Дом воронов

Заполни эти пробелы днями в моей комнате, Ты можешь войти и остаться.        — Почему ты никогда не рассказываешь о своём родном городе, Сакура-чан?        Сакура слабо улыбнулась, двигаясь вдоль края кровати, поглаживая мягкую льняную простыню до тех пор, пока на ней не осталось ни единой складки. С другой стороны Каору делала то же самое, только с большей ловкостью, поскольку девушка меняла постельное белье чаще, чем одежду.        — О чём мне говорить? — сказала Сакура, теребя один конец покрывала. — У меня скучная жизнь.        — Но обычно у людей есть хоть что-то, о чём можно рассказать, — упорствовала Каору. — Что насчёт семьи?        На личные вопросы лучше отвечать честно, чтобы самой потом не запутаться в хитросплетенной паутине лжи. Поэтому она пожала плечами и ответила.        — Мой отец умер до моего рождения. Меня вырастила мама, но она умерла пару лет назад, так что осталась только я.        Красивое лицо Каору исказилось. Она явно пожалела, что спросила.        — А потом ты с кем жила?        — Ни с кем. Я жила одна. А теперь живу здесь, — мягко улыбнулась Сакура. — Говорю же, ничего необычного.        — Это не может быть всё! Держу пари, у тебя был захватывающий роман или даже два!        Хах. Любовные дела. Сакура никогда не любила, когда её расспрашивали об этом; сначала потому, что у неё не было любовных отношений... а теперь, потому что это было слишком интересно.        — Хотела бы, — вздохнула Сакура, стараясь выглядеть убедительно. — Но нет.        — Нет? — с отчаянием повторила Каору. — Наверняка были какие-нибудь мальчики. Ты не настолько невзрачная.        Руки Сакуры прижались к матрасу. Каору была во многом милой девушкой, она относилась к Сакуре как к лучшей подруге, с которой они не виделись неделю, но бывали моменты, когда её отсутствие такта и мечтательность напоминали ей Ино. Сакура лишь улыбнулась и решила бросить собаке кость.        — Наверное. Был один парень. Я любила его с самого детства, так сильно, что вся моя жизнь вращалась вокруг него.        — О-о! Детская любовь! Что потом?        — … теперь его нет.               Каору замерла. — Это так грустно. А больше никого не было?        Был, но Сакура не хотела вдаваться в подробности. Это всё ещё была очень болезненная тема, чтобы даже думать о ней. Но в то же время она горела желанием разделить это бремя с кем-то ещё, хотя бы немного, а кто может быть лучше, чем другая девушка-служанка из Страны Дождя, которая не знала ни её саму, ни её обстоятельств?        — Был один человек. Он всегда был рядом, но я никогда не замечала его…        — Он хорош собой?        — Я... ну, я полагаю. Типа того, да. Но это было неважно, потому что он всегда носил... эм, его внутренняя сущность всегда была более очевидной, чем внешняя. Он был моим наставником в течение многих лет, а затем стал одним из лучших друзей. А потом мы зашли слишком далеко, и он сказал мне, что... Когда я ушла, мы с ним не разговаривали.        — Как ужасно, — вздохнула Каору. — Что же пошло не так?        — Не знаю, — сказала Сакура, преодолевая внезапный ком в горле. — Мы просто не были готовы. Я и сама не помню почти ничего из того, что произошло.        — Ах. — Девушка кивнула в знак понимания. — Уж мне ли не знать! Однажды я напилась на дне рождения Аки, а на следующее утро проснулась голой в лесу в километре от дома.        — Эм… — Сакура уставилась на свою новую подругу, пытаясь осмыслить то, что ей рассказали. — Ты что, намеренно это сделала?        — Не-а. Я до сих пор не помню, как так вышло, но это даже к лучшему. — Каору задумчиво нахмурилась. — На следующий день Юи была очень зла на меня, вероятно, это как-то связано с молодым господином. О нет, Сакура, ты не должна складывать её вот так. Подними простыню ровно на тридцать сантиметров от матраса, Сакура-чан — теперь держи параллельно, затем заправь вниз, удерживая другой конец под углом сорок пять градусов и заправь его тоже, чтобы она была на одном уровне с нижней частью кровати.        Сакура ошеломлённо подчинилась. Каору повторяла эти инструкции почти весь последний час. Хотя Сакура гордилась тем, что обучалась быстрее всех в Конохе, было трудно проявлять энтузиазм к, казалось бы, очень точному искусству застилания постели. По крайней мере, Каору была терпеливым учителем.        Сакура изо всех сил старалась вспомнить точные инструкции, снова засовывая один конец простыни под матрас. В противоположном углу Каору внимательно наблюдала за ней, так как у Сакуры была привычка возвращаться к технике складывания, которую она переняла от матери, которая не знала бы, что такое техника складывания, даже если спала бы на ней, а в этом месте это не прокатывало. Даже в комнатах для гостей, которые никогда не использовались, кровати должны были быть такими же гладкими и чистыми, как и кровать хозяина. Поэтому долгом Каору было упрямо отучать Сакуру от неряшливости.        Естественно, Сакура считала всё это чепухой. Когда, говоря о застелании кровати, ты начинаешь говорить что-то вроде «угол сорок пять градусов», значит, ты начинаешь относиться к работе слишком серьёзно.        — Но никто не пользуется этими гостевыми комнатами, — сказала Сакура, заканчивая засовывать последний угол льняной ткани под матрас. — Никто не заметит.        — У семьи Зуру много друзей, которые любят заглядывать без предупреждения, и нам повезет, если они уведомят о своём приходе хотя бы за минуту, — весело пробормотала Каору. — И естественно, любой друг семьи будет таким же придирчивым и претенциозным, как и они сами, так что мы должны быть бдительными.        Сакура улыбнулась.        — Могли ли они действительно отличить складку на носке от загнутого уголка?        — Нет, но Химико точно сможет!        — Она разозлится, если я что-то напутаю? — с тревогой спросила Сакура, перепроверяя каждый угол кровати, чтобы убедиться, что на ней нет складки или неприглядного края. Она не хотела давать никому (особенно главе персонала) ни малейшего повода уволить её в первую же неделю.        Каору рассмеялась.        — Химико очень добрая. Я ни разу не видела, чтобы она на кого-то сердилась. Но она более строгий учитель, чем я, так что если ты не будешь следовать моим указаниям, она притащит твою задницу сюда и заставит переделывать всё дважды и, возможно, с утяжелителями.        Сакура облегчённо улыбнулась.        — Рано улыбаешься, у нас ещё тринадцать комнат.        Уф. Но Сакура уже вымоталась. Это была раздражающая проблема, которую она заметила в последние дни. В конце концов, она была куноичи, привыкшей к суровым тренировкам изо дня в день; она не должна была чувствовать усталость после одного рабочего утра. Однако отлынивать было нельзя. Если она не сможет работать, её выгонят. Химико может закрыть глаза на некоторые вещи, учитывая положение Сакуры, но её щедрость не безгранична.        — Пошли, — Каору поманила её к открытой двери. Они закончили в этой комнате.        Но как только она вышла в коридор, Каору внезапно попятилась, схватив Сакуру за руку.        — Что? — прошептала она, но Каору резко поднесла палец к губам Сакуры, прижимая её к стене. Они стояли молча и неподвижно, и Сакура внимательно слушала, пока прохладный палец Каору оставался прижатым ко рту.        Шаги. Мужские. Они приближались медленно и неторопливо, сопровождаемые звяканьем металла, похожего на ремень. Хватка Каору на руке Сакуры усилилась, когда шаги стали громче и ближе. Он шёл сюда? В любом случае, что в этом такого особенного?        Однако, если Каору считала, что их не должны заметить, Сакура знала, что безопаснее согласиться с ней. В этом месте было ещё много людей и вещей, о которых она ничего не знала. Постепенно шаги поравнялись с дверью, и на секунду Сакура подумала, что человек пройдёт мимо.        Затем шаги прекратились.        Поведение Каору сразу же изменилось, и она, бросив руку Сакуры, тут же набросилась на подушку, яростно расправляя её, как будто они не занимались этим последние пять минут. Сакура знала, что она задумала. Она хотела выглядеть так, будто занята, а не прячется у стены из-за мужчины, который только что вошёл в комнату.        — Каору-чан? Мне показалось, я слышал, как здесь шныряет маленькая мышка.        Служанка немедленно бросила подушку и отвесила низкий, почтительный поклон, который Сакура инстинктивно повторила. Будучи с Каору на одном уровне, было проще просто копировать всё, что она делала.        — Тошио-сама, — сказала она низким, тихим голосом. — Простите, если мы вас побеспокоили.        Сакура молчала, быстро соображая, что происходит. Судя по тому, как Каору обращалась к мужчине, он был членом семьи, которой она служила и которую исследовала. И, несмотря на его дружелюбное лицо и притягательную внешность, было ясно, что этот человек совсем не нравился Каору.        Его улыбка потеплела, когда его взгляд переместился на Сакуру.        — Кто твой новый друг?        Сакура застенчиво улыбнулась в ответ. Он говорил ласково, и хотя внешне это казалось дружелюбным и приятным, она уловила насмешку в его словах. Она не знала, как вести себя с такими мужчинами, особенно если они занимали положение выше её, и ей приходилось тщательно следить за своим словами.        — Это новенькая, — спокойно ответила Каору. — Её зовут Сакура. Я её обучаю.        — Хм. Она хороший учитель, Сакура?        — Да, господин, — ответила она тем же тоном, что и Каору. — Она очень терпелива со мной.        — Я уверен, что она может многому тебя научить, — сказал он, его взгляд блуждал по её телу так непринуждённо, что она почти не заметила, затем он вновь посмотрел на Каору. — Не хотелось бы прерывать твои занятия, Каору-чан, но мою гардеробную нужно привести в порядок сегодня. Не забудь.        Каору поклонилась — Сакура повторила — а когда они выпрямились, он уже ушёл, и всё, что они могли слышать, — это затихающие шаги и позвякивание его ремня. Сакура посмотрела на девушку, пытаясь понять, что только что произошло.        — Он… кажется милым, — сказала она, прощупывая почву.        Каору пожала плечами, её лицо ничего не выражало.        — Держись от него подальше, — решительно сказала она. — Внешность может быть обманчива, понимаешь?        Это сильно отличалось от веселой девчонки, которой она была минуту назад и которая с удовольствием лезла в личную жизнь Сакуры. Теперь она выглядела угрюмой.        — Всё в порядке? — спросила Сакура.        — Мне нужно заняться его гардеробной, — тяжело сказала Каору, натягивая улыбку, от которой могло бы треснуть зеркало. — Почему бы тебе не пойти отдохнуть? Встретимся в общежитии в два часа, хорошо?        — Ладно, — с тревогой сказала Сакура, понимая, что ей придётся самостоятельно передвигаться по этому, похожему на лабиринт, дому. До сих пор ей ещё не приходилось никуда ходить одной, чтобы не заблудиться.        — Помни — если заблудишься, ищи двери с нарисованными драконами. Они ведут в подвал.        Подземелье: дом под домом, в котором слуги выполняли большую часть своей работы.        — Хорошо, — вздохнула Сакура, жалея, что не могла остаться здесь и стелить кровати с Каору, ей не нравилось, что девушке приходится быть на побегушках у этого «Тошио-сама». Имя пронеслось в голове Сакуры вместе с предупреждением Каору. Кто-то уже упоминал это имя раньше, но что именно они сказали?..        Попрощавшись с Каору, она пошла по коридорам и лестницам, которые запомнила. Дом Зуру был огромен — больше, чем башня Хокаге, и почти такой же большой, как больница, по количеству комнат и кроватей. Общежитие, где спали слуги, было совсем другим зданием, но в него можно было попасть через подземные ходы.        Если бы она только могла вспомнить дорогу…        Когда она найдёт общежитие, будет уже два часа, и Каору будет ждать её там, готовая утащить её на очередной круг «обязанностей». За всё время, что она была куноичи, Сакура сомневалась, что она когда-либо так усердно работала. Каждый день был ещё один бесконечный список дел, которые нужно было сделать: полы подмести, окна протереть, цветы поменять и расставить, одежду постирать, высушить, отжать или развесить.        Несмотря на постоянную занятость, она заметила, что до сих пор её список дел, нацарапанный на стене главного коридора в подвале, составлен так, чтобы у неё было меньше контактов с проживающей там семьей. Во время ужинов ей не разрешалось ни присутствовать в столовой, ни приближаться к приготовлению пищи на кухне. Было ясно, что как новому члену семьи ей придётся заслужить их доверие. Тем не менее, Сакура чувствовала, что всё идёт по плану. Ей удалось приспособиться к акценту Страны Дождя, чтобы не слишком выделяться, и это сработало. Большинству слуг она понравилась. Химико практически взяла её под своё крыло и представила всем сотрудникам, которых ей нужно было знать.        Благодаря этому Сакура поняла, что сблизиться с семьей — это только полдела. Сам персонал представлял собой сложную иерархию, в которой нужно было хорошо разбираться, чтобы выжить. При поддержке Химико она уже продвинулась по служебной лестнице. Главный садовник, которого она встретила в первый день, был ещё одним союзником, который ей необходим, поскольку он имел большое влияние на личного помощника Мастера Зуру, который, в свою очередь, отвечал за расписание Мастера — расписание, которое Сакуре нужно знать, чтобы выяснить что-нибудь об этой семье и её связях.        Через дверь, расписанную драконами, она спустилась по лестнице из гостевого крыла главного дома в более прохладные и тёмные недра подвала. Здесь всегда кипела жизнь: прислуга и садовники сновали туда-сюда, всегда занятые и точно знающие, куда им идти. Сакура предполагала, что хороший шпион будет внимательно наблюдать за ними, чтобы выяснить, кто может знать что-нибудь о финансовых махинациях семьи, но она слишком вымоталась, а времени для разведки было ещё предостаточно. Сейчас было время немного вздремнуть.        По дороге в общежитие она заблудилась всего один раз — новый рекорд. Но она слишком устала, чтобы радоваться. Всё, чего ей хотелось, — это найти свой футон и спать до тех пор, пока Каору не разбудит её.        Этим утром одна из девушек оставила двери комнаты открытыми, поэтому, пока Сакура лежала, восстанавливая силы, она смотрела на бамбуковый лес, слушая тихий шепот ветра и приятное пение птиц, которых она никогда не слышала в Стране Огня.        Две недели она провела в этом поместье, играя роль служанки, и Сакура уже начала чувствовать, что это больше её настоящая жизнь, чем та, что была в Конохе. Хотя она очень скучала по своим друзьям, а временами даже по работе, она чувствовала себя удивительно свободной. Её дом теперь чужая забота. Здесь её не могли достать коллекторы. Даже если её самая большая проблема осталась при ней, она больше не боялась, что друзья узнают о её состоянии.        Хотя...        Сакура вздохнула и закрыла глаза, стараясь не думать об этом. Слабый тёплый ветерок обдувал её, принося с собой сладкие ароматы, убаюкивающие её. Может быть, она и вправду задремала? Если и так, то вскоре после того, как она закрыла глаза, что-то холодное и влажное коснулось тыльной стороны её руки.        Выпрямившись, Сакура устремила свой затуманенный взгляд на рыжего полосатого кота, сидящего на краю одеяла.        — Ты выглядишь самодовольным, — сказала она ему.        — Это просто моё лицо, — ответил кот, взмахнув хвостом.        Сакура вытянула руки над головой, пока её суставы не хрустнули, а затем широко зевнула.        — Ты что-нибудь слышал, Докко?        — Девочки-близняшки из главного дома замышляют облить водой любого, кто пройдёт под их окном. Имей в виду. Служанка Аки, с длинными чёрными волосами, говорит всем, что ты ковыряешь в носу, а повар считает меня богом, потому что я сделал ему подарок.        — Подарок?        — Три дохлые мыши на полу в кладовке. Теперь он даёт мне бесплатную рыбу.        Сакура вздохнула.        — Тебе удалось разузнать что-нибудь о синдикате?        — Ну, — промурлыкал Докко, — я ничего не узнал от хозяйки дома. Она боится мохнатых тварей, поэтому к ней трудно подобраться. Молодой господин слишком много передвигается, слишком рискованно следить за ним, а сам Господин ведёт свои дела за закрытыми дверями, но я кое-что слышал, и он точно что-то замышляет. Он определённо куда-то направляет средства, и, поскольку это засекречено, то, наверняка, незаконно. А может это для какого-то опального родственника. Я не уверен.        — Продолжай пытаться, — сказала Сакура животному. — Они всё равно не подпускают меня близко к семье.        — Может, потому, что ты ковыряешь в носу?        — Я не ковыряюсь в носу.        — Я всё равно возьму выходной после обеда. — Докко запрыгнул к Сакуре на колени и тут же свернулся калачиком. — Погладь меня.        Сакура послушалась и начала водить рукой по мягкой, роскошной шерсти своего призыва. Глубокое, дребезжащее урчание наполнило комнату, и маленькие острые коготки впились в ткань её юкаты. Докко любил, когда его гладили и баловали. Он довольного легко отвлекался на ловлю мышей и подлизывание к работникам кухни за бесплатную еду, но из всех её кошек он обладал лучшими языковыми навыками. Он понимал почти всё, что слышал, и мог почти дословно передать это Сакуре. Возможно, его лень и склонность заводить дружбу с теми, у кого был ключ от кладовой, были хорошим прикрытием. В поместье было много котов, которые ловили мышей. Докко вполне вписывался. Он мог легко подкрасться к людям, ведущим приватные беседы, и выведать все их секреты, невинно свернувшись у них на коленях.        Если бы Докко был слизнем, вряд ли смог бы так легко завоевать сердца людей. Её призывным животным наверняка стал бы кто-то склизкий, если бы Цунаде добилась своего. Когда Хокаге объявила, что Сакура готова подписать контракт, и предложила ей собственный свиток, Сакура долго смотрела на любимых слизняков своей шишо и думала, что в этой истории с наследованием дзюцу можно зайти слишком далеко. Другими словами, Сакура тактично сообщила наставнице, что сама найдёт животное, соответствующее её потребностям, и более приятное на вид и на ощупь.        Наруто предложил жаб, Конохамару — обезьян, Ли — черепах, а Какаши почти убедил её в достоинствах собак. Но, Сакуре нужно было что-то, что олицетворяло бы её саму — животное, которое было бы проворным, гибким, грациозным и умным. Вроде кошек. Она не была уверена, что кто-то, кроме неё, согласен с этим (Сай всё ещё считал, что ей больше подошли бы розовые слоны «Большие уши, большие носы и толстые. Что ещё тебе нужно?»), и по сей день Какаши был возмущён её выбором. Возможно, он считал, что слизни подошли бы ей лучше. Он отказывался признать, что кошки так же практичны, как и его собаки, ведь они были животными с острым чутьём, и легко могли проскользнуть незамеченными. У них был великолепный слух, и они могли видеть в кромешной тьме. В общем, идеальный шпион, компенсирующий её природную слабость в разведке.        У Докко были и другие достоинства.        — Были какие-нибудь сообщения? — спросила она, почёсывая его за ушами.        Докко приоткрыл один глаз.        — Ничего, — пробормотал он.        Сердце Сакуры упало.        — Я надеялась…        Кот закрыл глаз и ничего не сказал. Сакура продолжала чесать его затылок, уставившись в пространство и задаваясь вопросом, стоит ли беспокоиться.        Две недели назад она оставила записку на столе Какаши. Должен же он был связаться с ней хотя бы сейчас? Конечно, её сообщение не имело чёткого содержания. Она не хотела объяснять всё в письме, поэтому просто попросила связаться с ней через её призыв как можно скорее и по очень важному делу. Возможно, он прочел его и просто отбросил как недостаточно важное? Может быть, он вошёл в дом с сильным порывом ветра, и письмо унесло под книжный шкаф, где он никогда его не найдёт? А может быть, он просто ещё не вернулся? Это означало бы, что он отсутствовал практически целый месяц, выполняя сложную миссию. Это нормально? Может, что-то пошло не так?        — Эй. Незачем так сильно дергать меня за мех.        Сакура подпрыгнула.        — Прости!        Когда толстый кот повернул к ней голову, Сакура озабоченно закусила губу.        — Ты ведь сразу сообщишь мне, если он свяжется с тобой, правда?        — Конечно, — сказал Докко, перевернувшись на спину. — Хотя я не знаю, чего ты от него хочешь. Я нахожу его очень подозрительным.        — Почему?        — Любому, кто общается с собаками, нельзя доверять.        Сакура улыбнулась.        — Я доверяю ему. И очень важно, чтобы он поскорее связался со мной.        — Однако, обычно связываться с агентами под прикрытием — неразумно. Вероятно поэтому ты ничего о нём не слышала. Я удивлён, что ты пошла на такой риск, зная, какую опасность это может принести.        Ничего не поделаешь. Она была на девятой неделе беременности, и если она не начнёт действовать в ближайшее время, возможности сделать аборт уже не будет. Она могла решить всё самостоятельно, и Какаши никогда бы не узнал, и, возможно, будь это кто-то другой, так бы она и поступила. Но она слишком уважала Какаши и высоко ценила его мнение, чтобы держать в неведении. Он должен был узнать. И это должно быть их общее решение.        Однако, глубоко внутри, она была уверена, что это уже не в её власти. В конце концов, именно поэтому она и сбежала, не так ли? Часть её уже давно смирилась с тем, что она не дождётся от Какаши никаких вестей ещё очень долго...        Уши Докко под её пальцами внезапно дёрнулись, и, не говоря ни слова, кот рванул прочь и скрылся под верандой. Дверь за спиной Сакуры резко распахнулась. Она с улыбкой обернулась, ожидая увидеть Каору.        Но улыбка тут же сползла с лица, как только она узнала человека перед собой.        — С кем это ты разговаривала? — нахмурившись, спросила высокая девушка.        — Сама с собой, — раздражённо ответила Сакура, отворачиваясь.        Слишком самонадеянно было полагать, что она сможет найти общий язык со всеми, и Юи — яркий тому пример. К несчастью для них обеих, их расписание совпадало. Трудно держаться в стороне от того, кто спит на соседней кровати и ходит на те же перерывы.        Девушка вошла в комнату, взмахнув длинной копной персиковых волос. Юи — единственный человек, которого Сакура когда-либо встречала, чей цвет волос был так похож на её собственный, и она была готова поспорить, что это была именно та глупая причина, по которой Юи невзлюбила её. Трудно было представить, чтобы разумный человек расстроился из-за такого, но, может быть, ей нравилось быть уникальной?        А может, была другая причина?.. — Ты никого не одурачишь, — внезапно сказала Юи, с недовольным выражением лица расстилая свой футон.        — Прошу прощения? — Сакура ответила как можно более вежливо и невинно.        — Подражание акценту не сделает тебя популярной.        — Не понимаю о чём ты… — солгала Сакура. — Однажды я провела неделю с тётей в Стране Молний, а когда вернулась домой, говорила так, будто всю жизнь прожила там. Думаю, я просто схватываю такие вещи, не замечая этого.        Юи нахмурилась.        — Может быть. А может, ты знаешь, что мы воюем с Народом Огня, и поэтому пытаешься притвориться одной из нас.        — Воюете? — повторила Сакура. Это было новостью для неё.        — Мы всегда находились в состоянии войны. Аме и Коноха всегда были врагами.        — Я не из Конохи.        — С таким же успехом могла бы и быть. Но, возможно, Коноха скоро перестанет существовать.        Сакура вернулась к разглядыванию леса за открытыми дверями.        — Почему? — спросила она, стараясь не показаться заинтересованной.        — Ива собирается их уничтожить. Все это знают. — сказала Юи, пожав плечами. — Я полагаю, ниндзя Ива не намного лучше, но если они смогут стереть этих самодовольных ублюдков из Конохи с лица земли, то я желаю им всего наилучшего.        По крайней мере, пропагандистская машина в Стране Дождя была сильна, как никогда.        — Если Ива победит Коноху и получит контроль над Страной Огня, как думаешь, кто будет следующим?        — Что? — Юи раздражённо посмотрела на неё.        — У вас есть Cтрана Земли с одной стороны, и Cтрана Огня с другой. Если Ива будет контролировать обе и им приглянётся Амегакуре, у Страны Дождя не будет ни единого шанса.        — Не стоит недооценивать Дождь, — презрительно фыркнула Юи. — Мы выиграли все войны, в которых участвовали.        Сакура не была уверена, что гражданские войны считаются, но решила промолчать. Ей не хотелось вступать в спор и вызывать ещё большее недовольство. Кроме того, у неё не осталось сил, чтобы возражать. Беременность сильно утомляла её, поэтому, когда ей давали передышку, она часто возвращалась в свою комнату, чтобы отдохнуть. Юи, и ей подобные, считали это ленью, и Сакура знала, что Химико поступали жалобы на неё, от которых та просто отмахивалась. Она была единственным человеком в этом доме, который знал о состоянии Сакуры.        Если подумать, она вообще была единственным человеком в мире.        Позади неё Юи издала раздражённый звук, захлопнув шкаф.        — Я думала, Каору должна была обучать тебя, — сказала она. — Где она? — И она подозрительно посмотрела на Сакуру, словно та прятала Каору в ящике стола.        Сакура пожала плечами.        — Она с Тошио-сама.        — Что? — Юи остановилась как вкопанная и уставилась на неё.        — Разбирает его носки или что-то в этом роде, — продолжила Сакура, беспокойно ерзая на кровати. — Эй, Каору имеет что-то против Тошио? Она выглядела очень расстроенной, когда…        — Заткнись! Ты ничего не знаешь! — Юи внезапно набросилась на неё, лицо стало белым как полотно. Её кошачьи глаза многозначительно сузились, глядя на неё. — И держись подальше от Тошио-сама!        — Хм. — Сакура беззвучно закрыла рот, но оставалась спокойной.        Всего за шесть дней она получила три предупреждения об одном человеке, и её подозрения начали оправдываться. Каору предостерегала Сакуру ради её же блага. Юи, казалось, угрожала ей.        Химико упомянула об этом человеке в первый же день, когда кратко изложила Сакуре будущие обязанности и подробнее рассказала о семье.        — Господин Зуру, — сказала она. — Честный человек. Держись подальше от него, и у тебя никогда не будет с ним проблем. Госпожа Зуру будет ревновать к тебе, как и ко всем служанкам её мужа, но в основном она будет игнорировать тебя, так что тебе нечего её бояться. Близнецы безобидны, но шаловливы. Если ты произведёшь хорошее впечатление, они будут очень милы с тобой; но если ты не будешь им подыгрывать, они станут твоими злейшими врагами в этом доме. Что касается молодого господина, Тошио-сама... постарайся держаться от него подальше, насколько это возможно.        Если Сакуре нужно быть начеку, она хотела знать, чего именно ей следует опасаться.        — Почему? — спросила она Химико.        — Потому что он едва ли человек. — Химико даже не потрудилась скрыть отвращение в голосе. — Его любимый трюк — напоить молодых служанок, чтобы он мог делать с ними, что захочет и без сопротивления. Тех, кто жалуется, он увольняет. Однако его вкусы непостоянны, поэтому, если ты, Сакура, обнаружишь, что он тебя преследует — немедленно сдайся. Не доставляй ему удовольствия от погони, он быстро заскучает и больше не обратит на тебя внимания. Или просто спроси себя, хочешь ли ты вообще работать на этой должности.        Сакура была ошеломлена и даже немного обеспокоена. У неё не было выбора — она должна была сохранить эту работу любой ценой, чтобы её миссия увенчалась успехом, так что об увольнении, чтобы избежать домогательств богатого дворянина, не могло быть и речи. После их встречи, его дружелюбное, но покровительственное поведение заставило Сакуру чувствовать себя неловко, и реакция Каору начала обретать смысл. Каору пыталась предупредить Сакуру ради её же безопасности.        С другой стороны, Юи...        Девушка смотрела на Сакуру так, словно она была чем-то, что одна из фермерских собак выблевала на обочине дороги. И очевидно, что Юи совершенно не заботилась о безопасности Сакуры.        Сакура повернула обратно к лесу, начав скучать по Ино. Когда-то блондинка раздражала её так же сильно, как Юи сейчас, но из них двоих первая ей нравилась гораздо больше.        — Знаешь, уже два часа, — резко сказала ей Юи. — Ты должна вернуться к своим дневным обязанностям.        — Я должна дождаться Каору, — честно сказала Сакура, затем покосилась на девушку. — Или ты могла бы стать моим наставником. Не хочешь поводить меня за руку?        Юи при этой мысли стало совсем дурно.        — Тогда я подожду Каору, — закончила Сакура.        — Но если она с Тошио-сама…        — Правда? Я её не видел.        Обе девушки подняли глаза и поспешно повернулись к открытым дверям, где, прислонившись к перилам, стоял мужчина. Юи поклонилась так быстро, что удивительно, как она не ударилась головой о землю.        — Тошио-сама, — выдохнула она.        Сакура тоже поклонилась, но ровно настолько, чтобы считаться вежливой. Он улыбнулся им обеим, как будто это было обычным делом, что господин навещает своих слуг. Членам семьи не место в общежитии. Сакура пробыла здесь всего неделю, и даже она знала это.        — Мы можем чем-нибудь помочь, господин? — деликатно спросила Юи. Как и у Каору, её манера поведения изменилась. Но если Каору зажалась и застыла в презрении, то Юи смягчилась и стала почти невыносимо скромной и женственной.        — Вообще-то да, — ухмыльнувшись, ответил молодой человек. — В библиотеке есть книги, которые надо распаковать. Я бы попросил кого-нибудь ещё, но боюсь, все заняты. Может быть, кто-нибудь из вас, девушки, поможет мне?        — «Нет» — без особых колебаний подумала Сакура.        Юи шагнула вперед.        — Я буду счастлива помочь вам, Тошио-сама, — выдохнула она.        — Я подумал, что эта работа больше подойдёт новенькой, — ответил он.        Юи замерла. Неприятное чувство пробежало по спине Сакуры, когда она настороженно перевела взгляд на молодого господина, стоящего на крыльце.        — П-простите? — пробормотала она, внезапно почувствовав, как вся ненависть Юи сосредоточилась на ней, хотя девушка даже не смотрела на неё.        — Ты ведь умеешь читать? — уточнил он.        — Не очень хорошо, — с надеждой ответила она. Если она не умеет читать, то не сможет помочь в библиотеке, так ведь?        — Но алфавит же ты знаешь, верно?        Она могла бы прикинуться безграмотной, но он наверняка знал, что слуги каждое утро зачитывают свои обязанности на доске в подвале.        — Да, — уныло ответила она. — Знаю, господин.        — Простите меня, Тошио-сама, но Сакура очень неуклюжая. Она ещё не готова браться за такую ​​работу, — быстро сказала Юи, и на короткое мгновение Сакура почувствовала благодарность, даже если мотивы Юи были не совсем чисты.        — Напротив, ей пора узнать, как здесь всё устроено, — спокойно ответил он, глядя на Сакуру сквозь полуприкрытые глаза. — Что скажешь, Сакура?        Она оказалась в ловушке. Она впервые познала настоящее чувство клаустрофобии, когда эти двое смотрели на неё так пристально, зная, что она не может отказаться. Она не хотела никуда идти с этим человеком. Как куноичи, он не представлял для неё угрозы, но в этом доме она не была, и не могла быть куноичи. Она была всего лишь служанкой, и должна была подчиняться любой просьбе господ.        — Конечно, Тошио-сама, — произнесла она, поднимаясь на ноги. — Для меня будет честью помочь вам.

***

       Глубокой ночью на улицы Конохи вернулась старая тень. Она проскользнула мимо безмолвных домов и по мрачным переулкам, пока не достигла своего дома. Там Хатаке Какаши прошёл мимо дверей своей квартиры и направился в общую ванную в конце коридора. Тёмно-красные капли усеяли половицы, и он со вздохом опустился в ванную, слишком уставший, чтобы двигаться. Слишком уставший, чтобы раздеться.        Вместо этого он просто протянул вверх единственную здоровую руку, повернул кран с горячей водой и позволил неуклонно поднимающейся струе воды согреть его, даже если она быстро подняла всю грязь, траву и кровь с его одежды и окрасила её в неприятный коричневый оттенок. Когда тепло больно укусило его ледяные руки, и Какаши снова смог их чувствовать, он с трудом начал снимать доспехи. Только когда он услышал звук плескавшейся на полу воды, он понял, что был на грани сознания. Но, по крайней мере, ему было тепло. По крайней мере, рана на его руке была относительно чистой.        Он знал, что ему придётся что-то с этим делать. Больница была очевидным выбором, но из-за характера миссии он не хотел туда идти. Кроме морфия, это место мало чем привлекало Какаши, и он знал самого лучшего медика, который вылечит его, не задавая вопросов.        В течение месяца, проведённого вдали от Конохи, Какаши убедил себя, что Сакура сжалится над ним, как обычно. События миссии трехмесячной давности казались настолько далёкими, что он едва помнил об этом, хотя, ему повезло, что он до сих пор помнил собственное имя после того, через что ему пришлось пройти за последние пару недель. Сакура должна была уже простить его. Всё должно было стать как прежде. Больше чем в лечении, Какаши нуждался в непринуждённой болтовне, чтобы убедиться, что он дома, в безопасности, и у него есть друзья.        Он медленно встал из воды, которая стала мутно-красной и обернул полотенце вокруг руки, чтобы остановить кровотечение. Если бы он взглянул на часы, то увидел, что уже три часа ночи; очень неразумное время, чтобы навестить друга. И всё же Какаши был твёрд в своём намерении пойти к Сакуре, и через некоторое время, не зная и не помня, как он туда попал, он оказался в конце её садовой дорожки, уставившись на красную табличку над её дверью и пытаясь понять, что она означает.        — Продаётся… — вяло прочел он.        Она продаёт дом? Зачем ей продавать его? Она неоднократно говорила ему, как много он для неё значит, особенно после смерти матери, и что она намерена сохранить его для своей будущей семьи.        Нахмурившись, Какаши прошёл в заросший сорняками двор, сорвал табличку и позвонил в звонок. Он предположил, что она спит. «Звяканье» звонка было не таким громким для его ушей (которые и так уже звенели), и после десяти минут нажатия на кнопку он начал думать, что она либо не слышит его, либо намеренно игнорирует.        Он отступил назад, чтобы найти окно спальни. Какаши никогда раньше не получал приглашения в её спальню, но Сакура говорила, что окно выходит на задний двор, так что теоретически он знал, где искать.        Однако бросание камней в окна верхнего этажа и выкрикивание её имени тоже не сработало. Он задумался, стоит ли ему подняться и самому постучать в окно, но сомневался, что у него хватит сил. Поэтому он продолжил своё занятие.        — Сакура!        Где-то рядом залаяла собака. Когда Какаши приготовился бросить ещё одну горсть камней, в спальне соседнего дома зажегся свет. В поле зрения появился силуэт, и окно распахнулось.        — Говорите тише! — На него зашипела женщина средних лет в халате. — Люди спят!        — Мне нужна Сакура, — прошептал он в ответ, в основном потому, что терял голос, а не из уважения к потребности женщины в тишине.        — Тогда вы зря сотрясаете воздух, — коротко сказала она ему. — Её там нет.        Раздражённый, он поник.        — Тогда где она? — спросил он.        — Она съехала около трёх недель назад. Дом конфисковали. Должно быть, Сакура сейчас живёт у своей подруги-блондинки.        — Наруто?        — Нет, нет. Девушка. Та, что через дорогу.        Ино. Какаши не стал задерживаться, чтобы поблагодарить женщину. Он обогнул дом и направился прямо к дому напротив. Он знал, что это дом Ино, потому что видел её высунувшейся из окна несколько недель назад, в тот день, когда он вернулся с той ужасной миссии, хотя и не такой ужасной, как эта.        Он постучал в дверь. И он продолжал стучать, пока сквозь щель в окне не засиял свет. Когда дверь открылась, перед ним стояла раздражённая Ино с насупленным лицом.        — Что? — огрызнулась она.        — Где Сакура? — спросил он.        Ино раздражённо щёлкнула языком, а её хмурый взгляд стал ещё более хмурым, в нём промелькнула смесь недовольства и отвращения.        — Вы разбудили меня, чтобы спросить об этом? Неужели нельзя было подождать?        — Мне нужна её помощь.        — Что вам нужно от неё в такой час? — раздражённо спросила Ино. Её пристальный взгляд прошёлся по нему, ища подсказку. Сначала она с некоторым замешательством заметила, насколько мокрой была его одежда. Ночь была холодной, но дождя не было. И тут её взгляд остановился на перепачканном красными пятнами полотенце, намотанном на его руку. Она закатила глаза. — Вам лучше войти.        — Мне просто нужно найти Сакуру, — настаивал он.        — Сакуры здесь нет. А теперь заходите, пока не истекли кровью.        Дать Ино залечить раны было не такой уж плохой идеей. Возможно, она была не настолько талантлива в медицине, как Сакура, но она была достаточно компетентна. Однако, Какаши всё ещё был разочарован и сбит с толку, когда его усадили на диван и заставили протянуть раненную руку        — Дом Сакуры был конфискован, — пробормотал он, почувствовав обжигающую чакру Ино. — Она переехала?        — В некотором смысле, — натянуто ответила Ино.        — Её здесь нет?        — Очевидно.        — Тогда где она?        — Сакура на задании, сенсей, — сказала она. — Она ушла три недели назад.        — С парнями?        — Нет, одна.        Какаши долго молчал, его заторможенный мозг пытался проанализировать услышанное.        — Я думал, она больна…        — Ну, видимо, не настолько больна.        — Но Цунаде не отправила бы её на одиночную миссию. Она командный игрок. Одиночество — не её сильная сторона, — пробормотал он, зажимая переносицу, когда почувствовал подступающую мигрень.        Ино вздохнула.        — Цунаде не посылала её, сенсей. Сакура сама вызвалась. Готово, как себя чувствуете?        Какаши пошевелил рукой, рассматривая ужасную длинную линию, прочертившую его кожу. На ощупь она была плотной и стянутой, но больше не болела, хотя шрам, скорее всего, останется. Сакура смогла бы залечить так, что не осталось бы и следа, но он не стал говорить об этом Ино. Это было бы слишком грубо.        — Почему Сакура взяла одиночную миссию? — спросил он вместо этого.        — У Сакуры дела здесь шли не очень хорошо. Даже дома больше нет. Может, она хотела на время покинуть Коноху? — предположила Ино, вставая, чтобы достать из ящика стола аптечку.        — Почему? Надолго она ушла?        — Скорее всего, её не будет до конца года, сенсей.        Она продезинфицировала его руку и обмотала её белоснежной повязкой.        — Этого будет достаточно, — сказала она, завязывая узел. — Теперь примите эту кровоостанавливающую пилюлю.        Какаши с трудом взял таблетку и долго катал её на ладони, прежде чем положить в рот. Ино наблюдала за ним, приподняв бровь.        — Вам нужно прилечь. Я ещё никогда не видела вас таким истощенным.        У Какаши не осталось сил сопротивляться. Если Сакуры не было в Конохе, у него не было никакого стимула идти куда-то ещё. Особенно если её не будет до конца года.        Когда он откинулся на спинку дивана, удобно прислонившись плечом к подушке, над ним нависло лицо Ино.        — Могу я теперь задать несколько вопросов? — спросила она.        Он едва заметно кивнул.        — Почему вы такой мокрый?        — Потому что я весь в воде.        — Понятно. Вы только что вернулись с миссии?        Он кивнул.        — И… первое, что вы сделали, это пошли искать Сакуру посреди ночи?        — Чтобы она исцелила меня.        — Потому что пойти в больницу было бы слишком просто, а?        — Что-то вроде того.        — Эй, вы вроде как близки с Сакурой, не так ли? — рискнула она.        — В каком смысле? — уклончиво спросил он.        — Для её командира, я имею в виду. Например, после Асумы-сенсея я и двух слов не сказала своему новому командиру вне работы. Это потому, что он скучный, но опять же Сакура говорила, что вы тоже довольно скучный, так что я этого не понимаю.        Какаши не мог придумать, что сказать, поэтому просто хмыкнул.        Ино наклонилась, её нос был всего в нескольких сантиметрах от его лба.        — Сакуры не будет целый год, — сказала она ему. — Вас это не беспокоит?        — Каждый получает эти задания в конце концов.        — Конечно. Но самое забавное, что Сакура, похоже, совсем не думала о вас, когда уезжала. — Ино поднялась и зашагала в сторону своей комнаты. — Хм. Может быть, я ошиблась в том, что вы двое были близки...        Ино погасила свет, оставив Какаши смотреть на тёмный потолок, освещаемый тусклым лунным светом. Он не хотел оставаться здесь, но у него не было желания двигаться. Он пришёл за Сакурой, а теперь вынужден остаться из-за анемии.        Он осторожно перевернулся на бок, тихо выдохнув. Что могло побудить Сакуру взять на себя подобную миссию в такое время? Конечно, проблемы с жилплощадью было достаточно, чтобы заставить любого отправиться на задание вдали от дома, но в последний раз, когда он видел Сакуру, она даже не могла пошевелиться, не свалившись от недомогания. Было ли разумно отправляться на задание в одиночку в таком нестабильном состоянии?        Неужели она действительно совсем не думала о нём, когда уходила?        Какаши подозревал, что так и было. Он был уверен, что Харуно Сакура не осталась бы ради Хатаке Какаши. Если она ушла не из-за своих долгов, то почти наверняка ушла из-за него.