Маленький танцующий лжец

      Она прошла через весь автобус и нашла два свободных места, сев на одно и положив свою сумку с шипами на другое. Я мог бы сесть с кем-нибудь еще, особенно с той девчонкой, похожей на лягушку с вытаращенными глазами, глядящей на меня с каким-то странным интересом. Наверное, я ей нравлюсь. Она проводила меня взглядом, но я даже не обернулся.       Меня сейчас интересует другой объект под именем Мелисент.       Я подхожу к креслу, где сидит Мелисент, и под ложечкой засосало. Девушка смотрит в окно.       Спрашиваю, свободно ли место рядом, но она не обернулась даже и не обратила на меня никакого внимания. Я помялся и постучал пальцем по ее плечу. Она отвернулась от окна и взглянула мне прямо в глаза.       Я приоткрываю рот, но ничего умного выдавить из себя не могу. - Что? - Здесь свободно? – Мой голос дрогнул, потому что в этот момент автобус наехал на какую-то кочку, что меня даже дернуло, и я чуть не растянулся в проходе.       Она убрала сумку и снова отвернулась к окну. - Тайлер, - представляюсь я и протягиваю ей руку. - Мелисент. – Она сжимает мою руку с такой силой, что у меня из глаз сыплются искры. - Какое необычное имя. Красивое. – Потираю руку. - К чему ты клонишь? - Что? – Я немного опешил. - Для чего ты заводишь со мной разговор? - Я знакомлюсь с тобой. - Зачем? - Ты мне интересна. Ты ни с кем не общаешься, вот я и… - Конечно, очень умно так думать, что я нуждаюсь в общении. Я выгляжу дружелюбно?       Мелисент достает из сумки яблоко и откусывает кусок больше, чем смог бы поместить ее рот. - Хочешь? – Спрашивает она с набитым ртом. Теперь она похожа на избитого бойцовского хомячка. – Стащила в столовой. - Нет, спасибо. – Я отказываюсь, потому что хочу понаблюдать за тем, как она откусывает огромные куски от яблока. – Любишь яблоки? - Когда не ешь уже второй день, яблоко кажется самым вкусным продуктом на свете. И ведь она права. Я давно не чувствовал голод. Я всегда ем по расписанию, поэтому мой желудок привык чувствовать комфорт, что не часто испытывает желудок Мелисент. - Где живешь? – Спрашивает она, заглядывая всего на секунду мне в глаза, но такое ощущение, что она увидела все мои внутренности.       Я отвечаю. Задаю встречный вопрос. - За две остановки до тебя. Она сидит, цепи на шее позвякивают от каждой кочки, грудь вздымается от глубокого дыхания. В этот момент она встает и останавливает автобус, даже не попрощавшись со мной. И это не ее остановка. Замечаю на сиденье что-то блестящее. Это ее солнечные очки. Я выхожу следом за ней и окрикиваю ее. - Чего тебе? – Спрашивает Мелисент и смотрит на меня, сощурившись от яркого солнца. – Отвали от меня! - Ты оставила очки.       Девушка выхватывает из моих рук очки и с досадой качает головой. - Ненавижу солнечную погоду. Лучше бы дождь лил.       Автобус быстро отъехал, как я вышел. Мы стояли у кафе, в которое тут же вошла Мелисент. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ней. Хотя она сказала отвалить от нее. Она присаживается за столик в углу и смотрит в меню. Я сажусь напротив. - Что ты делаешь? Хватит за мной ходить, маленький маньяк.       Мои глаза встречаются с глазами Мелисент. Нас ограждает только книжка меню. - Я хочу с тобой подружиться. - Ты придурок, что ли?       В этот момент подходит официантка. - Мне кукурузный салат и грейпфрутовый сок. – Мелисент переводит взор на меня. - А мне только сок. - Какой? – Спрашивает раздраженно официантка. - Апельсиновый есть? - Нет. - А какой есть? - Дайте ему как у меня. – Вмешивается в разговор Мелисент. – Ты не будешь против? - Нисколько.       Даже если бы Мелисент предложила мне выпить щелочь, я бы выпил. Без промедления. Не знаю, почему. - Так мы можем дружить? - Я не знаю, что это. Это то, когда два человека плачутся друг другу в жилетки, когда кого-нибудь них бросает какой-то эгоист? Или делятся бессмысленными радостями, что заполняют их пустую жизнь? Или ведут никчемные разговоры о жизни, даже не зная жизни? Что такое дружба? Это тот момент, когда каждый готов предать друг друга из-за ответов на тесты или повернувшейся удачи? Можешь мне объяснить, что ты имеешь в виду? Я считаю, что это бессмысленно. У каждого человека должно быть собственное пространство. На него никто не должен влиять, иначе он ограничивается в выборе и теряет свободу. У меня никогда не было друзей, естественно, на меня никто не повлиял, я чувствую себя прекрасно. Но в данный момент это невозможно. Так как ты влияешь на меня, и я в свою очередь влияю на тебя тоже. - Интересная теория. У меня тоже нет друзей. - А, и поэтому ты предлагаешь открыть клуб неудачников? - Нет, я хотел бы просто с тобой общаться.       Мелисент сверлит меня своим взглядом.       Постепенно я начинаю привыкать к этой необычной особе. - Ладно, мы можем общаться, не привязываясь, друг к другу. Это может плохо повлиять на обоих. Привязанность – это плохо. Всегда. Взамен на мое общение я предлагаю оплатить тебе мой обед. Семь долларов. - У меня есть десять. Это ничто. - Для тебя десять долларов – ничто? Я не думала, что за твоей милой внешностью скрывается ужасный монстр. Вероятно, ты привык, что родители дают тебе эти десять долларов каждый день, и ты не задумываешься об их ценности. Имея десять долларов, ты можешь купить все. Это и предметы одежды, это еда, которой ты благодарен, не евши неделю нормально, это какие-то принадлежности, к примеру, школьные, хотя это мало кого интересует. Ты богач, если у тебя есть десять долларов. Мне, чтобы вернуть тебе десятку, придется полгода копить, отказывая себе во многом. А тебе, чтобы получить ее, нужно подождать всего сутки. А ты представь, если ты не будешь тратить каждый день по десятке, сколько денег ты накопишь за полгода? Сто восемьдесят долларов. Ты мультимиллионер. Ты не осознаешь этого. И здесь, на десять долларов ты можешь съесть огромную порцию того, чего пожелаешь. Здесь не скупятся на количество пищи, положенной в тарелку. Ты можешь заказать в подобном заведении первое блюдо, второе, десерт, что-нибудь выпить. У тебя останется на билет, на автобус. А что эти пафосные рестораны? Что они дают? Иллюзию роскоши? Так пойми, кухня простых кафе и богатых ресторанов ничем не отличается. Все та же грязь, та же еда, только размер тарелки и количество положенной еды в ресторане разительно отличается от оформления в простом кафе. Для чего все это делается? Для того, чтобы богачи, видя всю эту притворную красоту заказывали больше, платя огромные счета ни за что. А порции маленькие для этого и делают. Человек становится рабом всего, что его окружает. Вот что нужно человеку, чтобы жить нормальной жизнью? Какие основные потребности человека? Сон, отдых, еда, так далее. Так вот человек рожден, чтобы питаться, если он не будет этого делать, то его физическая оболочка высохнет, а потом сгниет. Все. Конец. Вот, к чему пришли. И все эти рестораны делают так, чтобы человек занимался потребительством, потому что он умрет. И не надо бросаться на этот антураж прекрасной жизни. Важно ценить то, что внутри, а не заглядываться на внешность. Потеряешь меньше. - Кажется, я понимаю тебя. Но я не прошу возвращать десятку мне. Если ты вела к этому. Мы ведь друзья? А друзья делятся друг с другом всем, и это не обязательно возвращать. - То есть, если я займу у тебя две тысячи долларов, то я могу не отдавать их обратно? - Ну, я не знаю. - Тогда мне нравится такая дружба.       Мелисент улыбнулась. Я ощущаю немного смущения. Такие странные рассуждения о жизни, друзьях, деньгах.       А что будет, если я узнаю ее лучше?       Вдруг Мелисент встает со стула и выходит на танцпол.       Она пытается утянуть меня за собой, но я отвечаю, что не умею танцевать. «Ты идиот!» - Кричит она на все кафе.       Она движется как-то странно, расслабленно, словно вокруг нее никого не существует.       Она улыбается, чуть закатив и сузив глаза.       Она гибко двигается, как гуттаперчевая, приковывая взгляды посетителей. Мне стало немного ревностно за Мелисент.       Она поднимает вверх руки, заводит их за голову, качает бедрами, что понемногу мое воображение начинает развиваться не в том русле. Но я не могу отвести от нее взгляда. Просто не могу.       Я начал вдыхать жизнь, теперь я вдохновлен на новые свершения.       Мелисент садится на место, ее еще немного пошатывает, а люди еще долго рассматривают странную девушку. А я горжусь, что сижу рядом с ней за одним столом и выдерживаю взгляд ее неприступных стального цвета глаз. - Пошли в клуб. У меня есть заначка в двадцать семь долларов. Через восемь дней там будет выступать «Кровяной всплеск». Я без ума от этой группы и Джека. - Джека? - Он вокалист. Знаешь, какие вещи он делает языком? - Даже знать не хочу.       Мелисент рассмеялась. Ее улыбка стала приводить меня в восторг.       Мы ждем на остановке автобус, в котором Мелисент отправится домой. Мой автобус будет только через четверть часа. Мелисент пинает своими тонкими маленькими ногами в огромных ботинках мелкие камешки.       Мы молчим. И меня это нисколько не смущает. - Пока, дурачок. – Мелисент не дожидается от меня прощания и за ней захлопываются двери.       Она садится к окну, которое ближе ко мне. Я машу ей рукой, а она чуть заметно улыбается.       Настроение падает, потому что я не знаю, что скажу родителям. Но у меня на это есть восемь дней.       Я решаю не дожидаться автобуса, а прогуляться до дома. Путь неблизкий, но мне захотелось подумать еще о чем-то кроме самоубийства или о печальном стечении обстоятельств.       Через час ходьбы мысли становятся уже не такими веселыми. Я уже стал жалеть о таком опрометчивом решении, к тому же поднялся порывистый ветер.