Её лечебное присутствие

Тот день, когда Маша решила проявить своё негодование по поводу моего выбора, потерял привычную завершённость, какую обыкновенно обретал после вечерних диалогов с Майей или от простого её присутствия. Можно сказать, я сама обрекла себя на полное бездействие и постоянные, всепоглощающие размышления о своём нынешнем отношении к девушке, в которую так сильно влюбилась. А отношение стало теперь… Отчуждённым. Но я говорю о внешних его проявлениях, когда отвечаю немногословно и будто бы нехотя, в глубине души разрываясь от неопределённости и сожаления. Что же ещё остаётся, если эта чёртова влюблённость терзает меня бесконечным потоком мыслей о ней уже около трёх лет? Определённо, привязана я к образу Майи куда дольше… Но пылкие чувства, что раскаляются от её милосердной нежности даже после моего внезапного отдаления, оказались непобедимым оружием против моего хладнокровия с первой нашей осознанной встречи. Ведь теперь Майя кажется ещё более неповторимым ангелом, чем ранее. Более того, словно никто, кроме неё самой, мне не способен подойти.       Я нуждаюсь в её любви, тёплой улыбке и молчаливых объятиях. Мне необходимо знать, что я важна ей не меньше, чем она мне. Но меня не покидает ощущение, словно эти чувства погубят меня, а Майя попросту не сможет понять моей, казалось бы, беспричинной привязанности к ней. Как странно, должно быть, подозревать человека, за которым с детства ухаживаешь, словно за младшей сестрой, в его отнюдь не родственном влечении к тебе.       Так что легче самостоятельно уйти, погасить в себе распалённую до предела влюблённость и попытаться жить иначе. Быть может, тогда Майя тоже перестанет подходить с обеспокоенным выражением лица и по-особенному приоткрывать рот, с которого должно слетать множество вопросов, до того момента, пока я не поспешно покидаю кухню — единственное место, где мы теперь встречаемся. Взволнованный вид любимого человека невыносимо терпеть ежедневно: это давит на остатки моей совести. Даже мне бывает сложно понять, в чём именно заключается причина чего-либо беспокойства. Майя боится ответственности за мои чувства и никак не может поймать меня в удобный момент, чтобы донести необходимую мораль, которая мне и без того известна? Очень похоже на эту девушку. Она привыкла переживать о чужом дискомфорте больше, чем о своём, так что я придерживаюсь ранее сказанной теории.       И так прошла ещё одна неделя, чьего мимолётного конца я с горьким комом в горле ожидала и опасалась, словно после второго и последнего совместного воскресенья моя жизнь должна была рухнуть. Хотя никак иначе последующую расстановку событий описать не смогу. Нет, это не депрессия… Это боль от потери и вечное сожаление.       Майя ушла молча, не попытавшись разбудить или попрощаться. Исчезла так, как это происходило обычно: я просыпалась, а её больше не было рядом.

***

      — Не верю. Ты действительно решила позвонить мне? — прозвучал удивлённый голос. — А, или ты звонишь, чтобы посраться со мной ещё больше? Что ж, давай.       — Если бы ты этого не сказала, у меня бы не возникло такого желания, — бесстрастно ответила я, рассматривая молочно-белый потолок. Прямо как нежная пенка у кофе, что мне делала Майя по утрам. Поспешно моргнула. — Она уехала.       Маша молчала. Я чувствовала её напряжение сквозь жалкий динамик и от этого было немного… Забавно.       — Из-за меня? — наконец произнесла она слегка потерянно.       — А что, разве ты не этого хотела?       Теперь мне начинало казаться, словно в ближайшие секунды нужно быть готовой слушать смущённые всхлипы.       — Нет. Я… Прости меня. Я не знаю, почему так. Меня просто бесит тот факт, что ты реально любишь девушку и… Это странно. Но в то же время я понимаю, что это не повод ненавидеть тебя, ведь мы столько прошли, и… Чёрт, я не знаю. Я хотела сказать, что у меня никогда не было такой подруги, как ты. Прости меня за то, что я такая стервозина… Прости, правда.       Мне было нечего ответить. Я лишь не отрывала пустого взгляда от этого дурацкого потолка и с неким сожалением осознавала, что искренне простить Машу не выйдет.       — Надеюсь, ты понимаешь, что твои взгляды не должны были затронуть мои отношения с Майей. Честно, ты поступила отвратительно и устроила какой-то цирк. Мне не стоило проявлять эмоции в ответ, но ты не дала мне другого выбора: мне нужно было как-то тебя заткнуть.       — Я понимаю… Я знаю… Прости…       — Ладно, всё, спокойно. Майя должна была уехать так или иначе. Это не из-за тебя. Но я совру, если скажу, что твой «спектакль» не повлиял на наши взаимоотношения.       — Такого больше не повторится, я обещаю, Лин…       — Я верю. Но теперь ещё один вопрос. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у тебя никогда не было такой подруги, как я?       — Тут всё довольно… Сложно. Понимаешь ли, мне казалось, что люди с таким… Нестандартным мировоззрением меня раздражают. И, как видишь, это действительно сказалось на наших взаимоотношениях. Но после тебя люди кажутся однообразной массой. Странно говорить такое про своих друзей, с которыми ты тусуешься со средней школы, но их можно сравнить с…       — Стадом. Их можно сравнить со стадом. Или совокупностью извилин, составляющих один мозг на всех. Верно?       — Похоже на то… Ты поэтому хотела уйти из нашей компании?       — Не только по этой причине. Я просто не создана для большого количества людей. Хотя думала, что смогу таким образом выйти из зоны комфорта… Потом поняла, что из неё не нужно выходить, а расширять.       — Кхм… В общем-то, они сами с тебя давно смеются, и меня это стало раздражать. Я вроде как понимаю их, а в то же время понимаю, что ты просто имеешь другие взгляды. Их это бесит. Так что… Может, ты и права… И тебе стоит уйти из нашей компании…       — Наконец-то. Я устала придумывать причины не ходить с вами.       — Но мы же с тобой всё ещё друзья?.. — голос Маши был полон надежды. Тогда я задумалась над тем, что, может быть, людям иногда нужно давать второй шанс. Или чуть больше.       — Да… Мы всё ещё друзья.

***

Без Майи квартира потеряла живую энергию и солнечный свет, хотя он регулярно падал на мои слипшиеся ресницы по утрам, раздражая с каждым разом всё сильнее. Больше я не просыпалась от манящего аромата свежеприготовленного какао или кофе с аккуратно выложенной выпечкой на фарфоровом блюдце, не улавливала боковым зрением кудрявый силуэт в тёмно-изумрудном бархате и не уделяла ему ценные минуты многозначительным диалогам и крохотных, но таких важных и дорогих, оказывается, вещах. Только оставленное на подоконнике растение не молчало о косвенном присутствии Майе где-то здесь, в этом мире.       Иногда я слышала, как мать разговаривает с ней по телефону, и лихорадочно ударялась ухом о дверь собственной комнаты, жадно стараясь тоже уловить знакомую речь. Не мелькают ли в ней обнадеживающие фразы о ближайшем приезде? Но как бы я не старалась напрячь и без того острый слух, он не мог поймать ничего кроме знакомых интонаций и мягкого, ласкового смеха…       В конце концов, мне пришлось смириться. Сквозь безутешную тоску и печаль, мнимые надежды и влюблённые мечты, немые истерики и разбитое сердце… Я потеряла ту самую бушующую сладость чувств. Остался только маленький горшочек с взошедшим и готовым к пересадке растением. И нечто, напоминающее былую привязанность. За покупкой более крупного горшочка я поняла одну печальную вещь: моё сердце может отпускать любые чувства, но образ Майи навсегда со мной. Можно пытаться бежать, бояться собственной уязвимости, однако она никогда не уйдёт из моей головы.       И так прошёл год. Сейчас снова лето, а я давно забила на этот чёртов горшочек с растением в нём, выкинув содержимое в мусорное ведро. Садоводство и подобные ему вещи меня привлекать не могут.       Собираюсь порадовать себя кружкой зелёного чая, который не пила после момента нашей последней встречи с Майей, но обжигаюсь кипятком и бешено дую на запястье, гневно уставившись в темноту коридора. Ненавижу приход матери: он всегда влечёт за собой дурацкие последствия.       Возвращаюсь к приготовлению чая, баже не оборачиваясь для приветствия, а до меня неспешно доходит сладкий ягодный аромат… Хм, какие вкусные духи… Мать решила побаловать себя чем-то новеньким? Хотя не помню, когда в последний раз она увлекалась такими ароматами…       …Нет, погодите-ка…       Я резко разворачиваюсь на месте и смотрю на гостью. Её кудри совсем не изменились; только длина их немного увеличилась, кажется… Улыбка неуверенная, слегка испуганная, но нежная… А зелёные глаза блестят от скопившихся слёз.       Я бросаюсь вперёд, не думая ни о чём.       — Майя… Майя… — шепчет мой голос неудержимо, пока руки девушки обхватывают мою талию.       — Я здесь… Я здесь, моя девочка…       И я поняла, что действительно могу быть только её девочкой.