Дом воронов

У меня есть билет и прямая дорога Но я прохожу мимо тех же знаков Снова и снова        Шизуне подняла взгляд от своих бумаг и со вздохом посмотрела на девушку за столом напротив. Сакура снова заснула. Её голова лежала на руках, она тихо сопела и не шевелилась уже три минуты. К счастью, Цунаде была слишком занята беседой с военными стратегами в комнате наверху, но если она вернётся и в очередной раз застанет Сакуру спящей, её ждёт ад.        Она тихо сложила бумагу в маленький самолётик и начала прицеливаться. Шизуне могла воткнуть иглу в крохотную щель в броне на расстоянии ста метров. Когда она выпустила самолётик, он пролетел быстро и точно, отскакивая от головы Сакуры.        Девушка вскочила на ноги, не совсем понимая, где находится.        — Рыба!.. — воскликнула она.        — Рыба? — шёпотом спросила Шизуне.        — Рыба не перестаёт плакать. — Сакура потёрла пальцами глаза, вспоминая где она находится и сколько работы ей ещё предстоит сделать. — Который час?        — Три.        — Почему не может быть пять? — поморщилась Сакура.        — Потому что время не подчиняется никому, и уж тем более тебе, — чопорно ответила Шизуне. — Почему бы тебе просто не взять больничный? Тебе нужно отдохнуть, Сакура.        — Я не могу этого сделать, — ответила она, хмурясь и перебирая свои бумаги.        — Почему нет?        — Потому что тогда я буду отсутствовать до конца года, — сказала она, заканчивая свой рассказ зевком.        Шизуне собиралась задать вопрос, когда Цунаде прервала её.        — Шизуне! Иди сюда! Сейчас же! — кричал её голос в коридоре.        Такого тона никто бы не ослушался. Шизуне закатила глаза, поднялась на ноги и пересекла комнату. Сакура выглядела так, будто снова собиралась задремать, но Шизуне решила не трогать её. В любом случае, это всё равно не сработает, а Сакура выглядела так, словно ей нужно было хорошенько выспаться.        Но перед тем, как пойти к Цунаде, она остановилась рядом с креслом девушки.        — Сакура, если тебе что-то нужно… или если тебе нужно с кем-то поговорить… пожалуйста, не стесняйся, хорошо?        Сакура отрешённо смотрела прямо перед собой.        — Я знаю.        Это самое большее, что из неё можно было вытянуть. Пока Сакура отказывается делиться своими переживаниями, она ничем не сможет помочь. Шизуне оставалось только похлопывать её по спине и надеяться, что Сакура поймет, что ей не обязательно нести всё в одиночку…        Семь недель.        Сакура посчитала дни в календаре, а затем пересчитала ещё дважды, чтобы быть уверенной.        Прошло восемь недель с последней менструации. Семь недель после миссии в Джонане. Ещё неделя с тех пор, как Какаши отправился на миссию, и от него не было вестей.        Её рука неосознанно легла на живот. Никаких внешних признаков пока не было; единственной частью тела, которая действительно стала больше, это грудь. При обычных обстоятельствах это было бы восхитительно, но причина увеличения размера вызывала у неё ужас. И не только это. Грудь болела и казалось, что старая одежда не налезала. Ино обвиняла её в подкладывании носков внутрь и даже пару раз пыталась пощупать её, чтобы проверить, настоящие ли они.        Сакура неоднократно думала о том, чтобы признаться ей, признаться кому-то, но она знала, что единственный человек, которому она хочет рассказать — это Какаши. В конце концов, это была их проблема. Ничья больше.        Единственная проблема заключалась в том, что она понятия не имела, где он. Она несколько раз пыталась спросить Цунаде, но сварливая Хокаге только больше раздражалась.        — Зачем? — требовательно спрашивала она. — О чём таком важном тебе нужно поговорить с Какаши?        Поэтому Сакура больше не спрашивала. Все понимали, что в подобных сложных миссиях, отсутствие новостей — это хорошие новости. (Или очень плохие новости, но она не хотела об этом думать.) Вместо этого ей оставалось терпеливо ждать его возвращения. Однако с каждой неделей проблема буквально росла и росла, и, не имея понятия когда он вернётся, девушка пребывала в полной растерянности.        Какаши мог лежать мёртвым где-нибудь в лесу, покрытый муравьями или съеденный птицами и дикими кабанами.        Сакура вздрогнула. Она никогда раньше не беспокоилась за безопасность Какаши, потому что не сомневалась в его способностях. Возможно, восприятие и страхи менялись, когда кто-то становился отцом твоего ребёнка.        Только это был не ребёнок. Сакура отказывалась думать об этом в таком ключе. Это было ничем. Просто «это». Всё, что у неё было — это скопление страха и ужаса, и это могло разрушить всю её жизнь. Если бы в больнице не знали, кто она такая, она бы записалась на прием, чтобы покончить с «проблемой» раз и навсегда. Страх и стыд быть узнанной мешали ей действовать. Было невыносимо думать об этом, но она не могла думать ни о чём другом.        Наконец, пробило пять часов, и Сакура с облегчением собрала свои вещи, чтобы отправиться домой. Ей нужно было как следует выспаться, а потом она пойдёт есть рамен. Ей очень хотелось рамена. На самом деле, сейчас для неё не существовало ничего вкуснее рамена — горячего, со вкусом курицы, с хрустящими овощами и мягкой, разваливающейся лапшой, плавающей в бульоне.        И она надеялась, что именно сегодня Какаши вернётся домой. Он всегда шёл прямиком к себе, когда возвращался с миссий, так что на обратном пути она бы заглянула к нему и проверила дома ли он.        Если окажется, что он вернулся, она, не задумываясь, расскажет ему правду, которую репетировала всю неделю. Естественно, она умолчит, что знала всё до того, как он ушёл… ему это может показаться неприятным. Поэтому она скажет, что узнала об этом только во время его отсутствия, и он не сможет обвинить её в том, что она хранила это в секрете.        После долгой прогулки от резиденции, Сакура с нетерпением ждала возвращения в свой теплый дом. Погода становилась всё холоднее, в ближайшее время ей понадобится пальто потолще, может быть, даже шарф и перчатки. Скоро наступит зима. И если она ничего не предпримет, то весной родится ребёнок.        Такая перспектива совсем не обрадовала Сакуру, поэтому её настроение уже было испорчено, когда она подходила к воротам своего дома. Оно упало ещё ниже, когда она поняла, что у её двери стоят люди и взламывают замок.        — Эй! — крикнула Сакура, бросаясь вперед. — Кем вы себя возомнили?! Это мой дом!        — Боюсь, что это уже не так, госпожа Харуно. Разве вы не получили уведомления от ваших кредиторов? — сказал мужчина в сером костюме, который наблюдал за происходящим.        Сакура сложила руки на груди, вспоминая все эти бумажки, которыми был усыпан её порог.        — Получала. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к вашей попытке проникнуть в мой дом!        — Вас неоднократно предупреждали, госпожа Харуно, — возразил он. — Если вы не сможете вовремя заплатить, предоставить другой залог или не явитесь в суд, то ваша собственность будет передана представителю суда. В данный момент вы должны сдать ключи, забрать свои вещи и покинуть помещение.        Сакура уставилась на него.        — Вы не можете забрать этот дом. Это мой дом. Это дом моей матери! Он принадлежал нашей семье с момента основания Конохи!        — Пока предыдущая госпожа Харуно не заложила его. Мне очень жаль, но если у вас нет возможности выплатить требуемую сумму прямо сейчас, мы вынуждены забрать дом.        — Только через мой труп, — огрызнулась Сакура.        — Мы вызовем полицию, если понадобится.        Ну, вот и всё. У неё уже была судимость, так что она не могла рисковать ещё одним пятном на репутации. Но её дом!..        Сакура посмотрела на своё скромное жилище, и у неё сжалось сердце. Она жила в этом доме столько, сколько себя помнила, и считала само собой разумеющимся, что, как и её мать, она будет жить в нём со своей семьёй до самой смерти. А теперь эти ужасные люди в скучных костюмах имели наглость стоять здесь и говорить ей, что этого никогда не будет. Мужчина в сером костюме был просто самодовольным ублюдком, и Сакура смотрела на его протянутую руку с огромным отвращением.        — Ключи, госпожа.        — Нет, — выдавила из себя Сакура.        — Госпожа, будьте благоразумны.        Был ли у неё выбор? Она могла поднять шум и сопротивляться, но тогда они вызовут полицию, и она опозорится на собственной улице. Она уже чувствовала на себе любопытные взгляды соседей, выглядывающих из окон. Ключи звенели в кармане, становясь всё горячее в её руке.        Было ощущение, что кто-то другой взял контроль над её телом, когда она медленно передавала ключи и наблюдала, как они исчезают в кармане мужчины.        Вот и всё. Она стала бездомной. Девушка, словно в тумане, слушала дальнейшие объяснения мужчины о том, что дом будет выставлен на аукцион. Выручка от продажи пойдёт на погашение долга. Сакура сможет забрать остаток, если таковой будет. Если же суммы, вырученной за дом, не хватит, она всё ещё останется должна.        Также мужчина любезно добавил, что Сакура может забрать мебель, но ей показалось это излишним. Без дома и без денег, какого чёрта она будет делать со всем этим? Если он собирался забрать дом, пусть забирает целиком.        В конце концов, всё, что Сакура смогла унести, это чемодан, набитый одеждой и рюкзак с книгами и снаряжением. Она тащила их по улице уверенной походкой и с решительным выражением лица.        Но она понятия не имела, куда идёт.        — Чёрт, это жестоко.        — Я не могу поверить, что они могут вот так просто вышвырнуть кого-то из собственного дома!        — Ты должна рассказать Хокаге, Сакура-чан.        — Что может сделать Хокаге? Даже если Сакура будет её умолять, она не может пойти против решения суда.        — Но она может одолжить ей денег.        — У неё самой нет денег!        — У Наруто есть деньги. Целая куча.        — По нему не скажешь, учитывая, что он всё ещё живёт в этой каморке.        — Мне нравится моя каморка…        — Да, но это только потому, что он не знает, как их потратить. Я уверена, что он одолжил бы немного Сакуре, если бы она попросила. Не так ли, Наруто?        — Я вроде как уже пожертвовал их на благотворительность…        — Верни! Сакура — самый большой благотворительный фонд в Конохе!        Сакура, лишь вполуха слушавшая разговор друзей, внезапно топнула ногой.        — Мне не нужны подачки. — Особенно, если деньги уже потрачены.        Стакан апельсинового сока в её руке, чемодан и рюкзак рядом со стулом — всё, что у неё осталось в этом мире. Это и забота друзей. И то, что росло внутри неё. Но об этом лучше не упоминать.        Пока все продолжали спорить о том, чем ей помочь, Сакура повернула голову и стала наблюдать за размеренным движением реки. Она почти перестала переживать. Звуки спора, в переполненной чайной комнате, слились в один сплошной гул. Но был только один голос, который она хотела услышать, и он не принадлежал никому из присутствующих. В ситуации, когда Сакура внезапно оказалась не только бездомной, но и на седьмой неделе беременности, единственным человеком, к которому она могла обратиться, был Какаши. Она знала, что если скажет ему, что лишилась дома, он просто пожмет плечами и скажет, что бывают вещи и похуже, и заставит её в это поверить. А если она скажет, что она забеременела от одного придурка, он предложит избить этого придурка бесплатно. Он был надёжным, уравновешенным человеком, другом, в котором она больше всего сейчас нуждалась.        Но он также был другом, которого она потеряла.        — …мой дядя влез в карточные долги, с ним произошло то же самое. Какое-то время ему пришлось пожить у нас, но через год или два он встал на ноги, — закончила Тен-тен.        — Видишь, Сакура? — сказал Наруто. — Всё наладится.        Но когда? Именно сейчас Сакура нуждалась в крыше над головой и стабильном доходе больше всего. Ещё две недели назад ничто не пугало её так, как перспектива потерять дом, а теперь это было просто цветочками по сравнению с тем, что она станет бездомной матерью.        Внезапная тошнота нахлынула на Сакуру. Аромат кофе и жжёного сахара был слишком противным, чтобы терпеть его дальше. Бормоча извинения, она поспешила на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Сакура села на поросший травой берег реки, обняв колени, она делала глубокие вдохи, пытаясь побороть тошноту. Ей было не по себе, когда голос в голове напомнил, что подобные вещи будут преследовать её в ближайшие месяцы.        Звуки шагов заставили Сакуру повернуть голову. Ино спустилась по склону, села рядом и принялась срывать одуванчики.        — Мы решили, — объявила она, и по её тону, было ясно, что никто не доверит Сакуре принимать решения самостоятельно. — Завтра я отправляюсь на миссию, и меня не будет около года. Кто-то должен присмотреть за моим домом, и раз уж тебе нужно где-то остановиться… — Она позволила намеку повиснуть в воздухе.        — Ты доверишь мне свой дом? — прямо спросила Сакура.        — Тебе нужно только следить за собой и поддерживать чистоту в доме. Отец всё равно за всё платит, так что ты не останешься внакладе. Это не сложная наука, Сакура, — пренебрежительно сказала Ино. Она сильно подула на одуванчик и наблюдала, как его семена разлетаются по воде. — Тебе не кажется, что так будет лучше?        — Наверное.        Сакура знала, что Ино права, но не могла ни порадоваться, ни поблагодарить. Она была слишком занята скорбью. У неё больше не было дома. Какаши не было рядом. Будущее, которое она себе представляла, тоже исчезнет, если она ничего не предпримет в ближайшее время. Но Сакура никак не могла принять решение. Она не хотела ничего решать.        Сакура уронила голову на руки, а Ино погладила её по спине.        — Не унывай. За пару лет скопишь денег, выкупишь дом обратно, и всё будет так, будто у тебя его не отбирали. Ты знала, что это всё равно произойдёт.        — Я также знаю, что умру однажды, но я не буду наслаждаться, когда это произойдёт, — проворчала Сакура. — И почему ты уезжаешь на год? Я не хочу, чтобы ты уезжала.        — Моя миссия, помнишь? — Ино пожала плечами. — Надеюсь, это займет всего полгода, но не то чтобы я с нетерпением ждала этого. Большую часть времени я, вероятно, проведу слоняясь без дела, но кто-то должен это сделать, и только куноичи сможет притвориться горничной.        — Ты будешь горничной, — невозмутимо повторила Сакура.        — На следующие полгода, да. И я не умею убираться и быть покорной. Я говорила Цунаде-сама, что кроткая мышка вроде Хинаты, лучше подойдёт на роль служанки, но нет. «Хината занята, Сакура занята, все заняты, кроме тебя, Ино, так что тебе придётся отправиться в Страну Дождя и до смерти утомлять себя домашними обязанностями». Мне хотелось кричать.        Шестерёнки в голове Сакуры заработали.        — Итак… тебя не будет следующие шесть месяцев, — начала она.        Ино нетерпеливо вздохнула.        — Это если повезет.        — Значит… скорее… семь или восемь месяцев?        — Возможно.        — И это в Стране Дождя, да?        — Там ужасная погода. Дожди идут каждый день, представляешь? — Ино нахмурилась. — Мои волосы испортятся.        — Это очень далеко от Конохи, — размышляла Сакура.        — Тем более, что ресурсы слишком ограничены, и у меня даже не будет подкрепления. Я буду там одна. Ужасно!        — Ужасно, — рассеянно согласилась Сакура. Затем, слегка кивнув, она приняла решение и посмотрела Ино прямо в глаза. — Я сделаю это.        — Что сделаешь? — озадаченно спросила Ино.        — Миссия. Я возьмусь за твою миссию.        Ино тут же сузила глаза в подозрении. Сакура знала её достаточно хорошо, чтобы понять, о чём именно она думает. Помимо того, что Ино от природы была очень мнительным человеком, она также знала, что Сакура отказывалась от многих миссий из-за своей загадочной болезни. Внезапно ухватиться за возможность взять на себя утомительную долгосрочную миссию вдали от дома было весьма неожиданным. Поэтому Ино непонимающе спросила.        — Почему?        — Я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством, — начала Сакура.        — Обычно у тебя нет с этим проблем…        — Ужин и пользование душем — это одно, но жить в твоём доме целый год — это совсем другое. Так почему бы мне просто не взять твою миссию? Ты останешься здесь, а я получу бесплатную еду и жилье. Все в выигрыше.        — Но когда ты вернёшься домой, ничего не изменится! Если останешься, то сможешь брать высокооплачиваемые миссии, и к тому времени, когда мне понадобится моя квартира, ты сможешь позволить себе собственную.        — Ладно, — пожала плечами Сакура. — Выполняй миссию. Посмотрим, будет ли мне до этого дело.        — П-постой, мне не нужна эта чёртова миссия! Я просто пытаюсь понять, зачем она тебе.        Сакура неуверенно покачала головой и начала отщипывать травинки и разминать их между пальцев.        — Я просто хочу выбраться из Конохи на некоторое время. Я чувствую, что больше не принадлежу этому месту. Здесь так много плохих воспоминаний…        — Грх, Сакура! Это только потому, что ты расстроена из-за дома…        — Нет, дело не только в этом. Мне нужно уехать ненадолго. Сейчас, это единственный правильный выход.        Ино закатила глаза и выглядела так, будто хотела возразить, но её желание переложить свою дерьмовую миссию на кого-то другого значительно перевесило её раздражение по отношению к подруге, поэтому перестала сопротивляться.        — Хорошо. Ты уверена?        — Уверена.        — Мы должны пойти к Цунаде-сама и всё уладить.

***

       В тот день в библиотеке Хокаге было больше беспорядка, чем обычно. Вероятно, это было связано с тем, что Хокаге швыряла свитки в своих помощников, включая Шизуне, и выкрикивала указания.        — План деревни Ива должны быть где-то здесь! Старик хранил все записи здесь!        — Но мы не спали двадцать часов, Хокаге-сама. Я не могу вспомнить, как выглядят мои дети…        — Смирись, Сато! Это важнее. — Цунаде остановилась, когда заметила Ино и Сакуру, застывших в проходе. — Что вам, двум нарушителям спокойствия, нужно?        Ино спряталась за спину Сакуры и подтолкнула девушку вперед. В конце концов, она была ученицей Пятой, и имела больше опыта общения с этой женщиной и её перепадами настроения. Поэтому Сакура прочистила горло и осторожно шагнула вперед.        — Цунаде-шишо, мы хотели узнать, можем ли мы поменяться миссиями? Завтра Ино должна отправиться в Страну Дождя, но могу ли я поехать вместо неё?        — Нет, — резко сказала Цунаде. — Следующий вопрос.        — Но… Ино не хочет ехать, а я хочу, так что не лучше ли мне…        — Ты хочешь знать причину, по которой именно Ино участвует в этой миссии, Сакура? — прервала её Цунаде.        — Я не хочу, — угрюмо сказала Ино, зная, что за этим последует.        — Существует высокая вероятность, что в ближайшие недели начнутся столкновения с врагом на границе, а затем начнутся сражения. Ино — один из слабейших бойцов ближнего боя, поэтому я отправляю её туда, где пригодятся её шпионские навыки. Твои же, Сакура, методы шпионажа как у разъяренного носорога, но ты — один из наших лучших бойцов. Совершенно бессмысленно посылать Ино на передовую, а тебя — проникать на вражескую территорию.        — Я могу действовать тонко! И я не вижу смысла посылать кого-то так далеко без прикрытия, если он не может постоять за себя. — запротестовала Сакура. — Тем более, что навыки проникновения также необходимы в бою, а команда Ино — одна из лучших в обороне, но если их разделить, это будет бесполезно. Будет разумней, если я отправлюсь в Страну Дождя, а Ино останется здесь со своей командой.        — Ты ведь не трусиха, Сакура?        — Конечно нет, Цунаде-шишо! — в ужасе воскликнула Сакура.        — Потому что это единственная причина, почему ты так стремишься взять на себя подобную миссию во время войны.        Сакура заколебалась, бросив взгляд на Ино, а затем на Шизуне, которая притворялась, что слишком занята сортировкой карт, чтобы подслушивать. Она могла бы сказать правду прямо сейчас: она была бездомной беременной девушкой, которая скоро не сможет участвовать в схватках, нравится ей это или нет. Даже лёгкая миссия Ино, в конце концов, станет трудновыполнимой.        Но если Сакура признается, её жизнь будет кончена. Цунаде никогда бы не отправила беременную куноичи на миссию, какой бы простой она ни была. Тогда все узнают о её бедственном положении, и начнут её жалеть, а потом и презирать за то, что она стала очередной куноичи, ставшей жертвой собственных репродуктивных органов. Сразу же начнутся домыслы об отце, а потом вернётся Какаши, если вернётся, и будет последним кто узнал правду. Тогда не останется никаких шансов сохранить эту ошибку между ними.        Это было только её делом. Они с Какаши сами посеяли эту проблему, им же и пожинать плоды. Привлечение других людей привело бы к ненужным осложнениям.        — Пожалуйста, шишо, — серьёзно сказала она. — Мои долги сводят меня с ума… Мне просто нужно некоторое время побыть вдали от Конохи.        Цунаде слегка склонила голову набок, глядя на Сакуру с непроницаемым выражением. Хокаге было прекрасно известно что такое долги и способы как их можно избежать. Сакура знала, что она, как женщина, которая сама не раз убегала от проблем, пытается решить, лицемерно ли отказывать своей ученице в том же.        — Мы на войне, Сакура, — вздохнула Цунаде. — Я не могу отпустить тебя.        — Эта миссия может иметь жизненно важное значение для военных действий, — умоляюще сказала Сакура. — Кто-то должен её выполнить, так почему это не могу быть я? По крайней мере, я хочу это сделать. Ино настолько противится, что, скорей всего, не выложится до конца.        Ино бросила на неё раздражённый взгляд, и Цунаде в последний раз посмотрела на них.        — Вы будете продолжать доставать меня по этому поводу, если я снова скажу «нет»?        — Да, — хором ответили девушки.        Цунаде вздохнула и покачала головой.        — Полагаю, у меня нет выбора. Сакура, ты можешь выполнять эту миссию. Ино, ты её подготовишь.        — Да, Хокаге-сама! — радостно воскликнула Ино, отдавая честь.        — Спасибо, шишо, — с огромной благодарностью и облегчением сказала Сакура, и они обе поспешно удалились из комнаты, пока Хокаге не передумала.        — Это гениально! — воскликнула Ино, когда они возвращались в её квартиру. — Возможно, нам придётся подшить некоторые кимоно, но к завтрашнему дню всё будет готово! У меня такое чувство, что Рождество наступило раньше времени.        Сакура улыбнулась энтузиазму своей подруги, и хотя она не разделяла его полностью, она чувствовала себя более оптимистично в отношении своего будущего. Она вздохнула с облегчением, зная, что ей больше не нужно торчать в Конохе. Теперь у неё будет достаточно времени, чтобы решить, что делать, не беспокоясь о друзьях, коллегах и начальстве. Она будет с незнакомцами, которые, вероятно, являются врагами, но, по крайней мере, они не знают её и им плевать на её положение.        Дома, Ино сразу же начала рассказывать Сакуре детали миссии, одновременно подгоняя по размеру одежду, которую ей выдали для задания.        — Дом принадлежит семье Зуру, — объяснила она, бесцеремонно раздевая Сакуру и заворачивая в бледно-голубую юкату. — Это очень богатая семья, живущая к югу от Амегакуре. Сколотили состояние на гражданских войнах. Почти наверняка финансируют синдикат, так что тебе просто нужно держать глаза и уши востро, чтобы добыть информацию. Если они замешаны, они будут следить за тобой как ястребы и пройдёт много времени, прежде чем ты сможешь подслушать или узнать об их тайных делах. Всё, что тебе нужно сделать, это вписаться в коллектив и завоевать их доверие. Они уже приняли моё заявление. Я сказала, что меня зовут Сакура… так что извини за это. Тебе придётся использовать своё настоящее имя.        — Всё в порядке, — растерянно пробормотала Сакура, потому что в этот момент Ино снова лапала её грудь, делая вид, что подгоняет кимоно по фигуре, а на самом деле проверяла, не подложила ли Сакура чего внутрь.        — Я говорю, что это дом, но на самом деле это поместье, — продолжила Ино. — Оно довольно изолировано и там работает много людей, это даст тебе преимущество, но ты должна быть крайне осторожна. Ты ведь владеешь шпионскими дзюцу?        — Конечно. — Вообще-то, нет. Однако, ей просто нужно было проявить смекалку с имеющимися дзюцу и, возможно, использовать старомодные средства прослушки. Есть желание, найдётся и способ.        — Никакой помощи не будет, — с сожалением сказала Ино. — Так что возьми с собой аварийную рацию. Если что-то случится, свяжись по ней, и, возможно, кто-нибудь прибудет в течение трёх-четырёх дней.        — Блеск.        — Отправляй отчёты каждые три недели. Мы ещё не знаем, проверяют ли они почту слуг, так что тебе придётся проявить изобретательность, чтобы передать сообщение в Коноху. В остальном просто будь собой и старайся вести себя естественно. И посмотри эти кассеты со старыми шпионскими фильмами про куноичи. Ты многому научишься!        Фильмы оказались в основном о куноичи, использующие секс для получения информации, что было совершенно бесполезно в её случае. Тем не менее, в тот вечер девушки посмотрели три романтических фильма о женском шпионаже, над двумя из которых Сакура проплакала, а затем пошла собирать вещи. На дорогу до поместья Зуру уйдёт, наверное, не больше недели, если она не будет торопиться и не перестарается, как во время последней миссии. Она не будет ночевать под открытым небом, и, если удастся словить попутку, она воспользуется этим без колебаний.        Но оставалась ещё проблема с Какаши.        К счастью, когда она проснулась на следующее утро на диване Ино, утренняя тошнота была вполне терпимой. После плотного завтрака она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы заняться последними приготовлениями.        Надев скромное кимоно и взвалив на плечо рюкзак, она вышла из квартиры Ино. Первым делом она нашла Наруто и Сая в Ичираку и рассказала им про миссию.        — Подожди, ты уходишь? — Наруто уставился на неё, кусок лапши прилип к его щеке. — Надолго?        — На полгода, плюс-минус несколько месяцев, — безразлично ответила она. — Точно не знаю, но кто-то должен это сделать.        И до вчерашнего дня этим кем-то была Ино.        — Но… в одиночку? — Наруто всё ещё выглядел ошеломлённым. — Разве тебе не будет одиноко?        Она задумалась на мгновение.        — Возможно, немного. Я буду скучать по вам, ребята.        — Даже по мне, Уродина-чан? — Сай казался слегка удивлённым.        — Нет, — быстро ответила она.        — Это сарказм? Какаши-семпай однажды рассказывал мне об этом… — задумчиво произнес он.        — В любом случае, пообещайте, что будете присматривать друг за другом, пока меня не будет. И… за Какаши-сенсеем, когда он вернётся.        — А кто будет присматривать за тобой? — уточнил Наруто.        — Это простая миссия, Наруто, со мной всё будет в порядке, — отмахнулась она. — Тебе не о чём беспокоиться.        Друзья всё ещё были напряжены, но объятия Сакуры их немного успокоили. Мысль о том, что они не увидятся ещё очень долго, вызвала у неё слёзы — от этого Наруто ещё больше смутился и забеспокоился. Но, временно покинуть деревню было необходимо, чтобы защитить и друзей, и себя. Оставалось надеяться, что они никогда не узнают о короткой, постыдной интрижке их подруги с капитаном команды. И о беременности. Это причинит боль Наруто и уничтожит отношения в команде, и это был её единственный шанс исправить ситуацию.        Сакура покинула кафе с тяжёлым сердцем, но перед тем, как выйти за ворота деревни, ей предстояло зайти ещё в одно место: в квартиру Какаши.        Когда она поднялась по ступенькам и прижала руку к двери, там было так же тихо и безжизненно, как всегда. Заглянув в его почтовый ящик, она увидела гору писем, счетов и рекламных листовок. Сакура посмотрела на сложенный листок бумаги в своей руке и вздохнула. Её записка заслуживала большего, чем затеряться в стопке нераспечатанной почты, поэтому она осторожно вытащила из кармана кунай, просунула тонкое лезвие между щеколдой и дверным косяком и начала открывать замок.        У каждого взломщика был свой стиль, и стиль Сакуры был из разряда «грубая сила и невежество». Может, это и не было её сильной стороной, но факт оставался фактом: эту дверь мог взломать даже необученный шимпанзе, настолько она была старой, расшатанной и прогнившей от сырости. Но вряд ли вопрос безопасности дома был так уж важен для Какаши, тем более, что в живых осталось очень мало людей, у которых хватило бы смелости прокрасться в дом профессионального убийцы. Спустя несколько толчков и молитв, кунай отодвинул засов, и дверь перед ней распахнулась.        Сакура толкнула дверь, но обнаружила, что гора конвертов практически заблокировала её, и ей пришлось протискиваться через небольшую щель. К счастью, она была на седьмой неделе, а не на седьмом месяце. Однако, оказавшись внутри, она растерялась.        Раньше ей не доводилось бывать в этой квартире, она лишь мельком заглядывала через плечо Какаши, когда заходила передать сообщение или напомнить, что он куда-то опаздывает. И, несмотря на эти короткие взгляды, она впервые осознала, насколько та мала. По сути, всего одна комната.        Ещё одна вещь, которая показалась ей странной, это, насколько… чисто здесь было. Комната была почти полностью лишена каких-либо признаков проживания человека. У одной стены стояла аккуратно заправленная кровать, у другой — письменный стол, на котором не было ничего, кроме ручки. В третьем углу стоял небольшой холодильник, а четвёртый занимал обогреватель. Здесь же находилось несколько личных вещей. Пара фотографий на подоконнике и растение, которое требовало пересадки. Пять книг стояли на полке над кроватью, три из которых были написаны Джирайей.        С тем же успехом это мог быть номер в мотеле. Ничто не указывало на то, что человек прожил здесь последние двадцать лет. Сакура сомневалась, что Какаши проводил здесь много времени.        Сакура решила, что лучшим местом для записки будет письменный стол. Положив её на самое видное место, она огляделась по сторонам. Будь она более порядочной девушкой, она бы сразу же покинула квартиру, но тот факт, что она была в логове льва, пока его не дома, был слишком большим искушением, чтобы его игнорировать. Возможно, если бы на его месте был кто-то другой, этого бы не случилось, но когда ты такой отстраненный и закрытый, как Какаши, ты сам виноват в том, что девушки лезут не в своё дело.        Сакура рассеянно открыла несколько ящиков. Она нашла какие-то бумаги, пару конвертов, кучу неиспользованных ручек… и по меньшей мере три запечатанные пачки сигарет. Сакура вздохнула и спрятала их в рюкзак. Она избавится от них позже, и однажды Какаши поблагодарит её за то, что она попыталась спасти его от этой зависимости. Если, конечно, они когда-нибудь снова будут общаться.        В другом ящике она нашла перевязанную стопку писем. Какаши вёл с кем-то переписку? Она иногда писала друзьям, которые жили на дальних аванпостах, но она не думала, что Какаши из тех людей, которые поддерживают связь с кем-либо. Он был скорее из тех, кто забывает тебя, как только ты исчезаешь из поля его зрения; в чём она ещё больше убедилась после возвращения из Джонана.        Подгоняемая любопытством, она просмотрела несколько писем.        «Какаши, я надеюсь, что у тебя всё хорошо. Помнишь деньги, которые я тебе одолжил? Когда я снова их увижу?»        «Какаши, я знаю твой почерк, перестань притворяться скорбящей сестрой. У тебя нет сестры, и я знаю, что ты не умер. Где мои деньги?»        «Какаши, я не верю, что этот браслет стоит той суммы, которую ты должен. Я уверен, что это просто кабельная стяжка. Пришли деньги, иначе в следующем письме будет взрывная печать. Ты можешь забрать свой браслет обратно».        «Спасибо, Какаши, и тебе того же».        Похоже, не только у неё были проблемы с деньгами, — подумала Сакура, беззаботно пролистывая нарисованную белку (это была кошка). Несколько записок от домовладельца, одна от соседа снизу, жаловавшегося на протечку, и довольно старое письмо от чьей-то матери, угрожавшей физической расправой, если Какаши ещё раз приблизится к её дочери. Под ним лежало письмо от самой дочери, которое Сакура постеснялась прочесть, потому что в нём было очень много просьб к Какаши… полизать определённые части её тела. Хорошо. Кого она обманывала? Она перечитала это письмо три раза и решила оставить его себе, чтобы передать потомкам. Если бы мать Какаши была жива, то именно она должна была писать гневные письма.        Сакура пролистала оставшуюся стопку, быстро заскучав, не найдя больше никаких непристойных любовных писем, пока не наткнулась на одно, написанное корявым почерком её командира. Она узнает этот почерк где угодно, и хотя письмо, которое она держала в руках, было законченно, оно так и не было доставлено.        «Карасу, твоё приглашение очень любезно, и если Хокаге даст мне разрешение, я обязательно приму его. Передавай привет малышке Рейке. Надеюсь, ты в добром здравии и это письмо дойдёт до тебя в целости и сохранности. Какаши».        Письмо было датировано последним годом Третьей мировой войны Шиноби, что делало его очень старым. Какаши в то время было около шестнадцати или семнадцати лет. Сакура не знала, почему он так и не отправил его, или почему тот человек больше не писал. Ей было обидно, что последняя приятная переписка была у Какаши семнадцать лет назад. Всё остальное было лишь завуалированными угрозами и сексуальными домогательствами.        Сакура аккуратно положила письма обратно в том порядке, в котором нашла их, и наклонилась, чтобы открыть последний и самый большой ящик стола. Он был завален всяким хламом, начиная от игрушек для собак, ножниц и заканчивая несколькими выцветшими порножурналами.        Что-то ещё привлекло её внимание, и после секундного замешательства у неё перехватило дыхание от осознания.        — Мой шарф… — прошептала она, доставая его из ящика.        На самом деле, это был не её шарф; это был шарф, который она связала для Какаши несколько зим назад — её самая первая попытка. Подняв его, оказалось, что один конец был заметно шире другого, а рядом красовалась дыра, достаточно большая, чтобы просунуть обе руки. Сколько бы раз она не умоляла Какаши выбросить его, он всегда держался за него, покорно надевая каждую зиму, как будто ему было всё равно, что в нём больше дырок, чем в куске сыра, или что он был самого отвратительного горчичного цвета, который когда-либо существовал.        Сакура с нежностью сложила его и поднесла к носу. Она почувствовала запах его лосьона после бритья — резкий аромат, который почти скрывал другой запах: теплый, мускусный, мужественный. Почти минуту она сидела, вдыхая и вбирая в себя его запах, пока не перестала ощущать его. Должна ли она взять его с собой? Часть её хотела этого, но она знала, что он заметит. А сейчас она не хотела, чтобы её обвинили в том, что она подаёт неоднозначные сигналы, крадя предметы его одежды. Она и сама была достаточно запутана.        Сакура нехотя вернула шарф в грязный ящик, в который раз перекладывая записку на столе. Сама записка ничего не говорила ему о беременности. Сакура чувствовала, что сообщать ему столь шокирующую новость таким образом было слишком трусливо, и особенно небезопасно, если кто-то ещё проникнет сюда до его возвращения. Всё, о чём она просила, — это срочно связаться с ней и подробно описала, как это сделать. Оставалось надеяться, что он не проигнорирует её снова и уловит намёк на то, что случилось что-то серьёзное.        А после этого… одному богу известно, что произойдёт. Чего бы не хотел Какаши, и какие бы последствия это не имело, она смирится с его решением.        Сакура покинула маленькую квартирку и пошла по улице, с тревогой осознавая, что её будущее слишком туманно. Несмотря на многочисленные инструкции Ино, она почти ничего не знала о месте, где ей предстояло жить. И даже если это была всего лишь очередная работа, это была новая работа, не похожая ни на что, что ей приходилось делать раньше. Там будут новые люди и новые правила, и ей потребуется время, чтобы освоиться. Сможет ли она вообще вписаться?        Ещё пару месяцев назад она и представить себе не могла, что её жизнь станет такой. Она слышала истории о девушках, которые забеременели и сбежали из дома, чтобы тайно родить… но она никогда не думала, что однажды станет одной из таких девушек. Она и представить себе не могла, что отцом её ребёнка будет не кто иной, как Копирующий Ниндзя. На самом деле, долгое время она искренне верила, что отцом её детей может быть только Учиха Саске. Правда, в последние годы эта вера пошатнулась, но она никогда не рассматривала другие варианты.        Однако, после того, что случилось с Саске, она знала, что эта мечта была мертва и глубоко похоронена. Было слишком поздно сокрушаться и удивляться, почему это случилось именно с ней. Она со всем справится. В конце концов всё образуется.        Крашеные зелёные ворота деревни в последнее время были закрыты — признак надвигающейся угрозы. Деревня, двери которой были открыты для всех, сколько она себя помнила, теперь не впускала и не выпускала никого. Ей пришлось провести несколько минут у контрольно-пропускного пункта, предъявляя документы и код свитка, прежде чем её выпустили. После того, как двери с грохотом захлопнулись, Сакура поняла, что это конец. Коноха осталась позади, и единственный путь — вперед. Она уйдёт отсюда беременной девушкой, но, вернувшись в следующем году, вернёт свою жизнь. Она не будет прежней — никогда не будет прежней — но она справится с этим, с помощью Какаши или без. Сакура сделала первый шаг и ни разу не обернулась.