука аккуратно коснулась коротких соломенных прядей, убирая со лба чёлку, которая вновь упала. Сколько лет прошло с тех пор, как он стригся так коротко? Пять, десять? В отражении действительно был кто-то другой. Или время резко обернулось вспять, возвращая в беззаботные деньки? — Ансгар? — он резко обернулся, встречаясь с удивленным взглядом Ралофа. — Вот те на! Тебя теперь не узнать. «Я сам себя не узнаю,» — промелькнуло в голове, но Ансгар не стал ничего отвечать, сдержанно улыбнувшись. — Наверняка сестра нас уже заждалась, одевайся, — Ралоф подал новую одежду. На вид она явно приобреталась с упором на его телосложение, но Дрелет был даже такой. На удивление, льняная рубаха прекрасно сидела в плечах, но ближе к низу и в рукавах казалась великоватой; штаны достаточно было удержать ремнём, а вот ботинки оказались маловаты. Впрочем, он надеялся, что замена не будет проблемой.***
Казалось, что стол ломился от еды, хотя до количества блюд с графского стола было далеко. Но всё же эти люди были обычными крестьянами. Ансгар старался не набивать желудок слишком сильно, зная, что после долгого голодания от большого приёма пищи может поплохеть, но получалось это не очень хорошо. Очень приятно было по прошествии весьма длительного времени чувствовать во рту вкус медовухи, пускай и не самой дорогой, но всё-таки приятной. Теперь не хватало лишь трубки с хорошим Лейавинским табаком. Невольно вспомнились былые дни. В Сиродиле учитель иногда покупал черновересковый мёд — на юге этот напиток был очень дорогим и высоко ценился. Однако обычно они довольствовались пивом или бренди. — Ансгар, — обратилась Гердур, выводя его из раздумий, — твой акцент… Ты не из Скайрима, так? — Да, я вырос на северо-западе Сиродила, в Корроле, — ответил он, запивая мёдом оленину. — И как там сейчас? –конечно, им были интересны новости с юга. Слишком много сражений Великой войны прогремело на территории центральной провинции. — М, сильнее всего пострадал юг и запад. Анвил уже отстроили, но порт по-прежнему в печальном состоянии, военный флот затоплен. На юге я не бывал. В Имперском городе тоже, в него нынче всех подряд не пускают, — Ансгар по привычке провёл пальцами по подбородку, не почувствовав бороду. — В Скинграде живёт множество альтмеров, мирных. За счёт них появилась ещё одна винодельня, вино с которой очень приглянулось местной графине. Проще говоря, теперь город, как и графство, процветают. В Лейавине они выращивают табак… — Да что бы они не делали, эльфы — наши враги! — Ход резко перебил Ансгара. — Сами всё разрушили, а теперь пришли что-то делать на наших землях, запрещая нашу веру! А мы ещё им и платим за это! Ансгар замолчал. Он более терпимо относился к мерам, — он привык называть так эльфов из-за учителя, который сам был тёмным эльфом — с некоторой стороны жить стало даже проще. — Несладко приходится лишь из-за Талмора, а зла людям желают далеко не все высокие эльфы, — уже много столетий в Сиродиле живут все представители разумных рас Тамриэля, и, сколько он там был, никогда не наблюдал расизма ни с чьей стороны. Поэтому сейчас Ансгар не ожидал услышать что-то подобное. — Жить в разрухе не нравится никому. Также как и жить с преступниками под боком. Здесь стоит отдать им должное, в Сиродиле нет внезаконных гильдий, — Ансгар увидел, как на него смотрят. Эти люди были ошарашены его словами. И он их не винил, ведь сейчас в Скайриме шла гражданская война, где каждый выбрал одну точку зрения и считал её исключительно правильной. Не желая быть выброшенным на улицу в ночь, Дрелет попытался замять назревающий конфликт. — Но у меня тоже есть свои причины ненавидеть Талмор. Они избавились от криминальных организаций, но взрастили коррупцию. А про отца я вообще ничего не слышал, возможно, он тоже погиб во время какого-то сражения Великой войны. Воцарилась тишина. Зря он всё это сказал. Однако извиняться за своё мнение он не должен и не будет. — Всё, что у нас есть для вас — лишь спальники, — сказала Гердур под конец ужина, остаток которого прошёл в тишине. — К сожалению, мы не в силах предложить больше. — Не стоит, — утешил Ралоф. — Вы и так дали нам много. Спасибо. — Спасибо, — сухо ответил Ансгар, будучи не в настроении.