***
— Это невозможно. — С каких это пор я не в курсе миссий своих подчинённых? — терпеливо спросил Какаши. — С тех пор, как миссии стали секретными и известны только тем, кто в них участвует, — язвительно ответила Цунаде. — И так было всегда. Какаши сменил позу. Его терпению подходил конец. — Раньше у вас не было с этим проблем, — заметил он. — Такое строгое следование правилам не в вашем стиле, Цунаде-сама. Всё, что я хочу знать — это где мой медик. — И я уже трижды говорила тебе. Это. Не. Возможно. У тебя нет допуска. — Я элитный джонин и бывший капитан АНБУ, а она — моя ученица. Какой ещё допуск мне нужен? — Тебе нужно стать Хокаге. Он вздохнул и провёл рукой по волосам. Повязка на левой руке ощутимо зудела под одеждой. — Я просто хочу знать, всё ли с ней в порядке, — сказал он, пытаясь воззвать к мягкой стороне женщины. Но это было всё равно, что попытаться достучаться до мягкой стороны камня. — Конечно, с ней всё в порядке. Она моя ученица, — сказала она, словно один только намёк был личным оскорблением. — Она уже выходила на связь? — Нет. — Нет? — В этом нет ничего необычного, Какаши. Она работает под прикрытием в незнакомом месте — ты знаешь, как это бывает, — отмахнулась от него Цунаде. — Ты и так уже слишком много знаешь о её миссии. — Надеюсь, она не находится в каком-нибудь опасном месте, — сказал он натянуто. — Как её начальник, я заметил, что в последнее время её физическое состояние оставляло желать лучшего. — Поверь мне, физическая подготовка не важна для её миссии. — А как насчёт эмоциональной составляющей? — Если бы я отказалась посылать эмоционально непригодных бойцов, мы бы все сидели дома и бездельничали, — сухо сказала она. — Это достаточно простая работа, хотя и немного затянутая. Скоро ты вернешь своего драгоценного медика, Какаши. Но, ради всего святого, Ино не так уж плоха. Как медик — нет, но как подчиненная? Ему было интересно, как Асума справлялся все эти годы. — Я просто говорю… — Говоришь что? — Разве нет языческого бога, которому мы могли бы принести её в жертву? — Не говори ерунды, — упрекнула его Цунаде. — Какой бог примет Ино? — Я бы спал спокойнее, если бы знал, где она и какую миссию выполняет, — сказал Какаши. — Я знаю, что вам запрещено мне говорить, но вы знали меня с тех пор, как я был ребёнком, когда вы приходили латать раны моего отца. Помните? Вы всегда приносили мне сладости и говорили поиграй на улице, пока вы заставляли моего отца стонать. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Ах... — От боли, — мягко добавил он. — Вы сомневаетесь в моей лояльности? Вы действительно считаете меня не заслуживающим доверия? — Это не вопрос доверия. Мы стоим на пороге войны и, чем меньше мы знаем друг о друге, тем лучше. В каждом уголке Конохи есть шпионы, которые только и ждут возможности выведать наши тайны. Кроме того, есть большая вероятность, что тебя схватят, и хотя ты вытерпишь любые пытки, мы оба будем спокойны, если тебе нечего будет им дать. — Что вы имеете в виду под «большой вероятностью», что меня схватят, Хокаге-сама? — вежливо спросил он. — Не морочь мне голову. Тебя брали в плен на каждой войне, в которой ты когда-либо участвовал. Насколько я помню, твоё освобождение было частью мирных переговоров в последней войне, и они не отдавали тебя, пока Коноха не согласилась отпустить пятнадцать пленников. Какаши улыбнулся. — Не будь таким самодовольным. Если тебя поймают и на этот раз, вытаскивать не буду. А теперь, — сказала она, вставая и собирая папки справа от себя. — Из-за тебя я опаздываю на другую встречу. Перестань беспокоиться о Сакуре и побеспокойся о команде, которая у тебя есть. У меня есть для вас несколько важных миссий. — Да, Хокаге-сама, — кивнул он, когда она направилась к двери. Как и подобает джентльмену, он предусмотрительно открыл ей дверь, так как её руки были заняты. Цунаде остановилась, прежде чем пройти мимо него, и закусила губу. — Есть что-то ещё, Хокаге-сама? — спросил он. — Да, — ответила она, бросив на него недоверчивый взгляд. — Я давно хотела спросить тебя... ну, возможно, я немного опоздала, и это может быть очень несправедливо в такое время. — Мм? Она окинула его долгим оценивающим взглядом, которого было более чем достаточно, чтобы заставить любого закалённого воина содрогнуться. Но Какаши, который был слишком безразличен к пристальным взглядам и критике, оставался совершенно равнодушным. Он только невозмутимо смотрел в ответ, ожидая продолжения. — Пожалуй, нет, — сказала она, выглядя ещё более раздражённой, чем прежде. — Забудь, что я сказала. — Конечно. У Цунаде, несомненно, были свои заботы, ведь она впервые занимала руководящую должность во время войны, поэтому Какаши не придал значения её словам. И пока она спешила на свою следующую встречу, Какаши, без особого энтузиазма, направился в сторону монумента. Проснувшись на диване Ино, он был совершенно потерян, и всё ещё озабочен тем, что стало с Сакурой. Ему так не терпелось поговорить с Цунаде, что он напрочь забыл об утреннем ритуале посещения мемориала; ошибка, которую он теперь намеревался исправить. В Конохе не проходило и дня, чтобы Какаши не посетил эту могилу, чтобы не забыть о принесенных жертвах и о том, как они повлияли на его личность. Он стоял в бледном солнечном свете, глядя на знакомые имена, которых не видел почти месяц. Говорить уже было почти не о чем. Всякий раз, когда Какаши приходил сюда, он лишь размышлял и вспоминал. А иногда он просто думал о собственной жизни, и задавался вопросом, что бы сделал Обито, будь он жив. Воспоминания об Обито, вероятно, было тем, что поддерживало его до сих пор. Хотя, когда дело касалось девушек, Какаши пренебрегал всеми советами Обито. В конце концов, пока он был жив, он обладал обаянием, как у бабуина. Думая о Сакуре и её далёкой миссии, у Какаши возникло щемящее чувство, что она взяла её, прежде всего, чтобы не пересекаться с ним. Сколько бы он не смотрел на памятник, он не мог дать ему ответа. Какаши со вздохом повёл плечами и окинул взглядом тренировочную площадку, где он уже успел заметить ярко-оранжевый наряд. Наруто тренировался с Саем и временным капитаном Тензо. Некоторое время он наблюдал как они боролись в пыльной траве, а Тензо смотрел на них, сложив руки. В последнее время парни стали относиться к своей работе более серьёзно, хотя они всё ещё препирались, на них можно было положиться. Особенно, когда приближалась война. Они сделали перерыв, Наруто вытянул руки над головой, довольно улыбаясь. Заметив Какаши, его лицо засияло ещё больше, если это было возможно. — Эй! Вы вернулись! Какаши слегка улыбнулся, когда молодой человек подбежал к нему. — Йо, — он поднял руку. — Где вы были? — спросил Наруто, останавливаясь перед ним, тяжело дыша. Его одежда была покрыта пятнами травы, а к уху прилип комок грязи. Какаши услужливо смахнул его. — Ничего особенного, — ответил он. — Я не буду тебя утомлять. Тренируетесь? — Да, у нас скоро миссия. Тензо догнал их с Саем на буксире. — Если старая банда снова вместе, значит ли это, что я наконец-то могу уйти в отпуск? — спросил он. — Видимо да, — пробормотал Какаши, — хотя я слышал, что один человек отсутствует. — Вы имеете в виду Сакуру? — Наруто почесал голову. — Да, она уехала несколько недель назад и будет отсутствовать довольно долго. Возможно, она в Стране Дождя. Какаши напрягся. — В Стране Дождя? — Возможно, — подчеркнул Наруто. — Так сказала Ино. Даже Сай, с неприсущей ему наблюдательностью, повернулся и посмотрел на Какаши. — Что-то не так? — спросил он. — Ничего, — ответил Какаши, пожав плечами. — Просто… я не уверен, что ей понравится местная погода. — Дождливая? — догадался Тензо. Какаши указал на него пальцем. — Ничего не ускользнёт от тебя, мой маленький кохай. — Придёте на тренировку, сенсей? — спросил Наруто. — Через минуту, мне надо перекинуться парой слов с Тензо. Парни возобновили спарринг дальше по полю, в то время как мужчины медленно двинулись к ограждению. Пока они шли, Тензо украдкой поглядывал на Какаши, словно прикидывая, будут ли эти «слова» приятными или нет. — Всё в порядке? — Универсальная фраза чтобы аккуратно спросить, не умер ли кто-нибудь важный. — Да, — ответил Какаши, чтобы заверить своего подчиненного, что ничего катастрофического не произошло. — И нет. Прошли напряжённые секунды, пока Тензо ждал, а Какаши размышлял, не зная, с чего начать. — Избавь меня от страданий, семпай, — пробормотал Тензо. Какаши вздохнул. — Ты случайно не знаешь, почему Сакура ушла? — А должен? — Тензо неуверенно посмотрел на него. — Всё, что я знаю, это то, что она ни с того ни с сего ушла в одиночку. — Но это немного не в характере Сакуры, тебе не кажется? — Конечно. Я не думал, что она из тех, кто предпочитает одиночную работу командной. Индивидуальная миссия может быть довольно одинокой, а она довольно… — Жизнерадостный крикун, который нуждается в постоянном поощрении и внимании. Тензо поморщился. — Я не собирался так выражаться. Скорее, она из тех девушек, которые лучше всего работают среди друзей. Они остановились под сенью дуба, и Какаши бросил рассеянный взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Наруто и Сай находятся на достаточном расстоянии, прежде чем заговорить. — Я думаю, она могла уйти из-за меня. Тензо уставился на него. — Я не понимаю, — сказал он. — Почему она... — Потому что я спал с ней, — прервал его Какаши, устремив упрямый взгляд на ствол дуба. — Вау, — поражённо прошептал Тензо. — Ты идиот. — Я знаю. — Я имею в виду… ты полный идиот. — Поверь мне, я знаю, — процедил Какаши. — А за несколько недель до моего отъезда всё стало только хуже. Иногда она, казалось, даже боялась меня. В самом деле боялась. — Ты действительно был настолько плох, да? — Не знаю, я плохо помню. Я был немного пьян, — признался он. — Я просто помню, что это было не так уж хорошо. — Почему ты так думаешь? — В какой-то момент она сказала: «Ты не очень хорош в этом» или что-то в этом роде. — Ах. — А затем, возможно, «отвали от меня, чёртов идиот», ближе к концу. Тензо прижал руку ко рту. — Я думаю, она была девственницей, — размышлял Какаши. — Ах, ты и есть чёртов идиот! — сказал Тензо, в агонии проводя руками по лицу. — Тебе повезло, что её отец мёртв, иначе он бы уже подвесил тебя за яйца. Этот парень был огромен. Вообще-то, я удивлён, что Сакура не вздёрнула тебя. — Она не такая девушка. От настоящих проблем — тех, которые действительно пугают её, она почти наверняка сбежит. В данном случае, она сбежала аж в другую страну. — Почему ты говоришь мне это? — недовольно спросил Тензо. — Теперь это будет преследовать меня. — Потому что иногда нужно просто рассказать об этом другой живой душе, а ты единственный, кто не врежет мне, услышав это. — Какаши оглянулся на парней. — И я беспокоюсь. Тензо выглядел так, словно всё равно хотел ему врезать. — Беспокоишься? — повторил он. — Ты лишил невинности милого маленького крикуна. Ты должен бояться за свою бессмертную душу. — Я не думаю, что ей следовало уходить одной... — тихо сказал он. — У меня плохое предчувствие. Страна Дождя опаснее, чем она, вероятно, думает. — Ну, и что ты собираешься делать? — Не знаю, — признался он. — Я думал, может быть, разговор с тобой даст мне подсказку, но ты оказался таким же бесполезным, как и всегда. Тензо возвёл к небесам умоляющий взгляд, который Какаши проигнорировал. Их взгляды вернулись к мальчикам, которые находились в обоюдном захвате на приличном расстоянии от них, каждый пытался сбить другого и ничего не добился. — Если с ней что-нибудь случится, можно ли винить себя? — спросил он, скорее себя, чем Тензо. Его кохай неловко посмотрел на него. — Не стоит винить себя слишком сильно, Какаши-семпай. Если ты был пьян, а она трезва, то это не только твоя ошибка. Больше похоже на то, что она использовала тебя. — Ну, она не была такой уж трезвой. Она ударилась головой, так что… — он замолчал, когда Тензо в ужасе вскрикнул. Даже Наруто и Сай услышали это и, прервав тренировку, с любопытством посмотрели на сгорбленную фигуру своего капитана и человека рядом с ним, который пытался его выпрямить. — Аргх! Ты чудовище! Я так и вижу это в своей голове, — прорычал Тензо. — Ты, пьяная дрянь, ломишься в дверь, воняя пивом и саке, и падаешь на эту бедную девственницу с сотрясением мозга, которая, вероятно, не отличала верх от низа… — Усмири своё воображение, — сказал ему Какаши. — Всё было не так. И перестань вести себя так подозрительно, а то мальчики подумают, что что-то случилось. — Что-то случилось. И кое-что изменилось: моё мнение о Копирующем ниндзя. Навсегда. Спущено в канализацию. — Тензо покачал головой. — Неудивительно, что она сбежала. Теперь я сам подумываю об этом. — Думаешь, я недостаточно чувствую себя мудаком? — пробормотал Какаши. — Эта миссия была провалом с самого начала. Мы оба облажались… — Может, тебе стоит сбежать? Какаши вздохнул. — Может быть. Тензо посмотрел на него, затем закатил глаза и сочувствующе вздохнул. — Ладно, слушай. Я уверен, что всё было не так плохо, как ты говоришь. Ты зря беспокоишься, семпай, и я думаю, ты переоцениваешь, насколько сильно Сакура пострадала от твоего… плохого выступления. Она сильная девушка. Если кто и может справиться с одиночной миссией, так это она. — Может быть, — повторил Какаши, чувствуя себя постаревшим на сотню лет от мысли, что Сакура уехала в Страну Дождя. Место, откуда он только что вернулся. Люди считали, что там всё улеглось после короткого конфликта с Аме несколько лет назад… но они не знали и половины того, какое недовольство и враждебность там всё ещё царили. Некоторое время мужчины молчали, глядя вдаль. — Знаешь, Тензо… — вздохнул Какаши. — Думаю, эта война станет моей погибелью. — Не шути так, — резко упрекнул его кохай. Какаши посмотрел Тензо прямо в глаза. «Я не шучу», — последовал недосказанный ответ, но он слегка улыбнулся и пожал плечами. — Ты прав. Они продолжили наблюдать за спаррингом и больше не говорили на эту тему.***
Ночь в доме Зуру — это то, к чему Сакура только-только начала привыкать. Первые несколько ночей ей не давал уснуть ужасающий шум ночной дикой природы. Было слишком жарко, поэтому двери на веранду оставляли открытыми, а звук квакающих лягушек с голосами, похожими на стук молотков, был такой себе колыбельной. А ещё совы — не такие, как в Конохе, которые сонно перекликались друг с другом с соседних деревьев. Эти совы кричали жуткими, почти человеческими голосами, которые эхом разносились по тропическому лесу. И, конечно же, в лесу раздавались непонятные хрусты и шуршание животных. Крупных. Невидимых. Возможно, людоедов. Это были звуки, которые Сакура научилась игнорировать. Лягушачьего кваканья и криков совы уже было недостаточно, чтобы не дать Сакуре уснуть. Вероятно, из-за того, что к концу дня она была настолько вымотана, разбудить ей могла, разве что сирена. Но сегодня вечером, несмотря на жуткую усталость, она не могла сомкнуть глаз. Рядом с ней дремали Аки, Юи и Каору. Одна из них слегка похрапывала, но это был ещё один звук, который Сакура научилась игнорировать. Сквозь щель в двери она могла различить светлячков, дрейфующих среди деревьев, как крошечные, движущиеся между листьями звездочки. Сакура перевернулась на спину, плотнее закутываясь в одеяло. Она не могла заснуть. Она больше не чувствовала себя в безопасности. Всем быстро стало известно, что Сакуру изнасиловали в библиотеке. Но она была всего лишь одним из имен в длинном списке слуг, ставших жертвой развратного чудовища, маскирующегося под благородного наследника. Конечно, Сакура не собиралась становиться настоящей жертвой. Хотя её учили, что использования дзюцу на миссии под прикрытием следует избегать любой ценой, в этой ситуации она была вынуждена сделать исключение. Как только он коснулся её кожи, она поймала его в гендзюцу. Ей нужно было лишь подождать несколько минут, пока в его сознании зародится иллюзия. У неё было мало опыта, но она знала достаточно, чтобы сделать всё реалистичным. Сакура позаботилась о том, чтобы у него осталось впечатление, что это было неловко, болезненно и неприятно, в надежде, что он больше не подойдёт к ней. В то же время, ей неимоверно хотелось внушить ему мысль, что он облажался и его маленький инструмент не сработал, но достаточное количество уроков психологии, заставило её отказаться от этой затеи. Она не могла унизить его. Тошио может быть из тех, кто будет мстить за любую обиду, нанесенную его самолюбию. Несмотря на то, что ей хотелось причинить ему боль таким способом, что даже Ибики скривился бы, ради своей миссии она не могла рисковать. Поэтому Сакура не стала ничего приукрашивать. С точки зрения Тошио, он овладел зажатой, безразличной девушкой, которая отказывалась стонать от удовольствия или боли, и ему хотелось покончить с этим как можно быстрее. После того, как она рухнула на пол, он приказал ей убираться, и она стремительно покинула библиотеку. Ему потребовалось время, чтобы привести себя в порядок, и на этом Сакура завершила иллюзию. Молодой лорд пришёл в себя, тяжело моргнув, как будто его на мгновение охватило головокружение. Затем его голова прояснилась, и воспоминания встали на свои места. Из-за плотных рядов книг Сакура молча наблюдала, как на его губах появилась довольная улыбка, и он потянулся вниз, чтобы поправить ремень, который никогда не расстегивал. Затем он ловко повернулся и неторопливыми шагами покинул библиотеку, как будто ничего необычного там не происходило. Теперь Сакура лежала в постели и думала, спасла ли она себя на самом деле. Если ей пришлось вызвать в памяти то же воспоминание, что и ему, значит ли это, что он всё равно совершил над ней насилие? Возможно, не физически, но, в конце концов, именно воспоминания делали людей теми, кем они были в настоящем. С другой стороны, она всё равно спутала ему все карты. Он намеревался изнасиловать её тело, но вместо этого она изнасиловала его разум. Было ли это достаточным утешением? Нет, это не так. Она всё ещё чувствовала себя униженной и оскорблённой одним только фактом, что позволила ему надругаться над её телом. Когда придёт время покинуть это место, она отомстит ему как следует. У неё было несколько месяцев, чтобы спланировать и осуществить свою месть. Она сделает так, что он до самой его смерти не сможет прикоснуться ни к одной девушке. Воображая, какими способами причинит боль Тошио, Сакура заметно расслабилась. Она улыбнулась, представив себе чаны с кислотой и медленно опускающиеся лебедки, и закрыла глаза. Но не успели её гораздо более изощрённые фантазии вырваться на свободу, как на её одеяло что-то навалилось. Маленькие мягкие лапки прошлись по её ногам, поднялись по телу и оказались у неё на груди, где шершавый нос коснулся её носа. — Привет, — прошептал Докко, цепляясь крошечными когтями за ткань покрывала. Кошачье дыхание было ещё одним ужасом, которому Сакура думала подвергнуть Тошио. Она села, и толстый кот плюхнулся к ней на колени. — Что такое? — прошептала она в ответ. Докко навострил уши и попятился к открытым дверям. Он оглянулся на Сакуру, намекая, что она должна последовать за ним, и она со вздохом выскользнула из-под одеяла и пробралась между футонами спящих девушек так же бесшумно, как и кот. Снаружи висела лишь тонкая полоска луны, и видимость была плохой, но Сакура легко могла видеть белый хвост Докко, который вёл её дальше по веранде, пока они не оказались рядом с одной из пустых комнат, где никто не мог их подслушать. — У меня для тебя подарок, — сказал Докко, исчезая под крыльцом. Сакура тихо застонала. — Это ведь не очередная крыса? — На этой неделе она уже дважды находила такой маленький «подарок» рядом со своей подушкой. —Нет, это то, чего ты хотела. — Кот появился снова, волоча за собой большой сверток. Сакура в замешательстве присела, чтобы избавить его от ноши, и, взвешивая мягкие круглые предметы в сетке, ахнула от восторга. — Апельсины! — прошипела Сакура. — О, я могла бы убить за один из них! Спасибо, Докко! Она подхватила его и чмокнула между ушами, и тут же принялась поглощать половину пакета. — Обычно твой партнер должен кормить тебя, но поскольку у тебя его нет, я полагаю, кто-то должен присматривать за тобой. — Докко снова устроился на её коленях. — Погладь меня, пожалуйста. — Я не нуждаюсь в заботе, — сказала Сакура, пытаясь чередовать чистку апельсина и поглаживание кота. — Я благодарна за вкусные апельсины, которые ты стащил, и всё такое, но мне не нужно, чтобы ты меня кормил. — Если я позволю своему человеку умереть от голода, это не очень хорошо отразится на мне как на призывном звере. Просто заткнись и ешь свои апельсины. — Докко зевнул и сжал когти. — У меня есть новости. — Из Конохи? — Нет, — сказал он. — Сегодня днём я спрятался в одном из шкафов хозяина в его личной комнате, и когда он пришёл, мне удалось подслушать его разговор с помощником. — И? — нетерпеливо спросила Сакура. — И... признаюсь, я, кажется, проспал всё самое интересное. Но когда я проснулся, то услышал, как он говорил что-то о комнатах для гостей. — Комнаты для гостей? — Да. Он хочет, чтобы некоторые комнаты отремонтировали к следующей неделе. — Следующая неделя, хм? — Сакура задумчиво посасывала дольку апельсина. — Значит, они будут принимать гостей. Есть идеи, кого? — Нет, но судя по всему, это важные люди. Мужчина говорил о них весьма благоговейно… — У меня такое чувство, что эта семья любит смотреть свысока на большинство людей, даже на другие благородные семьи. Нужно быть очень важным человеком, чтобы заслужить их уважение и почтение. — Вроде главарей преступного синдиката, верно? — сухо промурлыкал Докко. — Возможно, — хмыкнула Сакура. — Какие комнаты будут использоваться? — Те, что в Журавлином крыле. Главная спальня будет подготовлена первой. — Я подумаю, смогу ли помочь... Возможно, получится подсунуть туда жучка или двух. — Удачи и будь осторожна. Если это те люди, которых мы ищем, они так просто не попадутся на подобные уловки. — Ага… — вздохнула Сакура, смотря на связку апельсинов. Их количество уже сократилось вдвое, и Сакура решила сохранить оставшиеся фрукты вместе с заначкой, которую держала в своём личном шкафу. Если в неподходящий момент ей захочется чего-нибудь вкусненького, у неё наготове были запасы клубничных пирожных, яблок, банка солений и всё то, что ей удалось незаметно стащить из кладовки. Теперь она могла добавить к своей коллекции сочные апельсины. — Неужели нет новостей из Конохи? — спросила Сакура. — Нет, — ответил кот, как всегда. — А чего ты вообще ожидала? — Не так много, — призналась она. — Просто… больше, чем этого.***
Какаши зевнул, когда ему наконец удалось открыть замок собственной квартиры без ключа. Дверь едва не отскочила прямо ему в лицо, когда столкнулась с огромной кучей почты внутри — кучу, от вида которой у него едва не заныла душа. Неужели люди не могут перестать донимать его хоть на месяц? Неужели они думают, что его волнуют счета за коммунальные услуги, когда он сражается не только за свою жизнь, но и за жизнь деревни? Он с грохотом захлопнул дверь и, скрючившись, собрал самую большую охапку писем, какую только смог, и бросил на стол. На полу валялось ещё несколько писем, но Какаши не спешил разбираться в этих бумажных завалах. Вместо этого он опустился на стул, положил ноги на подоконник и вытер песок с уголков глаз. В одиночестве, у себя дома, Какаши не был особенно трудолюбив. Он проводил так мало времени в этой квартире, что она служила только одной цели — спать. Самые важные личные вещи хранились в шкафчике в административном штабе. Этот «дом» был единственным местом, которое он смог себе позволить после смерти отца. Он не был привязан к нему, но и переезжать не хотел. Всё, что ему было нужно — это пара ящиков, чтобы спрятать беспорядок, и шкаф, чтобы разместить все три его наряда (включая пижаму). До привычного отхода ко сну оставалось ещё около часа, и ему надоело снова и снова терзаться мыслями о Сакуре. Он слишком устал, чтобы думать о ней. Слишком устал, чтобы беспокоиться. Рука болела, а куча писем издевалась над ним. Со вздохом, он лениво взял одно письмо и проанализировал почерк. Счёт от домовладельца; он отбросил его в сторону. Взял другое. Почерк соседа, вероятно, жалоба на шум, которого здесь не было — он отбросил его в другую сторону. Реклама магазинов, услуг, еды на вынос… все они попали в мусорку вместе с предложениями о страховании и загадочными синими таблетками, которые обещали вернуть ему былую мужскую силу. Записки от Генмы и некоторых других его знакомых с просьбой сообщить, когда он вернётся в город, чтобы они могли встретиться и выпить. Ещё одно странное письмо от той сумасшедшей девчонки из кузнечной мастерской, которая любила слишком подробно рассказывать о тех его качествах, которые её мать, вероятно, не одобряла. Если он продолжит рыться в этой куче, то, вероятно, найдёт письмо от этой женщины, предупреждающее его держать свои интимные части подальше от извращенного воображения её дочери. Какаши сделал паузу, подпер подбородок кулаком и посмотрел на письма, всё ещё разбросанные по столу. Не все письма были с официальной печатью, и его взгляд остановился на сложенном листке кремовой бумаги, который лежал среди конвертов. Он небрежно подхватил его пальцами, открыл и разгладил, пока его скучающий взгляд блуждал по строчкам. Когда он читал её в первый раз, он не внял ни единому слову. И только когда он дошёл до имени в конце, его глаз полностью открылся, а ноги упали с подоконника. Он схватил записку в обе руки и поспешно вчитался в слова. «Какаши-сенсей, У меня сейчас небольшие неприятности, и мне нужна ваша помощь. Сегодня я отправляюсь на задание, так что, полагаю, не смогу увидеть вас какое-то время, но мне нужно, чтобы вы связались со мной, я должна сообщить кое-что очень важное. Я знаю, что Паккун может связаться с моим призывом Докко, он сообщит время и частоту. Боюсь, у меня есть только радиоприемник дальнего действия. Я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз, но в данных обстоятельствах это невозможно, и, наверное, так будет лучше. Пожалуйста, свяжитесь со мной как можно скорее. Вы единственный, кому я доверяю. С любовью, Сакура». — С любовью, — задумчиво повторил он про себя. В течение нескольких минут его взгляд неоднократно пробегал по строчкам. Небольшие неприятности? Что-то важное? Он посмотрел на стену над столом, его ум метался в поисках ответов. Он знал, что у неё были проблемы с долгами и домом... неужели она поэтому уехала? Почему ей нужно было поговорить с ним? Хотела ли она загладить вину за разлад в их отношениях? Хотела ли она извиниться? Устала ли она от их разлуки так же, как и он? Какаши расстегнул пуговицу на кармане жилета и достал узкий свиток. Почти не ощущая боли, он прикусил большой палец и провёл им по десяткам старых пятен крови на свитке. Паккун, задыхаясь, появился позади его кресла. — Да? — спросил он, облизываясь. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, — сказал Какаши, откидываясь на спинку стула и глядя на собаку. — Необходимо, чтобы ты связался с другим призывом. Паккун перестал пыхтеть и наклонил голову. — Другая собака… или что? — спросил он в замешательстве. Пальцы Какаши нервно постучали по столу. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Вообще-то кот, — сказал он мопсу. Как и ожидалось, на маленькой мордочке Паккуна появилось потрясающее хмурое выражение, что было впечатляюще для животного, родившегося хмурым. — Кот, — повторил он. — По имени Докко, — сказал Какаши, сверяясь с именем в записке. — Я не знаю ни одного кота по имени Докко, — возразил Паккун. — Ты гонялся за ним однажды. — Хорошо. — Ну, не совсем. Можешь попытаться найти его? Очевидно, у него есть для меня какая-то информация. — Легче вызывать существ из связанных кланов, — объяснил пес. — А мы не связаны ни с одним кошачьим кланом. Вызов этого... Докко может занять некоторое время. — Сколько? — спросил Какаши. Паккун только пожал плечами. — Кошачьих кланов так много… по крайней мере, мы знаем, где они все находятся. Как только мы найдём нужный клан, вызвать человека будет достаточно просто. Это может занять пару дней. — Хорошо. Но поторопитесь, если сможете, — кивнул Какаши. — Принято. — Паккун повернулся, исчезнув в клубах дыма. Какаши оглянулся на записку в своей руке и ещё раз прочитал её на всякий случай. Когда он снова добрался до конца, на его лице, скрытом маской, появилась улыбка. — С любовью, — тихо пробормотал он себе под нос. Он отложил записку, мягко улыбнулся, затем встал, чтобы потянуться и приготовиться ко сну, чувствуя себя более беззаботным, чем когда-либо.