Бесполезный омега

      Джисон родился в общине и с детства наблюдал деспотичного отца, бесконечно унижающего его папу и старшего брата-омегу. Альфа-отец очень гордился собой и своей властью над парочкой омег, пытался научить этому единственного сына-альфу. Но Хан не собирался вытирать ноги о любимых людей, он был очень привязан к папе и брату, что встречалось в этом месте крайне редко. Джисон с детства был какой-то неправильный. Словно редкий ребёнок алкоголиков, который никогда не пьёт. Ровесники-альфы быстро привыкали к вседозволенности и отсутствию каких-либо ограничений в отношениях с омегами. Возможно на Хана ещё и повлиял папа-омега, тот был не из общины, обычный молодой парень, которого обманули, и который страшно хотел вырваться обратно на свободу, да кто же его отпустит. Папа много рассказывал старшему брату Джисона о равноправии и прочих вещах, говорил, что обязательно придумает, как им вырваться, не хотел такой судьбы для сына. Хану, как альфе, омеги не особо доверяли, но он всегда незаметно подслушивал и собирался помочь. Он не мог смотреть на то, как кого-то постоянно бьют и унижают. Предполагалось, что Джисон отучится в городе, как большинство детей-альф из здешней элиты, и вернётся, чтобы жениться. Хан поступил на музыкального продюсера и уехал учиться, но не забыл про папу и старшего брата. Им всем вместе удалось реализовать опасный план побега, да ещё и не подставить Джисона. Хотя многие и догадывались, но молчали о своих подозрениях, боясь крайне злого, очень влиятельного отца Хана. Тот был в страшном гневе и тоже подозревал своего слабака-сына, но доказательств не было, а Джисон не омега — его просто избить было нельзя. Альфа-отец задействовал свои огромные возможности, чтобы вернуть омег, но папа Джисона не был дураком — он этот побег столько лет готовил, прятаться было сложно, но пока хорошо удавалось.       Хан же собирался продолжать жить дальше, никогда не возвращаться в эту секту, остаться со своей скрывающейся в городе семьёй, как будто ничего не случилось. Но, как только закончил учёбу, его нашёл Хёнджин и попросил помощи, обещая, что его семье больше не придётся скрываться.       Хван был стажёром, ещё даже не закончившим полицейскую академию. Он наткнулся на общину, познакомившись с Феликсом. Встретил он этого симпатичного мальчишку, мелкого, худенького, очень пугливого, в больнице, где Хёнджину зашивали небольшое ножевое ранение от стычки с дебоширами-алкоголиками на первом настоящем дежурстве. Альфа очень собой гордился, что смог кого-то защитить и помочь. И тут этот Феликс, внезапно, сам первым подошёл и робко поинтересовался именем, со смущённым взглядом, опущенным в пол. Хвану омега очень понравился и, на фоне эйфории от дежурства, он с удовольствием собирался пофлиртовать с краснеющим мальчиком с веснушками и гипсом на руке. Но они успели обменяться только именами, как вдруг раздался грозный оклик, омега вздрогнул, тихо извинился и ушёл в сторону каких-то сомнительных, как показалось Хёнджину, альф. Те окинули стажёра каким-то странным взглядом, как будто оценивая его дорогую одежду (он успел сменить окровавленную служебную форму), и чуть позже подошли со странным предложением жениться на прекрасном мальчике за небольшую сумму. Хван охренел, а странные альфы, увидев его реакцию, извинились, посмеялись, будто над какой-то глупой шуткой, и ушли. И всё бы закончилось на этом, если бы молодой врач-ординатор Сынмин, неодобрительно смотревший на всё это, не подошёл чуть позже к альфе и не рассказал странные и подозрительные вещи про Феликса и грубое поведение с ним от альф. Особенно задело, что омегу похоже регулярно били и перелом его руки тоже не спроста. «В общем, альфы эти и община их какие-то подозрительные», — поделился врач своим мнением с будущим полицейским.       Хёнджин не из тех, кто спокойно прошёл бы мимо, он стал искать информацию про эту странную общину. И обнаружил множество вещей, от которых волосы дыбом вставали. Близко подобраться не удавалось, ведь та была очень закрытая, и скорее всего Хвану такое предложили случайно не очень обременённые интеллектом альфы-шестёрки. Верхушка же общины так опрометчиво не действовала, к ним очень сложно было подлезть.       Когда Хёнджин почти сдался, он наткнулся на Джисона, зарегистрированного в том же коттеджном посёлке, что и Феликс, но долгое время проживающего не там, а в городе, и попытал свой шанс с ним.       Джисон не стал ничего скрывать, он тоже хотел уничтожить общину, причиняющую столько боли. Только вдвоём они бы, конечно, ничего не смогли, но вся семья Хвана — бравые полицейские и тоже очень влиятельные. Однако, того, что удавалось собрать снаружи, не хватало, и Джисону пришлось вернуться сюда вместе с Хёнджином, чтобы продолжить расследование, изнутри заниматься этим было гораздо проще. Одного Хёнджина не отпустили, это было бы подозрительно, да и кто-то должен присматривать, чтобы всё шло по плану. Поэтому Джисона отправили с ним, ещё чтобы подозрений вызвать меньше. Сказочка, что альфа привёл друга была вполне правдоподобной и часто здесь встречаемой.       — Это не совсем мой секрет, а вроде как большое и трудное дело, поэтому я не рассказывал, — продолжил Джисон свой печальный рассказ, — осталось немного подождать, и всё будет хорошо. Пока идут судебные дела и готовится огромная программа реабилитации, мы немного застряли здесь.       — Но зачем Хёнджин женился на Феликсе? — спросил ошарашенный Минхо, он конечно, думал, что всё не так просто, но не до такой же степени.       — Он не хотел, конечно, но стало жалко Феликса, особенно, когда Хёнджин узнал в каких условиях омега здесь находится. Он думал, спасёт хоть одного на время. Да и нам было это на руку, чтобы внедриться быстро. Хван даже врать не стал, рассказал всё Ликсу после свадьбы, но тот ничего не понимает, только расстраивается. Феликс уверен, что если альфа не бьёт и не насилует, значит бросит. Не понимает ласку и нежность, дрожит, но при этом постоянно пытается залезть в штаны. Ты ещё давишь на больное Хёнджину, считаешь его одним из таких альф. Он как-то сказал, что ты единственный омега, которому было бы полезно здесь пожить и поучиться кротости.       — В задницу эту кротость пусть себе засунет. Он не оставит себе Феликса, когда всё закончится?       — Конечно нет, он не может на него смотреть спокойно. Хёнджин же такой прям бравый полицейский, за справедливостью пришёл на службу, очень собой гордится, ещё доучиться не успел, а уже дело такое доверили. О таких, как он, книжки пишут и фильмы снимают. Но он уже измучен, вся эта история для него, простого, ещё даже недоучившегося курсанта, слишком тяжёлая морально, едва вывозит. А тут ещё Ликс, который его боится, но считает мужем и хочет без конца угодить. Воспринимает его как чудовище, которое должно наказывать, шугается от простых объятий. По Хвану это всё очень больно ударяет, он уже не знает как себя вести.       — А ты? — неуверенно спросил Минхо.       — Что?       — Зачем женился? — омега не был уверен, что хочет знать ответ.       — Тоже заставили, хоть я и оттягивал как мог. Подозрительно же. Вернулся с другом, который женился, а сам нет. Да и история эта с побегом моего папы и брата не забылась. Сильно давили, вот и пришлось, дело почти закончилось, боялся всё испортить, — прошептал Джисон.       Минхо почувствовал себя странно разочарованным, значит, это не по-настоящему. Он считал себя самым умным, а на деле Джисон прав, называя его бесполезным и глупым, их семейная жизнь и есть фарс, а он-то привык, полюбил, решил, что они семья, как-то грустно стало, сам себя обманул. И обвинить-то некого — Джисон ничего ему не обещал, в любви не клялся, лишь намекал на секс, но теперь было понятно, почему так шутливо и…       — Эй, Минхо, что с тобой? — испуганный голос альфы ворвался в мысли.       — Ой, да отвали, понятно всё, — Минхо старался не расплакаться, проклятые гормоны, проклятая течка, проклятые альфы. Так и знал, что нельзя было связываться, только больно будет потом. Долбанные гормоны, Минхо даже друзьям не показывался никогда в этом дурацком состоянии, вновь хотелось рыдать, и всё опять плохо.       — Что тебе понятно? Мне вот ничего не понятно, только что прижимался и давил своим феромонами, а сейчас почти плачешь и откатился, — запереживал Джисон ещё больше.       — Это просто гормоны, понятно?       — Не переживай ты так, мы скоро уедем отсюда. И ты вернёшься к своей свободной жизни, — как-то тоже погрустнев, произнёс Джисон, — я видел твой большой план путешествий с отметками цветными. Ты уже распланировал медовый месяц? Ну наконец-то, что-то романтичное в тебе проснулось, — постарался по глупому перевести тему Джисон, совершенно ничего не понимающий до сих пор, посмотрев на валяющиеся по всему столу бумажки, не зная, чем ещё отвлечь своего расстроенного омегу.       — А, да, типа того, ты не против? — буркнул Минхо, погружённый в свои мысли. Джисон на него странно посмотрел, явно удивившись ответу.       — Не против. — Немного подумав, Джисон всё же спросил, всё так же растерянно, — но зачем ты зовёшь меня с собой?       Так вот почему Джисон заговорил сейчас об этом — альфа всё давно знает о его планах сбежать и видимо надеялся, что Минхо сам свалит и избавит от проблем. «Прямым текстом теперь заговорил, устал намёки подавать и двери оставлять открытыми», — завёлся Минхо, не зная какую тактику выбрать.       — А я тебе настолько не нужен, что могу один катиться куда глаза глядят? — возмущённо наехал он.       — Не говори такие глупости, — обиженно пробурчал альфа, — я, когда только тебя увидел, сердце замерло, такой ты был прекрасный. Но я знал, что ни за что не удержу, ты настолько явно не из моей лиги. Только за деньги и можно купить для такого меня. Понимал, что сразу убежишь и был готов отпустить, даже документы тебе оставил и карту оформил с деньгами. Но ты остался и к себе ещё крепче привязывал. Смеялся над моими песнями и язвительно их критиковал, заставляя совершенствоваться, вдохновлял на новые, когда ходил тут почти голый, но не давал, не поверишь, столько нереализованной сексуальной энергии на творчество выработалось, — Минхо раздражённо, краснея ушами, пихнул альфу в плечо, но тот не обратил внимание и продолжил, — прикидывался беззащитным, чтобы я отца твоего на место ставил, заботился обо мне по-своему, деньги нам экономил, оставлял мне потрясающую еду, за порядком в доме следил, носки вонючие везде мне подкладывал, чтобы я убирался, а ночами крепко прижимался и влюбил в себя ещё больше. Почему ты не сбежал?       — Не знаю, — буркнул Минхо, неожиданно смутившись — одно дело, делать вид, что он тут насильно, а другое, когда открылась правда и стало понятно, что он добровольно с этим альфой, — неплохо с тобой было, вот и всё.       — Только неплохо? Да что ж ты за вредина такой? Всё для него, а всё равно недоволен. Я тут в любви признаюсь, а ему только неплохо.       — Ох, да заткнись уже, — весь покраснел Минхо от счастья, но ни за что не признается, — скажи лучше, когда уедем отсюда?       — Вместе? Мы не разойдёмся? — робко спросил Джисон.       — Нет, терплю же тебя.       — Не терплю, а люблю, ты, как всегда, неправильно выразился, бесполезный омега, зря только столько книжек умных прочитал, все подходящие романтические моменты провалил, даже признаться не можешь по-нормальному. Достань практикум ублажения альфы и почитай, я не весь в унитаз смыл!       — Зачем мне практикум? Я думаю, мы сами сейчас разберёмся, — заявил Минхо и, набравшись смелости, оседлал Джисона.       — Что? — вылупился тот.       — А то, не могу поверить, но твои бурчание и ворчание меня возбудили. Реализуем немного энергии, а то ты больно часто на неё жалуешься.       — Нет, мы не можем, ты же ещё совсем недавно не хотел меня, это всё течка. Да и я не успел дочитать техники соблазнения и удовлетворения омеги, не такой умный, как ты, чтобы за вечер умудрённые книги осваивать. Не знаю, как стать достойным, и…       — Какие техники? — заржал Минхо. — Я сам в шоке, что хочу. И это не только течка, я ж слишком умный, она на мой мозг почти не влияет, лёгкое желание, да и только. Но ты поворчал, и мне аж очень сильно захотелось попробовать секс с тобой.       — Нет, погоди, куда ты забрался, а обсудить? У меня, между прочим, от этих эмоциональных разговоров всё упало… — шутливо и неуверенно Джисон убирал руки омеги, активно забирающиеся во всякие неприличные места.       — Так, ты сам ходил и мне на мозги капал, что я должен ублажать альфу. Я готов, а ты в кусты? — не останавливался Минхо, прекрасно чувствуя задницей, что Джисон привирает, и ничего там никуда не упало.       — Я…       — Только не говори, что девственник и понятия не имеешь, что делать.       — Я не… то есть… не совсем.       — Ну блин, сначала бы сам книжки, как ублажать, почитал.       — Природа и инстинкты возьмут своё, пусть ты в них и не веришь, — легко перевернул Хан их обоих, оказавшись сверху, и потянулся за поцелуями.       — Мы — разумные существа, какие инстинкты и природа? Разум правит телом, а не глупые инстинкты.       — Не могу поверить, но эта твоя умность меня так заводит…       — Неплохо, что-то в этом определённо есть, — довольно пробормотал удовлетворённый Минхо.       — Неплохо? Я был в твоём сексуальном рабстве два дня и только неплохо? — завозмущался обессиленный Джисон.       — Какое рабство? Я тебя ублажал, как ты и хотел, засранец, — Минхо было лень даже шлёпнуть этого обнаглевшего альфу.       — Очень агрессивно ублажал, — пробормотал едва слышно тот себе под нос.       — Ты бываешь когда-нибудь доволен? — всё-таки не выдержал и легонько пихнул ногой альфу Минхо.       — Когда ты молчишь и слушаешься, — не подумав, брякнул Хан.       — Так это никогда не бывает?       Джисон решил промолчать, чтобы больше не нарваться.       — Я, честно говоря, думал, у тебя маленький или ты скорострел, — продолжил, не особо стесняясь, Минхо, — а ты совсем неплох, учитывая, что мы оба нубы в сексе. В чём твоя проблема? Почему у тебя не было нормальных омег?       — Ты же понимаешь, что здесь я не мог найти омегу, чтобы по желанию, а не изнасилованию. А там, где я учился, омеги не понимали моих заморочек властности.       — Властности, — не удержался и ухмыльнулся Минхо.       — Я же никогда не видел, как нормальные отношения строятся, — продолжил, не обращая на него внимания, Джисон, — ну, потому что вырос здесь. Знаю лишь, как не надо обращаться с омегами, а как надо — никто не научил. Шугался их, пока учился. А с мужем думал, будет что-то посередине, не бить, но и не распускать, чтобы послушным был. Но в итоге мне попался ты — сам лупишь не хило и верёвки из меня вьёшь. Стало понятно, что с омегой надо молчать и терпеть. Ну, тебя спрашивать не буду, догадываюсь, почему у тебя никого не было.       — О чём это ты? — завёлся Минхо. — Опять не устраиваю? У меня не было, потому что я не хотел, понятно?       — Я просто рад, что мы нашли друг друга, и что-то такое совершенно замечательное, получилось в этом паршивом месте. О, нет, не смотри на меня так, беру все свои слова про ублажать и детишек назад, я не вывожу тебя, сексуальный маньяк со странными кинками…       — Иди ко мне, любимый, куда же ты пополз? Буду демонстрировать тебе свою полезность, о которой ты всё не затыкаешься никак, — Минхо активно притягивал к себе вяло отползающего мужа. И чего это он раньше таким глупым был? Во всём ублажать альфу, оказывается, может быть даже прикольно.