Химия

Следующие полторы недели Света была внимательна на уроках химии как никогда. Она вслушивалась в каждое слово Александра Григорьевича до самого конца занятия, ведь нужно было не пропустить его завершающую фразу. Кажется, это даже помогало ей лучше запоминать материал. И два раза из трех Александр Григорьевич говорил «На сегодня заканчиваем», поэтому на следующие уроки химии Света надевала юбки, а в остальные дни носила штаны. Учитель наверняка видел, что Света носила каждый день, потому что они обедали в столовой в одно и то же время. Этот урок Александр Григорьевич тоже завершил фразой «На сегодня заканчиваем» и сказал Свете, что она может прийти на дополнительное занятие для олимпиадников в следующую пятницу. Они оба знали, что занятие для олимпиадников — это занятие только для Светы. Больше никто в школе настолько не интересовался химией, поэтому Александр Григорьевич не отправлял их на олимпиады. На удивление адекватный учитель! Света даже посмела представить, что приглашая ее на это занятие, Александр Григорьевич назначает ей свидание — ей было приятно так думать, хоть она и знала, что это неправда. Света с нетерпением ждала, когда наконец наступит пятница. Она вспомнила, что в первые недели учебного года радовалась даже обычным урокам с Александром Григорьевичем, а сейчас они казались ей обыденностью, хоть и приятной. Света заметила, что теперь она ждала именно дополнительных занятий, чтобы остаться с Александром Григорьевичем наедине. Это осознание немного встревожило Свету, но она, как обычно, решила не уделять этой мысли много внимания. Она все решительнее отметала то, что вставало между ней и наслаждением. Ей хотелось впечатлить учителя еще больше, чем раньше, и на этот раз не только своими знаниями. Поэтому помимо своей обычной усердной подготовки, перед предстоящим дополнительным занятием она сняла в школьном туалете лифчик. Интересно, как Александр Григорьевич на это отреагирует? Пока учитель объяснял ей материал у доски, он будто бы и не замечал, что она без лифчика. Но Света обратила внимание, что он фиксирует на ней взгляд дольше, чем обычно. Она обрадовалась, что решилась на такой смелый шаг. Так приятно было знать и чувствовать, что она ему интересна. Возбуждение и предвкушение ударили Свете в голову, как крепкое вино. Когда дело дошло до практических опытов, все начиналось, как в прошлый раз. Учитель ушел в каморку за реактивами, сказав ей подумать, как смешивать раствор из тех веществ, что уже стояли перед ней на парте в склянках. Она смешала нужный раствор, и при этом будучи уверенной в его правильности, специально вылила его себе на блузку. Ей хотелось, чтобы учитель снова её наказал, заставив снять верх. Когда Александр Григорьевич вернулся в класс и взглянул на Свету, его лицо исказилось от злости. Он никогда не выходил из себя, но на этот раз Света поняла, что он очень недоволен , и уже жалела, что поступила таким глупым образом. Хотя она знала, что раствор не опасен для кожи. Неужели учитель зол только потому, что она его ослушалась? Но ведь ей так хотелось этого заманчивого «следующего раза». Александр Григорьевич снова стал спокоен. Его лицо больше не выражало злость. Он сказал Свете снять блузку, что она незамедлительно сделала. Он не изменился в лице. Неужели он не обратит внимания на то, что в этот раз она без лифчика? Учитель начал медленно расстегивать ремень и вытягивать его из своих брюк. Света покраснела и начала чаще дышать. То ли от страха, то ли от возбуждения. Интересно, что он будет делать с ремнем? Он расстегнет штаны дальше? Ей хотелось посмотреть. Света была так взволнована, что оперлась поясницей на парту и вцепилась руками в холодную деревянную поверхность. Александр Григорьевич достал ремень, аккуратно сложил его пополам и посмотрел Свете в глаза. Неужели он будет бить ее ремнем? Ей стало страшно, но она не могла пошевелиться от оцепенения. От смеси страха и возбуждения. Учитель резко и со всей силы ударил ремнем парту буквально в паре сантиметров от руки Светы. — Света, я же говорил не делать так, — сказал он неестественно спокойным для такой ситуации голосом. — Я просто хотела… — начала оправдываться Света, но учитель прервал ее, когда она попыталась поднести к нему руку: — Руку на парту. Он сказал это так спокойно, но при этом его приказ не вызывал возражения. Свете даже в голову не приходило не подчиниться. — Повторяю еще раз. Ты не должна смешивать растворы без моего разрешения и уж тем более ты не должна специально выливать их на себя. Ты понимаешь это? Отнесись к этому правилу со всей серьезностью. Если ты не будешь его выполнять, я буду вынужден прекратить наши дополнительные занятия. Перспектива лишиться возможности оставаться с учителем наедине пугала Свету даже больше, чем резкий удар ремнем по парте в паре сантиметров от ее руки. — Я все поняла. Простите. — Надеюсь, что ты и правда поняла. Я говорю очень серьезно. На пару мгновений в воздухе повисла тишина. Света оставалась в таком же положении — полусидя, руки на парте. Ей доставляло удовольствие даже просто молча находиться рядом с учителем. Она рада, что он дал ей еще один шанс. Как же глупо она поступила. А что, если бы она смешивала кислоту? Она бы тоже вылила ее на себя, не будучи в состоянии контролировать свое возбуждение? Кажется, строгость учителя была оправдана. — И правда, простите, — еще раз повторила Света после обдумывания ситуации. — Глупышка, — смягчился учитель. — Постой так еще пару минут, и я тебя прощу. — Конечно! — обрадовалась Света. К удивлению Светы, учитель продолжил расстегивать свои штаны. Что сейчас будет? Ей можно будет посмотреть? Такое тоже было в ее фантазиях, и после прошлого дополнительного занятия она уже меньше удивлялась тому, что ее фантазии становятся реальностью. — Ты ведь хотела посмотреть? — спросил ее Александр Григорьевич. — Надо было прямо попросить меня об этом. Ты не должна скрывать от меня свои желания. — Хорошо. — Ты хотела посмотреть? — Да, я хотела… посмотреть. — Или не только посмотреть? — добавил учитель. — Не только посмотреть, — раскрасневшись, ответила Света, но не решалась протягивать руки к его паху без его разрешения. Он же только что сказал ей держать руки на столе. — Сегодня можно только посмотреть. Будешь хорошей девочкой — сможешь и потрогать. Света, смущенная, просто молча наблюдала за происходящим. Александр Григорьевич достал из трусов свой член, который уже стоял, и начал трогать его сам. А Свете тоже хотелось. Учитель продолжал удовлетворять себя, жадно смотря на Светину грудь. А она уж думала, Александр Григорьевич не отреагирует на то, что она пришла без лифчика. Он сказал ей отвести взгляд в потолок. Ей очень не хотелось этого делать, но она подчинилась. По его вздохам Света поняла, что он кончил. После этого она услышала звук застегивающейся ширинки. Значит, он одевается. — Ты можешь убрать руки с парты. И можешь смотреть на меня. Света смотрела, как учитель вставляет ремень обратно в брюки своими крупными притягательными руками. Эти руки ведь только что… Интересно, как выглядит его лицо, когда он кончает? Свете было сложно вытянуть себя из мысленного водоворота наслаждения. Посмотрев на учителя еще немного, она спросила: — Я могу одеться? — А хочешь? Света засмущалась. — Я только что сказал, что ты не должна скрывать от меня свои желания, — напомнил он мягким голосом. — Я не хочу одеваться. — К сожалению, придется. Уже время уходить, — с этими словами Александр Григорьевич ласково поцеловал ее в лоб, как и в прошлый раз. Удивительно, что в такой ситуации он еще мог следить за временем. Свете казалось, что даже стрелки часов остановятся, если он им так скажет. Света расстроилась. Ей хотелось большего. Он обнял ее и погладил по голове: — Моя девочка. Я не сильно тебя напугал ремнем? — Ну… — замялась Света, — честно говоря, на секунду я подумала, что вы меня ударите. Хотя мне кажется, что мне так сильно это все понравилось в том числе потому, что я почувствовала страх, — Света не могла поверить, что она так открыто говорит ему о своих впечатлениях. Она и представить раньше не могла, что признается ему в том, что ей это нравится. Если бы ей это на самом деле не нравилось, она могла бы чувствовать, что не несет ответственности за свои запретные мечты и действия — ведь если ее заставляют, значит она делает это все против своей воли! Но открыто признавать, что ей нравилось происходящее, словно значило, что она взяла на себя часть ответственности за свои эмоциональные устремления, какими бы неприемлемыми они ни были. — А ты не хочешь, чтобы я тебя бил? — Не знаю. Наверное, нет. Это же больно? — Света не знала, больно ли это, потому что никто никогда ее не бил, тем более ремнем. Но она догадывалась, что это должно было быть физически неприятно. Хоть она и призналась Александру Григорьевичу, что ей понравилось испытывать страх, пока что она не могла признаться самой себе в том, что ей нравилась даже сама мысль о том, как он мог бы ее ударить на самом деле. Нет, боль она испытывать не хотела! Но ей нравилось находиться в таком состоянии, в котором ей казалось приемлемым, допустимым и привлекательным принять от Александра Григорьевича даже такое суровое наказание. Ведь чем строже наказание, тем выше авторитет того, кто наказывает. Если бы она сочла наказание несправедливым и чувствовала возмущение, это значило бы, что наказывающий не обладает достаточными полномочиями, властью, авторитетом. А искренне признавать за кем-то право наказывать так сурово — это лишь укрепляло бы его авторитет и власть. Право на власть. Неоспоримое. Не полученное силой, а полагающееся по каким-то внутренним, не совсем понятным Свете причинам. Вот что ей нравилось в Александре Григорьевиче. Он был настолько умен, проницателен, компетентен, харизматичен и восхитителен, что Света подсознательно признавала за ним право на власть. А возможность справедливо наказывать только подчеркивала величину этой власти. Хотя Свете казалось, что далеко не все так думают. Во всяком случае, ее одноклассницы возмущались, когда он ставил им заслуженные низкие оценки и давал домашние задания, требующие вдумчивости и внимательности. — Я не буду тебя бить. Не переживай из-за этого, — успокоил Свету Александр Григорьевич. Но было это для Светы облегчением или разочарованием? Эти сомнения были настолько смутные, что Света сразу же их откинула. Учитель еще раз поцеловал ее в лоб. — Одевайся. Следующий раз будет через неделю. На сегодня заканчиваем. Света обрадовалась. Кодовая фраза! В следующий раз тоже можно будет надеть юбку и порадовать учителя. — Помни о правилах, — добавил напоследок Александр Григорьевич.