***
— Фриц, — жалуется Белла с той стороны трубки, — нам надо что-то сделать. Тут тоска зеленая. — Ага, как будто кто-то помер, — соглашается Майк. Прошло несколько дней с тех пор как правда между ребятами вскрылась. Генри и Уильям целыми днями сидели в своих комнатах, так что Майку самому приходилось приносить остатки еды из закусочной, чтобы они хоть немного поели. Уильям понуро сидел на полу, беря тарелку у Майка, и говорил: «Мое сердце болит, и в этот раз это не эмпатия». Генри брал еду и уныло ковырялся в ней: «Я сделал недостаточно для него». Майк устало вздыхал и нарезал круги по квартире как недовольный отец, чьи дети-подростки переживают свое самое первое расставание. — А ты сама как, Белла? Он практически слышит как она равнодушно пожимает плечами. — Фриц, я умираю. Мне кажется, если в меня прямо сейчас кто-то несмертельно выстрелит, то мне будет всё равно. Уильям такая шлюха, да? — Майк смеется, прикрывая рот плечом. — В общем, ну, я, конечно, разозлилась, но… но потом поняла, что не хочу тратить время на обиды. Генри добрая душа. Он не хотел никого обидеть. Да и ему самому тоже больно. И, знаешь, Фриц, если честно, я просто хочу выйти замуж и родить ребенка, прежде чем отброшу коньки. Генри хочет семью. Я хочу жить, и я не могу, потому что всё, кто мне дорог, распускают сопли. — Я рад, что хотя бы у тебя всё хорошо. Что нам делать, Белла? — Хм… у меня есть идея. Думаешь, они убьют друг друга, если загнать их в одну комнату? — Я им не дам. — Отлично. Я воспользуюсь штрафной карточкой «Умирающей Девочки». Мы приедем через двадцать минут, — она кладет трубку. Майк ещё долго стоит в хооле с телефоном в руках, опасаясь вернуться в квартиру, где сейчас морально разлагаются двое его друзей.***
Белла делает барабанную дробь и показывает группе лист бумаги. Майк складывает руки на груди, мысленно подготавливая себя к скандалу. Уильям сидит на диване между Генри и Кларой. Клара чуть ближе к нему, а Генри подальше, как будто они не уверены, что делать друг с другом. — Если вы сейчас не улыбнетесь, я помру ещё раньше. — Изабелла, — жалобно протягивает Генри. Клара и Уильям посмеиваются. — Во-первых, надо разобраться какого черта с вами происходит, — Белла указывает руками на них троих. — Да, Уильям шлюха. И из-за этого вы перестанете общаться? — Я не шлюха, — возражает Уильям. Остальные многозначительно откашливаются, он дуется и откидывается на спинку, сложив руки на груди. — Это вы все строите из себя монашек. Все немного смеются, а потом снова грузно замолкают. — Он мой парень, — говорит Клара, — а Генри твой парень, а Фриц навеки одинок. — Спасибо, — вяло отвечает Майк, Уильям и Белла прыскают в кулаки. — В общем, мне… нам плевать, что вы квиры. Мы не больные дебилы, как этот ублюдок Маккарти. Но… но вы лжецы, но всё же я думаю, все согласятся, что лишний раз грустить из-за этого никому из нас не хочется. Я вижу, что вы действительно заботитесь друг о друге, и я своими руками убью любого, кто осудит вас за это. — Ах, мой рыцарь в сияющих доспехах, — перебивает Уильям, и Клара тыкает его вбок. Он отмахивается от её рук. — Мне… нам нужно поговорить об этом, но я не хочу, чтобы вы унывали. Я не хочу унывать, — Клара вздыхает. — Мы договоримся. Мы будем самыми прогрессивными ублюдками этого века, но мы разберемся. Когда Уильяму станет лучше, мы… мы будем в порядке. — она слабо улыбается. — Это всё просто смешно. Майку тоже кажется, что вся ситуация безумна. Его родители обсуждают их отношения со своими друзьями, а тем более отношения Генри и Уильяма. Это чуть ли не самая прогрессивная динамика не только пятидесятых, но и всех последующих лет. Главное, что они счастливы, но в общем это абсурд какой-то. — Прекрасно, — Белла радостно подпрыгивает. Она снова достает лист и читает вслух: — «Список желаний Изабеллы Барнет». Итак, я написала всего один пункт, потому что торопилась, но вот: выиграть куш в Вегасе. — Ну, никому из нас нет двадцати одного… — хочет возразить Генри, но Уильям подскакивает на ноги и идет к себе в комнату. Возвращается он уже с маленькой коробкой в руках. Он достает оттуда карточки и дает каждому из них по одной. — Ты что делаешь? — Я сделал всем фальшивые удостоверения, не благодарите. Вообще-то я хранил их до Рождества, но, спасибо, Мисс Умирающая, за то, что испортила сюрприз. — О-о-о, чудно, — говорит Белла, внимательно разглядывая свое удостоверение под светом лампы. — Сколько там часов на машине? Шесть? Что думаете? — Мы едем! — говорит Майк, не давая никому шанса возразить. Сейчас им всем нужно немного повеселиться. К тому же, если честно, Уильям Афтон, по крайней мере, здесь, сейчас, он достойный. Он безусловно заслуживает быть счастливым. Ох черт. Его передергивает от этих мыслей, но по крайней мере это значит, что его план работает.***
Майк и Генри ведут машину по очереди, потому что Клара, Белла и Уильям по очереди накуриваются. К счастью, это значит, что Уильям во время поездки становится чуть менее невыносимым. — Я вижу… — Белла щурит взгляд и хрипло смеется, — что-то фиолетовое и похотливое. — Хватит, — ворчит Уильям, он бьет её в плечо чуть сильнее нужного, и уже хочет извиниться, но Белла только заливисто смеется. Клара требует больше закусок от ответственных взрослых спереди. — Я вижу что-то голубоглазое и разлагающееся. — Ой, иди нахрен, Афтон, — Белла пинает его, Клара разнимает их друг от друга. — Вы двое сводите меня с ума, — закашливаясь от дыма, говорит она. Она целует Уильяма в щеку, потом Беллу, а потом расплывается в ленивой улыбке, глядя на Майка и Генри. — Я вижу что-то одинокое и трезвое. — Почему ты обижаешь меня? — ноет Майк. — И грустное, — добавляет Уильям со смешком. — И не умеющее пить! — говорит Белла. — Я умею пить! — Плохо, — говорит Генри и, посмеиваясь, продолжает: — И это говорю я. — Я же говорю, не умеешь, — смеется Белла. — Господи Боже, Фриц, сколько ещё ехать? Майк бросает взгляд на карту, а потом на знак, мелькающий мимо на шоссе. В такие моменты ему очень не хватает его телефона. — Три часа, дружище, — Генри откидывает голову назад и недовольно ворчит. От скуки он включает радио, и конечно там играет чертов Элвис. Очередь Майка ворчать, его уже тошнит от этого придурка, вращающего бедрами. Он тихо напевает свою песню, но слишком поздно вспоминает, что в этом времени её ещё не написали. — Что ты поешь, Фриц? — спрашивает Белла. — Э-э-э… это песня одной группы из нашего города. Называется… Pink Floyd. — Ну и дурацкое название, — фыркает Уильям, передавая Кларе брауни от Беллы. — Говорит Фиолетовый Парень. — Что ещё за Фиолетовый Парень? — недоумевает Уильям и поворачивается к Белле. Клара смеется. — Ты одеваешься как персонаж из мультика, дорогой, — говорит она, дергая его за фиолетовую рубашку. — Некоторые называют тебя так в кампусе. — Фиолетовый это великолепный цвет, — говорит он, явно оскорбленный её словами. — Самый лучший, я бы сказал. — Да, дорогой, — отвечает Клара. Генри делает громкость повыше, чтобы не слышать как Уильям пылко отстаивает свое чувство стиля. Майк улыбается, кажется, он слишком надышался дымом. Если он закроет глаза и постарается как следует, он сможет притвориться, что это его жизнь. Он никогда не жил с монстром, он не убивал своего брата. Он всегда был любим и весел и просто жил.***
Майк никогда ещё не был в казино. Когда они приезжают в Вегас, уже стоит глубокая ночь. Шум и огни немного раздражают его, но он не один в этот раз, так что заталкивает в себя свой дискомфорт и пытается притвориться самым громким экстравертом на этом свете. Они заходят в одно из многочисленных казино, вывески которых сливаются друг с другом. Все они называются как Голден Роял или Голден Коаст или Найт Роял или как другое любое сочетание прилагательного и подзаголовка фильма про Джеймса Бонда. Свет ламп слепит Майка. Белла ведет всех вперед. Охрана ещё на входе проверила их документы (и Уильям выглядел исключительно довольным собой, когда огромный амбал на входе лишний раз не посмотрел на фальшивые удостоверения). — Куда пойдем сначала? — спрашивает Белла. — Ну, по статистике, если хочешь выиграть куш, нельзя играть в слоты, — говорит Уильям. — Эй, кто умеет играть в покер? Клара поднимает руку. Уильям одобрительно хлопает ей. — Девочки в покер, я блэкджек. Генри, Фриц? — Пожалуй, чистая моральная поддержка, — отвечает Майк, и Генри согласно кивает. — Какие же вы зануды, — говорит Уильям. Они уходят, чтобы получить фишки. За столом они видят, как несколько мужчин не скрывая пялятся на Беллу и Клару, но Генри и Уильям демонстративно и громко откашливаются. Белла выигрывает партию. Она выигрывает совсем немного, но улыбается так широко, словно своими руками рушит патриархат. Генри радостно треплет её волосы и целует в макушку. Они забирают выигрыш и идут в блэкджек. Уильям садится за стол, остальные окружают его. Он даже не смотрит на свои карты и сразу скучит по столу. Остальные игроки либо надменно фыркают и перебирают карты в руках, либо довольно ухмыляются и берут ещё карты. Наконец Уильям оглядывает карты в руке, к этому времени в игре осталось только двое. Он подмигивает сопернику и выкладывает карты на стол. Ровно двадцать один. Через несколько раундов вокруг стола собирается плотная толпа, завороженная тем, как мальчишка вытирает пол опытными игроками. После сокрушительного выигрыша — целая куча фишек, которые Майк не может даже подсчитать — один из игроков, уже изрядно пьяный и озлобленный, указывает на Уильяма с обвинением. — Ты считаешь карты! Кто-то в толпе негодует против мужчины. Уильям изображает возмущение. — Понятия не имею, о чем ты… — Слишком часто тебе везет! — выдает мужчина, кто-то хочет увести его от стола, но от его слов охрана присматривается к ним внимательнее. Майк наклоняется к уху Уильяма и шепчет: — Ты считал? Уильям смеется, принимая новые карты, что очевидно значит: «Ну конечно считал, ты что тупой?». Майк сдерживает в себе стон, сердце вдруг начинает бешено стучать. Уже огромная толпа окружила стол. Перед ними появляется новый игрок. Он гораздо старше, в одной руке он крутит бокал с выпивкой. По нему видно, опыта ему не занимать. Не глядя на карты, он ставит все фишки. Уильям пожимает плечами. — Ставлю на всё. Генри и Майк прячут головы в руках, Клара и Белла поддерживают его аплодисментами. Уильяма это только подстегивает. Уильям выигрывает. Вопреки всей логике и всем шансам, он выигрывает. Его соперник в ярости, дилер складывает руки на груди. Охрана направляется к ним, один хватает Уильяма за плечо. — Ты считал карты, — Уильям невинно раскрывает глаза и смеется, пытаясь снять с себя чужую руку. Уже донельзя пьяный мужчина с прошлого раунда возвращается и пытается ударить его. В мгновение ока в казино разворачивается хаос. Клара тянется в карман и вытаскивает зажигалку, которую она, Белла и Уильям использовали ещё в машине. Она хватает со стола салфетки, зажигает их и бросает в мусорное ведро. — Огонь! Огонь! Охрана отвлекается, и в это время Белла хватает со стола все фишки, какие только может, и удирает. Майк бежит за ней. Генри вслед за ними, едва не спотыкаясь о людей, бросая извинения через плечо. Пока охрана пытается потушить огонь, Клара хватает Уильяма за руку, и все они бегут на выход. — Давай, давай! — Белла кричит, они запрыгивают в машину. Она не заводится. Генри в панике крутит ключи, и, когда охрана уже почти настигает их, в последний момент Генри выезжает с парковки и уносится прочь. Уильям тянет руку к Майку, у того занимает слишком много времени, чтобы понять, что он хочет дать пять. Майк смеется и хлопает друга по ладони. Похоже, теперь именно он по случайности изобрел этот жест. Довольный Уильям обращается к Белле: — Сколько у нас, дорогая? — Сейчас посчитаю, — она замолкает и через секунду удивленно раскрывает глаза. — Уилл, Боже, здесь почти десять тысяч долларов. Ну, мы не сможем их вывести и, скорее всего, никогда туда не вернемся, но ахренеть, — Майк замечает, как Клару это расстраивает. Его матери пришлось бросить учебу, чтобы она могла заботиться о своей бабушке, и Майку хотелось бы, чтобы они могли обналичить эти деньги. Белла вытаскивает из кармана листочек и карандаш. С ухмылкой, сначала — неуверенно, но благодарно — она вычеркивает первый (и единственный) пункт в своем списке желаний. — Добавишь что-то ещё, Белла? — спрашивает Клара. Белла пожимает плечами, потом поднимает взгляд к Майку и одновременно с печалью и облегчением на лице, записывает что-то. Она дает лист Майку. Список желаний Изабеллы Барнет. 1.***
Они снимают один номер на всех в дешевом мотеле. Клара проверяет каждый угол на наличие убийц, прячущихся по шкафам (в шкафу никого нет, но технически среди них есть по крайней мере один), и крыс под матрасом. Девочки делают номер чуть более чистым, пока Майк подслушивает, как Уильям и Генри говорят в коридоре. — Я знаю, ты думаешь, что ты плохой человек, Уилл, — говорит Генри, по голосу слышно, что он счастлив несмотря ни на что. — Это не так. Тебе помогут. Всё будет хорошо. Когда мы будем здоровы, мы снова будем вместе. У меня есть Белла. У тебя есть Клара. Я не отпущу тебя. Я буду бороться за тебя, Уильям Афтон. Я буду ждать тебя и, когда твой разум сможет угнаться за твоим сердцем, я клянусь, я всегда буду с тобой. Как твой друг и, в будущем… ещё больше, если ты будешь со мной. Майку больше всего на свете желает, чтобы Уилл мог плакать. Он знает, сейчас бы его друг разрыдался, если бы только мог. Они возвращаются в номер. Майк, вечно одинокий, как говорила Клара, ложится на диван, подкидывая фишку в воздухе. Никто из них не будет за рулем в ближайшее время, поэтому Уильям раздает всем по косяку, даже Генри. — Нет, я не… — Генри смотрит на травку в руке. — А к черту. Уильям смотрит на него с таким удивлением, словно Генри только что сказал, что Майк Афтон, назвавшись Фрицем Смитом, вернулся в прошлое, чтобы убить своего отца. Уильям проходит по кругу и зажигает каждому косяк, вскоре комнату заволакивает удушающий дым. В этот момент все они узнают, что Генри Эмили очень, очень болтливый, когда под кайфом. — Знаете, что самое смешное? — говорит Генри, поднимая голову. Его глаза так налились кровью, что Майк не уверен как он вообще видит. Сквозь смех Генри еле слышно шепчет: — Мы притворяемся такими взрослыми, хотя мы ещё дети, — когда собственные слова понемногу доходят до Генри, он хмурится. Атмосфера в комнате цепенеет. Майк зажмуривается и говорит, не сдержавшись: — Я не думал, что проживу так долго, — ему хочется спать, он устал, он всегда устал, даже когда трезв, когда под кайфом, всегда. Он не может открыть глаза, или просто не хочет, или хочет хотеть открыть глаза и так далее до бесконечности. Он всегда чувствовал себя чуждо в собственном теле, в этом новом теле. Это тело не разлагается, оно не управлялось сгустком металла, это теле не избивали, по крайней мере, пока ещё нет, но в этом теле ему тепло, когда кто-то обнимает его за руку и прижимает к себе. Он не знает кто именно делает это, но, если Майк закроет глаза и вдумается изо всех сил, он сможет представить, что это Джереми или мама, или Эван, или Лиз, или Шарлотта, или Генри, или любой другой человек, чьи жизни он… Нет. Не он. Папа. Которые папа разрушил. И он постарается быть добрее к себе, потому что никогда, никогда, никогда он не думал что проживет так долго. Никогда. Он и никогда не хотел. Но сейчас, греясь в чьих-то теплых, мягких, безопасных прикосновениях, он притворяется, что вся его прошлая жизнь была одним большим плохим сном. Он Фриц Смит, родился в 1938, работает официантом в Джуниоре, он сосед Уильям Афтона (не убийца) и Генри Эмили (не самоубийца), друг Изабеллы Барнет (жива) и Клары Капуто (жива), и ничего плохого никогда не случалось, но конечно это не так, это неправильно, он просто под кайфом… — Мы будем жить вечно, — бормочет Уильям и крепко засыпает. Ах. Его отец уже говорил ему это. В гараже, дома, в своей мании, но сейчас эти слова успокаивают, а не пугают. Они его не пугают. Ах. Майк не просто под кайфом. Я счастлив, думает он и проваливается в сон.