Почему при взгляде на неё, становится легче? Почему эта миловидная, местами детская и даже наивная улыбка вызывает такое восхищение? Почему этот мягкий, ласкающий слух голос хочется слушать днями на пролет, не прерываясь на сон? Почему эти древесно-карие столь пленительны и нежны? Так много "почему", но так мало "потому что".

— Пойми, Уэнсдей, выражать свои чувства через прикосновения — нормально, нет в этом ничего такого. — в который раз пыталась вразумить мрачную Аддамс блондинка, широко улыбаясь, чем в очередной раз начала вызывать у той рвотный позыв. — вот поцелуи, к примеру, лучший способ это доказать. — Предлагаешь поцеловаться и проверить это? — с лёгким сощуром спросила брюнетка, наперёд зная ответ. — Не предлагаю, а утверждаю.

Потребность в касаниях, поцелуях, долгих взглядах и ласках... неизвестно в какой момент Маша подсела на неё, как на наркотик, стала одержима, буквально больна своим невозмутимым директором. [6x7] в ночь после выгона.

Сильный ливень, раскаты грома и молнии, характерный запах дождя и полумрак — это ли минуты блаженства — думала Уэнсдей. Но кто же знал, что её соседка до ужаса боится мелодии любимого Аддамс природного явления. Каждый громкий звук за окном вызывал в блондинке панику, мурашки, а также раздражающие слух Уэнсдей визги. Поэтому ей пришлось пойти к ней на выручку. Обнаружить девушку было не трудно, ведь бугорок под пледом сразу же выдал её. Из Синклер плохой игрок в прятки. Это Аддамс поняла сразу.

Когда твоя жизнь целиком и полностью связана с искусством, картинами и лицезрением прекрасного, ты совсем и не замечаешь, как вот уже который день одна язва старается вывести тебя из колеи полной гармонии. История о художнице-Гермионе и Пэнси, восщищенной её талантами, но тщетно пытающейся это скрыть.