***
Он увидел машину папы. Странно было видеть его в какой-то развалюхе, а не гладком и чистом Тандерберде. У Майка был с собой нож и пистолет. Не переставая стучать его стволом по рулю, он наблюдал, как отец заглушил мотор. Выходя из машины, тот уже сжимал сигарету в зубах. Майк не видел его вблизи, но точно рассмотрел, как в серых глазах блеснул огонек. Майку бы так хотелось, чтобы что-то настолько человечное и тривиальное, как рак легких, сломило папу. Он курил часто и много. Но удача никогда не была на стороне Майка, а истинный рассказчик этой истории, Уильям Афтон, никогда бы не приписал себе настолько простой и глупый конец. Тогда эта история вообще не имела бы конца. Майк зашел в пиццерию через несколько минут после отца. Аниматроники будут пытаться убить их обоих, но всё нормально. Как только Майк покончит с папой, ему уже будет всё равно, даже если его разорвут на части. Ему только нужно остановить папу. Его дыхание сбилось, когда он вышел в коридор. Папа был в подсобке, которую вскоре должны были запечатать. Там, на полу, лежал Фредбер, изломанный, забытый. Искусственная шерсть отсырела от влаги. Майк встал в проеме, пока папа ссутулился над золотым медведем и бормотал что-то. — Привет, папа, — отец даже не шелохнулся, Майк мысленно зарычал от разочарования. Он громко снял пистолет с предохранителя, громкое щелк эхом разнеслось в комнате. — Папа. — М-м? — папа наконец поднял голову и обернулся. Он, как и прежде, был высоким и угловатым. Черный смятый галстук контрастировал с его белой рубашкой (Почему именно у него белая рубашка? — внутренне сокрушался Майк). Но он был таким другим. Его волосы стали короче, покрылись проседью, поредели и растрепанные лежали на голове. У воротника болтались очки для зрения. Он сильно похудел, истощился, его щеки впали. Когда-то он был бледным, как вампир, а сейчас как труп. Раньше он был сильным и красивым, сейчас — хрупким и смиренным. Папа выглядел немного жалко. Может, Майк мог бы даже посмеяться. Но нет. Папа всё ещё выглядел лучше, чем он. Что-то было в его серых глазах. Они словно были пустыми оболочками, как будто папа был не здесь. Но это было не важно. Скоро Майк покончит с этим. — Давно не виделись, — сказал Майк, поднимая пистолет. — Ты же знаешь, что должно произойти? — Майкл? — папа наклонил голову, мерзкая ухмылка расползлась по губам. — Я вижу, ты был занят, — его голос стал хриплым. Сигареты всё-таки брали свое. Папа прищурился, разглядывая сына, которого не видел почти десять лет. — Теперь монстр и внутри, и снаружи, да? — Не… — Майк вздохнул, собираясь с мыслями. Он не мог позволить отцу смеяться над ним, не сегодня. — Я буду говорить, а ты слушать, а потом ты умрешь. Ты понимаешь? — Хм-м, — папа пожал плечами и снова сгорбился над Фредбером. — Ты меня слышал? — О, да, я тебя слышал, — он посмеялся. — Ты наверняка думаешь, что я оступился, да? Использовал «Дэйв Миллер» дважды. Удивительно, как люди могут забыть о тебе, если им позволить. Никто больше не хочет вспоминать большого и злого Уильяма Афтона, — отец нахмурился. — Никто не звал меня так уже очень, очень давно, Майкл. — Я… — Я знаю, что ты искал меня. Я бы, конечно, не позволил тебе поймать меня, пока не пришло подходящее время. Я использовал это имя снова, чтобы мы могли поговорить, мальчик. И ты даже не поздоровался со своим братом, как не стыдно? — Мой?.. Эван? — Майка пробрал ужас. — Ну да, — Майк знал, папа закатил глаза. Он постучал по пустой голове Фредбера. — Он прямо здесь. Поэтому я вернулся. Я разобрал остальных аниматроников. Они не придут. Пора Афтонам поговорить. — Нет, нет. Я буду говорить, а ты будешь слушать, — Майк заготовил речь, но перед лицом монстра, он снова становился маленьким мальчишкой. Он сухо спросил: — Почему ты бил меня, папа? Почему ты так ненавидел меня? — Ты убил моего сына, Майк. Что мне ещё оставалось? — Я был твоим сыном! Ты убил детей, папа! Ты убил Шарлотту, ты убил их всех, ты бросил меня. — Ах, это мой самый страшный грех? Я бросил тебя? Правда, Майкл, неужели ты настолько эгоист? — папа встал с колен и развернулся. С гадкой ухмылкой он спросил, почти искренне: — Как Джереми, Майкл? — Не смей произносить его имя. — Ещё один Укус случился, потому что ты жалкий неудачник. — ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ЭТОГО НЕ ЗНАЮ?! — закричал Майк и сбросил с головы кепку, которую носил на улице. Он указал на свое лицо. — Смотри, папа! Смотри, что случилось с последним членом твоей семьи! Смотри, что я сделал с собой, только чтобы ты мной гордился! Я мог идти дальше, знаешь? Я мог остановить это. Я мог бы сделать хоть что-то, но не смог. Потому что я думал, что заслужил быть куклой твоего чудовища из подвала. Лиз сейчас черт пойми где, потому что я неудачник! Я сломал жизни Эвана и Джереми! Ты думаешь, я не знаю это? Ты правда думаешь, я не знаю? — Майк уже не думал, что способен плакать, но вот он, выплакивал жалкие остатки своего сердца. — Я пытался убить себя, папа! Ты представляешь, сколько раз ты спасал меня? Я не просил этого! Я устал, я так устал. Как ты это делаешь? Я больше не могу продолжать, папа. Я просто не могу, я не… мы закончили, ты слышишь меня?! Ты больше не будешь убивать. Наконец на лице папы проскользнуло что-то наподобие любопытства. Его серые глаза лишь слегка вспыхнули. — Ты пытался убить себя, Майкл? — он нахмурился. — Я же сказал, что вернусь. Я вернусь с мамой, Лиз и Эваном. Ты просто должен был набраться терпения… — Я ТЕРПЕЛ! — его крик мог разбудить древних призраков. Он так устал. — Ты бросил меня, папа. Ты ушел, — он снова поднял пистолет дрожащей рукой, нацеливаясь на Уильяма Афтона. — У меня были целых два хороших года, и тебя в них не было. Так ответь мне: почему я не спал допоздна каждый день и ждал, когда ты заберешь меня домой? Ты сломал мне жизнь. Почему ты не мог убить меня вместо Шарлотты? Ты мог хотя бы избавить меня от страданий, ублюдок. Папа цокнул языком. — Нельзя убивать свою семью, Майк. По крайней мере, я не могу, — он грустно усмехнулся. — Ты знаешь, как я ненавижу тебя за то, что ты испортил то, что принадлежит мне? Ты забрал их у меня, потому что ты ошибка. Ты забрал их у меня, потому что ты так сильно ненавидишь себя, что хочешь, чтобы все вокруг были такими же несчастными как ты. Ты забрал их у меня, потому что ты неудачник, Майк. Майк дернул рукой в его сторону. — Тогда что ты, а? Почему ты до сих пор не вернул их? — Мне нужно собрать больше Остатка… — Ты не вернул их, потому что ты чертов трус! Ты правда думаешь, что мама осталась бы, если бы увидела, что ты с нами сделал, что ты натворил? Ты правда думаешь, мы снова будем одной счастливой семьей снова?.. — Я могу их исправить! — закричал папа, как будто Майк снова в 1983, жертва ярости своего отца, но теперь он такой отчаянный, как никогда не был. Он указал на себя. — Я могу их исправить, Майкл. Они вернутся, они всегда возвращаются обратно ко мне, обратно ко мне… Они зовут нас, Майк, разве ты не слышишь? Ты сломал их, они просят меня исправить их, — папа мягко улыбнулся. — Я верну свою семью. Может тогда я прощу тебя. Может тогда ты будешь прощен. Ах. Вот оно что. Папа действительно верил, что был героем. Майк всегда знал, что он был злодеем. Логично, что злодей противопоставляется герою. Всё-таки, это была история Уильяма Афтона. — Я устал, папа. Я не хочу больше так жить. Я просто хотел быть тобой, твоего прощения, но это невозможно. Не после всего, что мы сделали, — он опустил пистолет. Папа начал петь, его уже тусклые глаза снова померкли. — Ты всегда делаешь больно тем, кого ты любишь, — папа снова обернулся к Фредберу. — Генри, передай отвертку, пожалуйста? У Фреда тут опять проблемы. Что? — Папа, я устал… — А, Майк, не заметил тебя. Подойди ко мне, помоги мне тут. Мне нужно… — папа внезапно весь сник. — Я не… — он не договорил и с тяжелым вздохом уронил голову на Фредбера. — Мы так постарели, да, Майкл? — он поднял голову и выдавил из себя жалкую улыбку. — Я тоже устал, Майк. Я измучен. Но я не могу остановиться. Я должен спасти их. Я должен дать им жизнь. Ты же меня понимаешь? Майк всё прекрасно понимал. Он обессиленно опустил руки. — Ты чертов таракан, папа, — уже сам не свой, Майк развернулся и ушел. Папа был самым умным. Он должен спасти его семью. Так всё-таки, Майк был злодеем? По зданию прошелся тревожный и жуткий холодок, и Майку показалось, он слышал душераздирающий крик со стороны подсобки. Кажется, это был папа. Всё в порядке. Он просто скорбел. Он не смог бы заплакать даже под дулом пистолета. На следующий день Майка Шмидта уволили за вмешательство в работу аниматроников. Он больше никогда не видел Дэйва Миллера.***
Как же Майкл Афтон, обреченный на бессмертие, прожил следующие тридцать лет? Ну, он пытался умереть. Много, много раз. Он сбился со счета. Он буквально сбился со счета. Эван не позволял ему умереть. Остаток не позволял. Папа не позволял. Майк пытался умереть бесчисленное множество раз, и только мысль о том, что Джереми станет лучше, поддерживала его. Но Джереми не вылечился. Он умер в пятьдесят четыре от ран, которые так и не зажили. Он умер в печали. Он умер один. Майк пытался последовать за ним. Не сработало. Так, как ещё Майкл Афтон, обреченный на бессмертие, прожил следующие тридцать лет? Смотрел телевизор, конечно. Майк Афтон мог дословно процитировать любое шоу. Клан Сопрано? Да. Уилл и Грейс? Так точно. Игра Престолов? Легко. Ему нравилось смотреть новые фильмы, всё, от Марвел до А24. Иногда он писал свое мнение в Интернет, где никто не мог догадаться, что за аккаунтом прячется старый ходячий труп. Жизнь уже не была жизнью. Она была социальной рекламой о десяти способах убить себя, в перерывах между Майклом Скоттом, который говорит: «That what she said!», пока Джим смотрит в камеру, и тайнами, которые разгадывают Диппер и Мэйбл. Это двухминутный ролик, который выскакивает пока ты плачешь из-за Красной Свадьбы. Его словно выкидывало в реальность и обратно. Но всё в порядке. Ему всё равно не особо нравилось существовать. Мама, Эван, Лиззи и папа так никогда и не вернулись. Ожидаемо. Прошло тридцать лет, папе было бы уже восемьдесят пять. Только если он не превратился во всемогущего Бога с силой всего Остатка на свете, он давно умер. Он просто ждал смерти, повторяя в голове монологи Уолтера Уайта его любимым. Единственное, что ему не нравилось, это документальные фильмы про преступления. Они били по больному. Он игнорировал этот жанр, но однажды, пока он листал Нетфликс, на экране вылезла реклама одного из новых трукрайм шоу. Его всего словно сжало в узел. В 1983 Шарлотта Эмили, дочь Генри Эмили, сооснователя Компании Фредди Фазбер, была убита. Два года спустя в городе пропало пятеро детей. «Мне было так его жаль. Его сын умер такой ужасной смертью.» «Да, потом пропала дочь. Жена убила себя. Всё это было очень, очень грязно.» «Они так и не выяснили, что случилось со старшим.» «Афтон? Да, да, я его знал, — некомфортная пауза. — Мы и подумать не могли, что он способен на такие зверства, но после всего… Не знаю, думаю, любой бы сломался.» В 1985 Уильям Афтон покинул Харрикейн, Юта. Скандал в маленьком городе. Монстр за маской уважаемого члена общества. История Афтонов. Нажмите сюда, чтобы смотреть трейлер Волк в Овечьей Шкуре. Пиздец. — Нетфликс делают документалку про это дерьмо?! — закричал Майк, выбрасывая напиток в сторону. Этот мир должно быть издевается над ним. Нет, нет, нет, не может быть. Они не могли снять чертов документальный фильм про его отца. Когда его гнев утих, он понуро задумался. Это было только вопросом времени. Информация о его семье была в первых строчках гугл поиска с гиперссылками о неуловимом Генри Эмили. Так называемый «инцидент с пропавшими детьми в 1985» породил тонну бездоказательных теорий заговора («тупые копы» — писал трудетектив69 в ветке на Reddit о неразгаданных тайнах). Если достаточно поискать в 4Chan, Reddit или Tumblr можно было найти фан-аккаунты посвященные Уильяму Афтону, красивому серийному убийце из Британии (бооожее мой, если бы он попал в суд я бы лично защищала его, он такой ГОРЯЧИЙ, я бы дала ему проткнуть меня тоже ЛОЛ), все они были сродни бешеным фанатам Теда Банди. Стоило ему поискать информацию, как на него обрушилась куча восторженных рецензий и даже ссылки на статьи с заголовками: «Какой актер должен играть Уильяма Афтона», «ОМГ, люди сочувствуют Генри Эмили», «Что случилось с Майклом Афтоном???» и «23 причины почему Клара Афтон заслуживала лучшего». Майк ненавидел Интернет. Бездумно листая сайты, он наткнулся на статью про новый аттракцион в Юте. Вдохновлено страшилками города Харрикейна, Ужасы Фазбера проберет всех фанатов хорроров до дрожи. Забронируйте уже сейчас! Майк нажал на ссылку, и на дешевом сайте увидел объявление о поиске сотрудника на должность охранника. О, Майк будет охранником. Ему не под силу было быть сжечь весь Интернет дотла, но это место будет гореть так ярко, что сам Сатана оценит.***
Отголоски прошлого всегда преследовали его. Кассеты, которые он ставил больше тридцати лет назад играли в офисе. Он заглянул в камеры и то, что он увидел, заставило его подпрыгнуть от неожиданности. — Б-Бонни? — он прижался к экрану планшета. Чертов кролик пялился на него, как будто мог его видеть. Он включил драную аудиозапись со смехом, чтобы отвлечь аниматроника. Камеры затрещали, и обшарпанный Спрингбонни был уже в другой комнате. Он ищет детей… Майк тяжело сглотнул, и, когда его смена закончилась, выбежал из здания. Он вернулся. Конечно. На третью ночь, Спрингбонни попытался добраться до него через вентиляции, но Майк их заблокировал. На четвертую ночь, Майку виделось, как Марионетка держит его лицо и душит его. На пятую ночь, под столом лежала канистра с бензином, в руках Майка была зажигалка, а Спрингбонни стоял в дверях. Майк быстро включил аудио в коридоре. Ближе он увидел насколько поношенным был аниматроник и, если приглядеться… Его чуть не стошнило. В костюме был чертов скелет, и он мог принадлежать только одному человеку, и это был… — Папа? — прошептал Майк. Кролик наклонил голову в сторону, словно пытаясь сказать что-то сквозь скрежет металла, но вскоре исчез в поисках новых жертв. Он думал, что наконец успокоится, когда Ужасы Фазебра обратится в прах. Он думал, что больная потребность его жизни наконец-то восполнится, удовлетворится, когда он своими глазами увидит, как Спрингбонни рассыпается в прах, когда из чрева Спрингбонни издастся крик поражения, когда Майкл Афтон во второй раз увидит, как умирает Бог. Ничего не изменилось. Он снова смотрел телевизор. Интернет единогласно решил, что Уильям Дефо должен играть его отца в предполагаемом фильме.***
Через несколько недель он услышал удивительно сильный голос из трубки. Был 2024, и он всё ещё жил в рекламном ролике. — М-Майкл? Он почти выронил телефон. — Д-дядя Генри? — Нам нужно поговорить.***
Дядя Генри был старым. Он был очень старым. Майк думал, он давно мертв. Ему почти хотелось, чтобы он был мертв. Увидев Майка, он расплакался и, несмотря на нездоровый фиолетовый вид, заключил его в объятия. Майк всего на секунду почувствовал себя нормальным. «Я не должен был оставлять тебя». Майк подумал тогда: да, не должен был. Но и Майк не должен был сбегать. Они оба были просто трусами, да? — М-Майкл, — сказал он, опираясь на трость. — Нам нужно упокоить их. И нам тоже пора уходить. Майк был согласен с ним. Он устал от этого существования. Он устал уже очень, очень давно, и он уже не ждал Джереми. — Что мы будем делать?***
Папа, Лиз и Фантайм-аниматроники пытались убить его, но он приловчился уворачиваться от них. Он собрал их всех — даже Шарлотту — вместе, и тогда дядя Генри разжег огонь. Майк улыбнулся, держа в руках Хэлпи. Он пытался представить, есть ли другой мир, чем этот. Где его отец не психопат, а Генри не бросил его, когда Майкл был еще назойливым мальчишкой. Майкл знал, что он это заслужил. Он заслужил это и даже больше. Заслужил самой глубокой пропасти Ада, без единого счастливого воспоминания в этой разваливающей оболочке, что едва походит на функционирующее тело. Он думал…