chosen

Еда съедается быстро, по крайней мере Чайлдом, и теперь он топает ногой в неуловимом нетерпении, смотря на мучительно неторопливый темп Чжун Ли. Он осторожно кладет локти на стол, стараясь не потревожить порезы, и поднимает бровь, смотря на Чжун Ли. — Какое нетерпение, — взгляд мужчины поднимается, чтобы встретиться со взглядом Чайлда, затем возвращается к еде, — Сражаешься ты с той же тактикой? Сломя голову несешься в сражение? — затем на его губах появляется веселое, почти надменное выражение, что заставляет Чайлда ухмыляться ещё шире. — Я не трачу время на хождение вокруг да около, просчитывая все возможные варианты и избегая активных действий, если это то, о чем ты спрашиваешь, — и он подозревает, что именно такой тактики и придерживается Чжун Ли, судя по тону мужчины. Чайлд наклоняется чуть ближе, сильнее опираясь на локти, и останавливается, когда тупая боль проходит под кожей. Чжун Ли съедает ещё кусочек, заставляет Чайлда ждать, пока тот прожует, проглотит. Мужчина наклоняет голову и окидывает Чайлда оценивающим взглядом. — Признаю, я с нетерпением жду спарринга с тобой. Сердце Чайлда забилось сильнее, он моргает и сдерживает дикий оскал. — Неужели? — он скрещивает свои предплечья на столе, упирается ладонями в них и позволяет тупой боли забрать свое внимание. Чжун Ли бросает на него короткий взгляд, съедая ещё кусочек. Заставляя Чайлда опять ждать. — Прошло немало времени с тех пор, как я сражался с кем-то настолько… — Чжун Ли наклоняет голову, проходится взглядом по груди Чайлда вниз и обратно, — Нетерпеливым. Чайлд сглатывает, откидывается немного назад на стуле. Чжун Ли задерживает свой взгляд на нем на несколько долгих секунд, затем издает вздох удовольствия. Доедает свою порцию, отодвигает стул и встает. — Пойдем? Чайлд намеренно игнорирует боль в теле, поднимается на ноги и машет в сторону двери. Чжун Ли слегка наклоняет голову, на его лице на секунду появляется ухмылка, когда он проходит мимо и выходит за дверь, и Чайлд берет свой импровизированный посох, следуя за ним. Кровавые отпечатки по всей длине окрашивают его в ржаво-коричневый цвет, и Чайлду требуется немного времени, чтобы смыть их под краном. Он неаккуратно вытирает посох о штаны, поворачиваясь к Чжун Ли, видит в его руках подходящий для спарринга посох. — Твое любимое оружие? — спрашивает Чжун Ли, кивая на ручку от метлы в руках Чайлда. Чайлд выдыхает с весельем, балансируя предмет в своей ладони. — Мне бы больше подошло что-то поострее. Но не думаю, что у тебя где-то за ближайшим деревом найдутся парные клинки? — где конкретно он достал свой импровизированный посох, Чайлд не может быть уверен, но Чжун Ли моргает на мгновение, как будто реально рассматривает вариант проявить два клинка из воздуха. — Подозреваю, что будет неблагоразумно давать тебе в руки что-то острое, — говорит он наконец, прислоняя свой посох к вышеупомянутому дереву. Он протягивает руку, и Чайлд передает ему импровизированное оружие, обдумывая свой ответ. — Боишься проиграть так просто? — он изгибает бровь, скрещивает руки на груди. Это движение отдается в ранах, но оно не настолько отвлекает, чтобы отвести взгляд от Чжун Ли. И, о, он благодарен за такую свою сосредоточенность. Чжун Ли берет ручку метлы двумя руками, вытягивает и одним быстрым движением ломает её о колено. Всё веселье Чайлда гаснет, он широко раскрытыми глазами смотрит, как Чжун Ли протягивает ему две половинки ручки. Чайлд берет их, не говоря ни слова, и Чжун Ли наклоняет голову, пока тянется за своим орудием. — Конечно же, — говорит он больше для себя, чем для Чайлда, — Два меча и никакого щита, — он трясет головой, смотрит на Чайлда с намеком на ухмылку на губах, — Конечно же, неудивительно. С этими словами он поднимает свой посох, и Чайлд еле успевает уловить это движение, чтобы отразить широкую, медленную атаку в свою сторону. Но и этого достаточно, чтобы вывести из той внезапной паники, от которой перехватывало дыхание, и он больше на рефлексах принимает боевую стойку, наносит удары по мышечной памяти и слышит только тяжелый стук дерева о дерево на каждом шагу. Его руки уже болят — это и из-за его тренировки накануне, и из-за всё ещё заживающих ран, — но он двигается так, словно это его не напрягает, давит на себя же всё сильнее — отступает лишь тогда, когда кажется, что порезы опять разорвутся. Чжун Ли с легкостью следует за ним шаг за шагом, блокирует и отражает удары, как будто это его вторая натура, как атаки для Чайлда. Он мечтает о должном весе мечей, но он слегка ценит легкость дерева. Он не уверен, что его руки способны сейчас выдержать нагрузку настоящего металла. Чайлду требуется возмутительно много времени, которое он потратил на целенаправленные замахи, попытки использовать всего старые трюки и поиск слабых мест Чжун Ли, чтобы осознать то, что Чжун Ли даже не пытался его атаковать с того самого первого замаха. — То есть, — говорит он с немного сбитым дыханием, отступая назад. Чжун Ли вздергивает подбородок, словно едва ли заметил, что Чайлд вообще-то нападал на него, — Ты будешь драться, но на меня оружия не поднимешь? — он испускает тяжелый вздох, ухмыляется и дальше в надежде залезть таким образом Чжун Ли под кожу. Пауза, Чжун Ли моргает, смотря на него. — Тогда тебе страшно? Что я получу удар, попытайся ты атаковать? — он пожимает плечами в беззаботности, крутя в руках импровизированный «меч». Чжун Ли, кажется, выдохнул, не реагируя на очевидную приманку, как он надеялся. — Я не вижу причин причинять тебе вред, когда ты и так получаешь достаточно практики и без этого, — он вонзает свой посох в землю, опять наклоняя голову. Глаза Чайлда сузились, и он бросается вперед, метя Чжун Ли в ребра, и в последний момент пригибается, чтобы нанести удар по колену. Чжун Ли с легкостью блокирует оба удара, едва ли изменив свою стойку, и Чайлд с ухмылкой отступает. — Твоя защита безупречна, отдаю должное, — говорит он, обводит Чжун Ли взглядом так, как он утверждал, что никогда бы не сделал. Но необычные обстоятельства требуют необычных тактик, полагает он. Его руки кажутся влажными, но беглый взгляд доказывает, что кровь из его ладоней не сочится. — Твои атаки… адекватны, — отвечает Чжун Ли, и Чайлд смеется. Эти адекватные атаки вынесли бы большинство сильнейших воинов его деревни, но Чжун Ли ведет себя так, словно бы вообще не впечатлен. И это значит, что Чайлду нужно заставить его перейти в наступление, или он никогда не нанесет ни одного удара. — Получается, твои собственные атаки настолько слабые? — предполагает Чайлд, делает несколько экспериментальных взмахов, — Я не могу представить, по какой ещё причине ты так боишься нападать, — Чжун Ли выдыхает, с легкостью отклоняет каждый удар. — Я не хочу причинять тебе боль. — Ты уже, — огрызается Чайлд, возможно, слишком быстро, слишком раздраженно. Он выдыхает, опускает оружие, пока Чжун Ли приподнимает брови, — Это, — он машет импровизированным мечом, — вообще не весело, если ты меня вообще не будешь атаковать. Чжун Ли моргает так, словно для него это ничего не значит, и Чайлд закатывает глаза. — Ударь меня, — пытается он снова более расстроенно, чем до этого. Как, черт возьми, он должен сражаться, если ему не с чем сражаться? Как он должен защищаться, если для этого нет никакой практики? — Или в таком случае я спокойно могу вернуться к избиению дерева. Должно быть что-то щелкнуло, потому что взгляд Чжун Ли становится тяжелее, острее. Он чуть приподнимает подбородок, взмахивает посохом по широкой дуге, что не приближается близко к Чайлду, но кажется, словно бы он проверяет ощущения, ищет баланс. Чайлд скалит зубы в ухмылке, почти что дикой, как ему рассказывали. Чжун Ли его даже не предупреждает, и Чайлд благодарен: он блокирует жесткий замах в последнюю секунду, поглощает удар руками и не обращает внимания на боль. Следующий удар — укол, который он отражает с большей легкостью, но Чжун Ли не отступает. И Чайлд проскальзывает за его защиту, за досягаемость его посоха и атакует с близкого расстояния. Прежде, чем Чайлд это осознал, Чжун Ли опять оказывается вне его досягаемости, двигаясь слишком быстро, чтобы Чайлд мог нанести удар. Но он всё напирает, потому что может, потому что Чжун Ли дерется с ним и он видит открытые места. Видит их, но он недостаточно быстр, чтобы использовать это преимущество. Чайлд стискивает зубы, ухмыляется в ту секунду, как ловит взгляд Чжун Ли. Но это отвлекает лишь его одного, но не Чжун Ли, чей посох больно бьет в пространство чуть ниже ребер, что отзывается внезапным жжением и болью, заставляя Чайлда отшатнуться в сторону на мгновение. Но Чжун Ли не сдается, поэтому Чайлд не позволяет себе дрогнуть. Удар за ударом сыпятся на него, заставляя его полностью перейти в оборону. Чайлд изо всех сил старается сдержать удары Чжун Ли, даже когда напрягается для одного единственного ответного удара. Это опьяняет, когда тебе бросают такой вызов. Только когда он упирается в стену спиной, он осознает, что его буквально прижали к стенке. Атаки Чжун Ли наконец-то прекращаются, но только для того, чтобы тот мог прижать посох к горлу Чайлда чуть ниже подбородка, заставляя парня задрать голову, чтобы не задохнуться. Чайлд быстро дышит и достаточно тяжело, чтобы при расширении его грудная клетка соприкасалась с грудной клеткой Чжун Ли, который… Который вжался в Чайлда. Всем телом. Мгновение назад, Чайлд бы сказал, что высоко бы оценил бой, где проиграл бы тому, чьи высокие навыки позволяли бросить парню вызов. Но сейчас он в ловушке, в которой быть не хочет, и он отчаянно надеется, что Чжун Ли не… Неумолимый взгляд Чжун Ли на мгновение смягчается, горит вдвое ярче, когда подается вперед, чувствуя, как Чайлд тяжело прижимается к его бедру. Тяжелые вздохи Чайлда становятся единственными звуками между ними на долгие, болезненные мгновения, пока у Чайлда паника поднимается к горлу. Однако он не отводит взгляд. Даже когда жар обжигает кожу. Даже когда Чжун Ли опускает посох достаточно, чтобы Чайлд мог сглотнуть. Даже когда Чжун Ли прижимается к нему сильнее, просовывая свое бедро между ног парня, и ужасно красноречивый звук вырывается из горла Чайлда. — Это поэтому ты так отчаянно хотел со мной сразиться? — голос Чжун Ли тихий, близко, блядский Моракс, он слишком близко, но посох пропадает, и Чжун Ли наклоняется ближе так, что его губы легко касаются уха Чайлда. Чайлд выгибается навстречу и откровенно игнорирует ту волну жара, которая наполняет его тело. Руки находят его бедра, крепко сжимают и прижимают к бедру Чжун Ли, и Чайлд закусывает губу, отчаянно пытается и с треском терпит неудачу, игнорируя желание, скапливающиеся в его животе. — Продолжай, — голос Чжун Ли низкий, терпеливый, пока Чайлд трется о его бедро и сдерживает стон от прозвучавшего разрешения. Чжун Ли крепко его держит, вжимает в стену и позволяет покачиваться на своем бедре, дыша быстро и тяжело, пока он приближается к разрядке, пока Чжун Ли толкает ближе к краю, пока тот низко рычит что-то в его ухо, что Чайлд едва ли слышит за тем, как громко бьется его сердце. Его пальцы сильнее сжимают куртку Чжун Ли сзади, хотя он не совсем помнит, как вообще схватился за него, и наслаждается почти что болезненными уколами там, где ногти Чжун Ли, острые достаточно, чтобы он мог почувствовать их через пояс штанов, врезаются в его бедра. Он сглатывает ком в горле, трется о бедро Чжун Ли быстрее и запрокидывает голову назад, упираясь в стену, чувствует жар и жажда разрядки разливаются в животе. — Кончи для меня, — рычит Чжун Ли низко и близко так, что его зубы царапают шею Чайлда, и это сводит того с ума. Это заставляет его прямо там закручиваться по спирали, крепко прижимаясь к Чжун Ли и постанывая какую-то бессвязную комбинацию из «Чжун Ли», «о, Моракс» и «блядь, блядь, блядь». Пока его дыхание замедляется, пока зрение возвращается в подобию нормального, он наклоняет голову вперед, утыкаясь в шею Чжун Ли. Тяжело дышит ему в плечо, оценивает свои ощущения. Ошеломляющий жар от того, что Чжун Ли заткнул его за пояс таким образом, влажный пот на его коже. Руки, которые отпускают его бедра, в которые Чжун Ли больше не впивается так, словно от этого зависит его жизнь, которые Чайлд отчасти хочет, чтобы схватились за него опять. Угасающий прилив отчаянного вожделения растворяется в горячем стыде, который возобновляет тепло на его щеках. Когда он поднимает голову, то тут же отворачивается от золотого взгляда Чжун Ли. — Ты… — Чайлд протискивается мимо него, игнорирует дискомфорт от… ради Моракса, он только что… Всё — от ушей и до кончиков пальцев ног, — горит стыдом от того, как быстро Чжун Ли буквально разобрал его на части. Он, конечно, хотел этого, но получать такое — это совершенно иное чувство. Что Чжун Ли смог достать до него так легко, заставить его сдаться одним лишь прикосновением. Что Чайлд вообще позволил поставить себя в такое положение с самого начала… — Чайлд. Он игнорирует голос Чжун Ли, топая прямо в спальню, и беспомощно стоит в дверях. У которой нет блядского замка. Через которую Чжун Ли может спокойно пройти в любое время и… и сделать его совершенно беспомощным. Живот скручивает, и он стягивает штаны в попытке почувствовать себя менее… Менее беззащитным. Чтобы было меньше похоже на то, что он не может сопротивляться. Он… он вроде как хотел этого. Но не сделал этого. Хотел, чтобы Чжун Ли взял его вот так, заставил его… Ради Моракса, он ведет себя как какой-то влюбленный похотливый подросток. Да, Чжун Ли привлекателен. Да, он… он… — Чайлд. Он стоит прямо за дверью, а на Чайлде нет штанов. И не может себя заставить надеть те, что он только что снял. Он отчаянно пытается собрать мысли воедино, упорядочить их так, чтобы их можно было использовать. Превратить их в оружие — единственное, с чем Чайлд знает как управляться. — Не входи, — он стискивает зубы и ненавидит то, какой хриплый у него голос, ненавидит то, что он знает, что Чжун Ли этому причина, что Чайлд не выбирал, как реагировать на то, что он делал, на то, что Чжун Ли поощрял. — Я останусь снаружи, — говорит Чжун Ли спокойно, слишком спокойно для быстро бьющегося сердца Чайлда, для руки, которая он проводит по волосам и сжимает их у корней. Для того, как он хочет, чтобы это были волосы Чжун Ли, чтобы он был здесь. Он садится на кровать, не думая, жалеет об этом, чувствуя боль на внутренней стороне бедер. Где была нога Чжун Ли, где Чайлд терся о нее и где окончательно потерялся. Где из порезов сочится кровь, проливаясь на простыни, когда он смотрит вниз. Он крепко зажмуривает глаза, заставляет себя вдохнуть. Выдохнуть. Повторить до тех пор, пока ему больше не перестанет казаться, что комната вращается вокруг него. — Чжун Ли? — тихо пробует он, потому что не уверен, хочет ли он, чтобы Чжун Ли был здесь или нет, просто ему нужно знать. — Я всё ещё здесь, — тихо, осторожно. Чайлд фокусируется на дыхании, — Я приношу извинения, если я совершил ошибку, — он зажмуривается и не знает, как ответить на это. Потому что разве Чайлд этого не хотел? Ради Моракса, разве он всё ещё этого не хочет? Он позволяет своим мыслям разложить идею о Чжун Ли по частям, вспышками ощущая его бедро между ног Чайлда. О том, как его ногти впиваются в бедра Чайлда. О его голосе в ухе Чайлда, низком и требовательном. О словах, сказанных очень четко, с ухмылкой на губах. — Не извиняйся, — говорит Чайлд, заставляя себя проявлять несколько нерешительный энтузиазм, — Я… был ошеломлен, — это неправда. Он хватается за слова, находя их с большей легкостью, чем до этого, — Прошло немало времени с тех пор, как меня кто-то побеждал в бою. За дверью Чжун Ли лишь хмыкает, а Чайлд сжимает губы в линию. Впивается пальцами в ладони, фокусируется на внезапной вспышке боли. — Поскольку ты… ошеломлен, — начинает Чжун Ли, и желудок Чайлда скручивается, — Возможно, было бы лучше, если бы мы сегодня больше не спарринговали. Невольно Чайлд выдыхает с облегчением. Одновременно и за свое нынешнее «я», которое всё ещё очень ошеломлено, и за свое будущее «я», которое будет и не против быть снова ошеломленным. Которое… разочаровалось бы, если бы Чжун Ли предложил больше никогда не проводить спарринги. — Чуть позже я пришлю к тебе Ци Ци с едой, — добавляет Чжун Ли, и Чайлд не справляется с тем, чтобы ответить прежде, чем шаги начали удаляться. Он испускает тяжелый вздох, когда слышит, как скрипит, открываясь, входная дверь, как она захлопывается. Только тогда он позволяет себе обдумать свою ситуацию более тщательно.

***

К тому времени, как пришла Ци Ци, объявляя: «Больше еды для Другого Зомби!» — с только ей присущим энтузиазмом, Чайлд определил две вещи. Во-первых, он, должно быть, очень сильно не в форме и ему не хватает практики, раз он позволит какому-то незнакомцу победить его в простейшем бою. Во-вторых, он не возражает, если Чжун Ли снова его победит, ни в коем случае не будет возражать против повторения событий этого дня. За заметным исключением штанов, которые ему пришлось почистить, те, что остались висеть сушиться на спинке стула. — Пожалуйста, ставь снаружи, Ци Ци, я заберу всё через минуту, — она щебечет: «Ци Ци оставит еду за дверью!» — затем со стуком ставит всё на пол, и Чайлд ждет, пока она уйдет прежде, чем он подходит к двери и открывает её совсем немного. И захлопывает её назад, увидев Чжун Ли, сидящего за столом, прямо напротив вышеупомянутой двери. — Мои извинения, ты надеялся побыть один? — тон Чжун Ли совершенно нейтрален, и Чайлд отчаянно надеется, что тот ничего не видел. Он зажмуривается, старается унять тепло, разливающееся по щекам. — Просто пытался забрать еду, — говорит Чайлд в потолок, молится Мораксу, чтобы Чжун Ли внезапно нашел, куда уйти. Его глаза через всю комнату цепляются за всё ещё влажные штаны, он думает, стоит ли вообще страдать с ними, чтобы прикрыться достаточно для того, чтобы забрать еду. За дверью стоит тяжелая тишина, и Чайлд думает, а не пропустил ли он по случайности уход Чжун Ли. Он задерживает дыхание, ждет, слушает. — Неужели мое присутствие так сильно тебя останавливает? — он не звучит оскорбленным, скорее удивленным, к легкому удивлению Чайлда. Он задается вопросом, не задумывается ли Чжун Ли о том, как мало Чайлд возражал против его присутствия сегодня утром. Он сглатывает. Выдыхает. — Если припоминаешь, мои штаны были… — его скулы горят, — Нуждались в чистке, и сейчас висят и сохнут, — перефразирует он, Чжун Ли по ту сторону двери хмыкает. Чайлд стискивает зубы, размышляет, а не намерен ли Чжун Ли заставить его или надеть их или вообще выйти без них. Но затем раздается тихий скрежет, похожий на звук отодвигаемого стула, и Чайлд медленно выдыхает. Позволяет облегчению наполнить его организм. — Оставлю тебя наедине с едой, — говорит Чжун Ли, слова сопровождаются скрежетом двери. Получается, он уходит, и Чайлд сможет забрать еду без проблем. — И я с нетерпением жду завтрашний спарринг. Чайлд тяжело прислоняется к двери, закрывает глаза и старается не думать о подтексте, который может скрываться за словами Чжун Ли. О фантомном чувстве ноги между своих бедер, о пальцах, впивающихся в них. — Я тоже с нетерпением этого жду, — говорит он никому. Возможно, только Мораксу, если такой отсутствующий бог вообще слышит его слова.