Дом воронов

Теперь, когда ты знаешь, что я в ловушке, Испытываешь восторг.        Какаши остановился в конце заросшей дороги и посмотрел на залитые водой ворота, а также на две ухмыляющиеся статуи лесных духов по обе стороны от них. Впереди простиралась извилистая дорожка, залитая солнечным светом, пробивающимся сквозь пелену дождя, и сразу за ней он мог разглядеть первые несколько зданий поместья. Где-то поблизости раздался грубый шмякающий звук. Дождь в Стране Дождя редко отвлекал людей от работы.        — Ну, Паккун, — пробормотал он своему любимому нинкену. — Это то самое место.        — Если у неё есть хоть капля здравого смысла, она уже на полпути обратно в Коноху.        — Если бы у этой девушки была хоть капля здравого смысла, она бы вообще сюда не пришла.        Пожав плечами, чтобы стряхнуть дождь, собравшийся на его капюшоне и плаще, Какаши шагнул вперёд через ворота.        — Через главный вход не.…        Какаши повернулся, и садовник, который был занят укрощением плюща по другую сторону стены, замолчал. Ему не нужно было видеть лицо Какаши. Он различил только светлые волосы и тёмные глаза, прежде чем направил свои ножницы вверх по тропинке.        — Неважно. Если ты один из них.        — Похоже на то, — Какаши огляделся. — Это прекрасный сад.        Мужчина лишь хмыкнул и вернулся к своей работе. Шмяк. Шмяк. Шмяк.        — Но ты пропустил одно место.        Стук резко прекратился, но Какаши уже свернул с тропинки, довольный тем, что наконец-то преодолел последний отрезок пути.        Звуки, издаваемые садовником, стихли, и взору предстал хорошо запомнившийся ему мощёный двор, окружённый конюшнями и домиками для прислуги, заканчивающийся входом в главный особняк. Даже если скверная погода загнала всех внутрь и этот двор был абсолютно пустым, он таким не казался. Когда Какаши шёл по брусчатке к дверям, он ощущал на себе сотни глаз, следившие за его передвижением. Даже Паккун почувствовал это и прижался к ногам Какаши ближе, чем обычно.        Из одного из дверных проемов выскочил мальчишка, причем так, словно его толкнули, и неохотно побрел к Какаши под дождем. Мужчина и собака остановились, выжидающе смотря на него.        — Что вам нужно? — осведомился молодой слуга, накидывая на голову плащ. Жители Страны Дождя не отличались дружелюбием, но при такой погоде это было вполне объяснимо. Не успел Какаши и рта раскрыть, как мальчик наконец-то разглядел его лицо. Он побледнел. — О, чёрт, вы один из них…        — Хатаке Какаши, — подтвердил мужчина. — Я пришёл к Хатаке Карасу, если он здесь.        Паккун чихнул.        — А это Паккун, — добавил Какаши. — Мы не опоздали на завтрак?        — Э-э, я спрошу, — мальчик сломя голову бросился к входным дверям. — Я скажу им, что вы здесь, господин!        Какаши неторопливо последовал за ним, прищурившись и наблюдая, как мальчик подбегает к кому-то, стоящему в дверях, и жестом указывает на вновь прибывших. Оба скрылись внутри, и это колючее чувство, что за ними наблюдают, казалось, усилилось.        — Паккун, — мягко сказал Какаши, когда они приблизились к ступеням и увидели людей, передвигающихся по фойе и смотрящих на них. — Тебе придётся начать без меня. У меня такое чувство, что придётся немного задержаться.        — Ты справишься с ними в одиночку? — с сомнением спросил мопс.        Какаши проигнорировал вопрос.        — Просто найди её. Сделай всё, что нужно. И не попадись.        Паккун вздохнул и бросился прочь, скрывшись в тени конюшен и исчез за углом, начав поиски. Оставшись один, Какаши продолжил путь. Он остановился на почтительном расстоянии от подножия ступеней и посмотрел наверх.        Карасу, в сопровождении трёх беловолосых мужчин, оглянулся.        — Ну, разве это не сюрприз? — без улыбки сказал лидер клана Хатаке. — Вообще-то, я лукавлю. Мы учуяли твою вонь задолго до твоего прихода. А эта твоя маленькая блондинка Хокаге знает, что ты здесь?        Не обращая внимания на дождь, Какаши откинул капюшон и опустил тяжёлый рюкзак на землю рядом с собой.        — Какое облегчение. На мгновение я подумал, что ты будешь рад меня видеть.        — Кто будет рад тебя видеть? — Карасу окинул его взглядом с ног до головы. — Ты выглядишь так, будто кто-то тебя пережевал и выплюнул. Надеюсь, ты не собираешься досаждать нам своим присутствием…        Карасу прервал резкий визг, когда кто-то маленький и светловолосый пронесся мимо него. Фигура спикировала вниз по лестнице и врезалась в Какаши, выбив из него дух, заставив схватиться за неё и крутануться, чтобы сохранить равновесие.        — Ты вернулся! — воскликнула Рейка, сжимая его так крепко, что он едва мог дышать. — Ты действительно вернулся! Боже мой, ты снился мне прошлой ночью, а теперь ты здесь, удивительно! Ты скучал по мне?        Какаши слегка рассмеялся и погладил её по макушке.        — Скучал, — сказал он.        — Она всегда всё портит, — сказал Карасу, спускаясь по ступенькам следом за ней. Он взял девушку за ухо и оттащил её от Какаши. — Дай ему отдышаться. Бедняга выглядит так, будто вот-вот упадет замертво.        Рейка отпустила Какаши, но он тут же был заключён в крепкие объятия Карасу, который окончательно растерял всю серьёзность и улыбался почти так же широко, как Рейка. Не в силах сдержаться, Какаши почувствовал, как на его губах заиграла улыбка, и похлопал мужчину по спине.        — Я просто пошутил. Ты пахнешь розами, — сказал Карасу возле его уха.        — Тогда мне определённо нужна ванна, — ответил Какаши.        — Прочь от дождя, прочь от дождя! — Рейка погнала их вверх по ступенькам и ввела в прихожую, где его ждали десятки других членов клана, чтобы поприветствовать. Какаши стоял, не обращая внимания на похлопывания по плечам и руки, ерошившие его волосы. Здесь были Кано, Джобей, Минору, Сейджи и Тейджи. Йоширо и Шода, Ренджи и Такаши. Какаши знал их всех, но через некоторое время потерял счёт тому, чья рука взъерошивает его волосы. Рейка командовала, не позволяя никому задерживаться рядом с ним надолго, а сама повисла у Какаши на руке, постоянно спрашивая, не принёс ли он подарок.        — Разве видеть меня само по себе не является лучшим подарком? — спросил он у неё.        Она задумалась на мгновение.        — Нет.        Он снова погладил её по голове.        — Не волнуйся, возможно, у меня есть новое дзюцу, которому я научу тебя.        Вокруг него эхом пронесся заинтересованный шепот. Новое дзюцу не всегда было знаменательным событием, но Какаши изучал так много новых техник между визитами, что у него обязательно должна была быть хотя бы одна интересная, если не совершенно бесполезная конечно.        — Какое? — нетерпеливо спросила Рейка.        — Не хочу портить сюрприз, — уклончиво ответил он.        — Ты также не должен портить её, — строго напомнил ему Карасу. — У меня есть к тебе несколько вопросов, но они могут подождать. Иди прими ванну, бродяга. После этого мы можем поговорить о том, зачем ты здесь: я полагаю, ты по делу, а не ради удовольствия?        — А разве это не может быть и то, и другое? — спросил Какаши.        Слабая улыбка отразилась на лице Карасу.        — Давай. Ванна. Слуги позаботятся о твоих вещах.        — Я могу потереть тебе спину! — заявила Рейка, но Карасу взял её за шиворот кимоно и удержал на месте.        — Иди, — сказал он. — Я буду удерживать её так долго, как смогу.        — Эй, это грубо… — надулась Рейка.        — Ты сможешь поприставать к нему позже, пойдем, — сказал Карасу своей младшей кузине и повел её прочь. Через плечо он бросил на Какаши последний полулюбопытный, полунасмешливый взгляд.        Отделавшись от остальных членов клана, Какаши пошёл по коридору, который вел на другую сторону особняка, где находилась баня. Ему не нужен был слуга, чтобы показать ему дорогу, потому что он знал планировку этого места, как знал трещины на своём потолке в Конохе. Ему также не нужен был слуга, потому что он вовсе не собирался идти в баню.        Сакура шла по коридору, оглядываясь через каждые три шага и едва не натыкаясь на очередного сотрудника через каждые четыре. За ней больше не следили, что приносило немалое облегчение. После «откровения» о том, что покушения на её жизнь не связаны с кланом Хатаке, её с радостью бросили на произвол судьбы. Вероятно, Карасу решил, что это семья Зуру пыталась убрать её, и поэтому потерял к ней интерес.        И это было хорошей новостью для него, но Сакуре пришлось столкнуться с реальностью, в которой кто-то в этом доме пытался убить её. Мотивы преступника, в данный момент, не имели особого значения, потому что Какаши был здесь, а значит Сакура должна немедленно убраться из этого места.        Но не было ли уже слишком поздно?        Как только объявили о приходе Какаши, Сакуру вытолкали вон… но она успела разглядеть улыбку Карасу — настолько искреннюю, что Сакура сразу поняла, что это не появление её рыцаря в сияющих доспехах.        Несомненно, Какаши был уже на пути в дом, и, возможно, пройдут считанные минуты, прежде чем он встретится с Карасу и раскроет ему личность шпиона. Карасу, наверное, пнул бы себя, осознав, что всего несколько минут назад она сидела перед ним, как самодовольная служанка.        Ситуация была крайне неблагоприятной, но она должна была попытаться. Она надеялась, что некоторые из её трюков скроют след, и позволят добраться до ближайшего города прежде, чем её догонят. По крайней мере, она могла бы отправить сообщение Цунаде, если всё остальное не удастся. Даже если она не сможет вернуться в Коноху, её смерть не будет напрасной.        — «Нет, — подумала Сакура, осознавая, какой дополнительный вес она теперь несла, я не собираюсь умирать. Я не могу».        Она вернулась в комнату, которую делила с другими девочками, и ничуть не удивилась, обнаружив её пустой. Обычно в это время девушки работали, хотя сегодня они, вероятно, были с Химико. Сакуре стало стыдно, что она не может остаться и предложить свою помощь. По её глубокому убеждению, случившееся — было полностью её виной, потому что она вовремя не распознала причину своего отвращения к напитку — отточенный годами инстинкт, когда её насильно поили им для повышения иммунитета. Сейчас ей оставалось только надеяться, что доктор знает, что делает, хотя, скорее всего, она никогда не узнает, что стало с Химико.        Сакура быстро начала нагружать рюкзак провизией и выбрасывать то, что ей не понадобится. Одежду можно было оставить вместе с несколькими ценностями, которые весили слишком много. Она наполнила флягу водой из ванной, а затем пошла перебирать свой личный запас еды. С тревогой она поняла, что этого хватит только на восьмичасовое путешествие на север — в Амегакуре, но не на пересечение восточной границы. Ей придется заглянуть в кладовую, даже если набег на неё средь бела дня вызовет недоумение и дополнительные подозрения. Но если кто-то попытается остановить её, он получит отменный сэндвич с костяшками, чтобы пожевать. Она исчезнет раньше, чем кто-нибудь донесет об этом Господину Зуру или Хатаке Карасу.        Перекинув рюкзак через плечо, она поспешила из комнаты…        И сразу же наткнулась на маленького мопса.        Сакура замерла. Паккун сделал то же самое, и на мгновение они просто удивлённо смотрели друг на друга.        Поначалу инстинкт взял верх над ней, и она испытала облегчение и радость, увидев перед собой знакомую морщинистую морду. Это была собака, которая нашла её, когда она чуть не замёрзла на склоне горы, после того как отстала от команды. Это был пёс, для которого она пекла печенье и дразнила его, утверждая, что оно со вкусом кошки. Здесь была собака, которая всегда была на её стороне, когда между ней и Какаши возникали разногласия. Она так долго пробыла в этом месте одна, что чувствовала себя счастливой, увидев его.        Но это чувство начало растворяться, когда она вспоминала, чей это был пёс, и как настороженно он смотрел на неё, словно раздумывая, сражаться или бежать.        Он прочистил горло.        — Куда ты идёшь, Сакура? — спросил он.        — Паккун, уйди с дороги, — предупредила она, сжимая пальцами лямку рюкзака так крепко, что ногти побелели.        — Сакура, — успокаивающе сказал он, сделав несколько шагов к ней.        — Я покалечу тебя! — резко сказала она ему.        Он остановился и вздохнул.        — Я так и думал, — тяжело произнес мопс, а затем, как Докко, растворился в воздухе.        Сакура выругалась про себя и огляделась. Возможно, у неё было всего несколько секунд до того, как Паккун притащит Какаши…        Быстро, как только могла — возможно, не так быстро, как раньше — она развернулась и поспешила прочь по коридору. Девушка направилась к кухне обходным путём, где у неё было меньше шансов встретить Какаши. Она прошла мимо Юи и Аки по одному из самых оживлённых коридоров подземелья, и обе повернулись, чтобы с недовольством посмотреть, как она убегает.        — Куда она теперь? — застонала Юи.        Сакура спустилась вниз, а затем прошла через ряд смежных складских помещений. Наконец она дошла до потайного прохода для прислуги, который проходил под центральным коридором главного дома, но сюда никто особо не спускался, так как он находился далеко от обычного места скопления слуг. В конце этого коридора находилась запасная кладовая, где хранились консервы. Обычно её надежно запирали, но одним из первых дзюцу, которому научилась Сакура, было взлом замков. Она взяла его в руки и направила чакру, как делала тысячу раз до этого… но либо это замок был очень прочным, либо из-за стресса она растеряла всю концентрацию, но ей потребовалось больше времени, чтобы справиться с ним.        У неё не было времени думать о заминке. Замок щёлкнул, и, оказавшись внутри, она начала запихивать в рюкзак как можно больше еды. Ей понадобится всё это на обратном пути, ведь от неё не ускользнуло, что в последнее время она стала есть гораздо больше…        Как только она вдоволь нагрузилась банками и пакетами с супом, рыбой и фруктами, она повернула назад, готовая к побегу.        Она как раз огибала лестницу, которой воспользовалась, когда крик сверху заставил её замереть. По дощатому потолку раздались быстрые шаги, за которыми последовал сильный грохот, заставивший её подпрыгнуть. Неужели это близнецы дурачатся? Звук не был похож на их девчачьи визги. Может, это прислуга? Иногда даже старшие слуги вели себя довольно по-детски, когда семейство было в отъезде… но если ей не изменяла память, помещение наверху — это библиотека, место, где кричать и бегать было строго запрещено.        Сакура колебалась. Она должна уйти сейчас, если хотела сбежать. Но что, если кому-то нужна помощь?..        — Проклятье… — пробурчала она и тут же направилась к ближайшей лестнице, ведущей в дом.        Коридор, в который она вышла, был незнакомым, и ей потребовалось время, чтобы сориентироваться. Библиотека находилась напротив, но где же вход? Слева или справа? Сакура снова замерла в нерешительности.        Слева от неё раздался ещё один тихий всхлип, и она снова ринулась вперед, бросив рюкзак, поскольку ей стало ясно, что эти звуки — сигнал бедствия. Вот! Сакура завернула за угол и увидела арку, ведущую в библиотеку. Она ускорилась, но осторожность заставила её остановиться в дверном проеме и осмотреться, прежде чем проскочить внутрь.        Движение возле одного из столов привлекло её внимание, и она сразу же узнала спину Тошио. Его низкий, сердитый голос заполнил комнату, но при этом оставался слишком тихим, чтобы разобрать слова. К столу, напротив него, была прижата женщина, но Сакура узнала её только тогда, когда Тошио поднял руку и начал бить её по голове.        Каору. Бедняжка вскрикнула и попятилась, но даже пальцем не пошевелила, чтобы отбиться от него. Она и не собиралась… он был благородным наследником, а она — служанкой низшего ранга.        Впервые за всё время знакомства с Тошио, Сакура по-настоящему ощутила ярость. Что-то щёлкнуло внутри, и она почувствовала жар и невероятный прилив сил, и она знала, что ей доставит огромное удовольствие врезать этому глупому человеку вдвое сильнее, чем он ударил Каору. Её было не остановить. Не теперь, когда она абсолютно ничего не теряет от того, что воздаст этому мерзкому ничтожеству по заслугам.        Сакура сделала один решительный шаг вперед и открыла рот, чтобы закричать…        Рука захлопнула его, заставив замолчать. Другая перехватила её запястье. Не успела она взвизгнуть от удивления, как её рывком отбросило в сторону от дверного проема и закружило, как балерину на утиных ножках. Она пошатнулась, сбитая с толку. В тот момент, когда чужие руки отпустили её, Сакура крутанулась, чтобы всыпать своему обидчику по первое число.        Когда она поняла, кто это, её голос оборвался.        — Не будь праведной идиоткой, — сурово прошептал Какаши, резко толкнув её плечом. — Убирайся отсюда.        Сакура не могла пошевелиться. Несколько драгоценных секунд Какаши просто смотрел на неё, а она смотрела в ответ, пытаясь придумать, что сказать, потом он вздохнул и, не говоря ни слова, пошёл в библиотеку.        — Я не идиотка… — прошипела она, слишком поздно, словно заморозка, сковавшая её мысли, растаяла, как только он ушёл. Его голос раздался в библиотеке. Этот мягкий, низкий голос, по которому она только сейчас поняла, насколько сильно скучала и боялась в равной степени. Что-то сжалось в груди. Сакура вспомнила, где находится и где должна быть — в идеале, где-то очень далеко отсюда.        — Простите, — услышала она его слова. — Не хотел вас отвлекать, просто хотел спросить, нет ли в этой библиотеке коллекции Ича-Ича…        Он говорил ещё — много чего — непрерывный поток бессодержательных слов во внезапно затихшей библиотеке, и он всё ещё говорил, когда Каору вылетела оттуда, залитая слезами и с взъерошенными волосами. Сакура быстро подхватила девушку под руки, когда та, ничего не видя, бросилась к ней, и тут же осознала, что застряла здесь. Она не могла бросить Каору в таком состоянии.        — Сакура, — Каору посмотрела на неё широко раскрытыми глазами, с размазанной тушью. — Что ты здесь делаешь?        Девушка не почувствовала особого облегчения от того, что Сакура застала её в таком виде. Но, учитывая, что её одежда была наполовину стянута, она радовалась, что ей удалось выбраться из библиотеки. Гнев снова закипел в груди, и Сакуре пришлось молча сдерживать его.        — Пошли, — тихо сказала она.        Проводив Каору вниз по лестнице, Сакура вернулась за рюкзаком, бросив последний взгляд на вход в библиотеку. Какаши не было видно, поэтому она вздохнула напоследок, прежде чем захлопнуть за собой дверь и продолжить путь.        Каору ждала внизу, неловко поправляя одежду и приводя прическу в порядок.        — Я думала, тебя вызвали в покои Господина Зуру, — сказала она, изо всех сил стараясь говорить обыденным тоном.        — Так и было, — ответила Сакура, помогая ей разгладить помятый фартук.        — У тебя есть идеи, кто сделал это с Химико-сан? — спросила Каору.        Но Сакура только покачала головой.        — Нет, прости.        — Ты ведь ты была целью, верно? — продолжала Каору, давая понять, что не намерена говорить о том, что только что произошло в библиотеке. — Кто хотел причинить тебе вред? Я имею в виду, кроме Юи?        Сакура снова покачала головой.        — Я не знаю, — хотя она могла придумать несколько причин, по которым люди в этом доме могли желать её смерти, начиная от членов семьи Хатаке, которые ненавидели шпионов, до любого члена семьи Зуру, которые ненавидели неожиданных наследников.        — Каору, — сказала она, беря девушку за плечо. — Ты в порядке?        — В порядке ли я? — спросила она, слегка истерично. — Это на тебя было совершено два покушения! Тошио — просто… Тошио. Не делай из мухи слона, Сакура.        Слегка уязвлённая, Сакура убрала руку и задумалась, сколько раз Каору уже проходила через это.        — Хотя, — продолжила брюнетка, — я рада, что тот человек был там. Я не знаю, кто он… То есть, он явно из клана Хатаке, но я не думаю, что видела его раньше. Он был с тобой?        Сакура быстро покачала головой.        — Нет, я тоже никогда его раньше не видела, — соврала она.        — Обычно люди не удосуживаются вмешаться, — прошептала Каору. — Надеюсь, что у него не будет проблем… Надеюсь, Тошио не решит потом отыграться на мне.        — Каору, почему бы тебе просто не уйти? — взмолилась Сакура. — Ты не должна это терпеть.        Но Каору только посмотрела на неё, как на сумасшедшую.        — Куда мне идти? Это лучшие деньги, которые я когда-либо получу, и однажды меня, возможно, повысят до личного помощника одной из близняшек, и тогда я стану такой же, как Химико-сан, и жизнь наладится. И если ты думаешь, что здесь так плохо, что я должна уйти, то как насчёт тебя? Почему бы тебе не уйти, пока он не сделал этого и с тобой?        Сакура сглотнула.        — Он уже это сделал, — сказала она, чувствуя себя неловко из-за лжи девушке, которая пережила всё по-настоящему. — Не так давно.        — Но ты ведь тоже не собираешься уходить? — Её взгляд скользнул по плечу Сакуры, и она тут же нахмурилась, заметив лямку её рюкзака. — Или… ты уходишь?        — Не беспокойся об этом, — сказала Сакура, за неимением какого-либо реального объяснения. — Давай просто вернемся в общежитие, хорошо?        Девушки пробрались по тёмным коридорам, которые Каору, похоже, знала лучше Сакуры, и вскоре они снова оказались в теплой уютной комнате. Каору недовольно посмотрела на своё отражение в зеркале.        — Мне нужно принять душ, — тихо сказала она.        — В шкафу есть чистые полотенца, — сообщила ей Сакура. Она чувствовала, что на самом деле Каору хочет побыть одна. Она была из тех девушек, которые выживают, только притворяясь, что всё в порядке, и то, что Сакура была свидетелем её унижения, доставляло ей глубокий дискомфорт, поэтому Сакура неохотно отпустила её.        Было ли ещё время отомстить? Сакура могла приготовить яд, способный парализовать человека от пояса до пят. Смертельный яд более практичен, но это было бы слишком милосердно. Тошио будет жить и страдать, но никогда больше не сможет причинить вред ни одной женщине.        Но времени не было.        Какаши уже прибыл, он знал, что она здесь, и скоро придет за ней.        Сакура взвалила рюкзак на плечи и открыла двери, выходя на веранду. Как обычно, здесь не было ни души, поэтому Сакура надела свои самые удобные туфли и зашагала вперед.        Если бы взглядом можно было убить, Какаши уже был бы иссохшим трупом.        — Я так понимаю, это нет? — пробурчал он.        — Я никогда не слышал об авторе «Джирайя», — твёрдо сказал Тошио.        — Жаль. Его книги были бестселлерами, и если у вас есть первые издания, то сейчас они будут стоить целое состояние, учитывая, что этот великий человек, к сожалению, уже ушёл из жизни.        — Это очень интересно, — сказал Тошио с ещё большим нетерпением.        — Да, это так. — Какаши огляделся и заметил, что в библиотеке они были одни. Маленькая, растрепанная служанка стремительно исчезла, как только он пришёл отвлечь её хозяина, и теперь он чувствовал, что дал ей достаточно времени, чтобы убраться подальше. — Что ж, я оставлю вас с вашими книгами. Спасибо за помощь.        Какаши выскочил из библиотеки и ничуть не удивился, обнаружив, что Сакура исчезла. Он сделал короткую ручную печать, и у его ног вновь появился Паккун.        — Ты потерял её, — заметил пес.        — Спасибо, — сухо ответил Какаши. — Мне нужно, чтобы ты выследил её.        — Я так и думал. Тогда сюда.        Запах, должно быть, был сильным, так как Паккун пустился бегом по коридору. Он остановился перед скрытой панелью дверью, на которой был нарисован богато украшенный дракон, и Какаши отодвинул её в сторону, обнаруживая лестницу.        — Сюда, — сказал Паккун, спускаясь по тёмным ступеням. — Она была с другой девушкой… пахнет расстроенной.        Они прошли через множество длинных подземных коридоров, большинство из которых были пусты. В какой-то момент они свернули за угол и увидели толпу молодых служанок, которые смеялись, визжали и бросали друг другу мяч. Они замерли при появлении Какаши, очевидно, узнав его по цвету волос.        — Хатаке-сама, — сказала девушка, на лице которой была написана паника.        — Вы заблудились? Это не подходящее место для гостей…        Какаши пронесся мимо них без оглядки, следуя за Паккуном, который проскочил через боковую комнату и поднялся по другой лестнице. Они оказались в тихом крыле дома, где, как догадался Какаши, жила большая часть прислуги. Паккун подошёл к одной закрытой двери и принюхался.        — Запах обрывается здесь, — сказал он Какаши. — Расстроенная девушка, похоже, пришла и ушла, но я думаю, что Сакура всё ещё там.        — Хорошо. — Не колеблясь, Какаши открыл дверь… …и увидел ещё одну дверь, выходящую в зелёный бамбуковый лес. Сакура здесь явно не задерживалась.        — Чёрт, — выругался он.        Мопс быстро выбежал на веранду и начал ходить кругами, пытаясь снова уловить запах. На мгновение ему показалось, что надо идти налево… потом он решил, что она пошла направо. Он забрел неглубоко в лес и прошёл ещё несколько кругов, пока Какаши стоял, нетерпеливо наблюдая за ним. Затем он глубоко и тихо вздохнул.        — Я потерял её.        — Что значит «ты потерял её»? — спросил Какаши. — Она, наверняка, пришла этим путём. Ты недостаточно хорошо принюхиваешься.        — Конечно, давай, попробуй, — услужливо сказал Паккун.        Какаши стянул маску и тщательно принюхался к воздуху. Он точно уловил мягкий, приятный запах Сакуры, но казалось, что он уходит в никуда и доносится отовсюду одновременно. Его нос был даже не так хорош, как у Паккуна, поэтому ему пришлось недовольно хмыкнуть и вернуть маску на место.        — Должно быть, она использовала дзюцу, чтобы сбить след.        — И что ты теперь собираешься делать? — спросил Паккун.        — Есть несколько способов выследить человека, — сказал ему Какаши. — И мои глаза лучше твоих, так что можешь уйти, если хочешь.        — Хорошо, — сказал мопс, но бросил на Какаши взгляд, полный беспокойства. — Только будь осторожен, хорошо? Она уже убила одного из твоей стаи.        — Спасибо за напоминание, — тяжело произнес Какаши.        Паккун исчез в клубах дыма. Какаши пробирался между деревьями, внимательно исследуя землю. Для большей точности он поднял вверх чёрную повязку, скрывающую шаринган и просканировал лесную почву в поисках слабых отпечатков и малейших изменений в золотом лиственном покрове.        Какаши нашёл его за несколько секунд. Даже если запах его смутил, физический след её ног скрыть было невозможно. Взяв след, следовать по нему было легче лёгкого, его шаг был вдвое шире, чем у неё, так что это было вопросом нескольких минут…        Он пересек ручей, едва не потеряв след возле кучи камней на склоне холма, а затем снова нашёл его, ведущий на восток. Она направлялась к границе. Либо Сакура забыла всё, чему он учил её о маскировке, либо решила, что он уже точно знает, куда она идет, и слишком отчаялась, чтобы беспокоиться об этом.        По всей видимости, так оно и было, потому что вскоре Какаши заметил движение среди деревьев. Ярко-розовые волосы и тёмно-красная юката. Он бесшумно приблизился к ней, применив гендзюцу, чтобы остаться невидимым и неслышимым, и наблюдал, как она быстро пробирается по ухабистой почве. Она постоянно оглядывалась через плечо, но так и не увидела его. Он позаботился об этом.        Однако очень скоро она устала и решила присесть на бугристый кусок мха, когда-то бывший пнем. Какаши остановился на небольшом расстоянии и внимательно наблюдал за ней, пока она сидела, держась за бок, как будто у неё были наложены швы, и пыхтя, как будто она пробежала марафон. Он не видел её почти два месяца, и его удивила эта перемена. Когда он видел её в последний раз, он был глубоко обеспокоен тем, как она пренебрегает своим здоровьем. За несколько недель, предшествовавших его отъезду, она, должно быть, сбросила по меньшей мере пару килограмм, и отчасти его беспокойство по поводу того, что она отправилась в одиночное путешествие, как сейчас, было подкреплено его убеждением, что без присмотра друзей она дойдет до опасной крайности.        Но теперь, увидев её, он понял, что его беспокойство было напрасным. Её кожа сияла, и она даже приобрела впечатляющие изгибы, которых раньше у неё не было. Возможно, сейчас ему следовало бы беспокоиться о том, что её вес уходит далеко в противоположном направлении?..        Он приближался медленно и бесшумно, пока не оказался прямо перед ней, всё ещё невидимый для её глаз. Он отметил, что она не в форме, слушая, как она пытается отдышаться, пройдя едва ли больше километра. Этого было достаточно, чтобы заставить любого стыдиться того, что он был её учителем.        Внезапно Сакура резко подняла голову и вскинула руки.        — Кай! — крикнула она.        Колючая волна, похожая на статическую энергию, рассыпалась вокруг Какаши, заставив его вздрогнуть и сделать неосознанный шаг назад. По тому, как устало сфокусировались глаза Сакуры на его лице, он понял, что его гендзюцу было разрушено. Её лицо опустилось, а голова наклонилось. Тихие звуки, издаваемые ею, превратились в прерывистые вздохи, которые, на его взгляд, были слишком похожи на рыдание.        По крайней мере, её чутьё оставалось таким же острым, как и раньше. Возможно, даже более острым, поскольку ниндзя её уровня никак не должен был обнаружить гендзюцу класса А, как это. Несмотря на обманчивую внешность, он знал, что должен быть осторожен с ней. Если она смогла убить одного из его родственников, то это не та девушка, к которой стоит относиться легкомысленно. Он даже не был уверен, что может доверять слезам, катящимся по её щекам.        — Знаешь, — начал он, — когда я сказал «убирайся отсюда», я на самом деле не имел в виду ничего подобного.        Он сделал шаг к ней, и её тело сжалось от напряжения.        — Просто оставайся там, где стоишь! — приказала она.        С неохотой он остановился. Он не винил её, но надеялся, что никогда не застанет тот день, когда Сакура посмотрит на него таким взглядом.        — Сакура, — сказал он, стараясь говорить успокаивающим тоном. — Мы же друзья, помнишь? Почему ты…        — Не держи меня за идиотку! — огрызнулась она. — Я знаю, кто ты! Я знаю, что ты такое.        — Ладно, — медленно сказал он. — И кто же я?        Сакура смотрела на него со странным отчаянием.        — Ты — Хатаке. Ты часть клана, который контролирует Синдикат. Вы — преступники, пытающиеся уничтожить Коноху, а ты — их информатор. Я видела письмо в твоей квартире. Я знаю, что ты поддерживаешь связь с этими людьми почти два десятилетия, так что не пытайся притворяться, что ты не знал, что у тебя есть семья. И я знаю, что ты перехватил моё сообщение Цунаде. Ня рассказала мне, что ты с ней сделал, ублюдок.        Уверенность в её голосе противоречила глазам, которые, казалось, умоляли его поправить её. Он знал, что стоит ему опровергнуть это, и она безоговорочно поверит ему. Она хотела этого. Она нуждалась в этом. Но теперь она слишком много видела и слишком много знала, и ложь не могла стереть этого, даже самая тщательно продуманная.        И, возможно, она больше не заслуживала того, чтобы ей лгали.        — Ты действительно понятия не имеешь, да? — вздохнул он. — Ты даже не представляешь, во что ты вляпалась.        Её железная решимость заметно пошатнулась.        — Что? — насторожённо спросила она. — Это какой-то секретный план, который ты придумал вместе с Хокаге и о котором не рассказал мне? Ты двойной агент или что-то в этом роде?        Она даже оправдывалась за него. Какаши посмотрел вниз на бледно-золотистую листву, лежавшую между ними, не в силах смотреть ей в лицо, пока он разбивал её последнюю надежду.        — Я не двойной агент, Сакура. Я состою в синдикате… уже очень давно.        На несколько ударов сердца воцарилась тишина, пока она внезапно не вскочила на ноги.        — Ты даже не пытаешься это отрицать! — прошипела она.        — Ты сказала, что не хочешь, чтобы я обращался с тобой как с идиоткой, поэтому я надеюсь, что у тебя хватит зрелости, чтобы вести себя разумно, — возразил он.        — Зрелости? Разве я не должна злиться, что ты всё время всем лгал? Ты говорил, что у тебя нет семьи — но вот она! Все в Конохе надрывали спины, пытаясь найти того, кто стоит за Синдикатом — люди рисковали и отдавали свои жизни! А ты всё это время знал! И я знаю, что ты саботировал миссию в Джонане! И теперь я понимаю, почему ты так поступил с Саске — потому что ты боялся того, как много он знает о Синдикате! Всё было ложью! Я считала тебя своим другом, я думала, что ты… но я ведь совсем тебя не знаю, правда?        Это было странное чувство — наблюдать, как та, кто доверяла ему большую часть своей жизни, начинает полностью терять это доверие. Он вспомнил, как она сидела у его постели в больнице, чистила для него яблоки и угрожала предварительно пережевать их, если ему не станет лучше в ближайшее время. И он вспомнил её очаровательный румянец, когда она подарила ему первую связанную ею вещь — бесформенный жёлтый шарф с дыркой. Он вспомнил, как доверчиво она отвечала на его поцелуи в гостиничном номере, а потом позволила ему взять от её тела всё, что он хотел.        Теперь она разочаровалась в нем.        — Сакура, — тихо сказал он, — пожалуйста, пойми.        Она снова села на пень, её лицо напряглось, не желая смотреть на него.        — Мне всё равно, — сказала она хрипло. — У меня нет абсолютно никакого желания затягивать это, так что перестань м-мешкать… и…        Эти швы, должно быть, были наложены отвратительно, раз она так заикалась и хваталась за живот. Какаши недоверчиво вскинул одну бровь.        — Что с тобой? — спросил он прямо. — Тебе плохо? — Он собирался спросить, не поэтому ли она выглядит такой опухшей, но ему не понравилась идея быть избитым.        Она бросила на него испепеляющий взгляд.        — Это не твоё дело, — проворчала она. — Какая тебе разница? Ты всё равно собираешься меня убить, да?        Он удивлённо посмотрел на неё.        — Зачем мне тебя убивать?        — Потому что если ты этого не сделаешь, я вернусь в Коноху и расскажу Хокаге, кто ты такой и где обитает твой клан, и менее чем через две недели каждый из вас будет либо мёртв, либо заключён в тюрьму. Твой единственный шанс — убить меня прямо сейчас.        Какаши почувствовал, как его плечи поникли.        — Думаешь, это что-то изменит? — спросил он. — Неужели ты думаешь, что все те годы, которые мы провели вместе, ничего для меня не значат, что я убью тебя, как только ты причинишь мне неудобства?        — Я не причиняю тебе неудобства, — возразила она. — Я угрожаю твоей жизни!        — А я не угрожаю твоей! — огрызнулся он. — Я лишу тебя жизни не раньше, чем лишусь собственной. Мне противно, что ты даже на секунду подумала, что я способен на такое! Я никогда не смог бы причинить тебе боль.        Сакура вызывающе выпятила подбородок, но он знал, что она, по крайней мере, верит в это.        — Тогда ты дурак, — тихо сказала она ему.        — Как давно ты здесь? — спросил Какаши.        Она пожала плечами, дав ему тот же ответ, что и Карасу.        — Почти два месяца.        — У тебя здесь появились друзья?        Она сурово посмотрела на него.        — Да.        — Как их зовут?        — Каору… Аки… Химико.        — И они тебе не безразличны?        — Мне небезразличны все мои друзья.        — Даже если ты лжешь им, внедряешься в их ряды, чтобы шпионить и в конечном итоге разрушить их дом? — спросил Какаши.        Сакура покраснела от возмущения. Он знал, что она чувствовала себя виноватой, потому что всё, что она чувствовала к своим временным друзьям здесь, в сотни раз превосходило её чувства к нему.        — Это другое, — возразила она.        — Нет, не другое. Это то же самое. Я потратил пять лет на твоё обучение и восемь на то, чтобы прикрывать твою спину каждую минуту каждого дня не потому, что мне было всё равно.        — Хорошо! — воскликнула она, вскочив на ноги. — Я поняла! Ты мягкотелый шпион — прямо как я! Не думай, что это означает, что я сжалюсь и прикрою тебя!        Он с сожалением кивнул.        — Я знаю это. Ты всегда могла отличить хорошее от плохого. Вот почему ты такая раздражающая.        Она смотрела на него жёстким взглядом.        — Тогда я ухожу, — твёрдо сказала она, отступая в сторону, чтобы пройти мимо него.        Какаши устало опустил голову.        — Нет, не уходишь.        Её глаза настороженно метнулись к нему.        — У тебя нет выбора в этом вопросе. Или я уйду, или ты убьешь меня прямо здесь. Что выберешь?        — Ни то, ни другое, — он протянул руку, чтобы взять её за запястье, но она вырвалась.        — Что ты делаешь? — спросила она.        — Ты возвращаешься со мной в поместье.        Она рассмеялась.        — Нет, не возвращаюсь.        — Это у тебя нет выбора, Сакура, — жестко сказал он. — Сейчас ты возвращаешься в дом, и останешься там. Ты можешь попытаться поднять шум и пожаловаться кому угодно, что тебя удерживают против воли, но тогда ты будешь вынуждена объяснить, почему, и тогда Карасу будет вынужден провести ножом по твоему горлу. Так что в общих интересах будет, если ты вернёшься и будешь держать рот на замке.        Кулаки Сакуры сжимались и разжимались на фартуке.        — Я не предам Коноху! Ни ради кого! Даже ради тебя, Какаши-сенсей!        — Я тоже, — серьёзно сказал он. — И я не прошу тебя об этом.        Её смех был горьким и едким.        — Ну вот, ты относишься ко мне как к идиотке. Ты думаешь, я поверю? Думаешь, я останусь здесь навсегда, чтобы твой маленький секрет всегда был в сохранности?        — Только до тех пор, пока не придёт время…        — Точно. Да. Когда твоя семья победит, а Коноха падет, не будет иметь значения, кто знает, что ты из себя представляешь, потому что ничего не останется.        Самообладание Какаши угрожающе пошатнулось.        — Если тебя нужно запереть, чтобы уберечь, то так тому и быть. Это твой выбор, Сакура: ты можешь остаться здесь и держать рот на замке, или я могу просто забросить тебя в другое измерение, где ты не сможешь ни с кем разговаривать. Даже с самой собой.        Глаза Сакуры расширились. Она сделала шаг в сторону.        — Ты не посмеешь…        — Ты не оставила мне выбора. Ты понятия не имеешь о том, с чем столкнулась. Ты просто невежественный маленький ребёнок.        — Не называй меня так, — сказала она ему яростно. — Ты можешь называть меня как угодно, но не называй меня ребёнком! Ты даже не представляешь, каково мне было.        Она казалась ему такой измученной и такой маленькой, но он должен был признать, что она совсем не похожа на ребёнка, даже если её понимание ситуации было ограниченным и наивным. И уж точно она не выглядела как ребёнок, подумал он, не в силах отвести взгляд от того, как фартук, завязанный узлом под её бюстом, эффектно подчёркивает её грудь, чего никогда не делали её обычные жилетки. Он смутно помнил, как провел языком по розовой бусинке её соска и…        Она не была ребёнком.        С трудом оторвав взгляд от её, вызывающих беспокойство, прелестей, Какаши посмотрел назад, в сторону поместья Зуру.        — Давай вернёмся.        Она вызывающе сложила руки.        — Сам возвращайся, — прорычала она.        — Сакура, — предупредил он. — Ты пойдёшь со мной. И если ты снова попытаешься сбежать, Булл притащит тебя обратно в течение пяти минут.        Она просто смотрела на него, ожидая, что он протянет руку и заставит её двигаться силой.        — Не усложняй, Сакура, — упрекнул он.        — Я не стану подчиняться предателю! — прорычала она. — Ты сказал, что не убьешь меня, и это ставит тебя в очень затруднительное положение, сенсей, потому что, если ты не забьешь меня до смерти, я никуда с тобой не пойду.        Он приблизился к ней.        Глаза Сакуры расширились, и она отпрянула назад.        — Что ты делаешь?!        — Я сказал, что не убью тебя. Я не говорил, что не причиню тебе вреда.        Он наступал на неё, пока она не споткнулась о корень и не упала на широкий ствол дерева.        — Говорил, — быстро сказала она. — Ты говорил, что не причинишь мне вреда. Я отчётливо помню!        — О, — сказал он, как будто это имело какое-то значение для того, что он собирался сделать. — В этом случае…        — Ты не понимаешь! — пискнула она, отклоняясь, когда он приблизился к ней. — Я не могу вернуться! Кто-то пытается убить…        Он обхватил её лицо, заставив поднять подбородок и держать голову ровно. Шаринган сузился и закрутился быстрее, когда он встретился с её взглядом, и Сакура успела лишь разлепить губы и издать слабый звук испуга и удивления, прежде чем её откинуло в сторону. Какаши поймал её за плечи, прежде чем она успела упасть, и медленно опустил на землю. Её голова завалилась вперед, а веки закрылись.        Намного лучше. Почему с женщинами всегда легче иметь дело, когда они без сознания? К тому же она была красивее, когда её черты не были омрачены отвращением и ненавистью. Какаши рассеянно убрал потные пряди с её лица — лица, которое было далеко не таким бледным и изможденным, каким он его помнил.        — Похоже, быть служанкой тебе к лицу, — сказал он ей.        По крайней мере, она не проснулась, чтобы дать ему пощечину, подумал он, аккуратно снимая лямки её рюкзака и бросая его на середину поляны. Одним точным дзюцу он поджег его, и все её ценности вспыхнули: еда, оружие и свитки. Он смотрел, как пламя без дыма крутится и вертится, пока от него не осталась лишь кучка пепла. Даже запаха не осталось.        Теперь ей будет трудно организовать другой побег.        Он осторожно просунул руки под её колени и спину. Тяжесть её тела удивила его, и он хмыкнул, приподнимая её как невесту.        — Определённо тяжелее, — отметил он про себя, теперь особенно радуясь, что она не проснулась, чтобы дать ему пощечину.        Путь обратно в поместье показался ему вдвое длиннее, и он уже представлял, что его семья, вероятно, задается вопросом, куда, чёрт возьми, он исчез. Оставалось надеяться, что никто не заметит, что Сакура тоже пропала, ведь это грозило бы неприятностями им обоим. Сейчас ему нужно было время, чтобы объяснить Сакуре: о себе, о Синдикате, о войне — обо всём. Но времени у него не было, и он был сильно обеспокоен, когда нес Сакуру в её комнату и укладывал на футон, как будто он оставляет, возможно, самое важное ответственное дело в своей жизни незавершённым.        Он знал, что когда она проснётся, то, несомненно, попытается снова сбежать. Она была слишком упорна и вспыльчива, чтобы поступить по-другому. Но с его арсеналом из более чем тысячи дзюцу, он знал, как помешать этому. Одна-единственная метка на её теле, пропитанная чакрой, будет постоянно информировать его о её местонахождении. Если он обнаружит, что она сбежала, то выполнит свою угрозу натравить на неё Булла. Огромный пес был мягок, как ягненок, но с ним нельзя было спорить. Он действительно вернёт Сакуру, как нашкодившего щенка, если она попытается что-то сделать.        Проблема заключалась в том, где он поставит эту метку? Она будет бросаться в глаза, поэтому её нужно поставить там, где никто другой её не увидит. Он криво улыбнулся, выбирая место, и осторожно перевернул её на бок, чтобы задрать платье выше бёдер.        Вряд ли Сакура оценит, если он поставит печать со своим именем на её заднице, но он не мог устоять перед искушением. Нет ничего лучше, чем висеть вверх ногами на памятнике Хокаге и выводить свои инициалы на огромном каменном лбу бывшего Хокаге, выставляя свой след на всеобщее обозрение. И нет ничего лучше, чем опрокинуть огнедышащую землеройку и запечатлеть свою визитную карточку на одном из её лучших достоинств.        Даже в беспробудном сне она дёргалась и стонала, пытаясь вырваться из его рук. Впитывать чужую чакру всегда было больно, и, возможно, она не сможет сидеть день или два, но, по крайней мере, она точно поймет, что он сделал, и желание сбежать поубавится.        Возможно.        Закончив, он немного полюбовался своей работой — и потрясающим видом её стройной попы и бёдер, естественно, — прежде чем тихо вернуть трусики на место и аккуратно опустить платье. Во сне она недовольно нахмурила брови, и он машинально протянул руку, нежно поглаживая пальцами её лицо, пока морщинка не исчезла.        Только тогда он выпрямился. И только тогда понял, что они здесь не одни.        Девушка с чёрными волосами и угольными глазами стояла в дверях коридора и смотрела на него без всякого выражения. Она принадлежала к его клану, по крайней мере, он это знал, но она была из одного из низших домов, где талант ниндзя проявлялся слабо и с перебоями. Он помнил, что она работала здесь, но не помнил её имени.        Зато она, очевидно, знала его.        — Какаши-сама, — прошептала она полуукоризненно, полусмущенно. — Что вы?..        Несмотря на то, что его рука только что побывала в трусах Сакуры, Какаши не думал, что она увидит что-то более уличающее, чем он, стоящий на коленях рядом с её футоном. Он встал и окинул её бесстрастным взглядом, делая вид, что ничего необычного в этом нет.        — Присмотри за ней, пожалуйста, — сказал он девушке. — Мне нужно принять ванну.        Когда он пронесся мимо изумлённой девушки, направляясь к выходу из комнаты, он понял, что теперь всё зависит от судьбы.