Мрак

Какого жить без света? Что значит жить в полной, кромешной тьме, уже не надеясь разглядеть в ней хоть что-то? Маше было двадцать четыре, когда она впервые задалась этими вопросами. Именно тогда девушка прочувствовала весь ад, ещё будучи живой. Врачи долго и упорно боролись с недугом, но результата это не принесло. Девушка с каждым новым днём видела всё хуже и хуже, пока полностью не потеряла зрение. Представьте себе такую картину: ты просыпаешься утром, сонно потягиваешься и открываешь глаза, но не видишь абсолютно ничего. Лишь полная, непроглядная тьма, мрак, окутывающий тебя снова и снова, день за днём. Ещё совсем молодая, не познавшая всей прелести жизни девушка, была вынуждена начать новую жизнь. И в этой жизни у неё не было ничего — ни радости, ни надежды на лучшее. Мария день за днём чахла на глазах, словно свеча, чей час пробил и вот-вот она должна была потухнуть, раз и навсегда. Девушку настигло уныние, такое, что оставалось только запираться в четырёх стенах и выть, выть от безысходности и собственной никчемности. Она, словно забытая на полке кукла, невозможно красивая и изящная, с живыми глазами и фарфоровой кожей, потеряла себя. Девушка с ангельской внешностью, выразительными чертами лица, пушистыми ресницами и светлой копной волос, опустилась на самое дно. Ангел всегда мечтал о небе, о свободе и просторах, ему бы летать и летать, но жизнь обрезала его крылья, бездушно и жестоко. Невинная душа, добрая и любящая бескорыстно честно, всегда открытая к людям и новым свершениям, в миг рушащая все сомнения и горести, сейчас нуждалась в помощи. Маша не могла сказать точно, сколько дней и ночей она билась в истериках, сколько за последний год у неё случилось нервных срывов и в какой момент она впала в депрессию, не такую, о которой так часто можно было услышать в кино или с уст прохожих. Нет, депрессия Маши была, и была она настоящей. Таблетки, прописанные психотерапевтом никак не улучшали её состояние, разве что помогали уснуть, почти мгновенно, не оставляя возможности вновь погружаться в самые потаённые уголки её неутешительных мыслей, что иногда вызывали у девушки панические атаки. Она уже перестала видеть тонкую грань между сном и реальностью, не чувствовала твердой почвы под ногами, когда делала шаги в неизвестность, полную тьмы и загадок. Порой она видела сны, случалось это крайне редко, но именно в такие ночи, на её исхудавшем от постоянных стрессов лице, проглядывалась улыбка, чистая и лёгкая, какой она была до всего случившегося. Девушка видела непроходимые джунгли, тернистые леса и солнце, что светило так ярко, отчего даже во сне она непроизвольно морщилась. Боже, на что только Маша не была готова пойти, чтобы ещё хоть раз взглянуть на небесный свод, на только-только проглядываемые солнечные лучи, просачивающиеся сквозь густые облака, которые всегда ассоциировались у неё со сладкой ватой. Ещё хотя бы раз насладиться бы игрой красок, когда наступал рассвет, в моменты полного единения с прекрасным. Такие пустые мысли, сладость которых окутывала её подобно тёплому одеялу, вызывали горькие слёзы, неизвестно откуда нашедшие место в опустошенных девичьих глазах. Не знала Маша, что было бы с ней, не окажись рядом родителей. Те, словно два ангела-хранителя, следовали точно за ней, указывали путь и помогали жить. Только эти люди держали её на плаву. Вечерами отец читал ей стихи, любимую Машей лирику, держал дочь за руку и много шутил. Если и существовала та неведомая связь между двумя людьми, о которой так часто говорят в книгах, девушка была уверена, что у неё с отцом она была. Мама научила её принимать новые реалии, дала ей бесценную поддержку и заставила поверить в себя. В то, что даже со всеми проблемами Маша имеет право на счастье и жить она сможет ничуть не хуже, чем любая другая девушка. И она старалась помнить об этом, бороться с ненавистью к себе и чувством собственной беспомощности. Сейчас она была способна сама, без присутствия близких и друзей, гулять в сквере, удачно размещённом недалеко от её дома. Порой, когда друзья навещали её, девушка прогуливалась с ними тут, а потом они пили кофе в ближайшей кофейне, обсуждая дальнейшие планы на жизнь, которых у самой Третьяковой не находилось. Маша не знала, что будет дальше, не понимала, как будет устроена её жизнь и если признаться, даже задумываться об этом боялась. Сейчас её радовала весна, теплая и цветущая, вызывающая улыбку и смутное чувство радости. Всё вокруг цвело и Маша чувствовала это, в её нос бил приятный аромат свежескошенной травы и цветов, что пробивал её на слёзы. Чувственная и ранимая душа девушки могла даже в такой мелочи найти что-то безумно красивое, пусть и невозможное разглядеть глазами. Несмотря на встречи с друзьями, пусть и не такие частые, на их звонки и приходы в гости, Маша чувствовала себя до ужаса одинокой. Она была одна, пусть кто бы, что не говорил. Несмотря на опеку и помощь, девушка чувствовала дикую потребность в друге, в человеке, способном не смотря на все удары судьбы, протянуть ей свою руку и даже заключить ту в свои объятия, разрешая почувствовать себя нужной и важной, а может и любимой, кто же знает? Девушка грустно усмехнулась, понимая, что подобные мысли снова приведут её к желанию оборвать всё, покончить с этой убогой жизнью, испытывающей её каждый божий день. Да, попытки были, но её всегда спасали, возвращали в сознание и давали очередной шанс, от которых девушка так яростно отмахивалась. Сейчас лишь несколько шрамов на руках, которым не суждено было исчезнуть, выдавали в миловидной, на первый взгляд открытой миру девушке, отчаяние, глубокую не залеченную рану, постоянно кровящуюся, вызывающую жгучую, нестерпимую боль. Неспешно шагая вдоль протяженного сквера, уже привычно проверяя дорогу перед собой тростью, девушка почувствовала, как наткнулась на что-то твёрдое, понимая, что следовало бы обойти объект, что она и сделала, но не успев понять как, она оказалась на мягкой траве. Не рассчитав шаг, она споткнулась, упав за пределы тротуарной плитки. С трудом Маша упёрлась коленями в землю, тщетно, на ощупь выискивая трость. Дыхание сбилось, потому что девушку начала одолевать паника и незаметно для себя самой, по щекам тонким ручейком стали стекать слёзы. Вдруг она почувствовала прикосновение и вот уже кто-то помог подняться ей на ноги, а после подал трость, которую она жёстко зафиксировала ладонью, сжимая её до белых костяшек. Незнакомец продолжал поддерживать её, а после взял под руку, ведя в неизвестном направлении. Оказалось, что он провёл её до ближайшей скамейки, на которую неспешно усадил, проведя ладонью вдоль напряжённой спины. Именно в эту минуту сознание Марии твердило ей, буквально кричало о том, насколько она беспомощна и слаба, вызывая поток некотролируемых слёз, попытки скрыть которые оказались тщетными. Чья-то ладонь накрыла её собственную, крепко и долго сжимая. Второй ладонью незнакомец гладил её по спине, старался успокоить и защитить. Было понятно, что девушка в данную минуту испытывала стресс, который обволакивал её в свои воды, точно младенца при омывании. — Сильно ушиблась? — вдруг тишину, прерываемую лишь редкими всхлипами Маши нарушил встревоженный, с лёгкой хрипотцой женский голос, разливающийся в голове девушки, словно быстро бегущая речушка. Она устремила свои большие глаза на женщину, которой принадлежал этот голос, но к несчастью, увидеть её она смогла. Лишь почувствовать как её ладонь сжали сильнее, согревая в и без того теплое утро. — Нет, пустяки. Спасибо за помощь, я пойду, не буду вам мешать, — спустя пару минут, неуверенно ответила девушка, чувствуя себя не в своей тарелке от оказанных ранее услуг женщины. Маша не любила напрягать кого-то, а тем более заставлять тех помогать ей. Не успела девушка подняться на ноги, как её сразу же вернули на место, усаживая чуть ближе, нежели это было ранее. — Как тебя зовут? — вновь обратилась к ней незнакомка, чей мелодичный голос Маша не спутает ни с одним другим. Он был другой, отличался от будничной болтовни, которую иногда слышала Третьякова. — Я…я Маша, — от потока ветра, пара светлых локонов девушки оказалась у той на лице, на что она чётко расслышала чужой смех, а точнее усмешку, на что и сама непроизвольно улыбнулась. Тёплые ладони коснулись её лица, заправляя за уши непослушные локоны. Девушка ощущала с какой заботой и осторожностью незнакомка делала это, улыбаясь от подобного ещё шире. — Маша значит? Мне нравится это имя, тебе оно очень подходит, — без промедлений ответила женщина, тут же продолжая, — Меня зовут Лаура и я рада знакомству, хоть что-то хорошее за это утро. Сейчас, когда Третьякова жила без возможности видеть, зрительно оценивать настроение, приглядываться к деталям и самым непримечательным на первый взгляд изменениям в мимике, она стала лучше распознавать интонацию, изменение в голосе и манере подавать себя. — Лаура? Какое необычное имя, мне нравится, — парировала девушка, обнажая верхний ряд белоснежных зубов. — А если утро не задалось, то отчаиваться не стоит. Сегодня четверг, так? Так, а значит ты должна быть на работе, но ты сейчас тут. Я считаю, что это уже плюс, отдохнёшь вон, — Мария была безнадежной оптимисткой, поэтому старалась и остальных заразить своим видением мира только с хорошей стороны. Жаль, что к самой это не относилось. — А кем ты работаешь? — Всё тебе знать надо, Маша, любопытная какая. Хорошо, я работаю в модельном агентстве, ген-директор проще говоря. — поделилась женщина и кажется успела немного пожалеть, потому что это вызвало новую порцию вопросов. — А как проходит кастинг в твоём агентстве и сколько лет ты этим занимаешься? Куча вопросов и океан любопытства со стороны девушки поражал, ведь той было интересно всё, о чем только ведала ей Лаура. Та рассказала о основах модельного бизнеса, о показах и многом другом, внимательно наблюдая за переменами на лице Марии. Девушка буквально сияла и Лауре показалось, что той невероятно радостно от компании, любой компании. Лаура хорошо читала людей и с первых минут вычислила в Маше одинокую душу, словно брошенный отшельник, бродящую по этому бренному миру. Ещё Лаура успела заприметить уникальную красоту новой знакомой. Правильные черты лица, тонкие брови, розоватые пухлые губы, выразительные скулы и очень большие, глубокие глаза. Именно они поразили женщину, тронули за душу. В этих глазах бушевало столько противоречивых чувств, столько боли и любви к жизни в них боролось. Глаза цвета топленного шоколада при ярких солнечных лучах отражали в себе сосновые леса, свежую зелень и болотную муть. Они глядели точно в глаза Лауры, лишь изредка блондинка опускала взгляд в пол. Пусть эти глаза ничего и не видели, женщина знала, что девушка видит куда больше чем все остальные. Невозможно было по-настоящему осознать, что такое ангельское существо, с такими проницательными глазами, не способно видеть и восхищаться. Лауре стало чуточку паршиво. Почему-то появилось желание показать этой девушке все красоты мира, удивить её и дать надежду. — Я раньше видела, но зрение стало стремительно падать, а потом я полностью ослепла. Уже больше года я ничего не вижу, но свыкнуться с этим не получается. Мне постоянно кажется, что я живу в каком-то сне, который никак не хочет заканчиваться. — Маша прекрасно понимала, что рано или поздно женщина спросит её об этом, поэтому лучше, по её мнению, было рассказать обо всём самой. Неприятно, больно, но в этом вся её настоящая жизнь и с ней, увы, уже ничего не сделаешь. Переваривая и обдумывая слова девушки, Лаура искренне ей сочувствовала, но не понимала, что в таких ситуациях следует говорить и как поступать. Она перебирала пальцы Маши, стараясь отвлечься и отогнать слёзы, вставшие у неё комом в горле. — Не грусти, ладно? Я просто поделилась, — девушке не требовалось слов и объяснений, тот факт, что Лаура до сих пор сидит рядом, говорил куда больше, чем могло прозвучать из уст женщины. — Какая ты? Опиши мне себя. Женщина чуть шире раскрыла глаза от удивления. Девушка невероятно быстро меняла темы, также, как и менялось её настроение. Пусть и самой ей было грустно, она говорила с улыбкой на лице, словно заверяя, что с ней всё хорошо, что ей нормально. — Интересно получается. А откуда тебе знать, что я не совру? Может я опишу себя как голливудскую красотку, а на деле буду ведьмой болотной, м? Девушка расплылась в подобной чеширскому коту улыбке, усмехаясь на такое заявление. — Не соврешь, я точно знаю. Ты не такая, не станешь обманывать меня. — Откуда такая уверенность? — Ты хороший человек, Лаура, я это чувствую. Именно поэтому не заставляй меня ждать. — девушка подвинулась чуть ближе, кладя голову на чужое плечо, удобно устраиваясь на нём. Сейчас она успела понять, что Лаура выше неё самой. Женщина не успела возмутиться на это действие, да и завидев довольную Машу, не стала нарушать её покой. — Ну, я выше тебя, скажем, более рослая. У меня тёмные короткие волосы и голубые глаза. — Ты очень красивая. — задумчиво протянула девушка, прикусывая нижнюю губу. — Серьезно? Я ничего толкового не рассказала о себе, а я уже красивая для тебя? — недовольно пробубнила старшая женщина, очевидно для второй, возмущаясь таким ответом. — Я просто знаю, что ты красивая, понимаешь? Хотя, тебе меня не понять. — Ч-что…что ты делаешь? — глаза Лауры сильно расширились, когда обе ладони девушки оказались у неё на лице. — Я смотрю на тебя. Плавно Мария стала очерчивать большими пальцами лицо женщины, сначала касаясь ими подбородка, затем задевая тонкую линию губ, касаясь длинного с небольшой горбинкой носа. Поглаживая бархатистую кожу щёк, она провела линию вдоль скул, чувствуя горячее дыхание, обжигающее ладони. — У тебя ямочки? Я всегда хотела себе ямочки. — Лаура невольно улыбнулась на её детскую реакцию, внимательно наблюдая за действиями дальше. — Носишь очки? Это уже неожиданно. — Да, со зрением и у меня не всё так гладко, у меня близорукость, причем давно. — Какая ты интересная — последними Мария коснулась жёстких бровей и лба, а затем продолжила. — как и я говорила ранее, ты красивая, даже очень. Только, к сожалению, я не могу увидеть твои глаза. Я думаю, они кристально чистые и очень напоминают море. — Почему не небо? Обычно с небом сравнивают. — Потому что глубже, чем кажутся всем остальным. Просто стоит приглядеться и всё.— всё с той же улыбкой ответила ей девушка. Слова поразили женщину, отчего брови полезли на лоб. Девушка, ни разу не видела её, близко не знает, как она выглядит, но говорит так точно и честно, что сердце начинает щемить. Как можно видеть не видя? Как так вышло, что совершенно незнакомый человек за небольшой промежуток времени успел зацепить тебя? Лаура не знала, но чувствовала, что жизнь ещё сведёт их и эта встреча будет далеко не последней. На телефон Лауры поступил звонок и по её разговору Маша сделала вывод, что женщина сейчас уйдет. Лёгкая и грусть и даже обида появилась где-то внутри, неизвестно чем вызванная. Женщина ничем не обязывалась и ничего ей не обещала, просто пожалела её, как делали многие другие. Но почему-то Маше хотелось верить, что говорила она с ней не из жалости, а потому что сама этого хотела. Так или иначе, но Лаура сейчас попрощается с ней и услышать приятный тембр её голоса девушке больше не посчастливится. — Я должна идти, мне пора. Тебя проводить до дома? — почему-то Лаура ощущала себя виноватой, но прекрасно понимала, что этому места быть не должно. — Нет, спасибо, я справлюсь, правда. — без особого энтузиазма заверила Мария, тяжелее обычного вздыхая. — Мы ещё… — Увидимся, да. Завтра, на этом же месте, в шесть вечера, если ты согласна. — в голосе Лауры не чувствовалось ни сомнения, ни возможности отказать. — Я буду ждать. — ни секунды не колебаясь, ответила девушка, расплываясь в благодарной улыбке. Щёки Марии запылали, получив она лёгкий поцелуй, после чего её уже знакомая, спешно покинула сквер. Девушка ещё не в полной мере осознала собственную радость, но в душе её зародилась надежда, пустившая ещё ветхие корни.