Time Out – Stray Kids
— Хёнджин, еще два круга! Громкий голос тренера раздаётся над футбольным полем, где Хван сдаёт зачет. Погода сегодня не щадит никого – жара страшная, но похоже это мало волнует мистера Чхве, который наконец-то выловил всех должников и теперь издевается над ними на душной улице в плюс тридцать пять, по мнению Хёнджина. Он потягивается на скамейке, разминает затёкшую спину и дует в свисток со всей силы, крича первокурсникам о том, что поотрывает им ноги, если они сейчас же не пойдут на занятия. Прогуливать некоторые пары в спортзале или тренажёрке вошло в привычку у всех студентов института. Пусть преподаватель Чхве и нудный, а иногда местами и глуповатый, провести полтора часа в его компании намного приятнее, чем сидеть на скучном занятии. Хёнджин помнит, как в прошлом году сам к нему частенько сбегал с пар по физике, на которых ему опять что-то рассказывали про электромагнитные и механические волны, их длины, частоты и прочую бурду, которая каким-то образом должна помочь ему стать известным музыкантом. Хван до сих пор не понимает, почему он вообще еще помнит эти темы, но первый курс закончен, физика осталась в прошлом, и теперь его единственной проблемой остались долги по физкультуре, которые он любезно копил и оберегал весь семестр. Пот крупными каплями стекает по лицу. Хёнджин проводит по лбу рукой и вытирает ее об край спортивных шорт с логотипом института. В голове совсем пусто, хочется лишь остановиться и сделать хотя бы глоток воды, но, вероятнее всего, он станет последним в его жизни, если тренер заметит, как Хван сойдет с дорожки. Какой идиот вообще прогуливает зачёты по физкультуре, каждый раз прикрываясь новыми причинами для того, чтобы уйти с занятия, а потом пытается разом всё сдать в середине лета, когда остальные студенты уже отдыхают? Да вот же он, еле передвигает ноги и спотыкается об небольшие камешки, чем вызывает смешки у студенток, сидящих на трибунах. Хёнджин хмурит брови и прикладывает пальцы к шее, нащупывая пульс. Вроде еще живой, но дышать он точно сейчас перестанет, потому что макушку страшно припекает. Хван поднимает голову и смотрит на солнце, щурясь и тихо приговаривая ему всякие гадости, надеясь, что оно вмиг потухнет и избавит его от наказания. Блондин сам себе обещает, что больше никогда в жизни не посмеет прогуливать пары по физкультуре. Он лучше будет сдавать зачёты каждую неделю, но понемногу, чем раз в конце семестра бегать столько, сколько он за все свои двадцать три года не бегал. Хёнджин достигает финиша и падает на колени, прикладывая руку к сердцу и тяжело дыша. Тренеру такой расклад определенно не нравится, поэтому он недовольно встает и подходит к Хвану. Блондину остается лишь молиться всем Богам, чтобы преподаватель Чхве сжалился над ним. — Чего остановился? – спрашивает мужчина и почесывает шею. — Тебе вон бежать еще сколько, – он указывает рукой в самый конец поля и смотрит на Хёнджина с усмешкой. Парень голову поднимает и глаза разлепляет с трудом, пытаясь сфокусировать взгляд на тренере, который даже не обращает внимание на его полуобморочное состояние. Хёнджин упирается руками в колени и медленно встаёт, пошатываясь. — Можно я отдохну недолго? – еле говорит сухими губами. — Конечно, можно, – он слащаво улыбается, но потом сразу же становится серьёзным. — В следующей жизни, Хван Хёнджин, когда сдашь мне нормативы все до единого! Тренер дует в свисток прямо перед лицом парня и разворачивается, подходя обратно к скамейке. Хёнджин думает, что сегодня точно последний день его светлой и молодой жизни. Он разминает икры и готовится пробежать девятый круг Ада, но внезапный вопль Чанбина останавливает его. Тот идет со стороны главного входа в институт, что-то пританцовывает (Хван уверен, что это очередная женская хореография) и продолжает громко кричать. — Хёнджин-а! – все вокруг на него оборачиваются, но Чанбина это не волнует. Его вообще мало что волнует в этой жизни, кроме Чэвон, которая несколько дней назад мило улыбнулась ему в коридоре, когда он помог ей донести книги до библиотеки. Со тогда шел за ней чуть ли не на цыпочках и еле дышал, чтобы не спугнуть ее хорошее настроение и внезапно исчезнувшее желание ударить его чем-нибудь. Стоит ли говорить о том, что Хёнджин тогда весь вечер прослушал, какая Чэвон добрая и снисходительная к такому «бестактному олуху» как Чанбин. Со подходит к другу, выделывает очередное танцевальное движение, шевеля бёдрами, и оборачивается на тренера Чхве, который смотрит на него с приподнятой бровью. — Мистер Чхве, слышали новую песню newjeans? – Чанбин ярко улыбается и протягивает преподавателю беспроводной наушник. — Это хит, вы обязаны послушать! Тренер встает со скамейки и ставит руки в бока, злостно смотря на Чанбина, который тихо подпевает словам песни и не замечает, как тот начинает закипать. — Тебе что надо, студент Со? – мистер Чхве кидает взгляд на Хёнджина и продолжает: — У меня должник пытается зачёт сдать, а ты его отвлекаешь. Ну-ка марш отсюда, пока я тебя за ухо не вывел! Чанбин округляет глаза и тычет большим пальцем на Хвана. — Этот что ли? Да где же он должник, тренер Чхве! Он ведь самый, – Со рисует круг в воздухе, — активный студент нашего института. Хёнджин сзади вскидывает брови в удивлении и кладёт руку другу на плечо, мысленно прося замолчать, но тот скидывает ее и продолжает приукрашивать институтскую деятельность парня. — Этот парнишка в начале семестра занял первое место и получил диплом на международном съезде по обсуждению и выдвижению тем для развития современной азиатской литературы в англоговорящих странах, который прибавил нашему учебному заведению статус, тренер Чхве! А пару дней назад он получил приглашение из Германии для учёбы по обмену! – Чанбин много жестикулирует и в конце шумно выдыхает. — Поэтому у него совершенно нет времени на то, чтобы сдавать ваши, несомненно, жизненно важные нормативы. Воцаряет тишина, во время которой Хёнджин думает о том, какой же его друг идиот. Нет, конечно, он благодарен ему за то, как рьяно тот пытается защитить его от тренера, придумывая разные отмазки и оправдания, но есть один маленький минус, который, кстати, уже понял мистер Чхве. — Чанбин-а, – тренер щурится, — а не перечислил ли ты мне случайно заслуги нашего образцового студента Ким Сынмина? Чанбин шумно сглатывает и улыбается. Хван хлопает себя ладонью по лбу и стонет от безысходности. Это же надо было додуматься повешать всё, что Сынмин заработал тяжким трудом на того, кто на пары не всегда ходит. Хёнджин задумывается о том, какой Сынмин всё-таки потрясающий человек, и расплывается в улыбке. Хван видел его последний раз пять дней назад в баре. Сынмин был пьян. Хёнджин помнит, как тот много говорил, смущенно улыбался, и как краснели его щеки от выпитого алкоголя. Ему тогда безумно сильно хотелось прикоснуться к его волосам и заправить пряди, которые мешали рассматривать лицо Кима, за уши, но тогда Хёнджин точно бы рухнул в обморок от сердечного приступа, потому что его и так колотило, когда он просто отвечал на вопросы Сынмина и неловко задавал их сам. Хван каждый раз прокручивает в голове их небольшой диалог, улыбаясь как влюблённый мальчишка, будоража бабочек в животе и разливая что-то теплое в груди. Он вспоминает образ Сынмина, который заставил его в тот вечер забыть, что такое дышать и зачем это надо. Его волосы каштанового цвета, которые выглядели безумно мягкими, объёмная черная куртка с нашивками, которые Сынмин цепляет на все вещи, что носит, и чёртовы джинсы, которые обтягивали идеальные ноги Кима и его задницу, что не даёт Хвану спокойно спать. Кстати о заднице. Хёнджин выплывает из своих мыслей и чувствует, как рука друга, внезапно появившаяся на пояснице, медленно плывет ниже. Чанбина смотрит на парня своими огромными от страха глазами и шепчет: — Братан, когда я сожму твою сладенькую попку, мы побежим в сторону столовой, – Со опускает руку еще ниже и оставляет ее на заднице Хвана. Тот слегка вздрагивает, хмурится, но кивает на слова друга. Тренер Чхве всё еще стоит рядом и продолжает гневаться на Чанбина за то, что он отвлекает его от занятия. Солнце всё еще припекает, поэтому мужчина прикрывает глаза, тяжело выдыхая, и вытирает пот со лба и шеи. Чанбин незамедлительно сжимает пятую точку друга, и они срываются на бег. — Паршивцы! Да я вас! – мистер Чхве принимается бежать за смеющимся Чанбином и Хёнджином, который часто оборачивается и кричит ему извинения и клятвы о том, что он обязательно всё сдаст. Хван пару раз оступается и чуть ли не валится на траву – ноги всё еще болят, но Со вовремя хватает его за руку и тащит за собой. — Тренер Чхве, – Чанбин останавливается, когда замечает, что преподаватель поставил руки в колени, устало выдыхая, — Вы только обязательно послушайте новую песню newjeans! Мужчина порывается опять начать бежать догонять негодяев, но, оступившись, падает, вызывая у Чанбина громкий смех. Хёнджин даёт ему подзатыльник и тянет за рукав футболки. Они вбегают в столовую, и все резко на них оборачиваются, удивленно хлопая глазами. На пару секунд студенты замолкают, но потом продолжают обедать и разговаривать, создавая привычный шум в помещении. Хван подходит к холодильнику и берет последнюю бутылку воды, откручивает крышку и уже представляет, как холодные капли коснуться его губ, когда Чанбин вырывает её из рук и выпивает махом. — Чанбин, блять, – Хёнджин кривит губы и грустно смотрит на холодильник, в котором остались только банки сладких газированных напитков. Он поворачивает голову на Со и видит, как к ним приближается Чэвон, держа в руках запечатанную бутылку воды. Девушка протягивает ее Хенджину и улыбается. — Держи. Видела, как тебя гонял тренер Чхве, поэтому можешь забрать, – она поправляет сумку на плече и ждет, пока Хван возьмёт бутылку. Чанбин в этот момент давится остатками воды, что течет по его подбородку, и смотрит на девушку глазами-сердечками. Он бормочет о том, что его тоже гоняли, на что Хёнджин сразу же усмехается, а Чэвон переводит свой взгляд на Со и треплет по волосам ласково, поднимая уголок губ. — Спорт – это жизнь, Бинни. Она проходит мимо Чанбина и скрывается за дверями столовой, а Хёнджин не сдерживается и срывается на смех, смотря на то, как сильно покраснел друг от прикосновения Чэвон и ее милого обращения. — Бинни, – Хван стучит другу по плечу и идёт к свободному столу, по пути раскрывая бутылку и делая глоток воды, в наслаждении прикрывая глаза.***
Субботний вечер как всегда проходит одинаково. Группа Plaza уже второй час прогоняет весь сет-лист, который собрали еще полтора месяца назад. Песен вошло столько, сколько было прописано в положении к выступлению студенческих групп – десять, поэтому последние два месяца каждый вечер ребята собираются в хорошо оснащенное помещение современным музыкальным оборудованием и готовятся к фестивалю рок-музыки, который организовывает университет Чунан в сотрудничестве с американским сообществом рок-музыкантов. Репетиции проходят насыщенно и плодотворно: никто не теряет времени зря и выкладывается на полную. Все члены команды понимают, насколько это важный концерт, ведь именно там их наконец могут заметить и пригласить работать в одну из музыкальных компаний, которые являются спонсорами фестиваля. Хёнджин бывал в подобных местах, но только как зритель, поэтому сейчас ему бы очень хотелось приоткрыть завесу тайны и узнать, какого это, быть по-другую сторону и на таких масштабах. Он приобщился к рок-музыке еще будучи подростком. Стоило приехать к дедушке в гости, как Хвана невозможно было вытащить из дома: он перебирал старые кассеты, которые хранились у дедушки в шкафу, вставлял их в кассетный плеер и надевал наушники, подпевая словам знакомых песен и корча рожицы. Хёнджин подбегал к зеркалу, взъерошивал свои длинные волосы и перекидывал лямку игрушечной гитары через шею, подражая Джиму Моррисону. Дедушка находил это очень забавным, поэтому частенько перевоплощался вместе с внуком в образы своих любимых рок-исполнителей. Хёнджин рос, и его интерес к такому жанру музыки только увеличивался. В годы средней школы на уроках музыки класс особенно подробно изучал феномен рок-музыки, его основоположников и последователей. Хван знал ответы на все вопросы миссис Пак и постоянно выступал с информацией о важных персонах рок-музыки, чем вызывал неподдельную гордость у учительницы, которая всегда обсуждала с подростком интересующие его вопросы и поддерживала в желании стать гитаристом. В выпускном классе, когда ребята отправились отмечать окончание школы, Хёнджин и еще несколько парней, которые также разделяли любовь Хвана к рок-музыке, организовали небольшой концерт на площади возле ресторана. Ребята не ожидали, что их музыка и песни собственного сочинения так сильно понравятся не только одноклассникам, учителям и родителям, но и посторонним людям, которые в восхищении останавливались возле группы, выкрикивали слова поддержки, а потом громко аплодировали. Миссис Пак тогда тепло улыбнулась Хёнджину, наклонилась и шепнула на ухо, тыча пальцев прямо в грудь: — «Я король ящериц, я способен на всё». Стрелка часов переваливает за двенадцать. Чанбин ушел около сорока минут назад – он отлично отыграл на этой неделе, пару раз даже приходил пораньше и в одиночку прогонял весь сет-лист. Хёнджин, не раздумывая, отпустил его на заслуженный отдых. Парни включают последнюю в списке песню и играют как в последний раз, выжимая из себя остатки сил. Звучит заключительный аккорд, и комнату обволакивает тишина, в которой слышится только тяжёлое дыхание гитаристов. Крис, стоящий за синтезатором, отключает аппаратуру и идет на выход, кивая Хвану на прощание. Хёнджин поднимает ему ладонь в ответ, отключает гитару от примочек и усилителей и оборачивается на голос Хисына – бас-гитариста. — Можем поговорить? – он кивает в сторону небольшого, но удобного белого диванчика, на котором они часто отдыхают после репетиций. Блондин откладывает электрогитару и следует за другом, по пути завязывая волосы в хвостик на затылке. Хёнджин устал – это заметно по его лицу, которое не выражает абсолютно никаких эмоций, а глаза начинают потихоньку слипаться от нехватки сна. Он сегодня сдал первый экзамен по вокальному исполнению и поэтому чувствует себя выжатым лимоном. Хван долго и упорно готовился к нему, потому что хотел оказаться в списке лучших, чтобы Сынмин заметил его и обратил внимание на то, какой Хёнджин молодец. Хван всё еще думает о Сынмине. Ему не дают покоя мысли о том, что Ким каждый день находится рядом с ним в аудитории, сидит за соседней партой, смеётся с дурацких шуток своего друга и не обращает никакого внимания на Хвана, который партой выше захлёбывается в собственном возмущении, но не спешит подойти и оттолкнуть его дружка, чтобы вытянуть Сынмина из-за стола и впиться в его губы грубым поцелуем, вкладывая в него чувства, которые всё еще не решается озвучить. Хёнджин потирает виски пальцами и падает на диван рядом с Хисыном, садясь к нему полубоком. — Я правда не знал, что так выйдет, – парень заносит руку за голову и почёсывает затылок. — Джинни, клянусь, я не собирался подводить тебя. Хван в недоумении смотрит на Хисына и взглядом просит его продолжить. — Пару недель назад я говорил, что отец улетел в Ирландию по делам компании, – Ли дергает пальцы и говорит тише: — Его повязали. Оказалось, что на протяжение длительного времени он занимался какой-то нелегальщиной на стороне, а в Дублине это пронюхали и всё вскрылось. Мать и меня вызывают в суд как держателей самого крупного пакета акций. Суд назначен на вторник, а вылететь я должен уже завтра. По документам мы не будем иметь права покинуть Ирландию ближайший месяц, пока разбирательство полностью не закончится. Мне жаль, Хёнджин. Блондин смотрит в точку перед собой и слышит треск своего сердца, которое сейчас вдребезги разлетается. Он так сильно хотел оказаться на огромной сцене перед тысячами людей, которых объединяет любовь к музыке. Хван видит, как перед глазами проплывают кадры еще со школьных времен, когда пятеро мальчишек собрались вместе для того, чтобы осуществить свою мечту и получить любовь, если не со всего мира, то со всей Кореи точно. Plaza всегда в полном составе выходила на сцену. Хёнджин не хочет даже думать о том, что давнее детское желание они будут претворять в жизнь без Хисына, – человека, который написал половину текстов для их песен и каждый раз принимал главное участие в записи синглов. Хван безумно ценит Ли за его откровенность со слушателями и за его любовь к сцене. Так, как делает Хисын, не может никто. Хёнджин накрывает дрожащие руки друга своими и успокаивает, зная, какой ураган сейчас происходит у него внутри. Хисын любит своего отца и от этого кошмарно переживает. — Я тебя понял, – Хван говорит это и кладет руку на карман любимой рубашки, с которой снимает значок, подаренный дедушкой много лет назад. — Возьми его с собой. Так я буду знать, что мысленно ты исполнил эту мечту вместе с нами. Хисын принимает украшение и широко распахивает глаза. — Джинни, я не могу взять это. Его же привёз твоей дед с Вудстока '69, – Ли приглядывается. — Тут даже выгравирована надпись «С любовью, Grateful Dead!». Хёнджин слабо улыбается. — Помнишь, дедушка рассказывал, что они выступали в дождь, когда аппаратура нестабильно работала, а из-за погоды иногда их било током? – Хисын кивает и тепло смотрит на друга, окунаясь в воспоминания. — Я хочу, чтобы эта история и этот значок стали для тебя и нас всех чем-то большим. Чем-то, что всегда будет мотивировать нас петь и играть в грозу и обстоятельства, идущие против нас, а мы будем держаться за место на сцене так же крепко, как держали друг друга за руки, когда первый раз поклонялись публике. Хисын прикрывает глаза и ладонью быстро стирает слёзы, которые внезапно побежали по его щеке. Воспоминания о детстве и их команде появляются под веками, и парень не может не улыбнуться. Хёнджин хватает его за плечи и прижимает к себе, хлопая несколько раз по спине. — Я так тебя люблю, Джинни, ты просто не представляешь, – Хисын смеётся и одновременно сам смущается – они не часто говорят друг другу такие признания. — Но ты просто обязан взять на моё место кого-нибудь. Хочу, чтобы этот человек почувствовал, какого это, работать с тобой в одной команде. Блондин отпускает друга и согласно кивает. Он сделает всё, что Хисын только захочет.***
I Think He Knows – Taylor Swift
Пару часов назад Хёнджин вместе с парнями проводили Хисына на самолёт. После вчерашнего разговора Хван сразу же позвонил Чанбину и рассказал ему обо всём. Со моментально встрепенулся и рвался приехать в студию, чтобы опять увидеться с Ли, но Хёнджин попросил подождать до утра, – Хисын был не в состоянии видеться с командой. В аэропорте клавишник Крис и ритм-гитарист Джухёк не могли сдержать слёз, когда прощались с напарником. Сложилось ощущение, что друзья провожают Хисына насовсем, за что тот каждому треснул подзатыльник. Хёнджин с теплой улыбкой со стороны наблюдал, как Чанбин старался серьёзно говорить Ли о том, что всё будет в порядке, и просил, чтобы он не сильно переживал о своём отце, но нижняя губа предательски затряслась, а потом Со и вовсе прижал Хисына к себе так крепко, что тот начал сдавлено дышать. Самолет Сеул-Дублин отправился в восемь утра по местному времени. Хёнджин ненадолго попрощался с парнями, потому что сегодня они вновь встретятся, но уже для первой репетиции без Хисына. Хван всю ночь прокручивал в голове слова друга о новом участнике группы и не мог понять, как Хисын решился отдать свое место другому? Хёнджин, наверное, никогда не сможет сделать это. Не то чтобы он жадничает, но, когда ты каждый раз выкладываешься на полную, работаешь допоздна, пытаясь усовершенствовать свои навыки игры, создаешь новую музыку, которая понравится публике и поможет тебе осуществить мечту, мысль о том, что кто-то может встать на твоё место, пугает. Однако, если Хисын пошел на такой шаг, то Хёнджин не вправе его переубеждать. С болью в сердце, но он сделает так, как его попросил друг. В понедельник Хван стоит перед институтом в ожидании Чанбина, который написал, что уже бежит. Хёнджин потирает глаза и хлопает себя по щекам, стараясь немного взбодриться из-за бессонной ночи. Вокруг шумят студенты, и он мечтает поскорее зайди в аудиторию, сесть за последнюю парту и поспать хотя бы полчаса, иначе он сегодня не доживет до конца дня. Хёнджин всматривается вдаль и наконец видит Чанбина, бегущего к нему с огромным медведем в руках. — Она разорвёт его на твоих глаза и засунет тебя внутрь, – Хван наигранно улыбается и смотрит на часы. Десять минут до начала пары. Чанбин перехватывает игрушку размером с него поудобнее и закатывает глаза. За последние несколько дней настроение Чэвон менялось со скоростью света: в один момент она готова расцеловать Со за то, что он дышит, а в другой вырвать все волосы, потому что он вновь ходил за ней по пятам. Хёнджин довольно хмыкает и думает, что ему определенно повезло, – у Сынмина нет таких эмоциональных качель. «Да, а еще у Сынмина нет парня Хёнджина», – тут же говорит внутренний голос. — Чэвон примет мой подарок и поцелует на глазах у всего института, – мечтательно говорит Чанбин, прикрывая глаза. Хван посмеивается и разворачивается на пятках, собираясь войти в здание, но врезается в парня, выбегающего из института. Он падает и роняет тетради, которые разлетаются рядом. Хёнджин тормозит, но потом до него доходит, с кем он столкнулся. Блондин слышит, как Чанбин прыскает в кулак, и спешит помочь парню встать. — Сынмин, ты в порядке? – спрашивает обеспокоено и видит, как Ким потирает ногу, которой ударился. — Чёрт, прости меня. Сынмин смотрит на протянутую Хёнджином руку, а потом и на самого парня, который внимательно разглядывает каждую черту его лица. Они сталкиваются взглядами, и блондин тонет в звездном океане, который плещется в глазах Сынмина. Ким вкладывает свою ладонь в руку стоящего над ним парня, и Хёнджина прошибает током от соприкосновения их кожи. Он сжимает пальцы Сынмина и тянет на себя, вынуждая Кима подняться и оказаться слишком близко. Между ними расстояние – длина ладони, и Хван может слышать, как Сынмин учащенно дышит. Хёнджин рефлекторно опускает левую руку на талию Сынмина, чтобы сохранить его равновесие, и ощущает тепло его кожи через тонкую ткань футболки. Подушечки правой руки всё еще касаются запястья Кима, которое Хёнджин, сам того не замечая, невесомо поглаживает. Сынмин гулко сглатывает и остаётся неподвижным, глазами быстро бегая по лицу Хвана и позволяя ему касаться себя. Сердце Хёнджина сейчас вылетит из его груди, потому что это не сон. Хёнджин чувствует Сынмина своим телом. Он боится шевельнуться – не хочет, чтобы Ким «очнулся» и отпустил его руку. Хёнджину так приятно сжимать его пальцы, осторожно трогать спину и слушать, как Сынмин дышит. Ким опускает голову вниз, разрывая их зрительный контакт, и делает шаг назад, кивая на тетради. — Мне нужно идти, – тихо говорит он и присаживается, собирая конспекты. Хёнджин сразу же опускается к нему и помогает, в процессе***
Теперь они обедают втроём. Чэвон прижимается к Чанбину и протягивает ему куриные палочки, приговаривая, что ему нужно больше кушать, а Хёнджин сдерживает рвотные позывы от этой «сладкой» парочки. Он ковыряет палочками мясо и не может выбросить из головы мысли о новом гитаристе, которого срочно нужно найти. Осталось три недели до фестиваля, и Хёнджин не хочет провалиться. Хван был бы рад пригласить в группу знакомого человека, с которым не пришлось бы долго налаживать контакты, поэтому он сразу отметает идею с объявлениями. В окружении Хёнджина нет людей, которые могут играть на бас-гитаре. Одни отшучиваются, что она бесполезная, а другие просто не знают о ее существовании. Парадокс, не так ли? Он учится на факультете музыки и никто в его и параллельной группах не умеет играть на электрогитаре. Хёнджин готов рвать волосы на голове от злости на самого себя за то, что не может найти временную замену Хисыну. Хван бросает палочки, скрещивает руки на груди и смотрит на студентов, будто сканируя. Вряд ли это поможет найти музыкального гения, но нужно делать хотя бы что-то. — Всё еще думаешь о временном гитаристе? – Чанбин приобнимает девушку за плечи и смотрит на друга. Тот кивает. — Кто-нибудь есть на примете? Хван отрицательно качает головой. Он делает глоток кофе и думает, чтобы мог на его месте сделать Хисын. Возможно, он пригласил бы дедушку Хвана. — Хёнджин, – его окликает Чэвон. — Попроси Сынмина. Чанбин и Хёнджин смотрят на девушку в недоумении и взглядом просят пояснить. Она садится к ним полубоком и начинает: — Только не говорите ему, что это я вам рассказала, – они кивают. — Пару раз я видела, как он выступал в баре на окраине города. Буквально за неделю до того дня Сынмин купил электрогитару, – то ли бас, то ли пас, не помню, и мы поехали отпраздновать это. Я, Сынмин и его друг Джисон, который, между прочим, спит с Минхо – молодым продюсером и владельцем того бара, – она переходит на шепот. — Давай ближе к делу, – просит Хёнджин. — Так вот. Всё было отлично, мы веселились и танцевали, а потом Сынмин куда-то пропал, и увидели мы его уже на сцене, когда он подключал свою гитару. Хёнджини, ты бы видел, как он сиял! – она смотрит на парня и улыбается. — Я не знала, что он может так играть. Это было настолько хорошо, что тот самый продюсер Минхо дал ему свою визитку лично и попросил связаться с ним, когда Сынмин захочет дальше продвигаться как рок-музыкант! — Брат, мы должны взять его, – твёрдо говорит Чанбин. — Я его сам за шкирку притащу, если он будет отказываться. Хёнджин укладывает всю полученную информацию на полочки своего сознания и думает, какой же он дурак. Почему сразу же не обратился к Сынмину, который каждый день под его носом? Если бы не его страх, которому Хван позволял сковывать себя в присутствии Кима, то он давным-давно смог бы узнать о музыкальной деятельности Сынмина. Честно признаться, Хёнджин даже мысли не допускал о том, что он может играть на электрогитаре. Глупо судить по обложке, но Ким правда не похож на человека, который по ночам собирается в бар, чтобы дать небольшой концерт. «Отлично, Хёнджин, теперь ты на всех рок-музыкантов повесил ярлык, ведь по твоей логике они выглядят как отвязные ребята, у которых есть проблемы», – и вновь этот поганый голос, который как всегда прав. Блондин вдруг представляет разгоряченного от долгой игры на гитаре Сынмина, по лицу которого стекают крупные капли пота, а губы растягиваются в постоянной улыбке. Да, они определённо должны взять его. — Не нужно, я сам попробую поговорить с ним, – Хёнджин встречается взглядом с Чанбином. — Справлюсь. Чэвон аккуратно вклинивается в их разговор: — У него сейчас как раз последняя пара в пятнадцатой аудитории, а потом прогон номеров с первокурсниками. — Я помню. Тогда мне нужно поспешить, – Хёнджин забирает поднос, кивает Чанбину и подмигивает Чэвон на прощание. — У них что-то есть? Чанбин крепче прижимает ее к себе. — Только в мечтах Джинни, милая. Хёнджин влетает в аудиторию вместе со звонком, виновато улыбается преподавателю и кланяется, сразу проходя вдоль рядов к свободной парте. По пути он цепляется взглядом за Сынмина, который, заметив, что его поймали за разглядыванием Хвана, моментально краснеет и отворачивается к Джисону. Хёнджин прячет улыбку и садится в конце аудитории. Все полтора часа он сидит как на иголках: то коленкой начнет стучать так сильно, что заденет стол и получит предупреждение от преподавателя, то ручкой щёлкать на всю аудиторию, вынуждая некоторых студентов повернуться к нему и злобно шикнуть. Сынмин на всё это мило улыбается и получает тычок локтем в бок от друга. — Между вами что-то было? – шепотом спрашивает Хан. — Я вижу, как он на тебя пялится! Преподаватель специально громко прокашливается, прося быть тише. — Пусть пялится, мне-то что? – отвечает Сынмин и отодвигается от друга. Джисон его притягивает обратно, что не может не заметить Хёнджин, и продолжает задавать вопросы. — Да вы переспали, – это было слишком громко. Преподаватель гаркает на Хана, а все обращают внимание на их парту. Джисон просит прощение и добавляет тише: — Я не верю, что у вас ничего не было. Он сейчас свалится с парты, Сынмин, если ты не обернёшься. Ким выпрямляется и совсем немного поворачивает голову в сторону последних рядов, замечая Хвана, который делает вид, что активно пишет и нисколько не подслушивает. Сынмин смотрит на Джисона скептически и продолжает вести конспект. Хан вздыхает и нарочно громко произносит: — Согласен, Сынмин, его зад просто улёт! Хёнджин тут же вскидывает голову и хмурит брови, пристально смотря в спину Кима. Джисон показывает рукой в сторону Хвана и расплывается в улыбке, подтверждая свои слова. Сынмин оглядывается на блондина и неловко тянет уголок губ, будто извиняясь за глупого друга. — Хан Джисон, покиньте аудиторию немедленно! Сынмин чувствует взгляд Хёнджина. Ему кажется, что блондин может просверлить в нём дыру. И чего он на него так уставился? Наверное, Сынмин сделал что-то не так. «Да ладно! Не прикидывайся, будто не понимаешь, почему он так пялится». Ну, возможно, только совсем немного. Наконец пара заканчивается, и Хёнджин может подойти к Сынмину и поговорить с ним. Спокоен ли он? Определенно нет, особенно после того, что он подслушал на занятии. Хван встает из-за парты, быстро собирается, вешает лямку сумки на плечо и спускается к столу Сынмина. Он делает несколько глубоких вдохов, приходя в своё нормальное состояние (разве оно возможно рядом с ним?), и делает последний шаг, окончательно сокращая расстояние между собой и спиной Кима. — Сынмин, можно... – мимо него проносится девчонка, которая начинает дергать Кима за кофту и куда-то активно звать. Он что-то отвечает ей, не услышав Хвана, и встает со скамейки. Хёнджину так неловко. Он кладёт руку на затылок, разворачивается на пятках и быстро покидает аудиторию, чувствуя себя полным идиотом. Парень идет до конца коридора, заворачивает за угол и скрывается в туалете. Подходит к раковине, пару раз ополаскивает лицо и смотрит на себя в зеркало. Почему он ушел? В первую очередь он должен был поговорить с Сынмином, как с человеком, в чьей помощи нуждается группа, и только потом позволять чувствам брать верх над собой и трусливо сбегать. Хёнджин зол на себя. Ему не следовало так поступать. Сейчас он может подвести команду, если не соберется. В голове сразу же появляются слова Чанбина о том, что он мог бы сделать это сам. Хёнджин усмехается. Опять ослушался Со и напортачил. Хван находится в туалете еще минут двадцать. Звонит другу и чуть ли не плачет, извиняясь за свою глупость. Чанбин осыпал его «комплиментами» и пообещал, что обязательно сообразит встречу лица Хёнджина с дверью его квартиры, если Хван не возьмёт яйца в руки и не пойдет за Сынмином. — Хёнджини, всё в порядке, – в трубке появляется мягкий голос Чэвон, который успокаивает парня. — Я ведь говорила тебе, что после пар он обязательно пойдет прогонять номера с первокурсниками. Загляни в репетиционную. Хёнджин благодарит ее и сбрасывает звонок, выбегая из туалета. Он несётся на первый этаж и толкает красную дверь, входя в тренировочный зал. Помещение огромное, поэтому сначала никто не замечает, что он вошел. Хёнджин осматривается – он никогда не был здесь. Две из трех стен зала от потолка до пола завешаны синей тканью, а последняя – зеркалами. Как раз напротив неё стоит не меньше сорока человек, которые плавно двигаются под музыку. Сынмин же стоит к Хвану спиной и руководит первокурсниками. Хёнджин отходит в угол зала и дожидается, когда музыка стихнет, а студенты начнут расходиться. Полчаса ожидания, за которое Сынмин не разу не обернулся, – то ли действительно не видел Хвана в отражении, то ли просто не хотел прерывать занятие. Хёнджин хочет верить, что первое. Как только первые парни и девушки идут к дверям, блондин тут же направляется к Сынмину, который оборачивается и вздрагивает, совершенно не ожидая увидеть парня здесь. — Привет, еще раз, – Хёнджин слегка поднимает руку, неуверенно здороваясь. — Мы можем поговорить? Ким кивает и отходит к балетному станку, опираясь на него бедрами. Хван следует за ним и встает напротив, разглядывая Сынмина. Какой же он всё-таки красивый. — Как у тебя хватает терпения и сил на занятия с такой большой командой? Не думаю, что я справился бы, – Хёнджин наклоняет голову в бок и продолжает изучать черты лица парня. — На самом деле, это не так тяжело, как кажется, – Хван уверен, что к совету Чанбина нужно было прислушаться, потому что голос Сынмина вызывает в нем мурашки. Он слышит его громким и чётким, а не пьяным или шепчущим, и это самое лучшее, что Хёнджин слышал. Голос Сынмина хочется на диктофон записать и включать каждый раз перед сном, раслабляясь и убаюкиваясь. — Когда у людей есть желание заниматься и отдавать этому делу столько времени и сил, сколько потребуется, то мне в радость находиться наедине с ними. Хёнджин кивает и не знает, с чего правильнее начать разговор о рок-группе. Сынмин, заметив неловкую паузу, опускает руки на станок и смотрит на блондина в ответ, также наклоняя голову к плечу и растягивает губы в улыбке, обнажая ряды белоснежных зубов. Господи, не улыбайся так, мое сердце ведь не железное, Сынмин-а. — Правда? – теперь Сынмин смеётся и прикрывает рот рукой. Хёнджин смотрит в недоумении, не понимая, о чем он. — Ты сказал, что твоё сердце не выдержит, если я продолжу улыбаться. Пожалуй, получить от Чанбина дверью по лицу за свою глупость звучит не так страшно. — Правда, – серьёзно отвечает Хёнджин, на что Сынмин удивленно хлопает глазами. — Я хочу, чтобы ты играл для меня. Ким натягивает рукава кардигана до пальцев и обнимает себя за локти. Он молчит, и Хёнджин понимает, почему. Никто в институте не знает о том, что Сынмин играет на электрогитаре. И Хёнджин тоже не должен был этого знать. — Так вот почему ты себя так ведёшь, – эмоции Сынмина сменяются с радости на разочарование. Он отталкивается от стойки и злостно собирает сумку, избегая взгляда Хвана. — Увидел меня в баре и теперь решил шантажировать? Парень в шоке распахивает глаза и вовремя хватает за руку порывавшегося уйти Сынмина. Он пытается вырваться, но Хёнджин тянет его на себя и прижимает к груди, располагая руки на спине. В зале возникает тишина. Сердце Кима колотится так сильно, что удары отдаются в ушах. Сынмин чувствует, как кожа покрывается мурашками от резкого соприкосновения с телом Хёнджина, теплоту которого он ощущает под пальцами. Трудно объяснить, что сейчас происходит в мыслях парня: желания оттолкнуть и притянуть Хвана равносильны, но Сынмин не понимает, почему подчиняется второму больше. Он не наделяет свои действия отдельным смыслом и лишь идет на поводу у тела, которое так чувственно отзывается на каждое прикосновение Хёнджина. Блондин случайно касается носом щеки Кима и слышит, как он шумно втягивает воздух, щекоча этим кожу на шее. Сынмин приподнимает голову и задыхается: взгляд Хёнджина направлен прямо ему в глаза. Он смотрит пристально, долго, глубоко, пробирает до самых костей и привязывает Кима к себе невидимыми лентами, заставляя смотреть в ответ. И Сынмин подчиняется. Знает, что завтра будет корить себя за легкомыслие и доверчивость, которая так открыто проявляется рядом с блондином, но сегодня он об этом забывает и позволяет Хёнджину делать с собой всё, что тому только захочется. Его руки поднимаются к лопаткам Кима, очерчивают их и спускаются к пояснице, поглаживая. Кончики пальцев подрагивают, а грудная клетка поднимается неконтролируемо часто. Сынмину стыдно за то, как сильно реагирует его тело на невинные прикосновения Хёнджина. У него давно ни с кем не было близости, поэтому сейчас он чувствует себя так, будто испытывает все эти ласки впервые. Он прикрывает глаза и кладет кисти на плечи Хвана, рвано выдыхая, когда ладони Хёнджина касаются бёдер. Совсем аккуратно и нежно, парень проводит по ним руками, доходит до карманов и проникает под ткань. Хван ощущает дежавю: он абсолютно уверен, что происходящее уже случалось. Однако чувства и эмоции, которые переполняют его и сейчас выльются рекой, говорят об обратном. Хёнджин касается носом виска Сынмина, вдыхая сладковатый аромат его волос, и сжимает ягодицы, вырывая из него тихий стон, который парень стремится заглушить в плече Хвана. Сынмин молится всем Богам, чтобы они помогли ему выбраться из нежных рук Хёнджина, который продолжает ласкать его губами и руками. Ким находит действия блондина безумно смущающими и поэтому чувствует себя стеснительным девственником, который прячет свои красные щеки в плече партнёра и сдерживает томные вздохи, прикусывая губы. Разум давно покинул Сынмина. Он медленно ведет подрагивающие руки по телу Хёнджина, касается пальцами шеи, достигает затылка и закрепляет их в замок, слегка надавливая, чтобы парень стал ближе. Хёнджин клянётся, что еще никогда не испытывал такую бурю эмоций от простых прикосновений через одежду. Его дыхание сбилось к черту, а от мыслей о более откровенных действиях с Сынмином, которые ему подкидывает сознание, приходится прикрыть глаза и сцепить зубы, лишь сильнее сжимая ягодицы Кима в ладонях и притягивая его самого к своим бедрам. Пока ему большего и не надо. Сейчас он не хочет напирать и пугать Сынмина своими желаниями, которые держит в голове под замком. Ему достаточно тихих вздохов Кима на его действия, ощущения теплых рук на затылке и горячего тела, которое неосознанно прижимается к нему ближе. Хёнджин еще раз проводит ладонями по бёдрам парня, наклоняется и оставляет горячий поцелуй за ухом Сынмина, который вплетает свои пальцы в блондинистые волосы Хвана. Он откидывает голову назад и открывает шею для поцелуев. Хёнджин тихо усмехается неожиданному действию со стороны Сынмина, но приближается к коже и ведёт дорожку из невесомых поцелуев-бабочек к кромке светлой футболки, оставляя последний поцелуй на ключицах Кима. — Ты нужен мне и моей команде, – шепчет Хван прямо в ухо. Сынмин тяжело дышит и открывает глаза, возвращаясь в реальность. Он чувствует себя так, будто только что переспал с Хёнджином прямо в репетиционной, а не позволил ему всего лишь касаться себя через одежду. Ким убирает руки и отходит к станку. — Не понимаю, – Сынмин хмурится. — Что ты имеешь в виду? Хёнджин двумя руками зачесывает назад волосы и пытается успокоить свое сердце, которое всё еще бешено стучит из-за Кима. — Я знаю, что ты отлично играешь на бас-гитаре. Не отрицай это, у меня надёжный информатор, – Хёнджин тянет уголок губ и после паузы продолжает. — Я хочу пригласить тебя в свою рок-группу. Внутри Сынмина смесь из фейерверков и конфетти взрывается. Мало кто в институте знает, но Ким играет в барах по ночам. Он дает маленькие концерты, исполняя песни, которые пожелают гости. В тех местах, где Сынмин больше любит появляться, публика приятная и наиболее активная, расположенная к той музыке, которую он играет. Для всех в институте он мягкий и спокойный студент музыкального факультета, но для себя и близких каждую ночь он перевоплощается в дерзкого и смелого бас-гитариста, который всего себя отдает игре и делает это так, будто держит гитару в последний раз. Сынмин любит сцену. После загруженных дней он всегда появляется в одном из баров Сеула, подключает инструмент и растворяется в этом моменте, слыша только свою собственную игру и стук сердца. Предложение Хёнджина пленит Сынмина. Он всегда мечтал играть в рок-группе и создавать музыку с кем-то еще, делясь своими мыслями и выслушивая идеи других. Однако Plaza известны, и Ким точно не хочет стать тем, кто подведет их. — Мне кажется, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ты ошибаешься, если считаешь, что моя игра достойна места в команде. Извини, – Сынмин одаривает Хвана последним взглядом и направляется к двери. — Почему ты так недооцениваешь себя? – говорит Хёнджин в спину. — Тебе стоило видеть, с каким восхищением о твоей игре рассказывала Чэвон. Её глаза сияли, Сынмин. Я не думаю, что в тот момент она лгала мне, так почему сейчас ты лжёшь? Сынмин останавливается. Он не может сказать, что неуверен в себе, но ему определенно страшно совершить ошибку. Кто знает, чем может обернуться его провал для целой команды? Ким разворачивается и пожимает плечами. — Не хочу подвести тебя. Я видел ваше выступление, Хёнджин, – он смотрит на Хвана побитым щенком и внезапно зевает, вызывая улыбку у блондина. — Ты устал, – констатирует факт Хёнджин. — Давай встретимся сегодня в кафе напротив и всё обсудим? Только, пожалуйста, не делай поспешных выводов. Я обещаю, что ты станешь тем, кто проведёт нас к успеху, но никак не отведёт от него.***
Сынмин поправляет воротник джинсовой рубашки и подходит к зеркалу. Нельзя сказать, что он не переживает. Предложение Хёнджина эти несколько часов он всё обдумывал и обдумывал, но всё равно не готов однозначно ответить. Страх, который его останавливает, безумно раздражает, и Сынмин очень сильно хочет противостоять ему, но, наверное, пока он не способен сделать это. Ким смотрит на себя через зеркало, пробегается взглядом по тем участкам тела, которых касался Хёнджин, придаётся воспоминаниям, и щёки сразу же наливаются красным оттенком. Сынмин не знает точно, почему позволил Хвану целовать себя и почему сам подставлял кожу под поцелуи. Конечно, он замечал постоянные взгляды блондина на себе, но никогда не считал их необычными, влюблёнными. Возможно, Сынмин был немного глупым, он и не отрицает, но у него и в мыслях не было, что Хёнджин может быть неравнодушен к нему. Они учатся вместе больше двух лет, но близко никогда не общались. Сынмин, как староста и активист, бывало обращался к Хвану по студенческим вопросам и делам, но не более. Тогда отношение блондина к себе не казалось Сынмину особенным, но сейчас, после случившегося в репетиционной, он прокручивает в голове каждый их контакт и хлопает себя по лбу за свою же глупость и слепоту. Но иногда Сынмин и сам окидывал Хёнджина взглядами, пока тот был чем-то занят. Киму, если честно, нравилось наблюдать за парнем, когда тот приходил на практику и брал в руки акустическую гитару, перебирая струны. Порой он поглядывал на него из окон института, когда Хёнджин занимался физкультурой на территории спортивного поля. Застывал там на некоторое время, пока не подходил Джисон и не толкал его плечом, ухмыляясь. Хан подшучивал над Сынмином за эти крошечные взгляды и советовал подойти и присунуть ему, но так как советам Джисона последует только отчаянный и умалишенный, то Сынмин начинал возмущаться и твердить, что просто смотрит на погоду. Стоит ли говорить, что после этого Ким всё-таки задумался над словами Джисона? Нет, не о том, чтобы зажать Хёнджина, а о том, чтобы просто подойти к нему. С того момента Сынмин старался попадаться блондину на глаза, где бы тот не был. Уронить в очереди столовой батончик перед ногами Хёнджина, моментально вызывая у того реакцию поднять его и передать Киму? Сделано. Потянуться в библиотеке к той же книге и соприкоснуться пальцами, улыбаясь и извиняясь? Да легко. Ким был доволен своей маленькой хитростью, которой (он уверен) вызывал у Хвана сбившееся дыхание и ускоренное сердцебиение. Только спустя время Сынмин стал замечать, что сам начинает испытывать то же в ответ. Игры затянулись, а чувства, которые осторожно обвивали его всего, росли, и Киму это определенно не нравилось. Он не хотел, чтобы его глупые поглядывания за Хёнджином и небольшие шалости вылились во что-то серьезное. Джисон назвал его дураком, который боится позволить себе влюбиться в Хёнджина, но Сынмин твёрдо решил, что больше не окажется рядом с парнем, который уже нашел место в его сердце. Однако Сынмин никак не ожидал, что несколько недель спустя он случайно столкнётся с ним на выходе из института, а потом и вовсе, поддавшись зарытым глубоко внутри чувствам, будет плавиться в руках Хёнджина под его нежными поцелуями. Стрелка часов переваливает за восемь вечера, и Сынмин выходит из комнаты, направляясь в кафе. Это маленькое и уютное местечко, где студенты любят проводить время после пар за чашкой холодного кофе и вкусными десертами. Парень толкает дверь и входит внутрь, глазами ища Хёнджина, который сразу же повернул голову на открывающуюся дверь и теперь смотрит на Сынмина, встречаясь с ними взглядами. Ким переводит дыхание и подходит к столику. Хёнджин тут же вскакивает с места и отодвигает парню стул, предлагая присесть. Сынмин коротко улыбается. — Я не знаю точно, что тебе нравится больше, но официант посоветовал мне заказать холодный чай с малиной, – Хёнджин ставит красивую голубую кружку ближе. — Он сказал, что в этот сезон его много кто берет, но, если тебе не понравится, мы можем сделать другой заказ. — Я очень люблю малину, – отвечает Сынмин и тепло улыбается блондину. — Всё в порядке, Хёнджин. Парень облегченно выдыхает и тянет уголки губ в ответ. Сынмин засматривается на него и вновь позволяет сердцу стучать сильнее обычного. Хёнджин красивый. Его блондинистые волосы, которые невероятно переливаются на солнце, его пухлые губы, что ярче самой спелой вишни, и его щеки, которые так мило наливаются румянцем от внимательного взгляда Сынмина, заставляют чувства Кима расти в геометрической прогрессии. Он делает глоток чая и удовлетворенно кивает. Это очень вкусно. — Думаю, мне нужно знать немного больше о ситуации, в которой ты оказался, чтобы помочь тебе, – говорит Сынмин. Хёнджин отставляет кофе и сцепляет руки в замок, опуская их на край стола. — У моего друга бас-гитариста возникли некоторый проблемы, поэтому он был вынужден улететь в Дублин. Всё случилось слишком быстро. Никто не ожидал, что так произойдет, даже он сам, – Сынмин следит за эмоциями Хёнджина на лице, которое вмиг погрустнело. — Перед тем как уехать, он попросил меня, чтобы на его место я взял достойного человека, который исполнит нашу давнюю мечту за него. Я долго противился и отпирался, если честно, – он усмехается, — потому что не хотел, чтобы кто-то заменил Хисына, а потом получил признание, которое по праву должно принадлежать ему. Но я также не хотел подводить свою группу, для которой выступить на этом фестивале – мечта всей жизни. Тогда я взялся за поиски. Не скажу, что основательно, потому что будь на моем месте Хисын, то он бы поехал и в другие университеты, лишь бы найти того, кто сможет, но я лишь опросил самых близких, потому что глубоко в душе всё еще не был готов принять «чужака». — Тогда почему ты обратился ко мне? – прерывает его монолог Ким. Хёнджин направляет взгляд на Сынмина. — Потому что, – блондин запинается. — Потому что ты дорог мне. Сынмин чувствует, как в груди что-то теплое разливается. Они смотрят друг на друга несколько секунд, не отрываясь, а потом Хёнджин продолжает. — Если бы я знал, что ты играешь, то ты был бы первым и единственным человеком, к которому я обратился. Чэвон очень помогла мне, рассказав о тебе. Ты только не ругай ее сильно за это, она переживает. Не знаю, что бы делал без ее помощи, – Хёнджин делает глоток кофе и разглядывает Сынмина. — Потому что я никогда и мысли не допускал, что ты умеешь играть на электрогитаре. Сынмин оскорбленно фыркает: — Это что еще за стереотипное мышление, Хван Хёнджин? Блондин смеётся и спешит оправдаться: — Не подумай неправильно, но такой спокойный и прилежный студент не представляется в моей голове как тот, кто по ночам будет сбегать в бар и играть на бас-гитаре, отрываясь по полной. — А каким ты представляешь меня? – внезапно спрашивает Сынмин и усмехается, заметив, как Хёнджин вмиг теряется и шумно сглатывает. — Я просто люблю выплескивать свои эмоции через музыку, а акустика не очень мне в этом помогает. Хван кивает и вновь возвращает улыбку. Сынмин так легко вывел его из уверенного состояния одним своим вопросом, что это заставляет приятно удивиться. — Так что ты думаешь об этом? – спрашивает Хёнджин. — У нас осталось три недели до фестиваля, Сынмин. Отказаться сейчас будет самым глупым решением в жизни Сынмина, конечно, после решения дружить с Джисоном, поэтому он соглашается. Хёнджин разложил ему всё по полочкам и пообещал, что команда чудесно примет Кима, а он в ответ пообещал ему, что сделает всё, чтобы парни из группы Plaza исполнили свою детскую мечту. Они еще долго смеются и разговаривают на разные темы. Сынмин давно не чувствовал себя так легко и спокойно с кем-то, кроме своих близких друзей. Хёнджин интересный собеседник, который постоянно вбрасывает глупые шуточки, из-за которых Сынмину становится очень смешно. Никто из них не решает обмолвиться о том, что случилось в репетиционной. Вряд ли они забыли об этом сразу же, как только покинули стены огромного зала, но вспоминать об этом сейчас было бы ужасно неловко. По крайней мере одному из них точно. Когда наступает десять вечера, они покидают кафе, направляясь в сторону кампуса Кима. Сынмин очень удивился порыву Хёнджина проводить его до общежития, так как узнал, что Хван живет в квартире достаточно далеко от института. Они идут рядом, неловко соприкасаясь плечами и улыбаясь друг другу. На улице совсем мало людей, поэтому тишину вечера нарушает дыхание парней. У обоих остались только приятные впечатления о вечере, проведенном вдвоем. Сынмин поворачивается к Хёнджину, когда они останавливаются возле его кампуса. Прощание – самая нелюбимая часть любой встречи. Нисколько от того, что ее приходиться заканчивать, а от того, что уровень неловкости в этот момент зашкаливает. Что правильнее сделать? А что сказать? Или лучше просто развернуться и уйти, кинув «до встречи»? Пока Сынмин пребывает в раздумиях, Хёнджин делает шаг к нему и без слов обнимает, прижимая к себе. Его нос зарывается в волосы на виске, а руки покоятся на спине, поглаживая. — Спасибо тебе за этот вечер, – шепчет блондин, а по телу Сынмина пробегают мурашки. Он неуверенно обнимает Хёнджина за талию и на секунду прикрывает глаза, позволяя себе раствориться в его объятиях. — И тебе, – робко отвечает Сынмин, отпуская парня. — Мне пора идти, уже поздно. Хёнджин кивает и машет на прощание. Сынмин разворачивается и движется к корпусу, сдерживая большую и радостную улыбку, которая стремится вырваться. — Сынмин! – Хван окликает его и парень оборачивается. — Ты очень красивый. Парень улыбается напоследок и говорит Хёнджину «спасибо», которое тот читает по желанным губам Сынмина.