Долгие минуты в ожидании конца тренировки Дилюк проводит как на иголках. Нервы шалят. Он ежеминутно проверяет свой телефон просто чтобы с замиранием сердца не пялиться на Кэйю, но в какой-то момент всё же срывается и, чтобы хоть как-то отвлечься, спрашивает Джинн про её планы на выходные.
Дети в один голос жалуются, что у них руки-ноги отваливаются, причитая, за что им такое наказание, они нога за ногу разбредаются по машинам и школьным автобусам. Внизу трибун его уже ждёт Кэйа со спортивной сумкой в руке. Он смотрит с улыбкой, и Дилюк ловит себя на мысли, что его сейчас, наверное, читают как открытую книгу.
— Я решил, — заявляет Кэйа, кидая ему сумку. — Что-то ты застоялся!
Внутри обнаруживается пара в меру потрёпанных коньков. Сердце начинает гулко стучать в груди — Дилюк это, правда, замечает не сразу. Он медленно поднимает неверящий взгляд на Кэйю.
— Предлагаешь… Покататься?
Вдвоём?..
Улыбка Кэйи становится шире.
— От тебя первого шага не дождёшься.
Дилюк скидывает лоферы. Он плюхается на скамью, поочередно надевает коньки, туго шнурует. Его который раз накрывает дежавю. К моменту, когда он поправляет второй конёк, Кэйа уже ждет его на льду, любезно придерживая дверцу и жестом приглашая вперед.
Дилюк спешно расстёгивает пальто и не глядя швыряет его куда-то на бортик. Одет он, мягко говоря, не для покатушек: чёрные брюки-слаксы и рубашка. Спонтанное катание не входило в планы, у него совещание в десять! Кэйа молча оглядывает его снизу вверх, сохраняя непроницаемое выражение лица. Если у него и припасены какие-то ценные замечания насчёт его внешнего вида, он их тактично не озвучивает.
Руки дрожат. И занять их, как назло, нечем.
Сделав на пробу пару коротких толчков, Дилюк плавно скользит по льду, привыкает к тяжести коньков и быстро входит в комфортный темп. Шаги становятся длиннее и реже, он разворачивается спиной вперёд. Кэйа тут как тут, не отстаёт ни на шаг. Сверкая азартной улыбкой, он без особых усилий обходит Дилюка, вырываясь вперёд.
Дилюк сто лет не стоял на коньках, но подсознательно помнит каждое движение, будто и вовсе не бросал тренировки. Встречный ветер подбрасывает волосы, холодный воздух мажет по обнаженной шее. Широкими сильными шагами он подстраивается под скорость Кэйи и догоняет его, неотступно следуя за ним, точно в салках.
Окрылённый своей маленькой победой, погоню Кэйа замечает не сразу. Обернувшись через плечо, он обескураженно хлопает глазами, а потом взрывается хохотом и принимает вызов. Кэйа резко сворачивает в сторону. Оторвавшись на достаточное расстояние, он взмывает вверх, быстро вращаясь, и приземляется.
— Вуа-ля! — Кэйа вскидывает руки вверх, точно поп-звезда на выступлении.
От отточенных грациозных движений перехватывает дыхание. Где-то внутри Дилюк ощущает укол ревности: когда-то давно он тоже так умел. Когда-то — не теперь.
— Выпендрёжник! — ворчливо бросает Дилюк, но вопреки всему не может перестать улыбаться. Кэйа улыбается ему в ответ, медленно скользя спиной вперед, на ходу подтягивая распустившийся хвост.
— Ещё не забыл как делать двойной прыжок? — подначивает он.
У Дилюка непроизвольно вырывается смешок.
— Шутишь, что ли? Ты меня переоцениваешь, — Он качает головой, желая стереть с лица дурацкую улыбку.
— А если с поддержкой? — Уламывает Кэйа, вскидывая руки перед собой. Он, кажется, просто в восторге от собственной идеи и точно не собирается так просто сдаваться. Его волосы развеваются на ветру, он подъезжает обратно к Дилюку.
— Если ты не заметил, я потяжелее твоей партнёрши буду. — Дилюк непробиваем.
Кэйа только смеётся в ответ, кружит вокруг Дилюка на льду, как акула, и наконец протягивает ему руку.
— Ты мне веришь? — Его тон лишь самую малость насмешлив.
Дилюк выбирает не отвечать на вопрос. Дилюк выбирает вложить ладонь в ладонь Кэйи.
В перчатках кататься не так удобно, как может показаться на первый взгляд. Руки то и дело выскальзывают, так что отбросив все мысли, Дилюк отчаянно сжимает ладонь Кэйи. Кэйа, к слову, ничуть не против, он увлекает Дилюка за собой, разгоняясь размашистыми уверенными шагами. Вторить его движениям у Дилюка выходит также естественно, как дышать.
Ещё один круг остаётся позади. Кэйа смещается назад и кладёт руки Дилюку на талию.
— Готов? — Раздаётся над ухом негромкий голос.
Сердце заходится в оглушающем ритме. Дилюк молча кивает. Лезвия разрезают лёд точно топлёное масло, каток расплывается в одно сплошное белоснежное полотно, волосы бьются за плечами. У Кэйи сильные руки, Дилюк это даже сквозь одежду чувствует. До прыжка считанные секунды, может, пара, может, меньше, — времени едва хватает, чтобы сделать последний вздох перед тем, как коньки попрощаются со льдом. Кэйа подбрасывает его вверх. Один миг — и он в воздухе. Дилюк выпрямляется, складывает руки на груди, вытягивает ноги. Тело помнит всё, и это кажется самой правильной вещью на свете.
Ну, или почти самой. С точки зрения техники, конечно, всё не так гладко. Толчок вышел недостаточно сильным, для идеального прыжка не хватило пол-оборота, приземление вышло немного смазанным — Дилюк не успел отвести свободную ногу в сторону и едва не потерял равновесие; пришлось не самым элегантным образом раскинуть руки в стороны, чтобы не свалиться.
Пролетая по инерции спиной вперёд, он находит глазами Кэйю.
Смотреть на него — всё равно что смотреть на солнце. На щеках Кэйи проступают знакомые ямочки, он запрокидывает голову и смеётся, в его взгляде читается нескрываемое восхищение пополам с удивлением. Он что, думал, что Дилюк облажается? Чёрта с два! Их взгляды встречаются. Вдоль позвоночника пробегает обжигающая волна мурашек.
— Ого! Да ты умеешь удивлять! — кричит ему Кэйя. — Чуть подправить технику и будет отличный сальхов!
Отвлекшись на его слова, вдохновлённый похвалой Дилюк впечатывается спиной в бортик. Земля резво уезжает из-под ног. Кэйа бросается к нему на помощь. Дилюк зажмуривается, а когда снова открывает глаза, то понимает, что… Кэйа вжимает его своим телом в бортик, не давая упасть.
— А я-то думал, ты всё забыл.
Кэйа сама невозмутимость, он нисколько не стесняется той странной позы, в которой они сейчас оказались. Дилюк кое-как выпрямляется. На коньках они примерно одного роста, хотя Кэйа, наверное, на пару сантиметров выше. Дилюк стоит на полусогнутых и пялится на губы Кэйи. Они очень, очень близко.
— Я ничего не забыл, — отвечает он пылко, вкладывая в слова всю свою уверенность. — И я помню всё.
А затем Дилюк Рагнвиндр совершает свою самую большую на свете ошибку — он заглядывает Кэйе в глаза.
Под одеждой всё пылает там, где их тела вплотную прижаты друг к другу. Бедра, пах, живот. Кэйа упирается руками ему в плечи, пригвоздив Дилюка к бортику, на губах играет хитрая улыбка, рот приоткрыт, глаза знакомо блестят. Дилюк готов поклясться, что узнает эту улыбку из тысячи. Кэйа торжествует.
Дилюк облизывает нижнюю губу. Взгляд Кэйи соскальзывает следом. Он боится пошевелиться, боится испортить момент. Как по наитию он меняет положение, как слегка наклоняет голову и подаётся навстречу, точно цветок, который тянется к солнцу.
Кровь стучит в ушах, сердце вот-вот выпрыгнет наружу. Облачка пара, слетающие с губ, окутывают их белой дымкой, расстояние между ними стремительно уменьшается. Кэйа обнимает его щеку, и хочется надеяться, что он не замечает, что лицо Дилюка просто горит. В груди распускается горячее, алчное, всепоглощающее желание.
— Эй, Кэйа! — громко окликает кто-то.
Кэйа замирает, моргнув пару раз от неожиданности. Дилюк мигом втягивает голову в плечи и осторожно выпутывается из чужих рук. Кэйа откатывается назад, обжигая его долгим внимательным взглядом, от которого кровь внутри моментально вскипает, а потом одним махом поворачивается и приветственно кричит:
— С добрым утром!
Дилюку требуется пара минут без риска для жизни, чтобы прийти в себя. Когда он находит в себе силы отлепиться от бортика, Кэйи на льду уже нет, он на противоположном конце катка разговаривает с фигуристами, которых Дилюк заочно знает.
Невысокий мужчина с вороньим гнездом вместо волос — трехкратный олимпийский призер и тренер Кэйи, Венти. Он забавно подпрыгивает на цыпочках и громко спрашивает:
— Кто-о-о это у нас тут?
Кэйа жестом манит Дилюка к себе. Дилюк неуверенно подъезжает к компании.
— Дилюк Рагнвиндр. Он подвозит Барбару на тренировки.
—
О-о!.. — многозначительно протягивает Венти, рассматривая Дилюка с нескрываемым любопытством. В хмурой фигуре позади него Дилюк узнаёт партнёршу Кэйи.
— Дилюк, это мой тренер, Венти. А это моя партнёрша, Эола, — представляет их Кэйа.
Дилюк ступает на ковровое покрытие.
— Рад знакомству. — Сдержанно отвечает он и поочередно протягивает им руку. Венти с энтузиазмом трясёт его ладонь в знак приветствия. Эола же… Скорее похоже на то, что она для вида касается его руки и тут же отдёргивает. Она высокая, кто-то бы даже сказал, что слишком высокая для участия в парном катании. Светлые волосы собраны в низкий хвост, а спереди перетянуты повязкой с крольчатами, чтобы не лезли в глаза. По её испепеляющему взгляду Дилюку кажется, будто он лично ей в утреннюю кашу плюнул.
Опустившись на скамью, он принимается развязывать коньки.
— Прошу прощения, если сорвал начало тренировки.
Кэйа беспечно фыркает.
— Ничего ты не сорвал, — Венти оказывается многословнее. Эола что-то недовольно бурчит себе под нос.
Дилюк быстро надевает лоферы и встаёт под тремя испытующими взглядами разной степени любопытства и враждебности.
— Слушай, а может останешься? — задорно предлагает Венти, вырастая у Дилюка под носом, как только тот собрался уходить. Хмыкнув, Эола круто разворачивается на каблуках и скрывается в направлении раздевалок.
Кэйа следует её примеру, но внезапно останавливается и оглядывается.
— Да, Дилюк. — говорит он, заговорщицки улыбаясь, словно у них на двоих есть маленький секрет. — Может, останешься?
***
Им было лет по десять, когда они впервые встали на лёд. Как и многим детям, для полноценных занятий им пока ещё не доставало собранности и терпения, так что они просто наматывали круги по катку, лавируя между посетителями. Дилюк как сейчас помнит: зимние каникулы, бортики катка украшены еловыми ветками, в воздухе стоит резкий запах хвои… Старый зимний костюм Дилюка торжественно перешёл Кэйе, зато коньки были куплены каждому свои. Кэйа смеялся так заразительно, что не засмеяться в ответ было просто невозможно.
В тот день они катались под чутким надзором Аделинды, чтобы ненароком не сбить кого-нибудь с ног. Вроде бы отец тогда выкроил время, чтобы провести выходной вместе, но всё равно постоянно висел на телефоне. Его вечно донимали по работе, не исключено, что он вовсе не уехал в офис, пока никто не видел.
Аделинда пыталась угомонить его, поправить шапку, а Дилюк вертел головой по сторонам, ища глазами Кэйю.
— Дилюк, смотри как я могу! — радостно крикнул тот. Дилюк тут же повернулся на звук.
Кэйа сделал несколько прыжков подряд во вращение, чуть не упал, и теперь на на полном ходу летел прямиком в сторону молодой пары. Влюблённые вовремя подняли руки аркой вверх. Невозможно довольный Кэйа, сверкая беззубой улыбкой, пролетел между ними, на ходу успев рассыпаться в извинениях. Аделинда сокрушённо покачала головой и вздохнула: «Вот и что мне с вами делать!». Решив, что с этим она как-нибудь без него разберётся, Дилюк улучил момент и дал дёру. Не одному же Кэйе выпендриваться, верно? Он тоже так умеет. Хорошенько разбежавшись, он выполнил пару ловких прыжков и пируэтов, на ходу закрутился в волчок и, потеряв равновесие, врезался в Кэйю.
Оба шлёпнулись вповалку на лёд.
Кэйе всё ни по чём! Надрываясь от смеха, он обнял Дилюка насколько позволял пуховик, зарывшись носом в воротник. Дилюк прижался лицом к холодной щеке. Аделинда подоспела почти сразу, неэлегантным движением она волоком оттащила обоих к бортику, подальше от основного потока катающихся. Несмотря на напускное раздражение, она улыбалась и наверняка взывала ко всевышнему: «Боже, за что мне это?».
Где-то в мастерской даже завалялась фотография с того дня, Дилюк особо о ней не вспоминал, не искал. Скорее всего, она до сих пор лежит себе неприкаянно в какой-нибудь книге или фоторамке.
Дилюк стоит, опершись на бортик, и наблюдает за катанием Кэйи и Эолы. Невзирая на то, что вместе они работают всего четыре года, они на удивление слаженно двигаются. Венти прогоняет первую половину короткой программы: он хочет отработать переходы между элементами. Кэйа берёт Эолу за руку, лёд скрипит под лезвиями коньков в такт приглушенным хлопкам тренера.
— Каков твой вердикт? — раздаётся у Дилюка за спиной. Позади на трибунах он видит девушку. Без сценического грима и с распущенными волосами он, признаться, не сразу её узнаёт.
— Они отлично катаются, — не особо убедительно отвечает он. Она нетерпеливо цокает языком и наклоняется вперёд, являя виду и без того глубокое декольте. И не холодно ей, интересно?
— Да нет же, — возражает она, сверля дыру у Дилюка во лбу. — Что думаешь по поводу их номера в танцах?
С минуту Дилюк всерьёз обдумывает увиденное.
— Прошу прощения за прямоту, но я бы сказал, что он слегка… Скучноват.
— Бинго! — восклицает она и встает, махая рукой фигуристам. — Венти! Ваш номер — скука смертная!
Венти делает оборот вокруг своей оси и высовывает язык. Эола вытирает лоб тыльной стороной ладони и говорит что-то Кэйе, что-то, что его крайне веселит.
— Кстати, будем знакомы. Я Лиза.
Она протягивает ему ладонь, и они пожимают руки.
— Я знаю, — признаётся он. — Ты раньше каталась в паре с Кэйей. Я Дилюк.
— И тоже тебя знаю, — говорит она, ухмыляясь. — Вы тоже катались в паре.
Позади кто-то с глухим звуком врезается в бортик. Дилюк оборачивается. Лицо Венти раскраснелось на холоде, на лбу пролегла морщина. Он с хмурым видом буравит Лизу взглядом.
— Естественно, скучный! Каким же ещё ему быть? Надо подмахнуть судьям в Фонтейне и Снежной, они ведь
обожают всякую тягомотину!
— Ты считываешь их вкусы слишком буквально, — с упрёком намекает Лиза. — Вам не хватает перчинки!
Дилюк, чувствуя себя пятым колесом, решает сдать назад, но Венти прытко хватает его за рукав.
— Не так быстро! Что думаешь насчёт их номера? — требовательно спрашивает он. — Что добавить, что убавить?
— Венти! Хватит третировать моего разносчика кофе! — кричит Кэйа, подъезжая ближе.
Дилюк окатывает Кэйю испепеляющим взглядом, после чего сосредотачивается на разговоре.
— Я бы сказал, хореография хромает.
— Выкуси! — Венти отпускает его рукав и с победным злорадством показывает пальцем на Лизу. Лиза морщит нос и складывает руки на груди.
— Хорошо! Допустим! Но я всё ещё считаю, что им будет проще войти в поддержку с вращением на одном месте, — Лиза упрямо стоит на своём.
— Она права, — всё же решает вмешаться Дилюк прежде, чем Венти снова покажет язык с характерным звуком. Венти, в свою очередь, глядит на Дилюка снизу вверх глазами побитого щенка.
— Эй, вы двое! Может наконец определитесь? — окликает их Кэйа.
— Иди твизлы тренируй! — Хором рявкают Лиза и Венти.
Кэйа мрачно показывает Венти в спину средний палец, но тем не менее берёт Эолу за руку, они вдвоём поспешно удаляются на противоположную сторону катка.
— Что ж, тогда отлично! Пируэтов побольше, нудятины поменьше, — подытоживает Венти. Лиза фыркает.
— Хорошо, ладно, я поняла. Я поработаю над этим. — Она перекладывает волосы на одно плечо. — А ты давай отрабатывай поддержку!
Венти, наконец, отпускает рукав Дилюка. Последующее зубодробительное рукопожатие с Лизой трудно назвать непринуждённым. Она поворачивается к Дилюку.
— Скажи, ты уже видел их произвольную программу?
Дилюк отрицательно качает головой. Лиза по-волчьи улыбается.
— О-о, в таком случае советую не торопиться с выводами насчёт моего профессионализма.
***
Через двадцать минут кропотливых поисков заветная фотография находится на дне одного из ящиков в мастерской. Один уголок слегка загнулся, но в остальном время её почти не тронуло. Наверное, их щёлкнул кто-то из посетителей. С фотографии на Дилюка смотрят два шебутных мальчишки: безмерно счастливые, они обнимаются на катке, а рядом, смущённо улыбаясь, бдит Аделинда. Скорее всего, её несносные подопечные опять что-то учудили. Сколько ей тогда было? Лет двадцать? Тот ещё квест — в таком возрасте следить за двумя маленькими детьми.
В памяти невольно всплывает взгляд Кэйи сегодня утром. Тёмный, любопытный. Губы растянуты в ухмылке, как будто он только что выиграл пари. Дилюк вспоминает, как горела кожа под его ладонями, как Кэйа едва ощутимо огладил пальцами его щёку… Вряд ли так себя ведут старые друзья или просто знакомые.
— Прошу прощения, Дилюк! — зовёт Аделинда.
Он молниеносно кидает фотографию обратно ящик, громко захлопывает его, ненароком прищемив себе палец. Зашипев от боли, он «айкает» себе под нос и недовольным видом поворачивается к Аделинде. Она стоит в дверях. Дилюк вопросительно поднимает брови.
— Да?
С минуту она молча изучает его, как бы давая понять: скрывать что-то бесполезно, всё тайное становится явным… Или вы забыли, мастер Дилюк?
— Ли Юэ на линии. Прибыль в этом квартале ниже предыдущих, финансового директора вот-вот хватит удар.
Дилюк тяжело вздыхает.
— Она ведь в курсе, что прошлый год был неурожайным из-за погоды, верно?
Аделинда скрывает улыбку.
— Разумеется. Но лучше ей услышать это от вас.
До совершеннолетия Аделинда была его законной опекуншей. В настоящий момент в её обязанности больше не входит уборка по дому, Дилюк предложил ей должность личного помощника — за её подписью стоят все достижения и величие семьи Рагнвиндр. Сколько бы Дилюк не предлагал ей повышение или должность непосредственно в самой компании, Аделинда на всё отвечала учтивым, но настойчивым отказом, зато от прибавки к зарплате никогда не отказывалась. Спасибо и на том.
«Я просто люблю свою работу», — каждый раз следовал заученный ответ. Прошло много времени, прежде чем до Дилюка дошёл истинный смысл её слов:
«Позволь мне и дальше заботиться о тебе».
Дилюк никогда не считал себя сиротой главным образом потому, что само слово ассоциировалось с неумытым мальчишкой-голодранцем из работного дома прошлого века, и ещё потому, что Аделинда всегда была рядом, а значит, у него всегда была семья.
— Хорошо, — отвечает он, жестом прося передать телефон, но Аделинда прижимает трубку к подбородку и пробегает по нему недоверчивым взглядом. Дилюк его с детства боится как огня.
— Как поживает сестра Джинн? — метко интересуется она. Дилюк чувствует, как лицо заливает краской. Улыбка Аделинды, которая уже обо всём догадалась, вышибает из него остатки невозмутимости. Она обладает удивительной способностью молча прочитать целую лекцию.
— Славный ребёнок, — отвечает он односложно, чувствуя себя трудным подростком на допросе у родителей. Аделинда, вопреки ожиданиям, смягчается, и ласково похлопав его по ладони, отдаёт телефон.
— Ужин готов. Дай знать, как закончишь, — говорит она перед тем, как выскользнуть за дверь.
Дилюк вздыхает.
Вновь оставшись наедине с собой, он рассматривает фотографию, раскрасневшиеся на морозе лица, беззубые улыбки. Он вспоминает, как рассекал на льду этим утром, как вложил ладонь в ладонь Кэйи, как безукоризненно слушался каждый мускул его тела. Интересная, конечно, вещь — мышечная память.
Он подносит телефон к уху.
