***
Ничто не могло заставить меня чувствовать себя так неловко, чем ореховые глаза напротив, смотрящие сверху вниз. Маша выделялась на фоне других не только контрастирующей внешностью или ярко-красным цветом волос, но и ростом. Настолько, что была выше даже меня. Слова застревали на кончике языка, готовые сорваться, однако решительности не хватало на минутную слабость, пока в конце концов не потекли неразборчивым, резким потоком, в котором я захлёбывалась и уже не пыталась остановиться: — Почему ты забыла про меня, Маша? Мы были лучшими подругами, и я всегда считала тебя примером для подражания, думала, что наша дружба особенная, и я наконец нашла того, кому могу доверить всё. Но ты исчезла. Растворилась в толпе, где тебе все рады, а мне не рад никто. Я не могу так. Я очень хочу вернуть нашу дружбу к тому счастливому времени, когда ты считала меня лучшей среди них всех. Я хочу быть особенной. До последнего во мне таилась надежда, вера в присутствие понимания к моей ситуации и в её принятие. Но Маша сделала худшую вещь из всех возможных. — Что за глупость, Лин? — нет, прошу, хватит, ХВАТИТ СМЕЯТЬСЯ НАДО МНОЙ. — Это не… Я не… — дыхание стало сбивчивым и хриплым, точно утопающий молит не добивать его, унести на сухой берег и вернуть к прежней жизни. — Вообще я… Хотела не совсем это сказать… — Ну и хорошо. Так что? — Я хотела… Я хотела уйти из нашей компании. Я не могу так. Казалось, будто Маша была готова рассмеяться мне в лицо, давясь равнодушными слезами. Лицо её раскраснелось от попыток удержаться. — Лин, ты что такое говоришь? Всё из-за того, что я не хочу общаться только с тобой? — она едва ли скрывала то, насколько ей непонятны мои просьбы. — Ты серьёзно? Пойми наконец, такое бывает, когда людям становится скучно друг с другом. Надо менять ориентир. Так что давай, хватит сопли разводить. Мы ведь и так круто проводим время все вместе, что в этом такого? Не выдумывай, окей? Я хотела ответить. Вернее, кричать до сорванных связок и потом убежать настолько далеко, насколько это возможно. Но сделала только последнее. Правда, бежать далеко я не могла — друзей больше у меня не было кроме Маши, если исключить видимость нашей компании. Но я очень хотела сказать, что мне никогда не было скучно с ней.***
Знакомый металлический звон ключей за бетонной стеной пульсирует в висках. Нет, я не должна идти ему навстречу, но дурацкий кусок мяса, ноющий от нетерпения, отдаёт команды за мозг. Я встречаю её в дверном проёме, но… Не вижу утренней солнечной улыбки. Майя ступает поникшая, и внутри всё сжимается. — Майя?.. — бормочу растерянно и делаю шаг навстречу девушке. Зелень в её больших глазах обрела непривычную серость. Она устала. Вижу, что устала. Она молча прижимается к моему плечу и прерывисто выдыхает свою тяжесть, ласнится ко мне, словно брошенный котёнок, а я не смею противиться, будто никогда не думала убегать от неё. Сейчас это вряд ли действительно важно, когда ангел моего детства выглядит столь потерянно. — Иногда моя работа… Немного тяжеловата… — она переходит на полушёпот, отчего кожа покрывается лёгкими мурашками. — Давай посмотрим какой-нибудь фильм?.. — Конечно. Я сделаю нам чай. Иди пока. Не знаю, любит ли Майя чай вообще, но она не отрицает моей идеи и уже более бодро идёт в зал. Грудь уже не так сильно сжимает от беспокойства, дышать становится легче… И прохожу на кухню я уже без особых тревог. Правда, стараюсь унять частую дрожь в руках в попытках налить дымящийся кипяток в одну из неиспользуемых кружек, но мне чуть лучше от осознания того, что Майя умеет находить здоровые способы борьбы с плохим настроением. Она очень стойкая девушка, я знаю. Майя не отправилась бы на работу с большим количеством жалующихся людей, если бы не умение заниматься укреплением силы воли. Ей движет нечто благородное и добросовестное. Точно, чай… Кипяток немного остыл и приобрёл выразительный еловый оттенок. Видимо, чай всё-таки зелёный. Разбавив напиток прохладной водой и добавив пару ложек сахара, я иду в зал, откуда уже доносятся звуки тщательного отбора фильмов. В конце концов, вижу, что на большом экране всплывает изображение двух девичьих силуэтов на фоне дождливого леса. Обложка завораживает знакомой атмосферой, и Майя с воодушевлённой искоркой в глазах оборачивается на меня, словно спрашивает разрешения. «Сегодня всё для тебя…» — думаю я, одобряя выбор сожительницы коротким кивком. Она радостно берёт тёплую кружку из моих рук и расслабляется в момент продолжительного глотка. — Зелёный чай… — удовлетворённо протягивает девушка, прикрыв веки. — Мой любимый. — Рада, что тебе нравится, — робко отвечаю ей, присаживаясь рядом с ней на диван. — Сегодня был трудный рабочий день? — Да-а, пожалуй… — она устало усмехается, на долю секунды закатив глаза. — Не подумай, мне приносит удовольствие помощь людям, от этого у меня приятное остаточное ощущение, если так можно выразиться. Но иногда… Наплыв клиентов бывает таким большим, что я не успеваю передохнуть. Мне необходимо делать перерывы в общении с людьми. И вот сегодня именно такой плотный график… — Может, нам тогда лучше просто посмотреть фильм? Не говоря ни слова. Задумывается. А потом так искренне улыбается мне, что я готова слиться с этим счастьем воедино, стать его неотъемлемой частью, быть ей всегда. …Что? Отвлекающая мелодия заполняет помещение своей громкостью. Фильм начинается. На большом экране появляются и угасают английские буквы с изогнутыми углами, демонстрируя иностранные имена, а затем вновь появляется знакомая картина с обложки, только без двух силуэтов на ней. Чья-то голова ложится мне на плечо, и в нос ударяет необъяснимо знакомый аромат, словно любимая конфета из детства. Смесь лесных ягод и приятной свежести мгновенно заполняет лёгкие. Я дышу Майей, и от этого сердце окончательно сходит с ума. Мягкое касание ласкает мою ладонь, ложится на неё спокойно и уверенно, будто в этом жесте нет ничего особенного. Боюсь пошевелиться, спугнуть нежные подушечки родных пальцев, что так легко подошли к моим и поглаживают с лёгким трепетом. Я просто замираю и старательно смотрю в экран, следуя нашей небольшой игре в невозмутимость. Либо только мне это кажется чем-то интимным? — Вот этот момент я видела в каком-то видео… — шепчет Майя, свободной рукой указывая на последующие кадры. Голос звучит вкрадчиво, мягко, почти невесомо. Ощущение, будто я таю в этом мгновении беззащитной, хрупкой снежинкой, растворяюсь в аромате каштановых кудрей, что будто заполнили меня изнутри. Она добавляет ещё несколько редких комментариев и снова затихает, явно наслаждаясь нашим молчаливым взаимопониманием. Так проходит половина фильма. В немом комфорте, не требующем лишних фраз. Сердцебиение унимается, наступает что-то вроде… Эйфории. Правда, вся невинная атмосфера фильма нарушается неожиданным поцелуем двух героинь, что впиваются друг другу в губы с невероятно смущающей страстью, от которой щёки заливаются жарким пунцом. Не покидает такое странное ощущение, будто невольно становишься участником их контакта. Хотя больше меня вводит в смятение спокойствие Майи. — Ты… Нормально относишься к такому? — задаю я глупый вопрос и впервые за долгое время пытаюсь опустить взгляд на кудрявую макушку. — К такому — это к какому? — смеётся. — Ладно уж, нет в этом ничего страшного. Это любовь, Лина. — Я знаю… Просто не все взрослые так легко с этим соглашаются. — Не такая я уж и взрослая, мне всего лишь двадцать шесть, милая! — Двадцать… Шесть? — А ты что думала? Я не думала, Майя. Я даже не знала ничего. Но теперь хотя бы вижу, насколько ты старше меня. И теперь собственные чувства кажутся ещё более запретными и ошибочными. Может, это пройдёт? Точно, любая влюблённость неумолимо истекает, теряет свой небольшой срок годности, подобно застоявшимся на столе продуктам… Ты можешь расслабиться, Лина, ведь это должно пройти… …Так я… Влюблена в неё?.. — Нет, ничего… — отвечаю запоздало. Девушки на экране уже прекратили целоваться, разбежались, смущённые своим спонтанным порывом, и теперь с волнением думают о случившемся. — Ты знала, о чём фильм? — Если честно, то да. Тебе некомфортно? — слышу расстроенную вину в интонации Майи. — Мы можем… — Всё нормально, мне было просто интересно, — терпеливо перебиваю я. После этого она обвивает руками мои плечи и прижимается крепче. Теперь мне кажется, что я задыхаюсь в ней. Хотя аромат не усилился. Незаметно фильм подходит к концу. Я понимаю, что совсем не вдумывалась в сюжет, отвлечённая близостью с Майей. Просто смотрела на сменяющиеся кадры, но в глубине собственных мыслей, где-то в прострации… — Знаешь… — девушка поворачивается ко мне лицом. Её дыхание щекочет мне щёку. — Я могу уставать от людей. Но ты даёшь мне большую разгрузку. Да и, если быть откровенной, я не думала, что тебе свойственно быть такой заботливой… Я тоже не думала. — Спасибо, что была со мной сегодня вечером. Мы так и не можем никак поговорить, но вот наступят выходные, и я буду вся твоя, — хихикает, но выдерживает паузу. Минуту мы просто смотрим друг другу в глаза, без малейшего намёка на улыбку, и меня изнутри заполняет желание целовать губы напротив с той же страстью, как это делали девушки из фильма. Замирать в предвкушении следующего рывка, впутываться пальцами в пушистые копны. И почему-то мне кажется в один момент, совсем ненадолго, что она тоже этого хочет. Глупость, совершенная глупость… Я всего лишь влюблённая дура, которая наверняка для Майи кажется ещё несамостоятельным ребёнком. Очевидно. — Только с тобой… — от тембра её голоса я вздрагиваю, будто очнувшись от внезапного сна. — Я могу расслабиться сейчас. С тобой мне хорошо. — Почему я? — мгновенно реагирую я. — Этот вопрос меня волнует с первого дня, когда ты стала жить здесь. Почему ты помогаешь мне? Многозначительная улыбка скрывается в полумраке зала. Я боюсь разглядеть в ней ложные посылы, обсыпать себя туманными надеждами и забыться в этих чувствах, поэтому отвожу взгляд к экрану. Субтитры бегут молниеносной дорожкой. Фильм закончился. Как и разумные мысли в голове. — Не думаю, что могу ответить на твой вопрос так быстро, — неторопливо проговаривает Майя. — Но мы ещё успеем это обсудить. — Когда? — Когда я… Смогу сформулировать ответ. Видимо, я его никогда не услышу.