Один на один

Быть пробуждённым от кошмаров, где он летает среди грозовых туч и никак не может вернуться домой, было почти благословением для Люцериса, если бы не новости, из-за которых его разбудили. — Ваше Высочество, принцесса Рейнира вызывает вас к себе. Это срочно, — говорил слуга и тряс его за плечо. — У мамы схватки? — спросил Люцерис, протирая глаза. Он тяжело поднялся с постели, чувствуя себя скорее разбитым, чем отдохнувшим, и заметил, что за окном кромешная тьма. Ни намёка на рассвет. — Нет, мой принц... Принцесса Рейна прилетела. Сердце подпрыгнуло, он резко обернулся на слугу. Сон сняло как рукой, когда он увидел, что слуга не врёт и не разыгрывает его. — На чём? — холодея от ужаса, спросил Люцерис. — На Вермаксе, Ваше Высочество. Он вскочил с кровати, на бегу накидывая халат поверх ночной рубашки и босоногий выбежал в коридор. В покоях Рейниры его действительно ждала замёрзшая Рейна. Рейнира накинула на неё одеяло и приказала слуге принести горячий ромашковый чай. — Я сбежала почти сразу после пира, — рассказывала Рейна, сжимая кружку в руках. Рейнира сидела рядом и нежно приобнимала её. — Джейс помог мне, отдал своего Вермакса. — Значит, Джейс в порядке? Он просто отдал тебе своего дракона? — нетерпеливо спросил Люцерис, меряя шагами комнату. — Он в порядке, да... Не знаю, как сейчас, но, думаю, до дуэли всё будет тихо. Рейнира сжала руку на плече Рейны и поцеловала её в висок. — Всё хорошо, теперь ты в безопасности. Расскажи поподробнее, что случилось, — мягко попросила Рейнира. — О, это был ужасающий пир! Отец угрожал кузену Эймонду, Эймонд держал Бейлу за руку, дедушка и бабушка одобряли это безумие, а Бейла точно потеряла рассудок! Я не понимаю, что на неё нашло! Да, она была очень расстроена, очень зла, но, чтобы сговориться против отца и тебя, Рейнира... Всё это кажется мне страшным сном. — Вряд ли это её затея. Мне кажется, она вообще забросит это на полпути, это просто способ отомстить нам, — пробормотал Люцерис, не решаясь сказать "отомстить мне". Он не хотел тешиться тем, что был прав. Это была победа в споре, которую он никогда не хотел одержать. — Джейс ничего не сказал? Не передавал? У него нет плана? — уточнила Рейнира. — Он сказал, что у него есть идея, но он не уверен, что это сработает. Он послал меня сюда как можно скорее, к вам, чтобы я сообщила, как обстоят дела. Он сказал, что... Хм... Как же он выразился?.. "Рано ещё посылать ворона, которого можно легко сбить стрелой"? — Спасибо, Рейна. Ты, должно быть, очень устала. Это был твой первый самостоятельный полёт на драконе. И ты отлично справилась. Попробуй поспать, хорошо? — сказала Рейнира с ласковой улыбкой, и Рейна ушла, провожаемая служанкой. Рейнира повернулась к Люцерису, выглядя более напряжённой и напуганной, чем показывала Рейне минуту назад. — Люк, ты же сейчас не задумал в тайне отправиться в столицу на Арраксе? Люцерис опустил голову, закусывая щёку изнутри. Неужели все его намерения были написаны на его лице? — Нет, я собирался поставить тебя в известность. — Ты никуда не летишь, — отрезала она. — Я должен. Джейс на меня рассчитывает, — твёрдо парировал Люцерис. — Нет. Ты слышал хоть слово о себе? Если бы Джейс на тебя рассчитывал, он бы так и сказал Рейне. У него всё под контролем. Ты не нужен в столице, ты нужен мне здесь, рядом со мной. — Но, мама! Деймон же убьёт Эймонда! — И что с того? Ты думаешь, что сможешь остановить Деймона? — усмехнулась Рейнира, поглаживая живот. — Твоё появление только убедит его в том, что ему нужно убить Эймонда. Ты недооцениваешь его отцовскую любовь к тебе. — Нельзя же сидеть, сложа руки! — Я понимаю, Люк. Иногда самое сложное — это сидеть сложа руки, и всё же это необходимо. Я тоже хочу срочно полететь в Королевскую Гавань и разгрести этот бардак, однако время, когда мы могли так поступать, прошло. Если у меня внезапно начнутся роды, ты должен быть рядом со мной. Ты меня понял, Люк? Срок уже подходит. Природное упорство нагло скручивало Люцериса по рукам и ногам. Он недовольно поджал губы и перестал ходить из угла в угол. — Нет, я тебя не понял. Тогда ты сказала мне сидеть и ждать. Я тебя послушался, и вот мы здесь! Деймон собирается убить Эймонда из-за Бейлы! То, что никогда бы не произошло, если бы Эймонд оставался со мной! — Ты думаешь, что смог бы сдержать Эймонда, и я не спорю, что, возможно, у тебя бы это удалось. Но послушай вот что: если бы Деймон не вызвал Эймонда на дуэль за Бейлу, он бы вызвал его на дуэль за тебя. И всё бы было в точности как сейчас, только хуже, потому что ты бы испытывал ещё больше вины. Ты никуда не полетишь, Люк, и ты не предашь моё доверие сейчас, когда ты мне нужен, — прозвучал вкрадчивый приказ Рейниры. Люцерис яростно замотал головой. Он старался говорить, не переходя на крик и напоминая себе, что на самом деле он любит свою мать, а сердце бешено стучало в груди, колотилось, горело. — Я не понимаю, зачем я тебе так нужен во время родов. Я не твоя повитуха или сиделка, а за братьями теперь может приглядеть Рейна. Я тебе не нужен, в самом деле! Или это просто для твоего успокоения? Рейнира устало вздохнула, встала с кушетки и, подойдя, взяла лицо Люцериса в свои руки, словно он был каким-то хрупким цветком. — Ты порой забываешь, что ты не просто Люцерис Веларион, наследник Дрифтмарка, — строго напомнила Рейнира. Она погладила его по щеке с тёплой улыбкой. Её тон резко отличался от ласки, которой она его одаривала. — Ты мой сын, а значит — мой второй наследник. Ты наследуешь Джейсу до тех пор, пока у него не родятся собственные дети. Ты — одна из опор нашей семьи, щит, ограждающий твоих младших братьев и прикрывающий старшего. Теперь ты понимаешь, почему ты не можешь лететь в столицу? Если с Джейсом, не дай боги, что-то случится, ты — мой наследник, Люк. Люцерис непонимающе уставился на неё. Он никогда не рассматривал себя как настоящего претендента на престол и, даже представляя себя на троне Дрифтмарка, чувствовал себя вором и ублюдком, что уж говорить о Железном Троне. — Дом Дракона должен оставаться сильным, несмотря ни на что, — продолжала Рейнира, и её бледные глаза блестели в темноте, отражая пламя свечей. — Это наш главный долг. Не почитание богов, не забота о семье, не наследие и власть, а защита державы. Я начала забывать это, но Хелейна открыла мне глаза. Это действительно важнее, чем мы и наши глупые распри. Так что ты останешься на Драконьем Камне и будешь ждать письма Джейса о том, что всё благополучно закончилось. Могу я доверить тебе это, Люк? Или ты сбежишь спасать того, кого спасут без тебя? Люцерис переминался с ноги на ногу, испытывая смутную вину за свою нерассудительность. Сердце тревожно билось в груди, словно повиснув на нитке. Он опустил взгляд и тихо произнёс: — Конечно, мама, ты можешь мне это доверить. — Хорошо, мой милый мальчик. А теперь иди в свои покои и постарайся отдохнуть. Утром мы узнаем, чем всё закончилось. Люцерис вышел из покоев, поникнув головой. Он решил навестить Рейну перед сном, они немного поговорили на другие темы, ища утешение друг в друге. Они просидели так почти до сумерек. Люцерис заснул на кровати Бейлы, и Рейна, заметив это, потушила свечу и заботливо накрыла Люцериса одеялом. Сама она ещё долго не могла заснуть, тихо плача в подушку. Новый сон Люцериса принёс ему не грозу, а какой-то смутный образ человека, похожего на него. Он сидел на троне, а рядом с ним стояла высокая фигура с длинными таргариенскими волосами. Проснувшись с первыми лучами, Люцерис подумал, что ему приснились Джекейрис и Хелейна и попытался убедить себя, что это был хороший знак. *** Идти после пира в свои покои было уже не так забавно. На Эймонда медленно накатывал страх, сковывающий горло, а Дейрон всё бежал рядом и причитал: — Ты сошёл с ума! Тебя убьют! Эймонд дошел до своей спальни с Дейроном на хвосте и, увидев рядом лишь сира Аррика, наклонился к брату. — Послушай, Дейрон... — Нет, ты идиот! Это ты послушай меня, иди к Деймону и!.. — Я не стану извиняться за дерзость или отзывать своего предложения Бейле. — Тогда ты хуже, чем мертвец! — прокричал Дейрон, и на этом терпение Эймонда закончилось. Желваки заходили на лице, и рука словно по своей воле дала Дейрону пощёчину. — Прекрати истерить, ты, тряпка, — холодно проговорил Эймонд, глядя Дейрону прямо в глаза. Дейрон неверяще коснулся горящей щеки. Младший брат избежал участи быть строго наказанным Алисентой и даже не представлял, что это такое — когда тебя бьёт тот, кого ты любишь. — Грядёт война, а ты держишь меч хуже нашего двенадцатилетнего кузена и визжишь на весь замок, подобно нашей истеричной матушке. Она слаба. Ты не должен быть слаб. Если со мной что-то случится завтра... — Эймонд... — Если я умру, — надавил Эймонд, заставляя Дейрона замолкнуть, — ты должен быть готов. Эйгона нет. Меня нет. Джейхерис и Мейлор ещё слишком малы. Ты должен защищать матушку, Хелейну и её детей. Ты меня понял? Дейрон опустил голову, сдерживая слёзы, на что Эймонд раздражённо цокнул и грубо взял лицо брата в свои руки, как это делал Эйгон с Эймондом, и как Алисента делала это с Эйгоном, и как Отто делал это с Алисентой задолго до их рождения. Настал черёд Дейрона. — Ты должен быть сильным, Дейрон. Ты больше не мальчик, ты мужчина, так что веди себя соответственно. Поклянись мне Семерыми, что будешь защищать матушку, свою сестру и племянников. — Я... Я клянусь, брат, — пролепетал Дейрон. — Хорошо, — кивнул Эймонд и отпустил Дейрона. — Теперь иди и больше никогда не сомневайся во мне. Я делаю это для нашей семьи. Расставшись на этом, Эймонд зашёл в свои покои, запустил ладони в свои волосы и скатился вниз по двери. Он прекрасно знал, что скорее всего Деймон убьёт его. Может быть, он на это и рассчитывал. *** Не спать всю ночь означало бы подписать себе смертный приговор, поэтому взволнованный Эймонд сходил к мейстеру и попросил немного макового молока. Он не зашёл пожелать спокойной ночи матери, Хелейне и детям, Люцерису. Он не стал молиться на ночь, как делал это перед каждым отходом ко сну, не просил Старицу осветить ему путь, не просил Воина дать ему силу, не просил Отца вложить правду в его уста, не просил Матерь о милосердии, потому что знал, что боги слышали лишь самые ужасные его мысли, самые отвратительные и мерзкие. Он сказал себе, стоя перед зеркалом, когда слуга Титус ушёл: — Я одолею Деймона. И отправился в постель, встречать сон без сновидений. Титус разбудил его с приближающейся зарёй, и Эймонд долго не мог заставить себя встать. Он пялился на зелёный балахон, и тот ему внезапно так осточертел, что он захотел сжечь его. Но Таргариен лишь встал с кровати и начал спешно собираться, на ходу откусывая вчерашний кусок пирога, который ему припрятал Титус. На рассвете Эймонд уже был в Драконьем Логове, глупо стоял посреди поля и рассматривал яркую утреннюю звезду. Он с запозданием подумал, что нужно было написать прощальную записку. Хотя бы детям Хелейны. Они, наверное, всё ещё любили его. — А! А вот и герой-любовник! Чистейший валирийский эхом отскакивал от высоких стен Драконьего Логова. Эймонд обернулся и увидел свою чёрную, приближающуюся смерть. При появлении Деймона скудный завтрак зашевелится в животе. Эймонда затошнило от страха, и тело невольно пробрала дрожь, с которой он постарался совладать. Деймон же, напротив, был удивительно весел для того, кто собирался убить собственного племянника. — Я должен отдать тебе должное, ты всё-таки пришёл и не сбежал, как бы сильно ты ни боялся. — Здравствуй, любимый, — явно получая удовольствие, пропела Бейла. Эймонд едва её заметил и кивнул в знак приветствия, потому что знал, что голос его подведёт. Легко раскусив его, Деймон рассмеялся и потянулся к мечу. Рефлексы Эймонда сработали прежде, чем он успел это осознать, и они синхронно оголили мечи. В руках Деймона был, как и обещано, обычный меч — настолько острый, что им можно было бы без труда резать конину. Тёмная Сестра была на поясе Бейлы. — Начнём, — сказал Деймон, сузив глаза. — Я хочу, чтобы ты знал, taoba, что сейчас всё будет по-настоящему. Это не твои тренировки с Кристоном Колем или игры с моими сыновьями. Мой меч остр, как и твой, и мы сражаемся не до первой крови. Мы сражаемся по обычаю Древней Валирии — на смерть. Моя дочь и Боги будут нашими свидетелями. Ты уже помолился лжебогам своей матери? — Я больше не молюсь, — вырвалось у Эймонда. — Это первое твоё разумное решение, — усмехнулся Деймон и неожиданно атаковал. Эймонд едва успел отбить и уклониться. Деймон насмешливо приподнял брови. — Я же сказал "начнём". Или ты замечтался о том, как будешь сидеть на троне моей жены, мальчик? Затем Деймон ударил ещё и ещё. Его стиль был превосходным. Эймонд никогда не видел, чтобы человек фехтовал так, словно это ему ничего не стоило. По-настоящему ничего не стоило. Деймон отражал атаки Эймонда, словно тот был младенец с мечом. Деймон держал оружие, словно оно весило как пушинка. Деймон двигался, словно был рождён, чтобы сразить Эймонда. Это было выше сил уставшего, напуганного Эймонда. Провал стал ещё ближе, когда Деймон сделал ему подсечку и Эймонд упал, ударившись головой. Только чудо и годы тренировок спасли Эймонда от клинка в горле, когда он быстро перекатился и вскочил на ноги. Земля как будто разъезжалась под сапогами, и Эймонд затряс головой, пытаясь привести себя в чувства. Меч выпал из его рук. Деймон захохотал, держась за живот. — Пока ты ещё жив, скажи, какой памятник тебе поставить. Клянусь, ты его заслужил, — издевался Деймон. Страх в голове перемешался с нарастающим гневом и пульсирующей болью. Нет, может, он хуже, чем мертвец, но он всё ещё жив, он дышит, а значит, он будет бороться. Очертя голову, Эймонд бросился на расслабившегося Деймона и ударил его в живот своей головой, словно обезумевший бык. Эймонд лишь немного промахнулся, однако этого хватило, чтобы повалить Деймона на землю и остервенело ударить его в лицо. Даже один удар ощущался как победа. Эймонд услышал вскрик Бейлы и рычание Деймона. Он успел остановить меч у своего горла рукой. Сталь врезалась в его пальцы, прежде чем выскользнуть из его кровавой хватки. Эймонд сосредоточил все свои усилия на том, чтобы помешать Деймону поднять меч и проткнуть им живот. Так они, вцепившись в друг друга, катались по пыльному полю, обмениваясь ударами, пока Эймонд случайно не нашёл собственный меч, и ему с горем пополам удалось отразить атаку Деймона. Хватка в мокрых от крови руках была слабой, а раны жгло, однако Эймонд сжал зубы и встал с земли. Он собирался сражаться до последнего вздоха. Деймон сплюнул кровь и сказал: — А ты действительно неплох. Люцерис был прав. ЛюцерисЛюцерисЛюцерис Одно упоминание Люцериса из уст разлучившего их человека привели Эймонда в бешенство. Он с рёвом бросился новым батманом, который Деймон со злорадством принял, не спеша отражать. — Tao-o-oba! — протянул Деймон, ещё больше напирая. — Ты ведь так любишь называть моего сына, верно? Твоё подражание становится даже жутким, дорогой племянник. — Деймон хохотнул и надавил ещё сильнее, заставляя пятки Эймонда немного проскользить по земле. — Сначала тебя называют в мою честь, потом ты вырастаешь с похожим характером, затем ты влюбляешься в своего племянника, но пытаешься выйти замуж за деву крови Веларионов через дуэль. Что дальше? А? Эймонд не ответил, измученно кряхтя. Скользкий меч еле держался в пальцах. Ещё секунда, и он не смог бы больше сдерживать натиск Деймона. — Остановитесь! Именем короля! Крик Джейкериса разрезал лязг их мечей и на мгновение поколебал хладнокровие Деймона. Эймонд воспользовался этим, чтобы отступить, уведя мечи вниз. Пальцы нещадно болели, окрапляя землю кровью. — У меня приказ о вашем аресте, подписанный королём! — орал Джекейрис. — Он хочет вас видеть, и вы пройдете со мной, хотите вы этого или нет! Ты тоже, Бейла! Джекейрис бежал, спотыкаясь, с какой-то бумажкой в руке, а за ним тенью следовали белые плащи. Эймонд издалека заметил королевскую печать и незамедлительно преклонил колено. Его, кажется, немного потряхивало. Он не посмел поднять взгляд на Деймона, замахнувшегося клинком над его головой. — Деймон, твой король приказывает тебе прекратить эту дуэль! — задыхаясь, выговорил Джекейрис. Он не подошёл близко, опасаясь удара Деймона. — Ты пока не король, — низко проговорил Деймон. — Но со мной королевская власть. Белые плащи как по команде вытащили свои мечи из ножен. Деймон оглядел их и рассмеялся. — Я могу убить всех вас, а вы меня — нет, — сказал он, и был прав во всех смыслах. — Мы выполняем королевскую волю, мой принц, — сказал сир Эррик Каргилл. — Вас хочет видеть ваш брат, и мы обязаны подчиниться. Как и вы. Деймон фыркнул и бросил меч ему под ноги. Только когда он прошёл мимо стражников, специально задев Эррика плечом, Джекейрис смог облегчённо выдохнуть. Бейла недовольно последовала за ним, закатывая глаза. Эймонд медленно встал, пошатываясь. Он почти ощущал, как тело наливается синяками. — Спасибо, — еле шевеля языком выговорил Эймонд. — Я делаю это не для тебя, — оскалился Джекейрис и зашагал в сторону выхода. Белые плащи предложили Эймонду помощь, но он предпочёл идти сам. *** Сидеть по разные стороны с Деймоном и ощущать удушливый запах лекарств и снадобий в покоях короля было угнетающе. Им обоим обрабатывали раны. Деймону — великий мейстер, Эймонду — его ученик. Эймонд старался не смотреть на отца не только потому, что боялся увидеть его разочарование. В нём пробуждалась вина и жалость, что он посмел потревожить Визериса на смертном одре, заставляя решать проблемы, создаваемые им. Бейла молча излучала недовольство и была очень похожа на Рейнис в тот момент. Хелейна сидела в ногах отца и преспокойно вязала лиловое одеяльце для ребёнка. Джекейрис стоял рядом с невестой, и они иногда обменивались короткими фразами. Мать вытирала пот со лба отца и поправляла подушки с другой стороны постели. В общем, нервно делала всё, чтобы считать себя полезной и не возвращаться к сгрызанию своих ногтей до мяса. — Какого чёрта, Деймон? — наконец спросил Визерис, когда Алисента закончила за ним ухаживать. Он выразительно посмотрел на Эймонда, вновь путая их. — Я здесь, брат, — громко отозвался Деймон с ухмылкой и помахал рукой. — А, прошу прощения, моё зрение уже не то, что прежде, — сказал Визерис, касаясь иссохшими руками лба. Он посмотрел в сторону Деймона и повторил: — Какого чёрта, Деймон? Деймон ухмыльнулся шире и обернулся на Бейлу, стоящую позади него. — Вот этого чёрта. А затем кивнул на Эймонда. — И вот этого. — Вовсе не обязательно было устраивать... — Визерис облизнул губы, и Алисента тут же протянула ему воду. Он отпил и продолжил: — Благодарю, любимая... Да-да... Не нужно было устраивать смертельную дуэль. — Что, мне нужно было просто спокойно позволить этим двум катастрофам уничтожить мир? — хмыкнул Деймон. — Поэтому ты решил уничтожить его сам, — заметил Визерис и степенно покачал головой. — Рейнира лишь вчера покинула столицу, а вы уже устраиваете... невесть что! Вы понимаете, как вы её подводите? Как подводите меня? В каком свете вы выставляете королевскую семью? — А в каком свете выставил её Эймонд? На пир он надел зелёное платье и объявил о помолвке с моей дочерью, не дождавшись моего одобрения! Спесивый щенок, у которого ещё мамкино молоко на губах не обсохло! Кстати, где эти Веларионы? Чёртовы предатели, я сделал Корлиса десницей, и вот что мне за это! Нож в спину! — разошёлся Деймон так, что мейстер отскочил от него. — Рейнира сделала Корлиса десницей, а не ты, — тихо и зло напомнила Алисента, выдерживая испепеляющий взгляд Деймона. Визерис устало вздохнул, заставляя всех в комнате замолчать на мгновение, во время которого показалось, что он заснул. Мейстеры покинули их, оставляя семью наедине. — Он мой сын, Деймон, — наконец произнёс Визерис, когда дверь за ними закрылась. Эймонд поднял глаза на отца с надеждой, а Алисента сжала руку мужа. — А я твой брат и, напомню, единственный. Сыновья от этой дряни у тебя ещё есть, — прошипел Деймон. Визерис не казался возмущённым или оскорблённым этим. Просто изнурённым. Он, кажется, не был способен чувствовать что либо, кроме этого. — Где Рейнира? Мне нужно увидеть её, мне нужно сказать ей... — вдруг забеспокоился Визерис, забывшись. — Принцесса Рейнира отбыла на Драконий Камень вчера, мой король, — поспешил напомнить Джекейрис. — Она вернётся где-то через месяц, у неё должен родиться новый ребёнок. Помните? — А-а, да-да, точно, — улыбнулся Визерис. — Спасибо, сир Харвин. Да-да... Наступившее неловкое молчание можно было разрезать на куски. Эймонд кое-как сдерживал прорывающуюся улыбку. Необходимость что-либо говорить сняло появление Корлиса и Рейнис. — Где Рейна? — первое, что сказала Рейнис, войдя. — Она на Драконьем Камне, — смело выступил Джекейрис. — Мой дракон отвёз её этой ночью. Она не хотела оставаться в столице, где она больше не чувствовала себя в безопасности вокруг интриг и лжи. Рейнис, Корлис, Бейла и Деймон оказались пристыжены этим. Эймонд не мог разделить их чувства. — Мы глубоко ценим то, что ты для неё сделал, Джейс, — сказал Корлис. — Но Веларионы не могут спокойно смотреть на то, как уничтожается наше наследие и наше будущее. Бейла должна была выйти за тебя замуж и стать твоей королевой! — Да, поэтому, чтобы восполнить потерю вашего дома, принцесса Рейнира даровала вам должность десницы короля и предложила вам три дракона, которых ваши наездники смогут приручить, или три драконьих яйца, — напомнил Джекейрис с дипломатической выдержкой. — Объедки, камни и цепь вместо короны, — бросила Рейнис. — Этого недостаточно, Джейс. — Да. Или мне нужно было дождаться, когда ты овдовеешь? — подала Бейла голос. — Ты уж извини, второй женой я не буду. До Эйгона Завоевателя ты не дорос. Щёки Джекейриса залил румянец смущения или гнева, когда Хелейна на это хихикнула. Деймон усмехнулся. Эймонд ощутил себя абсолютно сбитым с толку происходящим. — Вернёмся к делу, — слабо оборвал Визерис, приподнимаясь на подушках. Алисента помогла ему сесть. Его голос звучал, словно скрипящая дверь. — Мы уже не можем разорвать помолвку. Подумайте, как это будет выглядеть в глазах лордов и подданных: вчера они громогласно объявили о помолвке, сегодня они её с треском разрывают. "Дом дракона разобщён, дом дракона слаб," — скажут они и это даст... — Визерис закашлялся. — И это даст начало новым политическим... заговорам. Этого нельзя допустить. Королевская семья должна быть сплочённой и сильной, даже если я умираю. К этому моменту Джекейрис набрался сил преодолеть своё смущение и сказал: — Мы с королём предлагаем такое решение: мы отложим свадьбу до совершеннолетия Бейлы. За это время жених и невеста узнают друг друга лучше, принц Деймон примирится с решением своей дочери и не станет совершать ошибок... — Ждать? — возмущённо переспросила Рейнис. — Ей снова оставаться в позорном статусе невесты? А если ситуация снова поменяется и короне будет выгоднее женить Эймонда на другой девице, Бейлу снова лишат всего, прикрываясь высокими идеалами? Сколько нам ещё ждать? М? Может быть, нам ещё переженить ваших нерождённых детей? Чтобы вы уж точно не выполнили своих обещаний, когда мы с Корлисом покинем этот мир и вы сможете спокойно вытереть ноги о наши могилы. — Бейла всё равно не может возлежать с Эймондом до её совершеннолетия, — убеждал Джекейрис. — Брак не будет консумирован, а значит, его можно будет разорвать. Эймонд просто использует вас, принцесса Рейнис. — А кто нас не использует? Чёрные? Кому нам верить, Джейс? Тебе? Изменщику и предателю клятвы? Бейла была помолвлена с тобой с двух лет. Нас выкинули, как только мы стали не нужны, — горько напомнила Рейнис, готовясь оголить клыки. — Позволю заметить, что не у одних Таргариенов есть драконы. И не они одни имеют право на престол в этой комнате. Этот вызов, казалось, уколол всех. Даже Хелейна подняла мутный взгляд с вязания. Далёкий грохот приближающейся войны загремел в ушах Эймонда. Деймон медленно и зловеще встал из кресла. — Это угроза, принцесса? — Это предупреждение, принц, и моё последнее слово. Вы будете с нами считаться, иначе я вас заставлю... — Довольно! — неожиданно громко сказал Визерис так, что все вздрогнули. Он взял свой валирийский клинок с прикроватного столика и оголил его. Алисента придержала его со спины, чтобы он не рухнул на постель от бессилия. — Подойди сюда, Бейла. — Бейла, мельком взглянув на Деймона и Рейнис, подошла к постели Визериса и присела на край. — Скажи честно, дитя моё, ты бы хотела выйти замуж за моего сына Эймонда? Это истинное желание твоего сердца? Бейла едва ли колебалась с ответом. — Это истинное желание моего разума, мой король, — сказала она, приосанившись. — Мне не найти более достойного претендента на мою руку. К тому же, это должно было поддержать мир между зелёными и чёрными. Но, как вы видите, не вышло. — Хорошо. Эймонд, мальчик мой, подойди сюда. Эймонд на ватных ногах присел с другой стороны кровати, начиная, как и все в комнате, понимать, что задумал Визерис. Лишь одна Алисента испуганной птичкой металась от одного мрачного валирийского лица к другому. — Скажи честно, дитя моё, хотел бы ты взять в жёны мою племянницу Бейлу? Это истинное желание твоего сердца? — Да, — не своим голосом сказал Эймонд. — Да будет так. Когда Визерис дрожащими руками подносил кинжал к Эймонду, Алисента не могла этого стерпеть, она вскочила и оглядела их всех широко распахнутыми глазами. — Что ты делаешь? Что вы все делаете? Вы заключаете помолвку? — отчаянно спросила она, с ужасом наблюдая, как на губах Эймонда и Бейлы проступает кровь. — Матушка, сядьте и успокойтесь. Церемония уже началась, и её нельзя прерывать, иначе можно прогневать богов, — тихо объяснила Хелейна. Визерис шептал что-то неразборчивое на валирийском. — Церемония? Церемония чего?! — встревоженно продолжала Алисента, и тогда Деймон подошёл к ней и заставил сесть обратно, надавив на её плечо. Он изменился в лице настолько, что оно стало похоже на восковую маску, — непреклонный и неумолимый как сам Балерион. Визерис помазал их лбы кровью друг друга своими страшными синеющими пальцами, и мгновение спустя они соединились в холодном поцелуе, в котором не было ни любви, ни даже дружбы. — Поздравляю, Алисента. Теперь мы кровно связаны по валирийскому обычаю, — сквозь зубы выговорил Деймон. — Отныне ни короли, ни боги не смогут разлучить наших детей.