Один на один

Читать в письме от Джекейриса с первых же строк "всё закончилось неплохо" было как бальзам на душу. Люцерис сразу побежал к столу, за которым завтракали мать, Рейна и младшие братья, и зачитал письмо вслух, даже не дочитав до конца для себя: — "Дорогой брат! Предупреждая ваши первые вопросы, я отвечаю, что всё закончилось неплохо. Пишу это письмо в спешке, так как знаю, что вы с мамой наверняка беспокоитесь. Надеюсь, Рейна долетела благополучно. Если кратко, дела обстоят так: Эймонд и Деймон устроили дуэль, но не закончили её. Я пришёл с королевским указом и отвёл их к дедушке Визерису. Там мы хотели просто отложить помолвку, однако бабушка Рейнис и дедушка Корлис надавили на дедушку Визериса, и он провёл валирийский свадебный... обряд..." Люцерис почувствовал, как ноги подкашиваются. Он пару мгновений вглядывался в письмо в наступившей тишине, надеясь, что ему показалось. Даже Джоффри перестал хохотать над тем, что Эйгон кинул кашу в Визериса. Люцерис поднял на Рейниру опустошённые глаза и осторожно сел на стул рядом с собой, опасаясь упасть. Рейнира ответила тяжёлым вздохом. — Люк, милый, продолжай, — мягко попросила Рейнира. — "Думаю," — читал Люцерис с некоторой оторопью, — "так будет даже к лучшему. Надеюсь, ты понимаешь, почему, Люк. Валирийский обеты священны. Это может обеспечить нам полное повиновение со стороны бабушки Рейнис, дедушки Корлиса и Деймона, а значит — мир. Я не знаю, поможет ли это удержать Эймонда, но моя возлюбленная Хелейна пообещала ему всё разъяснить. С королевой Алисентой, к слову, тоже могут возникнуть проблемы. Она, кажется, до сих пор не поняла, что случилось и насколько валирийский брак сложен по сравнению с андальским. Она далека от нашей религии и наверняка будет настаивать на венчании в Септе, хотя я очень сомневаюсь, что Эймонд и Бейла взаправду хотят стать мужем и женой по андальским канонам. Заканчиваю письмо обещанием расписать всё подробнее позже, а пока я ложусь спать, потому что ужасно устал. У нас всё спокойно, хотя бы на время. Мы все с нетерпением ждём появления на свет нашего нового dārilaros. Поцелуй за меня маму, Джейс". Там был ещё постскриптум, начерканный совсем уж второпях, который был адресован только Люку. Джекейрис писал: "Мне очень жаль, Люк". Эти слова, кажется, разбили Люцериса окончательно. Он сжал зубы и подавил слёзы, рвущиеся наружу и раздирающие глотку. "Это правильно. Так и должно быть," — говорил его разум, когда сердце разрывалось и кричало от гнева. Люцерис закрыл глаза и выдохнул, чтобы хотя бы там побыть одному. Он уже заранее ненавидел сочувствующие взгляды семьи, обращённые к нему. Искреннее участие было в них лишь наполовину: другая часть радостно ликовала, что у короны стало на одну проблему меньше. — Я буду у себя в комнате, — сказал Люцерис, закончив свой завтрак. Рейнира возилась с Эйгоном и Джоффри, предоставив Визериса няньке, поэтому едва обратила на среднего сына внимание. Рейна нагнала Люцериса и предложила прогуляться, на что Люцерис сказал, что он слишком устал для прогулок. Доброта и понимание в глазах Рейны были неподдельными, и Люцерис, идя по тёмному коридору Драконьего Камня, отстранённо подумал, что с Рейной ему было бы даже не так противно заключать валирийский брак. В конце концов, он-то её по-настоящему любил. *** Встречать Деймона у причала без Рейниры было странно. Обычно она выходила, всегда обнимала и долго не отпускала своего Деймона после разлуки. На пути к замку они с Люцерисом едва ли перекинулись парой слов, стараясь поскорее скрыться от дождя. Погода в последние дни совсем испортилась, и мейстер предсказывал, что дальше будет только хуже. Рейна тоже не захотела выйти, встречая отца уже в Большом Зале. Она сделала быстрый реверанс и вернулась к заботе о детях. Она не подбежала и не поцеловала Деймона в щёку, как обычно это делала. Это, кажется, его сильно задело. Рейна всегда была его маленькой валирийской принцессой в отличие от сестры, гордо не позволявшей одаривать себя таким отцовским вниманием. — Рейна, сходи в свои покои и переоденься, это не подходящая одежда. Я тебя подожду. — Зачем? Не подходящая к чему? — спросила она, вытирая рот Эйгона от сока. Он дрыгался в её руках и всё старался вырваться, изучить всё своими маленькими пытливыми руками. — А ты не помнишь? Тебе пора седлать дракона. Печальные глаза Рейны засияли, когда она подняла их на Деймона, и это заставило его улыбнуться. Деймон не умел извиняться, поэтому он просто делал всё, чтобы все вокруг забыли, что он в чём-то виноват. Они отправились на поиски дракона для Рейны втроём. Члены ордена старались быть где-то поблизости, ожидая отмашки в случае опасности. Первый выход не увенчался успехом. Оба свободных дракона, которого они встретили, не пожелали связаться с Рейной, и это её очень расстроило. Зато они обнаружили новую кладку яиц и, возможно, одно из них могло проклюнуться для неё в будущем. Деймон не собирался останавливаться на этом. Второй раз был удачнее, и Рейне даже почти удалось сесть на дракона, но вмешалась его мать-дракониха. Она тоже была одной из диких драконов и поэтому очень опасалась людей. Она набросилась на них, пытаясь опалить их огнём. Их спас Арракс, летавший рядом. Он защитил их, прежде чем подоспели члены Ордена, и Люцерис был безмерно ему благодарен. Через пару дней они получили письмо Джекейриса, сообщающее последние новости из столицы, одна из которых была в том, что Аддаму из Халла удалось оседлать бывшего дракона Лейнора — Морской Дым. Деймона привело это в бешенство, и они вновь отправились втроём вглубь пещер Драконьего Камня. На все уверения Рейны о том, что это бесполезно и у неё никогда не будет своего дракона, Деймон говорил: — У дракона три головы. И у тебя будет три попытки. Третья попытка была роковой. Погода в тот день была ещё более гадкой, чем обычно. Все отговаривали Деймона от этой затеи, и всё же он был непреклонен. Откровенно говоря, Люцерис тоже не хотел идти. Его неделями мучили кошмары, и голова раскалывалась. Каждый день во снах он пробирался сквозь бесконечный шторм и раскаты грома, сияние молнии, неповиновение Арракса. Люцерис просыпался, видел ту же самую погоду за окном и вздыхал. Ничего не приносило утешения: ни забота матери, ни тренировки с Деймоном, ни письма Джекейрису, ни разговоры с Рейной, ни тем более опека над братьями. Всё теперь казалось обузой, якорем, держащим Люцериса на земле. Воспоминание об Эймонде приносило только тупую боль в груди, сожаление и слепые надежды. Люцерис два раза начинал письмо Эймонду, но каждый раз сжигал, представляя в пламени выражение лиц своей семьи. — Он — угроза державе, Люк, — говорила Рейнира в голове Люцериса. — Он — сумасбродный сосунок, Люк, — говорил Деймон в голове Люцериса. — Он — не то, что тебе нужно, Люк, — говорил Джекейрис в голове Люцериса. — Он — Valzȳrys Бейлы, Люк, — говорила Рейна в голове Люцериса. И он знал, что все они были правы. В свой третий раз Рейна побаивалась засматриваться на больших драконов. Детёныши были более послушные и доверчивые, но попадались редко. По этой причине они пробыли в пещерах слишком долго. Когда они подошли к выходу — уставшие и измученные долгими поисками —, то увидели, что речка, через которую они обычно просто проходили, теперь вышла из берегов из-за обильных дождей и стала полноводной рекой. Арракса и Караксеса нигде не было видно. Они отпустили членов Ордена заниматься своими делами, а сами отправились обходить остров в дождь, ощущая, как вода хлюпает в сапогах. Путь был изнурительный и долгий. Шторм разыгрался не на шутку, выкидывая рыб из моря прямо им под ноги. К своей глупости или провидению богов, Люцерис предложил, перекрикивая буйство стихии: — Деймон, там есть пещера, она сквозная. Мы можем сократить путь. — А ты знаешь её достаточно хорошо? — Конечно! Люцерис не знал пещеру достаточно хорошо, поэтому они заплутали в лабиринте пещер. Поднявшись куда-то далеко наверх, они наткнулись на гнездо одного из диких драконов. Яиц не было, как и дракона, но его стойкий запах был везде, а это значило, что им надо было поскорее убираться отсюда. Без членов Ордена встречаться с драконами было в разы опаснее. Когда они завернули за угол, им на встречу уже плавно скользила, шаркая когтями, бледная тень. Страх сковал рёбра. Они медленно попятились назад. Свеча задрожала в руках Люцериса. Это был Серый Призрак, Люцерис знал о нём по слухам. Он действительно был похож на небольшого призрака со своей мокрой дымчатой чешуей. Она не переливалась и казалась абсолютно матовой, словно кожа мертвеца или старый снег. И то, и другое Люцерис видел лишь однажды. Серый Призрак зарокотал и заметался по узкому каменному коридору. Он боялся, его незваные гости пахли другими драконами и, главное, людьми. А когда драконы боялись, они атаковали. Усталость испарилась в мгновение ока, и напряжение, скрутившие тело, неожиданно стало куда сильнее, чем Люцерис мог себе представить. Волосы встали дыбом. Он никогда не был так близко к враждебному дракону. Их разделяло всего три шага. Серый Призрак приоткрыл челюсть и вобрал воздух ноздрями так, что пламя свечи в руке Люцериса панически затрепетало. Разноцветный лепесток огня осветил длинную пасть Серого Призрака и подсветил изнутри два ряда жемчужных зубов. Люцерис запомнил их так хорошо, что мог бы нарисовать их по памяти. — Милостивый Балерион, — услышал он собственный жалобный писк. Люцерис даже не до конца понял, что сказал, когда Серый Призрак метнул взгляд на него. Дракон помедлил атаковать. — Он понимает валирийский, — зашептал Деймон, медленно загораживая собой Люцериса и Рейну. Вместе с тем Деймон незаметно оголил меч, который вряд ли бы ему помог. — Он знает команды. У него клеймо на крыле, заметили? Его похитили, и он сбежал. Он боится людей. Сыграем на этом. — Не успеем, — пробормотала Рейна. Они уже готовились защищаться и прятаться, когда Рейна вдруг выскочила из-за спины Деймона и громко сказала на валирийском: — Ужин! Рейна вытащила из сумки рыбу, которую она подобрала с берега. Она думала, что сможет пожарить её, если им станет совсем худо. Серый Призрак, проголодавшийся после сна, принюхался и поймал рыбу в воздухе, когда Рейна её подкинула. — Отлично, моя девочка! — восторгался Деймон. — Начни тихо петь на валирийском. Он одичал, но различает зов предков, зов нашей валирийской крови. И Рейна панически запела то, что первое пришло в голову, — валирийскую песню, которую им пел музыкант за завтраком — задорная история про Висенью, жену Эйгона Первого. Серый Призрак поднял на неё голову, выплёвывая кости рыбы. Рейна вытащила из сумки ещё, и вновь Серый Призрак поймал угощение. Он был голоден, и этот голод мог стать как приговором для них, так и оружием против него. — Чёрт, сюда бы хорошего, жирного барана, и этот дракон был бы наш! — ругался Деймон, стоя немного в стороне с Люцерисом. Они оба были готовы броситься Рейне на помощь. — Даже если она его оседлает, он будет непослушный. Он же уже взрослый, — сказал Люцерис, наблюдая, как Рейна осторожно подкрадывается к Серому Призраку с ещё одной рыбой в руке. Дракон замечает это и позволяет. — Нет, он ещё достаточно молодой, посмотри на когти и кольца шеи. Он не старше Арракса. Таких можно приручить. Конечно, он не будет таким же податливым как новорождённый, однако Рейна будет терпелива. Рейна подобралась достаточно близко, когда Серый Призрак выплюнул кости второй рыбы и выжидающе посмотрел на Рейну. Она подкинула третью, а больше у неё не было. Когда он расправился с третьей рыбой, она уже стояла напротив него — продрогшая до нитки, но решительная и отчаянная. Он увернулся от её прикосновения, и они все насторожились. Сердце ухнуло куда-то вниз. — Пойдём, — дрожащим голосом приказала Рейна и замахала в сторону выхода. Серый Призрак склонил голову, и Люцерису почудилась крупица понимания в его глазах. — Больше еды, больше рыбы. За мной! — объясняла Рейна, указывая всё туда же. При слове "еда" зрачки дракона увеличились. Он понимал, действительно понимал! Серый Призрак заскользил к выходу из пещеры вслед за Рейной. Деймон и Люцерис переглянулись и побежали за ними. — Может быть, кто-то седлал его раньше, поэтому он знает команды? — предположил Люцерис. — Вполне вероятно! — согласился Деймон. — Может, кто-то из членов Ордена пытался обучить его, и что-то пошло не так. Он не просто так избегал людей столько лет. Рейна плохо помнила ходы, поэтому на одной из развилок Серый Призрак сам повёл её. Теперь уже он подгонял Рейну, и, один раз упустив их из виду, Деймон и Люцерис обнаружили их уже вместе вне пещеры, ловящих прилетающую из моря рыбу. Рейна смеялась и кидала ещё бьющихся в последнем издыхании рыб дракону в пасть, пока он парил в воздухе. Люцерис улыбнулся, не обращая внимания на то, что их последняя свеча потухла, а дождевая вода струилась за шиворот. — Кто мог попытаться похитить дракона? Какие-нибудь наёмники? Охотники за экзотической живностью? — Да, какой-то отчаянный идиот. Таких в море полно, — кивнул Деймон и отпил эль из меха. Через час Серый Призрак уже медленно нес их троих к замку, пробираясь сквозь пелену усиливающегося холодного дождя. Осень не щадила их и не скупилась на слёзы по ушедшему лету. Сквозь тучи продиралось простуженное красное солнце, которое скрылось за горизонтом к их возвращению в замок. Когда Рейна на Сером Призраке наконец самостоятельно приземлилась во дворе, ей аплодировали. Рейна была измотана, но очень счастлива, и если бы она позволила Деймону, он бы отнёс её в комнату на руках, как в детстве, когда она засыпала у камина. Однако Рейна не хотела расставаться со своим драконом ни на секунду, и он сам, возможно, испугался бы отсутствия своей новой наездницы, поэтому Люцерис и Деймон вошли в Большой Зал вдвоём. Люцерис хихикал, пока Деймон ерошил его мокрые волосы. Смех застрял в горле, когда они увидели Рейниру всю в слезах. На полу было письмо и лужа родовых вод. Люцерис почувствовал холод, сковывающий его внутренности. Рейнира выдохнула, увидев их, и тяжело оперлась о стол, который вырезали по подобию карты Вестероса. Пот блестел на её бледном лбу. Капля прокатилась вниз, падая на штормовые земли словно слеза. — Зовите Алис, — пробасила она обескровленными губами. — Время пришло.