Дом воронов

У меня был твой номер довольно давно, Ещё когда мы были молоды, Но мне нужно было вырасти.        — Упаковку аспирина, пожалуйста.        Молодая женщина бодренько пошарила под прилавком, после чего вручила ему простую белую бутылочку.        — Что-нибудь ещё, господин? — спросила она.        — Нет, — рассеянно ответил он, глядя мимо неё на сияющий ряд сигаретных пачек. Его рот говорил одно, но взгляд явно говорил другое, и девушка уловила это истинным чутьём продавца.        — Сигареты, господин? — спросила она.        Какаши вздохнул.        — Конечно. Я это заслужил, — сказал он, указывая на свой любимый бренд. — И журнал.        — Который из них, господин?        — Хм… тот, у которого самые высокие рейтинги.        Продавщица понимающе рассматривала его покупки, пока укладывала их в пакет.        — Плохой день, господин? — предположила она.        — Три, — вздохнул он и начал отсчитывать мелочь по одной монете за раз, чтобы позлить назойливых покупателей, выстроившихся позади него, и посмотреть, не будет ли девушка слишком утомлена огромной кучей монет, чтобы заметить, что он обсчитывает её.        Она не обратила внимание. Сбросив все деньги в кассу, она одарила его яркой фальшивой улыбкой.        — Следующий, пожалуйста.        Выйти на улицу было всё равно, что попасть в самый разгар миграции диких животных, и одного взгляда на эту пыльную, медленно движущуюся реку тел было достаточно, чтобы понять, что Сакура была права насчёт обходного пути. Тем не менее, иногда стоило сбежать от неё, потому что невозможно наслаждаться маленькими шалостями жизни, когда Королева Ханжа дышит тебе в затылок. Поэтому, пробираясь сквозь плотную толпу, он позаботился о том, чтобы спрятать сигареты и грязный журнал на дно сумки, где Сакура с наименьшей вероятностью могла их заметить. Он не хотел очередной лекции от неё. Достаточно было того, что он опаздывал. Без сомнения, она уже была на другом конце города, нетерпеливо притопывая ногой и придумывая что-нибудь остроумное и колкое, чтобы высказать ему.        Но с той скоростью, с которой толпа позволяла ему двигаться, ей придётся подождать ещё. Особенно когда он застрял посреди кучки сплетничающих старух, которые останавливались каждые несколько метров, чтобы поговорить. Проталкиваться мимо них казалось невежливым (а он всегда питал слабость к милым старушкам), поэтому Какаши терпеливо ждал, пока не появится щель, через которую можно протиснуться. Он знал, что каждая секунда промедления добавляет ещё одну сердитую морщинку на лоб Сакуры.        Очередное плечо врезалось в его.        — Умх! Простите!        — Извините, — машинально сказал Какаши, так и не сумев отвыкнуть от социального рефлекса извиняться перед провинившимся, поскольку обычно он сам был виноват.        Юноша, врезавшийся в него, быстро пошёл дальше, не удостоив Какаши взглядом. Он торопился. Какаши с любопытством посмотрел ему вслед, а затем медленно потянулся к мешочку, в котором лежали деньги и ценности. Всё ещё на месте. Хорошо, хорошо. Он пожал плечами и продолжил свой путь, искренне надеясь, что его не ограбят до того, как он покинет этот город. Сакура никогда не даст ему забыть об этом.        Когда он, наконец, добрался до восточных ворот, где продолжалась их дорога в Коноху, её нигде не было видно.        «Странно» — подумал Какаши, лениво расхаживая взад-вперёд в течение нескольких минут на случай, если она появится. Было маловероятно, чтобы кто-то, срезавший путь по городу, придёт последним, и уж точно не кто-то вроде Сакуры, чей порок часто заключался в том, что она приходила слишком рано.        Ну, что ж. Ему было чем скоротать ожидание.        Найдя подходящее укромное местечко под деревом, откуда он мог наблюдать как за въездом в город, так и за дорогой, Какаши со вздохом сел и извлёк первую сигарету из новой пачки. Прикурив её с помощью небольшого огненного дзюцу, он бросил ещё один осторожный взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что Сакуры нет рядом, и сделал первую затяжку.        Блаженство.        Это была не его вина, и он не часто ошибался. Он закурил только потому, что Асума сделал это чертовски крутым, что было слабостью любого шестнадцатилетнего мальчишки. Но потом Рин начала жаловаться на запах его одежды, его волос и его поцелуев, и ему пришлось остановиться, иначе он никогда больше не сможет целоваться с ней… что было ещё одной слабостью любого шестнадцатилетнего парня.        Даже после её смерти, он не чувствовал сильного желания возобновить свою «грязную» привычку, как называла её Сакура. Лишь изредка ему хотелось снова попробовать дым; в те моменты, когда ему было невмоготу… когда миссии проваливались, а люди умирали. Странно, но иногда ему требовалось совсем немного, чтобы не сорваться. Иногда это была всего лишь одна сигарета.        Но если всё пойдёт так, как с этой миссией, он станет таким заядлым курильщиком, что даже Асума перевернётся в гробу.        Что ж, по крайней мере, у него были и другие пристрастия.        Какаши полез в рюкзак. «Озорные ночные медсёстры», выпуск № 324. Он держал его так, словно страницы были сделаны из тончайшего шёлка, и грациозно разложил журнал на коленях. Когда он открыл его на первой странице, сигарета чуть не выпала у него изо рта.        — Ух ты…        «… Харука, восемнадцать лет, пятый размер, в этом году начала обучение медицине. Она застенчива, но уверена в своей ласковой заботе о нуждах пациентов…»        О, почему госпиталь Конохи не может завербовать таких людей, как прекрасная Харука? Последняя медсестра, которая обмывала его губкой, была почти ровесницей Цунаде и без необходимости усердно терла его в деликатных местах, пытаясь настоять на знакомстве с её дочерью.        Самой красивой девушкой, когда-либо сидевшей с ним, была Сакура, но она отказывалась носить униформу медсестры, несмотря на его частые просьбы, вызванные морфием. И он сомневался, что она когда-нибудь наденет что-то столь же откровенное, как Харука восемнадцати лет с пятым размером.        Мимо прошли две пожилые женщины-фермерши, свирепо глядя на него, его сигарету и его отвратительный журнал. Он весело помахал им и крикнул.        — Добрый вечер, дамы, — и они тут же повернулись друг к другу, громко перешептываясь.        — Южанин, — сказала одна.        — Я бы никогда не подпустила Кими к такому мужчине.        — Какой позор.        — Полностью согласна.        Какаши вернулся к бездумному перелистыванию страниц. Его слегка беспокоило, что Сакуры до сих пор не было. Однако, удобно устроившись и занимаясь двумя вещами, которые она не одобрила бы, он не рассчитывал увидеть её в ближайшее время. Но, по мере того, как шли минуты, а он всё ближе подбирался к последней странице «Озорных медсестёр», он начал недоумевать.        — «Отвлеклась, должно быть» — подумал он, потянувшись к рации, запрятанной глубоко в рюкзаке. Не отрывая взгляда от длинноногой блондинки в журнале, он подсоединил провода к уху и нажал на кнопку внутренней связи.        — Сакура, ты здесь?        Прошло несколько секунд, заполненных лишь помехами.        — Сакура, ты опоздала. Восточные ворота, помнишь? Где ты?        Он снова подождал, но ответа не последовало.        — Сакура? — он начал чувствовать, что его игнорируют… и немного тревожиться. — Эй, Сакура, всё в порядке?        Внезапно океан помех разорвался.        — С-сенсей?        Он расслабился.        — Где ты?        — Эм… я в городе. Мне нужно было кое-что купить, так что…        В её голосе было что-то странное: натянутое и нерешительное, как будто она не знала что сказать. Это не было похоже на Сакуру, которую он знал, которая открывала рот и выкладывала всё, что было на уме. И ещё это легкое эхо, когда она говорила…        — Что именно? — спросил он.        — Женские штучки.        Ладно, он не собирался настаивать на этом, но её голос всё ещё был почти на октаву выше обычного, и это вызывало тревогу.        — Ты в порядке? — спросил он тише.        Никакого ответа. Длительная пауза заставила волосы на его затылке встать дыбом.        — Я в порядке. Я в полном порядке, — наконец ответила она и тяжело добавила. — Увидимся через некоторое время, хорошо?        — Хорошо.        Видимо, всё так и было. Какаши отцепил провод от уха и положил рацию на колени вместе с журналом, пытаясь понять, что же было странного в их разговоре. Может, дело было в том, как именно она использовала рацию. Эхо могло возникнуть только в случае, если она включила громкую связь, но зачем бы ей это делать в центре города? Конечно, миссия окончена, но это не повод ослаблять бдительность…        Наскучившие «Озорные медсестры», были засунуты обратно в рюкзак. Какаши начал шарить по карманам в поисках только что купленного пузырька аспирина. Ещё одна странность. Он был уверен, что положил его в туда, но теперь не мог нигде найти. Может, он обронил его в городе? Должен ли он вернуться и…        О. Подождите.        То плечо, что врезалось в него… и та рука, что задела его ногу… и тот мальчик, который убежал, словно за ним гнались адские гончие…        — Ах, чёрт возьми, — Какаши выплюнул сигарету и откинул голову на дерево. Это был не его день.        Никто не мог обвинить Харуно Сакуру в притупленных рефлексах. Быть медиком команды означало быть всегда готовым к атаке, когда враги нацеливались на тебя, как на легкую мишень. Однако бывали времена, когда её острые инстинкты противоречили её более глубоким, более личным чувствами, и она застывала, как лань в свете фонарей.        Это был один из тех случаев. Она не была к этому готова, но даже если бы она знала на полгода вперед, что сегодня встретит Учиху Саске, она всё равно застыла и замолчала бы от шока, вызванного его присутствием. Когда Какаши упомянул, что именно здесь видели Саске в последний раз, она надеялась… но никак не ожидала встретить его. Не посреди просёлочной дороги вдоль реки. И не в одиночку.        Но, пожалуй, больше всего её потряс его внешний вид. В течение четырех лет она, сама того не осознавая, носила в голове образ шестнадцатилетнего мальчика. Тогда она смотрела на него глазами девочки и думала, что он взрослый… но теперь, когда он действительно был взрослым, разница становилась всё более очевидной. Высокий, широкоплечий, с изящным лицом, без намека на мягкость. А его глаза… …они смотрели сквозь неё.        Она не знала, что сказать. Что обычно говорят в таких ситуациях? «Привет?» «Как дела?» «Рада видеть?» Типичные любезности казались неуместными, и долгое время её рот был открыт, ожидая, пока её мозг снова заявит о себе.        Саске нахмурился, что напомнило ей треснувший фарфор.        — Ну? Что тебе нужно? Четыре года.        Четыре года увиливаний, пряток и постоянного пребывания в бегах… и это всё, что он мог ей сказать?!        — Я знаю, что ты там, — повторил он, и она поняла, что изменилось не только его тело. Его голос тоже изменился. — Если ты думаешь, что я не вижу тебя только потому, что ты молчишь, то ты ошибаешься.        Почему он говорил это, смотря прямо на неё? Конечно, она не пыталась спрятаться! Если бы это было так, она бы уже убежала.        — Саске-кун, — выдохнула она, делая шаг к нему. — Это я.        Он слегка наклонил голову вбок и нахмурил брови.        — Кто это? Откуда ты знаешь моё имя?        Теперь настала её очередь хмуриться.        — Сколько девушек с розовыми волосами ты знаешь? — спросила она. Она, конечно, немного изменилась за годы их разлуки, но это не повод не узнавать её. Не тогда, когда люди, знавшие её в младенчестве, всё ещё иногда подходили к ней на улице, чтобы представиться её няней/бывшей соседкой/давным-давно потерянным почтальоном. Большинство людей назвали бы её совершенно незабываемой.        Она видела момент, когда он вспомнил. Его лицо разгладилось, приняв нечто более похожее на удивление, и он произнёс то, что когда-то заставляло её сердце трепетать.        — Сакура…        — Конечно! — надменно сказала она. — Не говори, что забыл меня.        Странно, но его взгляд был устремлён куда-то вдаль, он смотрел на неё, но не встречался с её глазами. Медленно повернувшись, он продолжил идти по лесной тропинке, как будто его никто не прерывал.        — Эй! — крикнула она.        — Иди домой, Сакура, — бросил он через плечо.        — Подожди! — она поспешила за ним. — Ты даже не…        Он крутанулся, и вдруг тонкая трубка, продетая в ремни, наполовину раскрылась, и её нельзя было принять ни за что другое, кроме как за меч.        — Сакура, — сказал он, глядя на деревья, хотя его рука всё ещё находилась на рукояти катаны. — Я не заинтересован в том, чтобы подчиняться кому-либо из Конохи, и если ты будешь упорствовать… я убью тебя.        По крайней мере, он ясно выразился. Сакура остановилась, не зная, что делать дальше. Если раньше её мозг застыл, то теперь он работал на полную мощность, пытаясь пробить эту уродливую стену между ними. Как достучаться до того, кто тебя презирает.        — Но я говорю с тобой не от имени Конохи, — сказала она. — Саске-кун, ты мой друг. Я не хочу сражаться…        — Последний отряд АНБУ, который пытался выследить меня, — начал он уверенно. — Вернулся домой неполным составом, насколько я помню.        Она тяжело сглотнула.        — Я здесь не для того, чтобы схватить тебя, — сказала она ему. — Я не смогла бы, даже если бы захотела. Но прошло уже четыре года, знаешь ли. Тебе совсем не любопытно…?        — О чём? — рука на катане немного расслабилась; обнадеживающий знак, который укрепил уверенность Сакуры.        — Обо мне, о тебе… обо всём? — спросила она с надеждой. — Я скучала по тебе, Саске-кун.        — Перестань называть меня так.        Сакура с тревогой посмотрела на своего бывшего товарища по команде.        — Как?        — Саске-кун. То, как ты говоришь это, просто нелепо. Я думал, ты уже выросла из этого. Меч со щелчком вернулся в ножны, он снова отвернулся, чтобы продолжить свой путь, хотя и в более медленном темпе.        Он не пригласил её следовать за ним открыто, но, поскольку он не запрещал, она нерешительно последовала за ним на близком, но почтительном расстоянии. С этого ракурса она могла бы принять Саске за его брата, если бы не знала, что он мертв. Сходство было поразительным. Даже если их внешнее сходство не было очевидно с первого взгляда, аура исходившая от братьев, не оставляла сомнений в их родстве.        Но даже думая о том, насколько он повзрослел за столь короткий срок, Сакуре было интересно, как она выглядит в его глазах. Выглядела ли она зрелой? Возможно красивой? Или даже сексуальной?        Трудно сказать, ведь он, похоже, не хотел смотреть на неё. Он до сих пор не смотрел ей в глаза.        — Ты пришла сюда в поисках меня? — спросил он.        Пальцы Сакуры судорожно сжимали ткань юбки, выдавая её волнение.        — Нет… Я знаю, что в последний раз тебя видели здесь, но это было несколько недель назад. Все считают, что ты уехал. Единственная причина, по которой мы здесь — это миссия. Мы возвращаемся сейчас.        — Так Наруто с тобой? — невозмутимо спросил он.        — Нет. Он на другом задании, — призналась она.        — Понятно.        Была ли это нотка разочарования или равнодушия?        — Ваша миссия… случайно не связана с Ивой? — спросил он.        Сакура нахмурилась. Напряжённые отношения Ивы и Конохи не были большим секретом, но Саске был врагом Деревни Листа, поэтому определённо не был посвящен в подробности миссий даже самого низкого ранга. Формально, он даже не был врагом, как это было бы в случае обычного дезертира. Он был человеком, который горячо желал уничтожения Конохи и всех её жителей.        Трудно сказать, изменились ли его мысли, спустя столько лет. Несмотря на это, она предпочла дать расплывчатый ответ.        — Может быть.        — Ива и Синдикат. Я прав?        Сакура пристально посмотрела на него. Вот это была совершенно конфиденциальная информация.        — Откуда ты узнал это? — спросила она.        Он повернул голову в её сторону, но его взгляд оставался устремлённым куда-то вдаль.        — Может быть, я и слепой, — сказал он со слабой улыбкой. — Но я не глухой, Сакура. Я слышал о чём говорят люди.        Сакура остановилась как вкопанная.        — О, — прошептала она, прижав пальцы ко рту в сильном шоке и смущении. — Извини, я не поняла.        Он тоже остановился, переводя на неё взгляд, хотя теперь причина, по которой он смотрел сквозь неё, была слишком очевидна. Она слышала, что слепота неизбежна для тех, кто использует мангекё, и хотя она знала, что у Саске были те же симптомы, что у Какаши и Итачи, она понятия не имела, что всё зашло так далеко.        Быть слепым и совершенно одиноким… Сакура не могла представить себе такую жизнь.        — Твоя миссия прошла успешно? — спросил он её.        Как он мог быть таким спокойным? Сакура никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной, и если бы она не боялась его так сильно, то, возможно, расплакалась бы и попыталась обнять его. Это было несправедливо. Почему жизнь была так жестока к тем, кто страдал больше всех?        — Ваша миссия? — спросил он снова, более нетерпеливо. — Удалось?        — Да, — прошептала она.        — Лгунья.        — Я не вру, это правда, — сказала она, затем тихонько подняла руку и робко помахала четырьмя пальцами перед его лицом.        — Твой голос становится выше, когда ты лжёшь, — заметил он. — И прекрати это.        Она резко опустила руку.        — Что прекратить? — невинно спросила она. Развился ли у него слух летучей мыши, или у него еще осталось слабое зрение? Ей хотелось осмотреть его, но спросить не решалась.        — Значит, вы ничего не нашли, — сказал он, начиная идти, и на этот раз Сакура не отставала от него. — Ты меня удивляешь.        — Ну, если ты так много знаешь об Иве и Синдикате, почему бы тебе не рассказать мне об этом? — подначивала она. — У меня чувство, будто я хожу по кругу со всеми этими миссиями.        — Зачем мне это делать? — прямо спросил он.        — Потому что, — она попыталась найти причину. — Мы… давно знакомы.        — Но ты забываешь, что ты работаешь на Коноху, и если я помогу тебе, я помогу этой деревне. Я не могу этого допустить.        — Разве тебе не надоело одиночество? — спросила она, указывая на незнакомый мир вокруг них. — Коноха уже не та, что была двенадцать лет назад. Там всё ещё есть место для тебя. Разве это не лучше, чем быть каким-то бездомным, бродящим по просторам?        — В Конохе для меня ещё есть место? — размышлял он. — В тюремной камере, ты имеешь в виду. Ты хочешь, чтобы я променял свободу на плен?        — На искупление, — упрекнула она. — Ты убивал людей, Саске… и ты замышлял убийство невинных. Когда-нибудь тебе придётся за это ответить.        — Ты тоже убивала людей, Сакура, — сказал он. — Единственная разница между нами в том, что мы делали это по приказу разных людей. Так почему же именно я должен нести ответственность?        — Ну… — она снова задумалась в поисках ответа. Она понимала, что он прав, но не знала, хочет ли признавать разницу между приказами признанного государства и приказами группы мятежников, стремящихся создать мир бесконечной войны ради собственной выгоды. Однако, война по-прежнему казалась неизбежностью для большинства, с участием Акацуки или без него.        Саске свернул на другую дорогу, ведущую в сторону от той, что огибала деревню. Она резко уходила вниз, и впереди виднелся небольшой каменный мост, ведущий через реку. Сакура заколебалась.        — Это правильный путь? — неуверенно спросила она. Ведь он был слеп…        — Я не знаю, куда, по-твоему, мы идем, — ответил он.        Она должна была следовать за ним, иначе он точно оставит её позади. С несчастным вздохом она поспешила вниз по дорожке, нагоняя его, когда он собрался пересечь мост.        В этот момент из сумки Сакуры послышались шипение и треск ожившей рации.        — Сакура, ты здесь?        Как будто он почувствовал что она отклонилась от согласованного маршрута. Не в первый раз она задавалась вопросом, был ли Какаши экстрасенсом…        Её взгляд с опаской метнулся к Саске. Он остановился, хмуро глядя на неё, а его рука снова легла на рукоять меча.        — Так ты здесь с ним? — пробормотал он. — Теперь понятно…        Рация снова затрещала.        — Сакура, ты опоздала. Восточные ворота, помнишь? Где ты?        — Если не отвечу, он подумает, что что-то не так… — Сакура потянулась к сумке.        Она напряглась, когда Саске внезапно ударил её по руке твёрдыми ножнами. Он двигался так быстро и с такой точностью, что она снова начала сомневаться в его полной слепоте. Видеть, как он поворачивается к ней с безжизненным взглядом, было довольно жутким зрелищем.        — Возможно, он прав, думая так, — сказал он мягко.        — Он будет искать… — предупредила она. — И он не станет мило болтать, как я. Он убьёт тебя, нацепит бантик и отправит Хокаге.        Голос из рации заговорил более настойчиво.        — Сакура?        Она умоляюще посмотрела на Саске.        — Я должна ответить.        — Эй, Сакура, всё в порядке?        Саске опустил свой меч.        — Хорошо. Но ничего ему не говори, и включи громкую связь, — коротко сказал он ей.        Сакура порылась в сумке и достала трубку рации.        — С-сенсей? — чёрт, у неё сорвался голос.        — Где ты? — спросил он, вероятно, не привыкший к тому, что его заставляют ждать.        — Эм… — замялась она, глядя на бесстрастного Саске. — Я в городе, — солгала она. — Мне нужно было кое-что купить, так что…        — Что именно?        — Женские штучки. — Если и существовал способ отвлечь мужское любопытство, так это предупредить его, что он вот-вот вступит на территорию женской гигиены. Как и ожидалось, он бросил эту тему как горячую картошку и вместо этого спросил.        — Ты в порядке?        Не совсем, но она должна была солгать, а Какаши должен был ей поверить, иначе, кто знает, что может сделать Саске. Она не хотела, чтобы он уходил, но и не была уверена, что хочет, чтобы он остался. Саске больше не маленький мальчик. Наруто говорил, что после их последней встречи у него не всё в порядке с головой. Даже если сейчас он казался спокойным и собранным, она не собиралась доверять ему.        — Я в порядке. Я в полном порядке, — тяжело произнесла она. — Увидимся через некоторое время, хорошо?        Ещё одна неуверенная пауза.        — Хорошо.        Рука, державшая рацию, опустилась на колено. Она смотрела на громоздкие кнопки и тонкие провода и чувствовала острое нежелание откладывать её в сторону. Это была единственная связь с Какаши, и терять её не хотелось.        — Забавно, — тихо начала она.        — Что? — прямо спросил Саске.        — Ты не хочешь, чтобы Какаши знал, что ты здесь… но ты не реагировал так, когда увидел меня.        — Всё просто, — сказал он, отворачиваясь. — Ты не собираешься делать глупостей.        — Например? — спросила она.        — Например, пытаться схватить меня, — ровно сказал он. — Из всех людей, которых я когда-либо знал, ты, по крайней мере, осознаешь свой предел. Это менее раздражает, чем люди, которые будут пытаться снова и снова, пока не будут унижены.        Лицо Сакуры вспыхнуло. Он говорил о Наруто. Обычно она пнула бы любого, кто осмелился назвать его упрямство продолжать сражаться даже перед лицом крайних опасностей хоть сколько-нибудь «раздражающим». Однако это был Учиха Саске. Таких, как он, не пинают, если только вы не умеете очень, очень быстро бегать.        — Мои навыки изменились с тех пор, как ты ушёл, — гордо сказала она. — Я боец ​​класса А, а ты слепой.        Он медленно повернулся к ней, лицо его было бесстрастно, как всегда.        — Хочешь сказать, что сможешь надрать мне задницу?        — Что? Ну, нет. Ну, может быть, — она задумалась на мгновение. — Вообще-то, да, могу! Так вот!        Она могла поклясться, что тень улыбки мелькнула на его лице.        — Мило. Но я не говорил, что ты не нападёшь на меня из-за своих физических ограничений.        — Тогда что ты имел в виду? — спросила она, нахмурившись.        — Ты всё ещё любишь меня, не так ли?        Её сердце болезненно сжалось. Наверное, именно так чувствовал себя Какаши; оказавшись в центре внимания и не зная, что делать в тот момент, когда кто-то нанёс удар и вытащил на стол самую суть её чувств. Было неправильно, что кто-то так прямо говорил о вещах, которые другие так тщательно оберегают. Она поймала себя на том, что повторила слова Какаши после того, как дразнила его аналогичной фразой прошлой ночью, когда они были уставшими и пьяными.        — Думай, что хочешь, — прошептала она.        Он приблизился к ней с таким напором, что она задумалась, стоит ли ей отступать. Прежде чем она успела решить, что делать, он уже схватил её за руку. Она сопротивлялась, её ноги скользили по влажному гравию мостовой… затем она поняла, что он больше не делает никаких угрожающих движений. Его большая рука легко обхватила её запястье, она чувствовала, как бьётся её пульс под его пальцами. Без сомнения, он тоже мог это почувствовать.        — Я не виню тебя, — сказал он, находясь достаточно близко, чтобы она почувствовала тепло его тела. — Ребёнок не выбирает мир, в котором родиться, и он не должен нести ответственность за преступления и ядовитые доктрины своих предшественников. Поэтому тебе не нужно меня бояться. Я никогда не держал зла на тебя, и у меня нет желания причинять тебе боль.        — Хорошо, — сказала она немного натянуто.        — Но мне жаль тебя, — продолжил он, закрыв свои незрячие глаза. — Ты понятия не имеешь, в какую войну втянула тебя твоя деревня. Ты даже не знаешь, что ищешь.        Сакура напряглась, молча наблюдая за ним. Если ей удастся выудить из него хоть какую-то информацию об Иве или Синдикате, она, по крайней мере, сможет вернуться домой с гордо поднятой головой.        — Почему ваша миссия провалилась? — спросил он её. Она пожала плечами.        — Вероятно, это была ложная информация.        — Она не была ложной, — резко сказал он. — Вы просто не поняли, с чем столкнулись. Или, скорее, с кем.        Он знает. Наверняка знает.        — С кем? — прошептала она. — Откуда ты так много знаешь?        Вместо ответа его свободная рука коснулась грубыми подушечками пальцев её мягкой щеки. Пульс на её сжатом запястье подскочил.        — Ты боишься? — спросил он.        — Нет. — Почти честный ответ.        — Тогда почему у тебя так сильно бьётся сердце? — спросил он.        — Я-я нервничаю… Я давно тебя не видела. — По крайней мере, она думала, что это правда.        — Я тоже, — съязвил он. — Как я выгляжу?        Она неуверенно посмотрела на него. Его лицо было… бесспорно привлекательным, классически красивым, и очевидно, что сейчас он достиг своего расцвета. Такое лицо, что все женщины мира, проходя мимо него на улице, бросили бы второй взгляд, несмотря на мёртвые и тусклые глаза. Однако…        — Тебе нужно подстричься, — честно сказала она ему.        — Я привык делать это сам…        — Я заметила.        — …но это не лучшая идея, и я бы не стал доверять незнакомцу с острым ножом у моей головы.        Всё ещё параноик, по крайней мере.        — Ну… я не незнакомец, — заметила она. — Я могла бы помочь тебе с этим.        Саске ничего не сказал, раздумывая.        — Может быть, взамен ты расскажешь мне, что знаешь о моей миссии?        — Я же говорил тебе, — сказал он, опуская её запястье и отстраняясь. Сакура почувствовала, что дышать стало легче. — Я не собираюсь помогать Конохе.        — По крайней мере, ты подтвердил существование Синдиката, — проговорила она.        — Конечно, он существует, — он одарил её взглядом, напомнивший ей о былых временах. Он использовал его когда думал, что она сказала что-то глупое, что, вероятно, так и было. — Синдикат — один из старейших… он существовал ещё до Конохи. В этом и суть, верно?        — Верно? — повторила она неуверенно.        Неприятная ухмылка исказила его лицо. Теперь он не выглядел таким красивым.        — В фундамент Конохи заложено больше трупов, чем клана Учиха, — сказал он. — Это ты должна понимать.        — Хочешь сказать… что у Синдиката есть общее прошлое с Конохой? — догадалась Сакура. — Я думала они просто разрозненная кучка преступников. Мы никогда раньше с ними не сталкивались.        — Да, это то, что они собой представляют. Но глубоко внутри сидит монстр, который ненавидит Коноху почти так же сильно, как и я.        Невероятные образы зубастых тигров и бешеных горных собак промелькнули у неё в голове. Она никогда не была хороша в метафорах.        — То есть?..        — Если я скажу больше, ты просто доложишь это Хокаге. Я говорю это только потому, что ты должна знать, потому что это повлияет на тебя больше, чем ты думаешь.        — С чего бы это? — спросила она. — Ты… ты в Синдикате?        Он усмехнулся, но покачал головой.        — Враг моего врага не всегда мой друг.        Вероятно, это означает «нет».        Сакура неловко замерла, обдумывая дальнейшие слова. Должна ли она выпытывать у него подробности о Синдикате или Иве, или она уже исчерпала свою удачу? Если кто-нибудь в Конохе узнает, что она разговаривает с Саске не достав оружия, ей несдобровать. Цунаде будет в ярости. Она не знала, что подумает Какаши… Саске потянулся рукой за спину, чтобы открыть сумку. Она видела, как он достает кунай.        — Ого, подожди… — Сакура с опаской посмотрела на него. «Немного не в себе» — так сказал ей Наруто.        — «Почему я ослабила бдительность?»        — Лови, — сказал он, бросая ей короткий клинок.        Сакура инстинктивно поймала его, подозрительно рассматривая. В то время Саске пересёк мост и уселся на траву.        — Ну что? — обратился он к ней. — Я не буду ждать весь день.        — Что? — испуганно пробормотала она.        — Ты собираешься подстричь меня или нет?               Она смотрела на него широко открытыми глазами. — Ты мне доверяешь?        — Как я уже сказал… мне нечего тебя бояться, тем более, что ты всё ещё влюблена в меня.        От резких слов ей стало холодно и неуютно. Может потому, что он не имел права так уверенно говорить о её чувствах к нему.        Возможно, дело было в чём-то другом.        — Хорошо, — сказала она, садясь позади него. Покатый берег давал ей отличный угол обзора. — Но не вини меня, если что-то пойдёт не так.        — Не то чтобы меня это действительно волновало.        Будучи куноичи, а не парикмахером, Сакура не знала, с чего начать. Вероятно, было проще делать такие вещи ножницами, но она, к сожалению, не позаботилась об их наличии. Кто знал, что она столкнётся со старым другом детства, предателем деревни, страдающим от секущихся кончиков.        Впрочем, она не думала, что это так уж сложно. Поэтому она произвольно схватила прядь волос и отрезала её.        Ладно… слишком коротко. Она научится.        — Я никогда не делала этого раньше, — запоздало призналась она.        — Я заметил, — сухо ответил он.        Она улыбнулась. По крайней мере, у него осталось хоть какое-то подобие чувства юмора.        — В последнее время Наруто отращивает волосы, — сказала она, надеясь, что ему будет интересно узнать об их общем друге. — Не уверена, то ли это лень, то ли он увлекся тем, что люди принимают его за Четвёртого Хокаге. Они действительно похожи. Они всегда были, но иногда даже я прихожу в замешательство смотря на Наруто.        — Он уже стал Хокаге? — спросил Саске.        — Он говорит, что не готов. Его больше интересует, как попасть на передовую, когда начнётся война. Теперь он полон решимости стать героем войны.        — Нет такого понятия.        — Какаши-сенсей сказал то же самое… — вздохнула она. — Кстати, он всё тот же. Я не думаю, что он когда-нибудь изменится — его прическа, одежда, что угодно. Но он начал курить. Меня это немного беспокоит.        — Он всегда курил, — сказал ей Саске.        Она отрезала ещё одну прядь волос.        — Он никогда не курил, — строго сказала она.        — Конечно, он курил. Вся эта чушь про «У меня много увлечений»… и я сомневаюсь, что это всегда был табак.        Сакура выдохнула.        — Ты имеешь в виду…        — Он всегда был немного рассеянным, не так ли?        Если бы это был не Саске, она могла бы заподозрить, что её дразнят. Тем не менее…        — Ну, тогда он был молод. Сейчас он гораздо более зрелый.        — Я думал, ты только что сказала, что он не изменился.        — Ну, если он когда-либо и употреблял наркотики, то уж точно не сейчас. Я провожу его токсикологические анализы, так что узнала бы об этом первой. Если он выпьет хотя бы чашку кофе, я узнаю об этом.        Это, казалось, смутило его.        — Теперь ты… врач? — спросил он.        — Ниндзя-медик.        — Хороший?        — Я лучшая! — заявила она. — Только благодаря мне Наруто всё ещё жив. И Какаши-сенсей, если уж на то пошло.        Он больше ничего не сказал, и Сакура обнаружила, что слишком сосредоточена на своей задаче, чтобы продолжать пустой разговор. На самом деле эта стрижка выглядела неплохо. Просто ещё один небольшой штрих здесь и один там… может не совсем ровно, но она сказала себе, что сейчас это модно.        Жаль, что он слепой, иначе он мог бы похвалить её работу.        Наконец, убедившись, что ей следует остановиться, пока она не нанесла серьёзный ущерб, Сакура со вздохом откинулась назад, чтобы объявить о завершении.        — Вот, — сказала она, протягивая ему кунай. — Всё готово. Я думаю, тебе идёт.        Он медленно потянулся за кунаем, но не успела Сакура отстраниться, как Саске перехватил её руку.        — Ты тоже изменилась, — сказал он, проведя пальцами по её руке. — У тебя грубые руки.        Она снова попыталась отстраниться, смущенная тем, что на это обратили внимание. Трудно быть серьёзной куноичи и сохранять мягкую эластичную кожу. Она каждый день работала со всеми видами оружия, пока её руки не стали кровоточить, заживать и снова кровоточить. Теперь её мозоли могли сравниться с мозолями любого мужчины, хотя она надеялась, что никто этого не заметит. Не то чтобы грубые руки были тем, что мужчинам нравилось в их женщинах…        — Я никогда не думал, что ты когда-нибудь отнесёшься к своей работе настолько серьёзно, что твои руки станут такими, — сказал он.        — Сейчас я ко многому отношусь серьёзно, — сказала она, заметив, что он ещё не отпустил её руку. Она не была уверена, что это значит, и хотя это казалось странным и немного неловким, ей действительно не хотелось отстраняться. Во всяком случае, пока.        Но ему, похоже, больше нечего было сказать, и Сакура нашла тишину между ними ещё более неловкой, чем его пальцы на своих.        — Я скучала по тебе, — пролепетала она. — Я имею в виду, все скучают по тебе… но я… с тех пор, как ты ушёл, всё изменилось.        — Сакура…        — Это правда, — тихо сказала она.        Он покачал головой.        — Я не могу вернуться.        — Я знаю…        — И я не могу больше оставаться, — продолжал он, — раз уж ты здесь не одна.        На этот раз она лишь недовольно кивнула.        — Был рад встретиться с тобой снова, но мне нужно идти дальше.        — Тебе не нужна помощь? — спросила девушка. — Например… палка? Или собака, может быть?        — До сих пор я неплохо справлялся, не находишь?        — Но… мне жаль, что я не была рядом с тобой когда это случилось, — пробормотала она, засовывая руки в карманы юбки.        — Я рад, что тебя там не было, — мрачно ответил он и начал вставать.        Он собирался уйти. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить его, но…        — Подожди! — сказала она, вскакивая вслед за ним. Он повернулся к ней наполовину выжидающе, наполовину безразлично. Речевой центр её мозга снова заклинило: она замолчала, а руки неловко зацепились за карманы, когда она попыталась их освободить. Она заговорила импульсивно, но сейчас у неё, вероятно, не хватит духу довести дело до конца.        — Что? — спросил он.        — Могу я?.. — начала она сбивчиво, нервно вертя одно из колец на пальцах. — Эм… не пугайся того, что я собираюсь сделать, хорошо?        — Что ты…        Его вопрос был резко прерван Сакурой, которая приблизилась к нему и обняла так крепко, как только могла. Тепло было невероятным. Его одежда пахла затхлостью и старьём, но это даже успокаивало, ведь это была одежда Саске. И сердце, беспорядочно стучавшее в груди, тоже принадлежало Саске и только ему. После всех этих лет и всех этих поисков он был здесь, в её объятиях, удивительно человечный и обманчиво нормальный.        Как, чёрт возьми, она могла отпустить его?        — Я сделаю всё, чтобы ты вернулся, — прошептала она, немного стыдясь слёз, стекающих по щекам. Хоть он и был слеп, но всё ещё мог почувствовал влагу на своём плече.        — Я не вернусь, — глухо повторил он.        — Я знаю, — сказала она, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ему в лицо. — Но я не могу не желать, чтобы всё было по-другому.        — Это невозможно.        — Я знаю.        Понимал ли он, насколько близко они стояли? Как его нос почти касался её? Здесь, на узкой дорожке возле моста, они были изолированы от окружающих. Никто не мог увидеть их здесь. Жёлто-оранжевый вечерний свет отражался от поверхности реки, а по её берегам росли прекрасные лилии. Но он не мог ничего этого видеть, не так ли?        Сакура закрыла глаза, отгораживаясь от этих мыслей. И мир, казалось, сжался до одного человека, за которого она держалась.        — Саске, могу я сделать это? — прошептала она, нерешительно поднимая голову, пока её губы не коснулись его губ. Это было всего лишь мягкое прикосновение, проверяющее его реакцию. Когда таковой не последовало, она прижалась сильнее, чтобы у него не осталось сомнений о её намерениях.        Это был самый смелый поступок в её жизни, и она с замиранием сердца ждала, что он предпримет. В последний раз, когда кто-то поцеловал Саске, то получил удар прямо в лицо… Хотя, этим кем-то был Наруто, и ему тогда было всего двенадцать лет. Возможно, теперь, когда ему двадцать лет, он будет более расположен к поцелую с девушкой.        Он долго не двигался. Затем она почувствовала, как его пальцы скользят по её затылку, зарываясь в волосы. Его губы снова встретились с её, настойчивей, чем прежде, и тогда она поняла, что он сдался.        Когда её собственная рука обхватила его шею, она почувствовала триумф.        И немалую долю вины.        — … Я не могу не желать, чтобы всё было по-другому.        — Это невозможно.        — Я знаю.        За восточными воротами стояла одинокая фигура мужчины, прислонившегося к фонарному столбу. Даже когда свет над его головой замигал, возвещая об окончании дня, он не шелохнулся. Любой, кто проходил мимо, мог видеть его закрытые глаза и скрещенные на груди руки и воображать, что он задремал стоя (возможно, бедный ниндзя-отступник не имеющий денег, чтобы снять комнату на ночь), если бы не заметил провод, тянущийся от его уха.        — Саске, могу я сделать это?        Какаши полез в карман, и с тихим щелчком отключил рацию. Взлом системы связи иногда делает своё дело, но подслушивать некоторые вещи было просто занозой в заднице.        — Какое непослушание, — пробормотал он, оттолкнувшись от фонарного столба и потянулся до хруста в суставах. В подобных случаях неизбежно возникают проблемы. Отчёты должны быть составлены, Хокаге проинформированы, дисциплина соблюдена… а тела похоронены в укромных местах… Какаши с самого начала знал, что эта миссия доставит множество хлопот.